Анкор, ещё анкор! (1992)
Регистрация >>
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Если вы уже зарегистрированы — Войдите.
Вы хотите зарегистрироваться?
тексты песен
Музыка Анатолия Новикова.
Слова Сергея Алымова.
Где найдёшь страну на свете
Краше Родины моей?
Все края земли моей в расцвете,
Без конца простор полей!
Светит солнышко
На небе ясное,
Цветут сады,
Шумят поля.
Россия вольная,
Страна прекрасная,
Советский край —
Моя земля!
Нашей силе молодецкой
Нету края и конца.
Богатырь — герой, народ советский
Славит Сталина — отца!
Где найдёшь людей могучей
В ратном деле и труде?
Разогнали вражьи злые тучи,
Победили мы везде!
Нас враги не одолеют.
Звёзды светятся Кремля.
Всех богаче ты и всех сильнее,
Наша русская земля!
Источник
Закадровые тайны фильма «Анкор, еще анкор!»: Почему Петра Тодоровского обвиняли в очернении послевоенного прошлого
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
О войне Петр Тодоровский знал не понаслышке. Его призвали в армию в 1943 г., когда ему исполнилось 18 лет. С 1944 г. он командовал минометным взводом, был ранен, отличился в боях. А после войны до 1949 г. служил во военном гарнизоне под Костромой. С тех пор тема войны стала центральной в его творчестве. Тодоровский говорил: « Все, что я снимаю, так или иначе связано с войной. Никуда я не могу от нее деться ».
При этом в его фильмах не было батальных сцен, героических подвигов советских солдат – режиссера всегда больше интересовала «война изнутри», настоящие человеческие судьбы. Сюжеты своих фильмов он черпал из жизни, из своего военного и послевоенного прошлого, а у многих его героев были реальные прототипы. При этом сам Тодоровский главной темой своих фильмов считал не войну, а любовь: « Война ведь для нас была – жизнь. Четыре года войны, а нам по 18-20. И жизнь, любовь пробивались сквозь войну, как росток сквозь асфальт. Вспоминаются не бои, а как выводили на переформировку во второй эшелон, как приходили к нам на передний край девушки-снайперы… Если «Верность» была посвящена тому, с чем уходил человек на фронт, то «Военно-полевой роман» рассказывает о том, с чем возвращаются с войны. Трудно было восстанавливать разрушенные города, но еще труднее – восстанавливать израненные человеческие души. Неравнодушию к чужой беде учила нас война. ».
В центре сюжета фильма «Анкор, еще анкор!» – послевоенная жизнь маленького провинциального гарнизона. И вновь режиссер откровенно говорил не о героизме солдат-победителей, а о семейных ссорах, изменах, подлости, трусости, предательстве и любви. Сам он свой замысел объяснял так: « То, что многие офицеры привозили с войны женщин – походных жен, – было сплошь и рядом… Я снимал фильм о любви. О лейтенанте, который влюбился в молодую, красивую жену полковника. Полковник живет между молотом и наковальней; у него две жены – старая, с довоенных лет, и молодая, которую он встретил на фронте и в которую влюбился без памяти. И угрызения совести, и мучительные сомнения, и косые взгляды окружающих. Разрубить этот узел может только выстрел в висок ».
Сюжет фильма не был вымышленным – Тодоровскому его подсказало собственное послевоенное прошлое. Из Германии их тогда перебазировали в полуразрушенный военный городок под Костромой, с проваленными крышами и выбитыми окнами в казармах. Они жили в землянках и восстанавливали корпуса. Когда из ближайших деревень приходили девушки, устраивали танцы. Тодоровский вспоминал: « В замкнутом круге гарнизонной жизни все было на виду: казарма, плац для учений, бараки, в которых жили семьи офицеров, один-единственный магазин, почта. И тут среди лейтенантов пошли разговоры, что командир полка привез с собой с фронта потрясающе красивую жену. Увидеть ее за все время совместной службы мы так и не смогли: дом у полковника Винокурова был обнесен высоким забором. Перечитав еще раз «Поединок» Куприна, я придумал для своего фильма историю о лейтенанте, который влюбился в молодую, красивую жену полковника ».
Название фильма режиссеру подсказала картина Павла Федотова «Анкор, еще анкор!»: глядя на офицера, который, лежа на кровати, от безделья дрессирует собаку, Тодоровский тут же представил всю его однообразную жизнь в военном городке, где каждый день был похож на предыдущий.
