Авет тертерян первая симфония ноты
Среди тех, кто придал новой отечественной музыке мировое значение, Авет Тертерян (1929-1994) — композитор первого ряда. Одному из немногих ему удалось соединить вековые ценности национальной культуры с новациями интеллектуального авангарда. Тертерян не был теоретиком: человеческую мысль о вселенной он считал скудной, знанию же предпочитал целостное слышание мира, запечатлев его в восьми своих симфониях — одновременно колоссальных и лаконичных. Он был убежденным симфонистом и не доверял камерной музыке; даже рояля не признавал. Только оркестр соответствовал его представлению о звуковом космосе, а единственными инструментами, которым композитор разрешал подолгу солировать, были древние кеманча и дудук (струнный и духовой народные инструменты). Почти всю музыку Тертерян написал в уединении дилижанского дома творчества. Позже появился собственный дом, выстроенный в таком же прекрасном месте — на берегу озера Севан. Веселый хозяин устраивал музыкальные празднества — в доме, на крыше и по всей округе. Но ситуация на его родине изменилась. Долгое время композитор все же оставался в своем доме без электричества, — согреваясь теплом буржуйки, наполнявшей дымом кабинет. Последние годы Тертерян прожил в Берлине. Немцы отметили его высшей в Германии премией Аденауэра. Другим местом, где его музыка заслужила любовь и признание, стал Екатеринбург. Через неделю там начинается фестиваль музыки Тертеряна -только автора на нем уже не будет. «Не надо преувеличивать свое значение на этой земле», — говорил Авет Тертерян.
(Коммерсантъ-Daily 16.12.1994 г. «Не надо преувеличивать свое значение на этой земле» Памяти Авета Тертеряна. Петр Поспелов)
Третья симфония — это не что иное, как «приготовление к тишине”, тишина есть ключевое событие. Снова экспрессивный набат и следом — напряженное замирание. Затем истеричная зурна вдруг «вводит нас в круговорот жизни, в какой-то страшный мир”, горнами взвывают тромбоны, все накаляется. Внутреннее движение, едва ощутимое не то бурление, не то завывание не прекращается, даже когда наступает успокоение. Вторая часть ведет тропами старинных армянских плачей — мугамов. Бесконечной нитью тянущийся звук одного дудука и на его фоне полутона второго. Время погружения, внутреннего сосредоточения. Отсчет ведут лишь легкие постукивания (для самого композитора это «будто камни, стучащие о деревянную крышку гроба”). Последняя часть — «атмосфера вселенского пляса”, страшного в своей настырности и безудержности, захлестывающего все. Опять пищат бесята-зурны. Непонятно, что торжествует и почему? Думается, что этой победы нельзя допускать, что-то внутри сознания этому противится, но ее наступление — неизбежный факт. «Смех, идущий откуда-то с небес” (из комментариев автора) — это уже серьезно. Но в том-то и дело, что невежественно и абсурдно было бы определять этот контраст медитативным дудукам однозначно как торжество демонического начала. Подобные параметры и клише здесь не работают. Может быть, так — через ужас и смирение (тема дудука) — открывается человеку тайна …
Cимфония №3 , Соч.1975 год
Армянский филармонический оркестр
Дирижер — Лорис Чекнаворян
Источник
Авет Тертерян — композитор, для которого симфонизм является естественным средством выражения. К. Мейер
Поистине есть дни и мгновения, которые психологически и эмоционально перевешивают многие и многие годы, становятся каким-то поворотным моментом в жизни человека, определяют его судьбу, род занятий. Для двенадцатилетнего мальчика, впоследствии известного советского композитора Авета Тертеряна, такими недолгими, но насыщенными стали дни пребывания Сергея Прокофьева и его друзей в доме родителей Авета, в Баку, в конце 1941 г. В память врезалась манера Прокофьева держаться, разговаривать, высказывать свое мнение открыто, определенно ясно и каждый день начинать с работы. А тогда он сочинял оперу «Война и мир», и по утрам ошеломляющие, блистательные звуки музыки неслись из гостиной, где стоял рояль.
