Аполлон григорьев две гитары зазвенев
ДВЕ ГИТАРЫ
На мотив цыганской венгерки*
Слова Аполлона Григорьева
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли…
С детства памятный напев,
Старый друг мой — ты ли?!
Эх, раз, еще раз,
Еще мнго, много раз!
Как тебя мне не узнать?!
На тебе лежит печать
Буйного похмелья,
Горького веселья.
Это ты, загул лихой,
Ты — слиянье грусти злой
С сладострастьем баядерки, –
Ты, мотив венгерки!
Квинты резко дребезжат,
Сыплют дробью звуки…
Звуки ноют и визжат,
Словно стоны муки.
Что за горе? Плюнь да пей!
Ты завей его, завей
Веревочкой горе!
Топи тоску в море!
Вот проходка по баскам
С удалью небрежной,
А за нею – звон и гам
Буйный и мятежный.
Перебор…и квинта вновь
Ноет-завывает.
Приливает к сердцу кровь,
Голова пылает.
Шедевры русского романса / Ред.-сост. Н. В. Абельмас. М.: АСТ; Донецк: Сталкер, 2004. (Песни для души).
*В просторечии — цыганочка.
Стихотворение Аполлона Григорьева «Цыганская венгерка» (см. в конце страницы) описывает исполнение цыганским хором Ивана Васильева «подлинной» цыганской венгерки. Фрагмент стихотворения, в свою очередь, тоже стал цыганским романсом в исполнении того же хора. В разных источниках мелодия варьируется. Иногда автором музыки указывается сам Иван Васильев — хотя его правильнее считать обработчиком.
НОТЫ
Владимирский С.Н. Гитара для всех. М.: Пионерская правда; Рось, 1994.
ВАРИАНТЫ (5)
1. Эх, раз! Ще раз!
(Цыганская песня с напева Саши Макарова)
Две гитары за стеной
Жалобно заныли.
С детства памятный напев,
Милый, это ты ли?
Эх, раз. Ще раз!
Как тебя мне не узнать,
На тебе лежит печать
Страстного веселья,
Бурного похмелья.
Эх, раз. Ще раз!
Ах, тебя я узнаю,
Ход твой в ре миноре,
И мелодию твою
В частом переборе.
Эх, раз. Ще раз!
Под горою ольха,
Ах, на горе да вишня.
Парень девку полюбил,
Да та замуж вышла.
Эх, раз. Ще раз!
Из репертуара Юрия Морфесси (1882-1957). Запись на пластинку — фирма «Граммофон», Петербург, 1913 г., 224101.
Очи черные: Старинный русский романс. М.: Эксмо, 2004.
2. 
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли.
С детства памятный напев.
Милый, это ты ли?
Эх, раз! Еще раз!
Еще много, много раз!
Ах, тебя я узнаю,
Ход твой в ре миноре,
И мелодию твою
В частом переборе.
Под горою да ольха,
На горе да вишня,
Парень девку полюбил,
Да та замуж вышла.
Скучно, грустно, грустно мне,
Грустно мне, мальчонке,
На чужой да на чужой,
На чужой сторонке.
Поговори же ты со мной,
Подруга семиструнная.
Вся душа полна тобой,
А ночь такая лунная!
Я вас по-прежнему люблю. Песни прошлых лет. / Сост. Геннадий Левкодимов. М.: Советский композитор, 1991.
Эти же ноты с другим вариантом текста — в сб.: Крамбамбули. Застольные песни для голоса в сопровождении фортепиано (гитары). Сост. Андрей Павлинов, Татьяна Орлова. СПб.: Композитор ● Санкт-Петербург, б.г.:
Две гитары
Музыка неизвестного автора
Слова А. Григорьева
Две гитары за стеной
Жалобно заныли.
С детства памятный напев,
Милый, это ты ли?
Припев (2 раза):
Эх, раз!
Еще раз!
Еще много,
Много раз.
Ах, тебя я узнаю,
Ход твой в ре миноре
И мелодию твою
В частом переборе.
Как тебя мне не узнать?
На тебе лежит печать
Страстного веселья,
Бурного похмелья.
Это ты, загул лихой
Окол пунша грелки,
И мелодия твоя
На мотив венгерки.
Все мы любим кабачок —
Сладко в нем живется.
Тот, наверно, дурачок,
Кто в нем не напьется.
Где болит? Что болит?
Голова с похмелья.
Пьем сегодня, завтра пьем,
Скоро уж неделю.
