Андалузская ночь с нотами

Андалузская ночь горяча, горяча,
В этом зное и страсть, и бессилье,
Так что даже спадает с крутого плеча
От биения груди мантилья!

И срываю долой с головы я вуаль,
И срываю докучные платья,
И с безумной тоской в благовонную даль,
Вся в огне, простираю объятья.

Обнаженные перси трепещут, горят, —
Чу. там слышны аккорды гитары.
В винограднике чьи-то шаги шелестят
И мигает огонь от сигары:

Это он, мой гидальго, мой рыцарь, мой друг!
Это он — его поступь я чую!
Он придет — и под плащ к нему кинусь я вдруг,
И не будет конца поцелую!

Я люблю под лобзаньем его трепетать
И, как птичка, в объятиях биться,
И под грудь его падать, и с ним замирать,
И в одном наслаждении слиться.

С ним всю ночь напролет не боюсь никого —
Он один хоть с двенадцатью сладит:
Чуть подметил бы кто иль накрыл бы его —
Прямо в бок ему нож так и всадит!

Поцелуев, объятий его сгоряча
Я не чую от бешеной страсти,
Лишь гляжу, как сверкают в глазах два луча, —
И безмолвно покорна их власти!

Но до ночи, весь день, я грустна и больна,
И в истоме всё жду и тоскую,
И в том месте, где он был со мной, у окна,
Даже землю украдкой целую.

И до ночи, весь день, я грустна и больна
И по саду брожу неприветно —
Оттого что мне некому этого сна
По душе рассказать беззаветно:

Ни подруг у меня, ни сестры у меня,
Старый муж только деньги считает,
И ревнует меня, и бранит он меня —
Даже в церковь одну не пускает!

Но урвусь я порой, обману как-нибудь
И уйду к францисканцу-монаху,
И, к решетке склонясь, всё, что чувствует грудь,
С наслажденьем раскрою, без страху!

Расскажу я ему, как была эта ночь
Горяча, как луна загоралась,
Как от мужа из спальни прокралась я прочь,
Как любовнику вся отдавалась.

И мне любо тогда сквозь решетку следить,
Как глаза старика загорятся,
И начнет он молить, чтоб его полюбить,
Полюбить — и грехи все простятся.

Посмеюсь я тайком и, всю душу раскрыв,
От монаха уйду облегченной,
Чтобы с новою ночью и новый порыв
Рвался пылче из груди влюбленной.

Поэты 1860-х годов. 3-е изд. Л.: Сов. писатель, 1968. (Б-ка поэта. Малая серия).

Стихотворение стало цыганским романсом. Известна фольклорная переработка — «Афонская ночь», которая исполняется на мотив «Там, вдали за рекой». Мотив этот известен с XIX века, на него пелась каторжанская песня «Лишь только в Сибири займется заря». Может быть, «Андалузянка» действительно пелась на этот мотив — а может даже, именно к ней он и восходит. Подробности см. в комментариях к «Афонской ночи».

Вариант песни исполнила фолк-артель «Слобода» в телепередаче «В нашу гавань заходили корабли» на «5 канале» в мае 2009 года. Пели они на другую мелодию, близкую «Ах, зачем эта ночь так была хороша. «:

Источник

favorite music_note Chords for Андалузская ночь share

Tune Chords

albumYou may also like to play

«Ты не пришла» Песня ностальгия в исполнении Гела Чёрного.

Я акация, я над кручею расцвела на краю села

Кукушка. душевная красивая песня!

Судьба — Песня для тех кто устал. Очень душевная песня

Юрий Щербаков-Полынь трава

Алла Баянова Ах, зачем эта ночь

Домик стоит над рекою.исп.-ансамбль Казачья воля.

Романс «Ах, зачем эта ночь так была хороша» под гармонь

«Пройдут года» Песню исполняет Альберт Салтыков

Я когда то была молодая.Красивое исп. душевной песни!

Дождь идет на улице М. З. (Неизвестный исполнитель)

Вишня. Красивая песня о любви!