Гости разъехались, но через несколько лет, когда встал вопрос о выборе профессии — идти ли по стопам отца в медицинский институт или выбрать что-либо другое — юноша твердо решил — в музыкальное училище. Начальное музыкальное образование Авет получил ь семье, которая была чрезвычайно музыкальна, — отца, известного в Баку ларинголога, время от времени приглашали петь в театре заглавные партии в операх П. Чайковского и Дж. Верди, мать обладала прекрасным драматическим сопрано, младший брат Герман впоследствии стал дирижером.
Армянский композитор А. Сатян, автор широко популярных в Армении песен, а также известный педагог Г. Литинский, будучи в Баку, настоятельно советуют Тертеряну ехать в Ереван и серьезно заняться композицией. И вскоре Авет поступил в Ереванскую консерваторию, в класс композиции Э. Мирзояна. В годы учебы он пишет Сонату для виолончели и фортепиано, которая отмечается премией на республиканском конкурсе и на Всесоюзном смотре молодых композиторов, романсы на слова русских и армянских поэтов, Квартет до мажор, вокально-симфонический цикл «Родина» — сочинение, которое приносит ему настоящий успех, удостаивается Всесоюзной премии на конкурсе молодых композиторов в 1962 г. и год спустя под управлением А. Жюрайтиса звучит в Колонном зале Дома союзов.
Вслед за первым успехом пришли и первые испытания, связанные с вокально-симфоническим циклом, названным «Революция». Первое исполнение произведения стало и последним. Однако работа не прошла даром. Замечательные стихи армянского поэта, певца революции Егише Чаренца, своей мощной силой, историческим звучанием, публицистическим накалом захватили воображение композитора. Именно тогда, в период творческой неудачи, происходит напряженное накопление сил и формируется главная тема творчества. Тогда в свои 35 лет композитор твердо знал — если ее не иметь, не стоит и заниматься композицией, и в дальнейшем он докажет преимущество этого взгляда: своя, главная тема. Она возникла в слиянии понятий — Родина и Революция, диалектического осознания этих величин, драматического характера их взаимодействия. Идея написать оперу, пронизанную высокими нравственными мотивами чаренцовской поэзии, направила композитора на поиски острого революционного сюжета. Привлеченный к работе в качестве либриттиста журналист В. Шахназарян вскоре подсказал — рассказ Б. Лавренева «Сорок первый». Действие оперы было перенесено в Армению, где в те же годы в горах Зангезура шли революционные бои. Героями стали крестьянская девушка и поручик из бывших дореволюционных войск. Страстные стихи Чаренца звучали в опере у чтеца, в хоре и в сольных партиях.
Опера получила широкий резонанс, была признана ярким, талантливым, новаторским сочинением. Спустя несколько лет после премьеры в Ереване (1967) она прозвучала на сцене театра в Галле (ГДР), а в 1978 г. открывала там же Международный фестиваль Г. Ф. Генделя, который ежегодно проводится на родине композитора.
После создания оперы композитор пишет 6 симфоний. Возможность фклософскя осмыслить в симфонических просторах те же образы, те же темы особенно привлекает его. Затем появляются балет «Ричард III» по В. Шекспиру, опера «Землетрясение» по рассказу немецкого писателя Г. Клейста «Землетрясение в Чили» и снова симфонии — Седьмая, Восьмая. Тот, кто хоть раз внимательно прослушал какую-либо симфонию Тертеряиа, впоследствии без труда узнает его музыку. Она специфична, пространственна, требует сосредоточенного внимания. Здесь каждый возникающий звук — сам по себе образ, идея, и мы следим с неослабевающим вниманием за его дальнейшим движением, как за судьбой героя. Звуковая образность симфоний достигает почти сценической выразительности: звук-маска, звук-лицедей, он же поэтическая метафора, и мы разгадываем ее смысл. Произведения Тертеряна побуждают слушателя обратить свой внутренний взор к подлинным ценностям жизни, к ее вечным истокам, задуматься о хрупкости мира и о его красоте. Поэтому поэтическими вершинами симфоний и опер Тертеряна всегда оказываются простейшие мелодические фразы народного происхождения, исполненные или голо- сом — натуральнейшим из инструментов, или народными инструментами. Так звучит 2 часть Второй симфонии — одноголосная импровизация баритона; эпизод из Третьей симфонии — ансамбль двух дудуков и двух зурн; мелодия каманчи, пронизывающая весь цикл в Пятой симфонии; партия дапа в Седьмой; в Шестой вершиной станет хор, где вместо слов — звуки армянского алфавита «айб, бен, гим, дан» и т. д. как своего рода символ просвещения и духовности. Простейшие, казалось бы, символы, но в них заложен глубокий смысл. В этом творчество Тертеряна перекликается с искусством таких художников, как А. Тарковский и С. Параджанов. «О чем ваши симфонии»? — спрашивают у Тертеряна слушатели. «Обо всем», — отвечает композитор, предоставляя каждому понять их содержание.