Режиссеру удалось собрать в фильме блестящий актерский состав: роль полковника досталась Валентину Гафту, его фронтовую подругу сыграла Ирина Розанова, а роль лейтенанта, в которого она влюбилась, исполнил Евгений Миронов. На тот момент ему было всего 25 лет, он был еще малоизвестным начинающим актером, и Ирине Розановой показалось, что он слишком юн для этой роли, хотя сама она была старше Миронова всего на 5 лет. Актриса сомневалась в том, что он сможет отыграть постельные сцены и вообще будет убедителен в роли влюбленного. И тогда Миронов решился на отчаянный поступок: он пришел на репетицию, и с порога, даже не раздеваясь, подошел к Розановой и поцеловал ее в губы. Больше в его мужской состоятельности она не сомневалась…
Тодоровский нашел в этом фильме роль и для одной из своих любимых актрис – Елены Яковлевой, звезды его «Интердевочки». У ее героини тоже был реальный прототип – жена капитана, которая ради продвижения мужа по службе спала с вышестоящим начальством. О ее похождениях знали все, кроме ее собственного мужа. Актриса увидела большой потенциал в таком ярком образе и сыграла его именно так, как представлял себе режиссер. За эту роль она получила премию «Ника» в номинации «Лучшая роль второго плана».
Не скрывал Тодоровский правды и о пьянстве в армии – героя Владимира Ильина он тоже «списал» со своего знакомого капитана, у которого был только один большой недостаток – запойное пьянство. В результате военные, какими их изобразил в фильме режиссер, выглядели совсем не героически. Премьера фильма была запланирована на 23 февраля, но сам министр обороны потребовал снять картину с эфира в праздничный день. А после того, как «Анкор, еще анкор!» вышел на экраны, в адрес Тодоровского посыпались обвинения в том, что он оболгал армию и замарал честь офицера.
Отзывы военных были очень противоречивыми. После премьеры фильма в кинотеатре «Россия» к Тодоровскому подошел полковник и горячо поблагодарил его: « Ты знаешь, я 35 лет по военным городкам мотаюсь. Все, что у тебя в фильме, то и в жизни, один к одному. ». А вот на съемках одной телепередачи офицер из зала задал ему вопрос: « Где вы видели такой военный городок, что у вас в фильме?! Это все неправда! » На это режиссер ему ответил: « Я прожил в этих военных городках после войны, я рассказал только маленькую часть этой замкнутой жизни в военных городках, в тайге… Я сам служил в трех таких городках: в Песочном и двух под Брянском. Все мои герои мне очень близки. Я вместе с ними жил, так же пьянствовал, в угаре маршировал ночью на плацу. Я ничего не придумал… Но военных можно было понять. 70 лет о нашей армии слова плохого нельзя было сказать – вся правда тщательно скрывалась ».
Но правда Тодоровского оказалась многим зрителям просто не нужна. Фильм вызвал волну критики. Некоторые говорили: так оно все и было, вот только зачем об этом кино снимать? Здесь же нет никакого воспитательного эффекта для молодежи! Тем не менее «Анкор, еще анкор!» получил признание на кинофестивалях, заслужил несколько наград и стал триумфатором «Кинотавра-93».
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Источник
Почему «Анкор, еще анкор!» — редкостная глупость
И вновь с вами моя книжка » Мемасики временных лет «, в которой мы расследуем, откуда в русском языке взялись те или иные устойчивые выражения.
Сегодня мы с вами поговорим о выражении «Анкор, еще анкор!» . В наше время эти слова ассоциируются исключительно с одноименным фильмом Петра Тодоровского, вышедшим на экраны в 1992 году.
Фильм этот рассказывает о послевоенной жизни небольшого гарнизонного городка, где все всё друг про друга знают, где офицеры жестоко бухают, где жены от беспросветной скуки изменяют мужьям, а те в ответ бегают за ними по улице с пистолетом.
В гарнизоне разворачиваются любовные треугольники, углами отбивая людям головы, кипят шекспировские страсти, а в финале главного героя, следуя тогдашней традиции освобожденного кинематографа, злое «кей-джи-би» отправляет в GULAG.
