Название книги
Кто взял фальшивую ноту?
Абрамян Григорий Владимирович
КТО ВЗЯЛ ФАЛЬШИВУЮ НОТУ?
С тех пор я аккуратно посещал репетиции оркестра.
Женька неизменно присутствовал там. Он сидел в зале и внимательно следил за репетицией.
Меня Геннадий Максимилианович тоже пока держал в зале. Потом усадил в самую середину оркестра. Сначала без фагота, но с заданием ко всему прислушиваться и запоминать. Я чувствовал себя словно на дне кипящего котла, где что-то клокочет и бурлит.
Через некоторое время я привык к звучанию оркестра, стал различать голоса отдельных инструментов и безошибочно знал, где и когда должна прозвучать моя партия. Даже тихо напевал ее себе под нос. Вот тогда Геннадий Максимилианович и разрешил мне играть мои четыре строчки.
Играя, я вдруг понял, что моя партия — вовсе не тучка грозовая, а утренний туман, который стелется рано утром над рекой. И звук фагота это здорово передает. А когда туман рассеивается и проступают первые лучи солнца, играют флейты, а за ними скрипки…
Занятия оркестра стали для меня самыми любимыми. Каждый раз, когда приближалось вступление моего фагота, я радовался, волновался и понимал, что каждое движение, каждая мысль, каждый вздох здесь подчинены одному — музыке.
Геннадий Максимилианович говорил нам, что в оркестре главное — уметь слушать музыку, хорошо чувствовать ансамбль и следить за дирижерской палочкой. И что все время нужно быть как бы частицей той музыки, которая звучит. И если у тебя длительная пауза, нельзя сидеть сложа руки, отдыхать и думать о постороннем.
Я теперь во многом разбираюсь, хотя чем больше учусь, тем больше набирается у меня вопросов, и я постоянно ищу на них ответ.
А Костя, между прочим, тоже попал в оркестр. Может быть, его и не взяли бы туда в этом учебном году, да контрабасистов в школе было слишком мало. Вот Геннадий Максимилианович и решил попробовать Костю.
Костя очень старался, прямо из кожи вон лез, хотя часто играл невпопад. Из-за него приходилось останавливать репетицию, но Геннадий Максимилианович был терпелив. А когда все мы расходились, он оставлял Костю в зале и занимался с ним отдельно.
Однажды, в самый разгар репетиции, Геннадия Максимилиановича вызвали к телефону. Звонили из какого-то другого города.
Уходя, он положил дирижерскую палочку на пульт и велел нам сидеть на своих местах и не шуметь.
Как только за ним закрылась дверь, Женька вдруг вскочил на сцену и схватил дирижерскую палочку. Он покрутил ее в руках и крикнул нам:
— Приготовились! Играем финал!
Ребята так удивились, что невольно подняли инструменты. Лишь Кузя стукнул кулаком по барабану и крикнул:
— Еще чего! Не буду играть!
«Эх! — подумал я. — Когда еще у Женьки будет возможность дирижировать? Надо помочь!» Я поднялся:
— Геннадий Максимилианович велел, чтобы в его отсутствие дирижировал Женька. Я сам слышал!
— И я! — выкрикнул Петя Люлькин.
— Чего спорить? Факт, Геннадий Максимилианович говорил, и я слышал! — последовал басок Кости.
Многие было заколебались, а Женька, не теряя времени, взмахнул дирижерской палочкой.
Не знаю, может, Женька на самом деле удивительный человек, а может, оркестр некоторое время способен играть без дирижера, только сейчас мы играли не хуже, чем при Геннадии Максимилиановиче, так, во всяком случае, мне показалось.
Даже Кузя бухал по своим барабанам и литаврам. По-моему, Женьке назло, он слишком уж громыхал. Временами, кроме этого грохота, ничего не было слышно.
Вдруг Женька постучал дирижерской палочкой по пульту и строго сказал:
— Кто-то взял фальшивую ноту. Начнем еще раз.
Мы начали. Но на злополучном месте Женька опять остановил оркестр.
— Хватит дурака валять, — сказал он сердито. — Признавайтесь: кто взял фальшивую ноту?