Симфонии Тертеряна исполняются на самых престижных музыкальных международных фестивалях — в Загребе, где каждую весну проводится смотр современной музыки, на «Варшавской осени», в Западном Берлине. Звучат они и в нашей стране- в Ереване, Москве, Ленинграде, Тбилиси, Минске, Таллинне, Новосибирске, Саратове, Ташкенте. Для дирижера музыка Тертеряна раскрывает возможность очень широко использовать свой творческий потенциал музыканта. Исполнитель здесь словно включается в соавторство. Интересная деталь: симфонии, в зависимости от трактовки, от умения, как говорит композитор, «слушать звук», могут длиться разное время. Его Четвертая симфония звучала и 22 и 30 минут, Седьмая — и 27 и 38! В такое активное, творческое соавторство с композитором вошли Д. Ханджян — замечательный интерпретатор его 4 первых симфоний. Г. Рождественский, в блистательном исполнении которого прозвучали Четвертая и Пятая, А. Лазарев, в чьем исполнении впечатляюще звучит Шестая симфония, написанная для камерного оркестра, камерного хора и 9 фонограмм с записью большого симфонического оркестра, клавесинов и колокольного перезвона.
Музыка Тертеряна приглашает также и слушателя к соучастию. Ее ведущая цель — объединить духовные усилия и композитора, и исполнителя, и слушателя в неустанном и трудном познании жизни.
Источник
Авет тертерян первая симфония ноты
Звук — это субстанция; это одновременно и вопрос, и ответ, ожидание откровения и откровенная данность. Тертерян называл композитора «приёмником”. «Принятое” тут же отдается, возвращается в музыке, для самого Тертеряна, в первую очередь, в симфонии. Его музыка — это весть без примеси случайного, высказывание, изначально содержащее ответную реакцию. Ответ, каким бы он ни был — сокровенным внутренним переживанием или активным публичным действием, музыкальным приношением — возникает обязательно. В результате образуется некое единое пространство живого общения и взаимопонимания, зона действия невидимых импульсов. Побывав в ней однажды, получаешь порцию облучения, начинаешь по-другому слышать, ощущать, а где-то — даже по-другому дышать и двигаться.
Музыка Тертеряна метафизична и внеисторична, она озвучивает космос и словно пребывает до всякого развития, у истоков национального, общемирового. Точкой отсчета в ней служит, кажется, вовсе не человек; во всяком случае, работа ведется с глубинными пластами подсознательного, которое в процессе вслушивания художника в мир одновременно становится сверхсознательным. Черты ритуальности, лаконизм, обращение к языку народных армянских инструментов, несомненно, отражающие стремление познать истину в ее непосредственности и первозданности, сочетаются с современной техникой композиции.
Симфония No. 7
Симфония No. 8
Уральский филармонический оркестр
Дирижер — Дмитрий Лисс
Источник
Авет тертерян первая симфония ноты
Шестая симфония для камерного оркестра и девяти фонограмм с записью групп большого симф.оркестра,хоров,клавесинов и колокольного перезвона написана в 1981 г. Первое исполнение состоялось 25 апр. 1983г на XII Международном биенале в Загребе (СФРЮ).