Под горою да ольха,
На горе да вишня.
Парень девку полюбил,
Да та замуж вышла.
3. 
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли…
С детства памятный напев,
Старый друг мой — ты ли?
Квинты резко дребезжат,
Сыплют дробью звуки…
Звуки ноют и визжат,
Словно стоны муки.
Вновь унылый перебор,
Звуки плачут снова.
Для чего немой укор?
Вымолви хоть слово!
Шумно скачут сверху вниз
Звуки врассыпную;
Зазвенели, заплелись
В пляску круговую.
Перебор…и квинта вновь
Ноет-завывает;
Приливает к сердцу кровь,
Голова пылает.
Пусть сильнее и больней
Завывают звуки,
Чтобы сердце поскорей
Лопнуло от муки.
Ах, зти черные глаза / Сост. Ю. Г. Иванов. Муз. редактор С. В. Пьянкова. Смоленск: Русич, 2004.
4. 
Две гитары за стеной
Жалобно заныли.
С детства памятный напев,
Милый, это ты ли?
Эх, раз, еще раз,
Еще много, много раз!
Как тебя мне не узнать,
На тебе лежит печать
Страстного веселья,
Бурного похмелья.
Эх, раз, еще раз,
Еще много, много раз!
Ах болит, ах болит
Голова с похмелья.
Уж мы пьем, мы будем пить
Целую неделю!
Эх, раз, еще раз,
Еще много, много раз!
Эх, раз, еще раз,
Еще много, много раз!
Две последние строки куплетов и заключительное двустишие песни повторяются
Ах, зти черные глаза / Сост. Ю. Г. Иванов. Муз. редактор С. В. Пьянкова. Смоленск: Русич, 2004.
5. Две гитары
Две гитары за стеной
Жалобно заныли…
О, мотив любимый мой,
Старый друг мой, ты ли?
Так…Так…Так…Так…
Подруга верная моя,
Гитара семиструнная,
Звени мне звонче соловья,
Ведь ночь такая лунная.
Так…Так…Так…Так…
Как тебя мне не узнать,
Ход твой в ре миноре
И мелодию твою
В частом переборе.
Так…Так…Так…Хоп, еще раз…
Печальной песнею тревожь,
Веселой – подзадоривай,
То, что милый мой хорош,
Как цветок лазоревый,
Так…Так…Так…Так…Мила-а-ая…
Из репертуара Стронгиллы Иртлач, популярной ленинградской певицы конца 1930-х гг., турчанки по происхождению (р. 1902 в Санкт-Петербурге).
Савченко Б. А. Кумиры забытой эстрады. М.: Знание, 1992. С. 106-107.
АВТОРСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли.
С детства памятный напев,
Старый друг мой — ты ли?
Как тебя мне не узнать?
На тебе лежит печать —
Буйного похмелья,
Горького веселья!
Это ты, загул лихой,
Ты — слиянье грусти злой
С сладострастьем баядерки —
Ты, мотив венгерки!
Квинты резко дребезжат,
Сыплют дробью звуки.
Звуки ноют и визжат,
Словно стоны муки.
Что за горе? Плюнь да пей!
Ты завей его, завей
Веревочкой горе!
Топи тоску в море!
Вот проходка по баскам
С удалью небрежной,
А за нею — звон и гам,
Буйный и мятежный.
Перебор. и квинта вновь
Ноет-завывает;
Приливает к сердцу кровь,
Голова пылает.
Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка,
С голубыми ты глазами, моя душечка!
Замолчи, не занывай,
Лопни, квинта злая!
Ты про них не поминай.
Без тебя их знаю!
В них хоть раз бы поглядеть
Прямо, ясно, смело.
А потом и умереть —
Плевое уж дело.
Как и вправду не любить?
Это не годится!
Но, что сил хватает жить,
Надо подивиться!
Соберись и умирать,
Не придет проститься!
Станут люди толковать:
Это не годится!
Отчего б не годилось,
Говоря примерно?
Значит, просто всё хоть брось.
Оченно уж скверно!
Доля ж, доля ты моя,
Ты лихая доля!
Уж тебя сломил бы я,
Кабы только воля!
Уж была б она моя,
Крепко бы любила.
Да лютая та змея,
Доля, — жизнь сгубила.
По рукам и по ногам
Спутала-связала,
По бессонными ночам
Сердце иссосала!
Как болит, то ли болит,
Болит сердце — ноет.