Мы опять повторили с самого начала, и Женька закричал:
— Ага! Попался! Это ты, Костя, не вовремя вступаешь. Вот и получается фальшиво. Я же не глухой!
— Я-а? — возмутился Костя. — Сам ты фальшивишь! Кто тебя вообще просил за пульт становиться?
— Вот видите! — закричал Кузя, выскакивая из-за барабана. — Никто ему не поручал. Враки все это. Он самовольничает, а мы играем, как дураки!
Женька, не обращая внимания на Кузю, снова начал дирижировать. Часть ребят — та, которая была на нашей стороне, — играла свои партии из симфонии, а противники наигрывали на своих инструментах кому что взбредет в голову. И такая получилась каша, что передать словами невозможно.
Женька терпел, терпел все это, но всякому терпению бывает конец. Он вдруг бросил дирижерскую палочку и дал скрипачу, сидящему справа, по уху.
Вот тут-то и началось!
Петя Люлькин огрел смычком своего соседа. Костя, который затеял эту свару, моментально перешел на нашу сторону и, прячась за контрабас, как за неприступную крепость, сражался сразу с тремя виолончелистами.
Вскоре дерущиеся попрыгали со сцены, и сражение завязалось в зале. Все это напоминало кинокадры из «Трех мушкетеров», только вместо шпаг мушкетеры держали в руках смычки, а защитой вместо плащей служили скрипки.
Битва подходила к концу, но мир так и не узнал имена победителей: мы вдруг услышали окрик Геннадия Максимилиановича:
— Это что за безобразие?!
Толкаясь, наступая друг другу на пятки, мы кинулись на свои места и замерли.
— Из-за чего драка? — спросил Геннадий Максимилианович.
Оркестр молчал. Лишь там, где стояли барабаны, что-то шевельнулось, но тут же замерло.
— Значит, музыкальные инструменты сами полезли в драку, а вы их только сдерживали?
Женька поднялся на ноги:
— Мы пробовали играть без вас. Я дирижировал… Кто-то взял фальшивую ноту. Вот мы ее и искали…
— А я вам сейчас найду, да не один десяток. А ну, первая группа скрипок, проверить строй!
Первые скрипачи начали проверять строй и удивились: у всех без исключения были расстроены скрипки.
Со вторыми скрипками дело обстояло не лучше.
Над виолончелями тоже пришлось потрудиться, а о Костяном контрабасе и говорить не приходится.
— Видите, сколько фальши? — спросил Геннадий Максимилианович. — А теперь, Тюнев, становись за пульт. Интересно, что у тебя получается?
Женька взошел, нет, Женька взлетел на сцену! Мы заиграли.
Весь остаток репетиции Геннадий Максимилианович продержал Женьку за дирижерским пультом, стоя с ним рядом и что-то ему подсказывая.
Источник
Абрамян г кто взял фальшивую ноту краткое содержание
Кто взял фальшивую ноту?
СТАРАЙТЕСЬ НЕ БИТЬ СТЕКЛА!
Мне всю жизнь не везет. Возьмусь пришивать пуговицу — иголка теряется. А потом оказывается — я на ней сижу. Станем с ребятами кататься на велосипеде, дойдет очередь до меня — обязательно камера лопнет или седло отвалится. Если во дворе драка, то мне всегда достается по физиономии. Даже если я — случайный прохожий.
Ну, о чем говорить? Не везет — и все тут!
Возьмите хотя бы всю эту историю. Началась она с новоселья…
В самом конце августа наш кривой Арбатский переулок улетучился вместе с пылью, поднятой бульдозерами, и мы переехали в десятиэтажный кирпичный дом.
Сразу же за нашим новым домом, вдоль шоссейной дороги, тянулся огромный пустырь, а на горизонте виднелся синий лес.
Вот на какую окраину нас занесло!
В первый же день мы облюбовали для игр большую, хорошо асфальтированную площадку. Она находилась в коротком широком переулке, между двумя домами — нашим и соседним.
Площадка понравилась всем.
— Лучшего места для футбола не найти, — сказал мой друг Женька Тюнев. — В воскресенье мы проведем здесь главный матч сезона…
На площадку и на пустырь выходило десятка два полуовальных окон первого этажа.