Фильм не был плох, но был лжив. Ложь не в том, что в гарнизонах не бывает гадства и бл@дства — бывает, еще как бывает. Проблема в том, что по версии Тодоровского-старшего, кроме гадства и бл@дства, ничего в офицерской жизни и нет — а вот это уже вранье. Ну да бог с ней, с нашей творческой интеллигенцией, у нее вообще в последнее время большие проблемы с умением показать что-то светлое и высокое — не то таланта не хватает, не то разлитие желчи не способствует. Вернемся к выражению «Анкор, еще анкор!».
Смысл названия фильма мало кто считал еще тогда, а уж сейчас — тем более. Меж тем это явная отсылка к последней, незаконченной картине великого русского художника Павла Федотова, которая так и называется: «Анкор, еще анкор!». На картине изображен скучающий опустившийся офицер, заставляющий свою собаку прыгать через трость.
И если смыслом картины была зеленая тоска гарнизонной жизни (которую и зарифмовал со своим фильмом Тодоровский), то в названии художник иронизирует над слабой образованностью провинциальных офицеров.
Дело в том, что слово «анкор» — русская транслитерация французского слова encore, которое означает. «еще». «Анкор, еще анкор!» — это глумление над бездумным, неоправданным употреблением иностранных слов — вроде сегодняшнего засилья «эйчаров» и «коучеров».
Картина Федотова была очень популярной, и выражение «анкор, еще анкор!» вошло в русский язык, став тогдашним аналогом сегодняшних мемасиков в стиле «- МГИМО финиш? — Аск!».
Потом все забылось, конечно.
P.S. По поводу часто встречающегося в комментариях мнения: «Тодоровский — сам фронтовик, поэтому все, что он снял — чистая правда!».
А фронтовик это уже индульгенция на все? В фильме, напоминаю, офицеры гарнизона, все поголовно подлецы, алкаши, трусы и бл@дуны — тоже все фронтовики, там действие в 1946 году происходит.
И еще напомню, что перед премьерой фильма не менее настоящие ветераны из «Комитета ветеранов войны», которые тогда еще были живы, просили не показывать фильм, где их всех представили тупым быдлом, хотя бы 23 февраля, в День Советской армии. Но глава телеканала «Россия» Лысенко их послал. И только когда министр обороны «Паша-мерседес» вмешался, телевластители смилостивились и перенесли на 24-е. Пошли навстречу, понимаешь, ветеранам, уважили старичков.
Вы знаете, я очень мирный человек, но вот представителей творческой интеллигенции, которые намеренно били в 90-е по самому святому, оплевывая Победу и фронтовиков, очень не люблю. Потому что сам жил тогда в одной квартире с бабушкой жены, в войну воевавшей в партизанском отряде на Северном Кавказе. Которая смотрела на то, как наша «творческая элита» с гоготом топтала все, что для нее было свято, и только одному радовалась: «Хорошо, что Вася (ее муж, которого в войну дважды к «Герою» представляли) не дожил». А она с Василием Михайловичем всю жизнь по гарнизонам. И ей я верю как-то больше.
Источник
Анкор, ещё анкор по-флотски
Ваня Андреев на флот приехал без жены.
Отношения с ленинградкой Верочкой, ведущие к логическому окольцеванию во Дворце бракосочетаний на набережной Красного Флота, увы, не сложились. Она не знала, кто командовал Ленинградским фронтом во время прорыва Блокады. Ваня не допустил брака с малообразованной, пусть и желанной, раскрепощённой красоткой, медсестрой психиатрической больницы. Пришлось вернуться к беспорядочному образу общения с девушками.
На пятом курсе пошло всё наперекосяк. Нужно отдать должное нашему герою, он, как честный мужчина, женился «по залёту» на принцессе-лимитчице из общежития фабрики «Красный треугольник» по производству галош. Не стал юлить и выкручиваться, дети ни в чём не виноваты.
Супруга свежеиспечённого лейтенанта в гарнизон не приезжала. В первые дни для офицера в новом месте службы молодая жена, что чемодан без ручки. Находились немногочисленные отважные. Приезжали на голое место со всей семьёй родину защищать. При этом женская шея крутила куриную голову юного служаки и приговаривала:
— Сейчас помучаемся, три дня поспим на улице. Командование осознает, проникнется, войдёт в положение и… получим квартиру в первую очередь.
Наивные романтические девичьи мечты: «Буду поддерживать, как он на краю земли один, мой герой, мой любимый дурачок?».