Вот что квинта говорит,
Что басок так воет.
. . . . . . . . .
. . . . . . . . .
Шумно скачут сверху вниз
Звуки врассыпную,
Зазвенели, заплелись
В пляску круговую.
Словно табор целый здесь
С визгом, свистом, криком
Заходил с восторгом весь
В упоенье диком.
Звуки шепотом журчат
Сладострастной речи.
Обнаженные дрожат
Груди, руки, плечи.
Звуки все напоены
Негою лобзаний.
Звуки воплями полны
Страстных содроганий.
Басан, басан, басана,
Басаната, басаната,
Ты другому отдана
Без возврата, без возврата.
Что за дело? ты моя!
Разве любит он, как я?
Нет — уж это дудки!
Доля злая ты моя,
Глупы эти шутки!
Нам с тобой, моя душа,
Жизнью жить одною,
Жизнь вдвоем так хороша,
Порознь — горе злое!
Эх ты, жизнь, моя жизнь.
К сердцу сердцем прижмись!
На тебе греха не будет,
А меня пусть люди судят,
Меня Бог простит.
Что же ноешь ты, мое
Ретиво сердечко?
Я увидел у нее
На руке колечко.
Басан, басан, басана,
Басаната, басаната!
Ты другому отдана
Без возврата, без возврата!
Эх-ма, ты завей
Веревочкой горе.
Загуляй да запей,
Топи тоску в море!
Вновь унылый перебор,
Звуки плачут снова.
Для чего немой укор?
Вымолви хоть слово!
Я у ног твоих — смотри —
С смертною тоскою,
Говори же, говори,
Сжалься надо мною!
Неужель я виноват
Тем, что из-за взгляда
Твоего я был бы рад
Вынесть муки ада?
Что тебя сгубил бы я
И себя с тобою.
Лишь бы ты была моя,
Навсегда со мною.
Лишь не знать бы только нам
Никогда, ни здесь, ни там
Расставанья муки.
Слышишь. вновь бесовский гам,
Вновь стремятся звуки.
В безобразнейший хаос
Вопля и стенанья
Всё мучительно слилось.
Это — миг прощанья.
Уходи же, уходи,
Светлое виденье.
У меня огонь в груди
И в крови волненье.
Милый друг, прости-прощай,
Прощай — будь здорова!
Занывай же, занывай,
Злая квинта, снова!
Как от муки завизжи,
Как дитя от боли,
Всею скорбью дребезжи
Распроклятой доли!
Пусть больнее и больней
Занывают звуки,
Чтобы сердце поскорей
Лопнуло от муки!
Антология русского романса. Золотой век / Авт. предисл. и биогр. статей В. Калугин. М.: Эксмо, 2006.
Источник
Аполлон Григорьев. «Две гитары. «
Аполлон Александрович Григорьев
( 28 июля 1822 — 7 октября 1864)
«О, говори хоть ты со мной»
О, говори хоть ты со мной,
Подруга семиструнная!
Душа полна такой тоской,
А ночь такая лунная!
Вон там звезда одна горит
Так ярко и мучительно,
Лучами сердце шевелит,
Дразня его язвительно.
Чего от сердца нужно ей?
Ведь знает без того она,
Что к ней тоскою долгих дней
Вся жизнь моя прикована.
И сердце ведает мое,
Отравою облитое,
Что я впивал в себя ее
Дыханье ядовитое.
Я от зари и до зари
Тоскую, мучусь, сетую.
Допой же мне — договори
Ты песню недопетую.
Договори сестры твоей
Все недомолвки странные.
Смотри: звезда горит ярчей.
О, пой, моя желанная!
И до зари готов с тобой
Вести беседу эту я.
Договори лишь мне, допой
Ты песню недопетую!
1857
» Цыганская венгерка»
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли.
С детства памятный напев,
Старый друг мой — ты ли?
Как тебя мне не узнать?
На тебе лежит печать
Буйного похмелья,
Горького веселья!
Это ты, загул лихой,
Ты — слиянье грусти злой
С сладострастьем баядерки —
Ты, мотив венгерки!
Квинты резко дребезжат,
Сыплют дробью звуки.
Звуки ноют и визжат,
Словно стоны муки.
Что за горе? Плюнь, да пей!
Ты завей его, завей
Веревочкой горе!
Топи тоску в море!
Вот проходка по баскам
С удалью небрежной,
А за нею — звон и гам
Буйный и мятежный.