За стеклами не маячили горшки с цветами и не колыхались тюлевые занавески. Подоконники покрывал толстый слой пыли.
Это было огромное пустующее помещение.
Повисая на карнизах, мы заглядывали в окна и гадали: что же здесь будет?
Как-то возвращались мы из школы. Смотрим — комендант нашего дома Уточкин входит в таинственное помещение. И дверь оставляет незапертой.
— Вперед на разведку! — крикнул Женька.
— Всем сразу нельзя, — сказал Васька. — Пусть лучше пойдет…
— Кто? — невольно воскликнул я, предчувствуя недоброе.
— Бросим жребий, — сказал долговязый Костя и подмигнул ребятам. — Кому выпадет, тот и пойдет.
Попался, конечно, я. И ничуточки не удивился. Еще тогда, когда начали тянуть, я сразу почувствовал, чем дело кончится. Тяну из Женькиной кепки бумажку и почти наверняка знаю: именно на ней крестик, а не нолик. И даже мысленно говорю: «Чего, дурак, тянешь? Брось и тащи другую!»
Но если бы я бросил эту и взял другую, то именно та, другая, оказалась бы с крестиком. Какой же смысл рисковать?
Делать нечего — я покорно подчинился жребию и скользнул в чуть приоткрытую дверь.
Большой светлый вестибюль, вешалку за барьером, вход в глубину помещения — вот что я увидел там, внутри.
Переведя дыхание, я направился вперед и вдруг услышал чьи-то гулкие шаги.
Уточкин, кто же еще!
Метнувшись в сторону, я юркнул за барьер вешалки. А Уточкин, не задерживаясь в вестибюле, вышел из помещения и запер его. Я бросился к окну.
— Лезь в форточку! — крикнул мне Женька. — Лезь, не бойся, никого нет…
Только было я просунул в форточку голову и плечи, слышу опять голос Женьки:
— Стой! Лезь обратно, прячься!
Я глянул по сторонам и на мгновение застыл: на площадку въехала «Волга». За ней вторая, третья…
Вместо того чтобы воспользоваться советом Женьки, я отчаянно рванулся вперед, свалился вниз головой на карниз и, подхваченный ребятами, скатился на асфальт.
Результат был налицо: я сбил себе коленку, локоть и ободрал щеку.
Зато каким-то чудом мой прыжок остался незамеченным.
Из машин вышло человек десять. Среди них выделялся высокий мужчина в очках.
Откуда-то появился Уточкин. Он почтительно встретил приезжих и первый двинулся к помещению, просунул в замочную скважину большой зубастый ключ и гостеприимно распахнул тяжелую дубовую дверь.
Гости пробыли в помещении недолго.
«Волги» развернулись к выезду. Возле одной из машин все с чем-то поздравляли высокого мужчину в очках. А тот лишь улыбался и повторял: «Да, да! Это чудесный подарок детям…»
Перед тем как сесть в машину, он посмотрел на нас и шутливо сказал:
— Главное, старайтесь стекла не бить!
Дверца захлопнулась, и «Волги», пофыркивая двигателями, укатили.
Уточкин закрыл помещение, подкинул на ладони ключ и положил его в карман.
Мы обступили коменданта и выжидающе смотрели ему в рот.
Сначала он насвистывал, словно рядом никого не было. Потом сказал, не на шутку раздразнив наше любопытство:
— Для вас оно, для вас! В Моссовете уже подписали данный вопрос. Скоро откроем торжественно, с музыкой!
Когда Уточкин ушел, Костя Костин, который был намного старше нас, сказал:
— Эх вы, суслики! Вас надувают, а вы уши развесили. На вашем месте я бы не задумываясь повыбивал все стекла…
Пятилетний Гриша, который вечно следовал за нами по пятам и вмешивался во все, что бы мы ни делали, схватил осколок кирпича и замахнулся.
— Не смей! — воскликнул Женька и отобрал у Гриши камень. — Давайте лучше представлять, где что будет.
Забыв обо всем на свете, мы устремились к пустующему помещению, завладевшему нашим вниманием.
Кочуя от окна к окну, мы распределяли комнаты по своему усмотрению. Вот здесь будет авиамодельный кружок и судомодельный. Здесь — слесарная мастерская и столярная. Мы даже одну комнату подарили девчонкам. Пусть себе вышивают и танцуют, нам не жалко!