От этого «любимому дурачку», конечно, легче. Одной проблемой прибавлялось: «Где жену в кроватку уложить?» Искали свободные квартиры, договаривались через сарафанное агентство о бесплатной сдаче домашних гнёзд в аренду. Находили на два-три месяца квартиры тех офицеров и мичманов, кто ушёл в автономку или уехал в продолжительный отпуск. В Приморье, поговаривали, просто двери выламывали в квартирах, где три ночи свет не горел и жили там, пока хозяева не объявятся.
Случалось, что молодая семья ночевала в ленинской комнате, или в казарме, хорошо не с матросами, а в каюте. Казармы у подводников подразумевали коридор с каютами для офицеров и мичманов. Однако, гальюн с армейскими дучками (рундук без унитаза, только дыра) и умывальниками только с холодной водой – общие.
Иван приехал налегке, чтобы ничто его не отвлекало от становления и продвижения по службе.
В планах было выходить в море, как все, «не вынимая» года три, а то и четыре. В описании тягот и лишений автономки героический аспект опустим, многие ходили отдохнуть от берегового дурдома. Обратная сторона медали – потеря здоровья – молодые организмы не волновала. Перепады давления происходили с незавидной частотой. Когда включают компрессор, чтобы снять избыточное давление, происходит скачок, которого в природе не бывает за месяц, а здесь – практически каждые сутки. Газовый состав воздуха, мягко говоря, неполезный. Радиация и излучение в малых дозах не чувствуется. Здоровые тела сиюминутного прямого влияния от этих факторов не ощущают. Для Ивана оказалось наиболее болезненной детерминантой в его внутренней биологической организации — три месяца без женщины. Переносил мученические испытания с большими потугами, чуть не застрелился, на переборки бросался, сновидения одолевали. Грезились каждый раз девчонки из общежития «Красный треугольник», сказочно соблазнительные, всем своим видом доступные. Такие жаркие поцелуи, а глубинно – ни-ни. Смотрят бесстыжими глазками и говорят:
— Ты женись сначала.
Понял Ваня, что нельзя ему в море надолго и зарёкся: «В автономку даже под дулом автомата больше не пойду».
Жена в гарнизоне не появляется, а Ване от этого только польза – супруга вроде как есть, а на самом деле её нет. Очень удобно. Квартирку получил через год, как женатик, считай, благоверная миссию выполнила. Каждый короткий выход в море терпел. Молодость, плотских утех хотелось каждый день, и любил он это ДЕЛО. И нашёл способ! Перед автономкой, за день до отхода обнаруживался у Вани диагноз, несовместимый со службой в плавсоставе. Но болезнь успевал вылечить аккурат за три месяца, пока братья по оружию глубины морские бороздят. Метод лечения был полезен и эффективен для всех участвующих сторон.
За время лечения Ваня навещал жён экипажных, честно исполняющих плач Ярославны. Всё это происходило запросто, не специально и по отработанным схемам.
Вариант 1. Встретит кого-нибудь в магазине на ул. Соловья:
— Привет, как дела? Мужики в море, тяжело тебе одной?
— Не говори, Ванечка, истосковалась по своему́, сил нет, — отвечала Ярославна, глаза наполнялись слезами.
У Вани щемило сердце:
— Давай помогу, покупки отнесу тебе домой.
Ваня с честью исполнял товарищеский долг. Постоянная непогода, ветер завывает, тяжело на сопку подниматься на ул. Бессонова.
Вариант 2. Пьяненький и беззащитный вечером, не поздно, но, чтобы дети спали, заглянет на огонёк:
— Привет, вот думаю, надо тебя навестить, поддержать. Тяжело тебе одной?
— Не говори, подушка от слёз мокрая.
Достаёт заготовленную фляжку настойки на апельсиновых корочках с шилом и жалуется на свою неустроенность:
— Моя из Питера ехать ко мне на Север не собирается.
Женское сердце, растопленное шилом на корочках, приласкает, угомонит.
Были у Вани и разведёнки в подружках: Эля и Ляля, приятной наружности, холёные и ухоженные французской косметикой. Блондинки в очках, строгие учительницы. Ваня встречался с ними последовательно, чтобы не обижать дамочек, проживавших, кроме прочих достоинств, в одном доме.