Щербакова Раиса Я когда-то была молодая..wmv

Старинный русский романс «В лунном сиянии снег серебрится» в исполнении Гульнары Исмаевой

Верила,верила, верю — Казачий круг 2010

РАДЗIMIЧЫ — АНДАЛУЗСКАЯ НОЧЬ

Древа — Ах, зачем эта ночь || Dreva — Ah, zachem eta nochj

Какие голоса ,какое исполнение (аж мурашки. )

Источник

sangit

Sangit

Решил продолжить рубрику «История песни». Сегодня — городской/казачий романс «Андалузская ночь» по мотивам стихотворения Всеволода Крестовского «Андалузянка».
Всеволод Крестовский — популярный в XIX веке писатель, автор романа «Петербургские трущобы».
Стихотворение «Андалузянка» написано в 1862 году. Вот исходный текст (с эпиграфом):

Но в одной Севилье старой
Так полны наутро храмы
И так пламенно стремятся
Исповедоваться дамы.

Андалузская ночь горяча, горяча,
В этом зное и страсть, и бессилье,
Так что даже спадает с крутого плеча
От биения груди мантилья!

И срываю долой с головы я вуаль,
И срываю докучные платья,
И с безумной тоской в благовонную даль,
Вся в огне, простираю объятья.

Обнаженные перси трепещут, горят, —
Чу. там слышны аккорды гитары.
В винограднике чьи-то шаги шелестят
И мигает огонь от сигары:

Это он, мой гидальго, мой рыцарь, мой друг!
Это он — его поступь я чую!
Он придет — и под плащ к нему кинусь я вдруг,
И не будет конца поцелую!

Я люблю под лобзаньем его трепетать
И, как птичка, в объятиях биться,
И под грудь его падать, и с ним замирать,
И в одном наслаждении слиться.

С ним всю ночь напролет не боюсь никого —
Он один хоть с двенадцатью сладит:
Чуть подметил бы кто иль накрыл бы его —
Прямо в бок ему нож так и всадит!

Поцелуев, объятий его сгоряча
Я не чую от бешеной страсти,
Лишь гляжу, как сверкают в глазах два луча, —
И безмолвно покорна их власти!

Но до ночи, весь день, я грустна и больна,
И в истоме всё жду и тоскую,
И в том месте, где он был со мной, у окна,
Даже землю украдкой целую.

И до ночи, весь день, я грустна и больна
И по саду брожу неприветно —
Оттого что мне некому этого сна
По душе рассказать беззаветно:

Ни подруг у меня, ни сестры у меня,
Старый муж только деньги считает,
И ревнует меня, и бранит он меня —
Даже в церковь одну не пускает!

Но урвусь я порой, обману как-нибудь
И уйду к францисканцу-монаху,
И, к решетке склонясь, всё, что чувствует грудь,
С наслажденьем раскрою, без страху!

Расскажу я ему, как была эта ночь
Горяча, как луна загоралась,
Как от мужа из спальни прокралась я прочь,
Как любовнику вся отдавалась.

И мне любо тогда сквозь решетку следить,
Как глаза старика загорятся,
И начнет он молить, чтоб его полюбить,
Полюбить — и грехи все простятся.

Посмеюсь я тайком и, всю душу раскрыв,
От монаха уйду облегченной,
Чтобы с новою ночью и новый порыв
Рвался пылче из груди влюбленной. (1862)

Романтический сюжет, естественно, напрашивался на то, чтобы стать народной песней. После фольклоризации текст претерпел следующую трансформацию, ушла излишняя литературщина, невокальные нагромождения согласных и откровенное неблагозвучие в некоторых строках:

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья.
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца мантелья.

Обнаженная грудь так пылает, горит, и чуть слышны аккорды гитары.
В винограднике чьи – то шаги шелестят, и мерцает огонь от сигары.

Это он милый мой, это витязь святой, это он, я шаги его чую,
Как придет и на грудь ко мне бросится вдруг, и не будет конца поцелую.

А на утро проснусь, и я снова одна, и хожу я по саду тоскую.
Вспоминаю то место, где были вчера, и украдкою землю целую.