Перебор. и квинта вновь
Ноет-завывает;
Приливает к сердцу кровь,
Голова пылает.
1857
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник
Аполлон Григорьев — Цыганская венгерка: Стих
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли…
С детства памятный напев,
Старый друг мой — ты ли?
Как тебя мне не узнать?
На тебе лежит печать
Буйного похмелья,
Горького веселья!
Это ты, загул лихой,
Ты — слиянье грусти злой
С сладострастьем баядерки —
Ты, мотив венгерки!
Квинты резко дребезжат,
Сыплют дробью звуки…
Звуки ноют и визжат,
Словно стоны муки.
Что за горе? Плюнь, да пей!
Ты завей его, завей
Веревочкой горе!
Топи тоску в море!
Вот проходка по баскам
С удалью небрежной,
А за нею — звон и гам
Буйный и мятежный.
Перебор… и квинта вновь
Ноет-завывает;
Приливает к сердцу кровь,
Голова пылает.
Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка,
С голубыми ты глазами, моя душечка!
Замолчи, не занывай,
Лопни, квинта злая!
Ты про них не поминай…
Без тебя их знаю!
В них хоть раз бы поглядеть
Прямо, ясно, смело…
А потом и умереть —
Плевое уж дело.
Как и вправду не любить?
Это не годится!
Но, что сил хватает жить,
Надо подивиться!
Соберись и умирать,
Не придет проститься!
Станут люди толковать:
Это не годится!
Отчего б не годилось,
Говоря примерно?
Значит, просто все хоть брось…
Оченно уж скверно!
Доля ж, доля ты моя,
Ты лихая доля!
Уж тебя сломил бы я,
Кабы только воля!
Уж была б она моя,
Крепко бы любила…
Да лютая та змея,
Доля, — жизнь сгубила.
По рукам и по ногам
Спутала-связала,
По бессонныим ночам
Сердце иссосала!
Как болит, то ли болит,
Болит сердце — ноет…
Вот что квинта говорит,
Что басок так воет.
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
Шумно скачут сверху вниз
Звуки врассыпную,
Зазвенели, заплелись
В пляску круговую.
Словно табор целый здесь,
С визгом, свистом, криком
Заходил с восторгом весь
В упоеньи диком.
Звуки шепотом журчат
Сладострастной речи…
Обнаженные дрожат
Груди, руки, плечи.
Звуки все напоены
Негою лобзаний.
Звуки воплями полны
Страстных содроганий…
Басан, басан, басана,
Басаната, басаната,
Ты другому отдана
Без возврата, без возврата…
Что за дело? ты моя!
Разве любит он, как я?
Нет — уж это дудки!
Доля злая ты моя,
Глупы эти шутки!
Нам с тобой, моя душа,
Жизнью жить одною,
Жизнь вдвоем так хороша,
Порознь — горе злое!
Эх ты, жизнь, моя жизнь…
К сердцу сердцем прижмись!
На тебе греха не будет,
А меня пусть люди судят,
Меня бог простит…
Что же ноешь ты, мое
Ретиво сердечко?
Я увидел у нее
На руке колечко.
Басан, басан, басана,
Басаната, басаната!
Ты другому отдана
Без возврата, без возврата!
Эх-ма, ты завей
Веревочкой горе…
Загуляй да запей,
Топи тоску в море!
Вновь унылый перебор,
Звуки плачут снова…
Для чего немой укор?
Вымолви хоть слово!
Я у ног твоих — смотри —
С смертною тоскою,
Говори же, говори,
Сжалься надо мною!
Неужель я виноват
Тем, что из-за взгляда
Твоего я был бы рад
Вынесть муки ада?
Что тебя сгубил бы я,
И себя с тобою…
Лишь бы ты была моя,
Навсегда со мною.
Лишь не знать бы только нам
Никогда, ни здесь, ни там
Расставанья муки…
Слышишь… вновь бесовский гам,
Вновь стремятся звуки…
В безобразнейший хаос
Вопля и стенанья
Все мучительно слилось.
Это — миг прощанья.
Уходи же, уходи,
Светлое виденье.
У меня огонь в груди
И в крови волненье.
Милый друг, прости-прощай,
Прощай — будь здорова!
Занывай же, занывай,
Злая квинта, снова!
Как от муки завизжи,
Как дитя от боли,
Всею скорбью дребезжи
Распроклятой доли!
Пусть больнее и больней
Занывают звуки,
Чтобы сердце поскорей
Лопнуло от муки!
Источник