Эля на двери в левом углу школьным мелом рисовала «ручки, ножки, огуречик — получался человечек», а Ляля тем же способом рисовала в правом углу солнышко с лучиками света в разгар полярной ночи. Что означало: «Сегодня звёзды светят ярче огнём любви, жду вечером». Один раз они случайно встретились с мелками в руках. Дамочки поняли своё глупое положение. И, не договариваясь, вдвоём припёрлись с вином к Ване домой. Дружно выпили и остались до утра. Глупо делить мужчину через день, если можно им пользоваться ежедневно.
Основательный, въедливый был Ваня во всём. В частности, в квартирном вопросе. Не жалел денег на идеальный ремонт, в то время как слов таких, как «евро» слухом не слышали. Опытный паук распустил сети зазеркалья для случайных мошек, почти монашек. Ложе таинства отделано зеркалами на потолке и стенах. Негромкая светомузыка, торшеры с приглушённым свечением. Шелка, свисающие откуда-то сверху, как балдахин. На краю света, среди сопок, заполярных снегов, в осыпавшемся ветрами доме монашки попадали в мечту, оказавшись в оазисе интерьерной красоты, тепла и мужского внимания.
В гарнизоне всё на виду, как не маскируйся. Ходока вычисляли. Но алиби было заготовлено на разные случаи.
На резонные претензии рогатых мужей:
— Чего хотел? Зачем к жене моей приходил?
— Ничего, пьяный был.
Если возникали уточняющие вопросы, была безотказная версия:
— Твоя молодец, верная, не дала. Не то что другие.
Один раз Ваня на перегрузке ракет в Окольной ушёл в люди со своим сослуживцем. Зашли в ресторан, погуляли на славу. На обратном пути Ваня упал раз пять и так сильно, что вся рожа была синяя. Видать, товарищ не поверил в сказку про свою «верную» и что не дала.
Тщательно флотский «Денди лондонский» следил за гардеробом. Как франт изысканный, костюмы заказывал у Славы Зайцева, в то время ещё молодого, малоизвестного модельера, остальную одежду приобретал преимущественно в валютном магазине. Потому как в автономки не ходил, приходилось боны скупать с рук у спекулянтов.
Настало время, подводный крейсер перегнали в ремонт, в Северодвинск. Вот где раздолье для ходока, и в море не надо. Ремонт — это просто рай для семейного человека, тем более для холостяка. Почему холостяка? Развёлся Ваня тихо, в рабочем порядке, алименты платил исправно.
Первые годы в Северном Париже наслаждался раздольем равнины дельты Северной Двины. Доброжелательные, с открытыми душами жительницы с радостью принимали военно-морских офицеров. Как сказал один писака: «Северодвинск — город горячих амазонок, дерзко срывающих мужские трусы, как флаги с поверженных кораблей».
Нагулявшись, выпустив пар, Ваня очередной раз задумался о семейных узах. Наконец, повезло. Досталась по наследству через третьи руки женщина мечты. Многие были влюблены в одинокую и доступную мать двух дочерей, красавиц, как она сама. Блондинка, с причёской каре. Головка покорно, слегка на бочок. Всегда поддержит мужчину, простит ему многое, если суровый и брутальный, тем более в погонах. Разговор поддержит и помолчит, когда надо. Золото, а не женщина, сам влюблён в неё был до трепета в штанах.
Прожили они вместе, но недолго. Расстались до окончания ремонта корабля. Не сошлись характерами.
Уволился с флота, занялся бизнесом. Как замечательно, появилась возможность основательно заняться личной жизнью. История с новизной трогательных отношений вначале и неминуемым расставанием повторялась ритмично, без депрессий и разочарований.
Семьи так и не создал, всё нажитое непосильным трудом некому пользовать и тратить. Время бежит, герой-любовник стареет, а тянет по-прежнему к молоденьким. Наконец определился, что требуется спутница средних лет. А как выбрать? Столько хищниц вокруг, до времени зубки прячут, ведь он обеспечен и живёт в крепком доме.
Впору размещать объявление на сайте знакомств: «Опытный мужчина в расцвете сил, под шестьдесят, и красивый дом в бору ждут свою хозяйку-фею».
Эх. тяжела жизнь ибанского лётчика.
Ибанский лётчик — герой любовник неудачник (пустоцвет), полная япона мать. Неологизм от автора.
Источник