Исполнительский состав симфонии,использование магнитофонных записей, наложение живого звучания и девяти фонограмм — все это вытекает из концепции произведения, в основе которой заложено противопоставление, слияние, конфликт и единство, одним словом, диалектичность движения «внутреннего» и «внешнего».
Конечно, и «внутреннее» и «внешнее» — понятия условные, это личное и внеличностное, это сокровенное общедоступное, это человеческое, в высоком понятии гуманистического, и нечто чуждое людям, это микрокосмос общественного сознания,чувст,стремлений,памяти и еще недоступное нашему разуму далекое космическое бытие.
Симфония непосредственно связана с новым, утверждаемым автором от произведения к произведению отношением к звуку на основе музыкального развития. Одиночный звук, становясь носителем образа,выполняет важную функцию в строении целостной формы. Все как бы рождено звуком и погребено в звук — именно он становится выражением абсолюта в концепции бытия вселенной.
Особая восточная «тягучесть» времени,некоторая статичность в его психологическом восприятии являются одними из важнейших факторов,обусловливающих глубоко национальные черты произведения. Но это сугубо национальное как бы наполняется всеобщим и разрастается до него.Хор произносит буквы древнеармянского алфавита — айб,бен,гим,да и тф . Алфавит память народа,величие духа и разума.
Большому успеху премьеры симфонии и последующим ее исполнениям как в нашей стране,так иза рубежом в немалой степени способствовали Ансамбль солистов Большого театра СССР и дирижер А.Лазарев»
Т.Рубен
«Полотна этого мастера сумели изменить симфоническую атмосферу последних лет, и ему, несомненно, удалось убедительно доказать плодотворность своих поисков. Многие тертеряновские принципы,находки,приемы письма заметно обогатили эту атмосферу, вошли в живой творческий словарь национальной школы, более того — породили ветвь традиции. «
М. Берко ,музыковед (журнал «Советская музыка»)
«Возможно,слушателю будет небезинтересно знать, что Симфония №6 исполняется при погашенном свете в зале. Сцена освещена софитами разных оттенков красного,синего,желтого цветов, и лишь тамтам(гонг), висящий в центре сцены,высвечен особо — лучом белого цвета.
Камерный оркестр расположен вдоль сцены; дирижер слева(боком к залу), перед дирижерским пультом полукругом струнные, далее духовые, клавесин,хор и в середине, у задника, ударные.
Исполнение симфонии предполагает незначительный элемент театрализации. Играющий на тамтаме все удары производит замедленным движеним (напоминающим кадры замедленной киносъемки), как бы символизируя идею «остановленного времени», иного времяисчесления.
В центре или в конце зала находится микшерский пульт, на который подаются девять фонограмм с записью групп большого симфонического оркестра,хоров,клавесинов и колокольного перезвона. По указанию дирижера фонограммы выводятся на мощные динамики,окружающие камерный оркестр и хор,расположенный на сцене. Так, со вторым в тон возникает первая фонограмма, напоминающая как бы вселенский гул, наполняя зал «инфразвуком», сквозь который пробиваются реальные звуки видимого оркестра и иных фонограмм.
В партитуре произведения ремарку: симфонию желательно исполнять в зале с большим акустическим пространством»
Композитор считает, что его обращение может быть небесполезным слушателю. Оно «поможет окунуться в атмосферу зала, представить себе визуальный ряд,суть музыкальной игры, дифференцировать в своем воображении реальное и ирреальное звучание, настроить слушателя к восприятию так называемого «восточного времени»,к погружению в звук, короче говоря, полнее представить себе происходящее в музыке, на сцене и в зале»
Симфония No. 6 [1981]
for chamber orchestra, mixed choir, and tapes
[dedicated: Irina Tigranova]
[43:15]
mp3 320kbps
Г ос. камерный хор Министерства культуры
худ.рук.: Валерий Полянский
Ансамбль солистов Большого театра СССР
дирижёр: Алекcандр Лазарев
1981/82
Источник