— И буфет пусть будет, с мороженым… — мечтательно произнес толстый Васька. — А какой у нас получался спортивный зал!
— Волейбольную площадку расположим справа, — говорил Женька, заглядывая в очередное пыльное стекло. — В этом проеме установим шведскую стенку. А брусья и коня — слева…
— Коня? Какого коня? Покажите! — закричал Гриша. Васька поднял Гришу на уровень карниза.
— Ничего нету, — разочарованно протянул Гриша. — Ты, Женька, обманщик…
В воскресенье рано утром мы собрались на площадке, чтобы сыграть главный матч сезона. Поставили ворота-кирпичи. Начертили мелом центральный круг и штрафные площадки. Потом разделились на две команды — я с Женькой — против Васьки, Кости и Гриши.
Женька достал из кармана судейский свисток, а я радостно потирал руки: выигрыш был верный — тягаться с Женькой не мог даже длинноногий Костя.
Но главный матч сезона неожиданно сорвался: на площадку с шумом въехал грузовик с широким кузовом. А в кузове — целый оркестр из пионеров и школьников.
Не успели мы и глазом моргнуть, как откуда-то набежал народ. Тут были и взрослые, и дети, и дедушки, и бабушки.
Толпа все росла и росла, словно из земли.
Дирижер жестом остановил оркестр, повернулся лицом к публике, и я невольно воскликнул:
— Смотрите, тот самый высокий, что приезжал сюда!
А дирижер поднял руку, призывая к тишине, и громко сказал:
— Дорогие ребята! Вот и сбылась наша мечта. Мы переехали в новое помещение…
Мы с Женькой переглянулись.
Из дальнейшей речи, доносившейся из грузовика, мы поняли, что какая-то музыкальная школа посягает на помещение, которое мы считали своим.
— Что я вам говорил? — насмешливо спросил Костя.
— Бежим к Уточкину! — воскликнул Женька. — Он же сказал, что в Моссовете вопрос подписали для нас!
Но за Уточкиным и бежать не пришлось. Он был тут как тут. Разнаряженный, словно для праздника. На нас он даже внимания не обратил, хотя мы делали попытки заговорить с ним.
— Принесло откуда-то, — хмуро озираясь вокруг, пробурчал Женька. — Ждали вас!
— Кто это выступает? — спросил я незнакомого мальчишку в синем берете.
— Директор нашей школы.
Все пропало! Если раньше еще можно было надеяться на какое-то чудо, то теперь при слове «директор» стало ясно: всем нашим планам — крышка.
Вдруг Женька воскликнул:
И я увидел в кузове грузовика щуплого подростка, окруженного набором разных барабанов.
Источник
Абрамян Г. Кто взял фальшивую ноту (повесть)
Читать или скачать книгу можно по этой ссылке:
Абрамян Г. Кто взял фальшивую ноту (повесть)
Отрывок из книги:
СТАРАЙТЕСЬ НЕ БИТЬ СТЕКЛА!
Мне всю жизнь не везет. Возьмусь пришивать пуговицу — иголка теряется. А потом оказывается — я на ней сижу. Станем с ребятами кататься на велосипеде, дойдет очередь до меня — обязательно камера лопнет или седло отвалится. Если во дворе драка, то мне всегда достается по физиономии. Даже если я — случайный прохожий.
Ну, о чем говорить? Не везет — и все тут!
Возьмите хотя бы всю эту историю. Началась она с новоселья…
В самом конце августа наш кривой Арбатский переулок улетучился вместе с пылью, поднятой бульдозерами, и мы переехали в десятиэтажный кирпичный дом.
Сразу же за нашим новым домом, вдоль шоссейной дороги, тянулся огромный пустырь, а на горизонте виднелся синий лес.
Вот на какую окраину нас занесло!
В первый же день мы облюбовали для игр большую, хорошо асфальтированную площадку. Она находилась в коротком широком переулке, между двумя домами — нашим и соседним.
Площадка понравилась всем.
— Лучшего места для футбола не найти, — сказал мой друг Женька Тюнев. — В воскресенье мы проведем здесь главный матч сезона…
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
Источник