У меня нет родных, у меня нет друзей, старый муж только деньги считает.
Он так любит меня, так ревнует меня, даже в церковь одну не пускает.

Я уйду от него, я сбегу от него, я сбегу к молодому монаху
Я к решетке прижмусь, когда чувствую грусть (и что чувствует грудь), я ему расскажу все без страха.

Я ему расскажу, как была эта ночь, когда в небе заря разгоралась
И при свете луны на терновой скамье я монаху всю ночь (я любимому вся) отдавалась.

А теперь я боюсь на монаха глядеть, как глаза у него разгорятся,
И он будет просить, чтоб его полюбить, и тогда все грехи мне простятся.

По одежде монах, а в душе человек, и он может любить с той же силой.
Но, любовь для него – непростительный грех и искупит его он могилой.

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца мантелья.

Непонятная для народа мантилья превратилась в мантелью, а то и вообще Монтею. А все потому, что бессилье тут никуда не годится. Не для того русский человек поёт про Испанию, чтобы о каком-то бессилье толковать. Веселье — вот самое оно!
Интересное разночтение. В одних вариантах романса поют «я любимому вся отдавалась», в контексте исповеди. Но многие поют «я монаху всю ночь отдавалась», что звучит не то, чтобы аморально, но как-то уж очень фрилавно. Т.е. тетке мало любимого ,про которого речь идет в первой части песни, так еще и с монахом. Недаром муж ее даже в храм не пускает!
Хотя это хоть понятно. В оригинальном представлении героиня получается просто злобной садисткой. Поиздевалась над монахом и «ушла облегченной», а в песне хоть дала, хотя и очень нелогично.
Ну, или даже не дала, но в песне больше сочувствия и эмпатии: «По одежде монах, а в душе человек».

Немножко более понятна вторая часть, если иметь в виду, что существует еще и гораздо более поздняя версия «Афонская ночь»

Ах, афонская ночь так была хороша!
В небе черном звезда загоралась.
На терновой скамье под чинарой густой
Я монаха всю ночь дожидалась.

Нет родных у меня, нет друзей у меня.
Старый муж только деньги считает.
Он так любит меня, так ревнует меня:
Даже в церковь одну не пускает.

Убегу от него, убегу всё равно,
Убегу к молодому монаху.
Я его обниму, сколько хватит мне сил,
Ведь люблю я монаха без страха.

Ах, афонская ночь так была хороша!
В небе ясном заря загоралась.
На терновой скамье под чинарой густой
Я с монахом всю ночь целовалась.

Вроде бы, она пелась на мотив «Там вдали за рекой», который, в свою очередь наследует песне «Лишь только в Сибири займется заря».
На сайте «Песни анархиста-подпольщика» (где имеется большое собрание песен и романсов с историей и вариантами, что особо ценно), про первоначальную мелодию Андалузской/Афонской ночи написано: «. Можно было бы предположить, что первоначальная мелодия «Андалузянки» просто затерялась и вытеснилась более известной, но в текстах «Андалузянки» и «Там вдали, за рекой» есть параллели: «Расскажу я ему, как была эта ночь Горяча, как луна загоралась» («Андалузянка»), «В небе ярком заря догорала» и «В небе ясном заря загоралась» («Там вдали, за рекой»). В «Афонской ночи» аналогично — «В небе черном звезда загоралась» и «В небе ясном заря загоралась». Если «Афонская ночь» и могла возникнуть после «Там вдали, за рекой», взяв ее строчки, то уж «Андалузянка» старше последней на более чем полвека.
Так что «Андалузянка» вполне могла петься на этот мотив — и более того, неизвестно, какая из песен появилась раньше — «Андалузянка» или «Лишь только в Сибири займется заря» — а значит, и стала источником мелодии для последующих песен. »
Еще несколько вариантов исполнения романса:

Чрезмерно, на мой взгляд, игривый вариант. Тут, кстати, тоже первоначального любовника нету, героиня сразу сбегает от мужа к монаху.

«Неказачьи» варианты исполнения тоже есть, хотя, на мой взгляд, они скучнее и преснее звучат, хотя каждому свое нравится.

Источник