Чугунов юрий сюита настроений ноты
Автор: Ю. Чугунов
Год: 1990
Издательство: Советский композитор
Страниц: 72
Формат: PDF
Размер: 2,3 МВ
Язык: русский
Все чаще можно видеть в наших нотных магазинах джазовые издания — как для фортепиано, так и для различных инструментальных ансамблей. Но далеко не всегда встретятся пьесы (будь то привычная джазовая миниатюра или сочинение крупной формы), проникнутые подлинным ароматом джаза. Перед вами именно такой сборник, составленный из произведений Юрия Чугунова.
Джаз оказал и продолжает оказывать воздействие на всю современную культуру. Вспомним Равеля, Стравинского, Хиндемита, Онеггера, Мийо, Шостаковича, которые в разной мере приблизились к проблеме слияния жанров джаза и камерно-симфонической музыки, правда, не всегда раскрывая подлинную, глубинную эстетику джаза.
Очень часто профессиональные авторы ограничиваются внешней атрибутикой джаза. Казалось бы, есть и остросинкопированная ритмика, и терпкий гармонический язык, и блюзовые интонации, а слышится натруженный свинг, отсутствует обаяние подлинного джаза. Но, соприкасаясь с произведениями, обнаруживающими знание джаза изнутри, отмечаешь — автор, избежав статики, жесткой структуры, достиг естественности, пластичности, вариантности музыкального изложения, что само „провоцирует», побуждает исполнителя к сотворчеству. В этом сила джаза. Вызывать в исполнителе и слушателе потребность в новом взгляде на жизнь, открыть в них личность, способную ощутить себя творцом, — вот задача композитора, работающего в таком „капризном» жанре, как джаз. Задача, конечно, усложняется, если автор прибегает к традиционно академической форме — сонате. И Чугунов удачно решил ее. На примере его сонаты мы сталкиваемся с особенно остро проявляющейся проблемой органичности. Проникновение джазовой эстетики, джазового языка в произведение, решенное в сонатной форме, не позволяет оставаться только джазовым музыкантом или только „академистом». Многое определяется подлинной мерой вкуса. Тут легко из полистилиста превратиться в эклектика. Важна культурная преемственность, ощущение принадлежности ко всей культуре в целом. Я лично слышу связь музыки Юрия Чугунова с творчеством таких джазменов, как Чарли Мингус, Джордж Ширинг, Билл Эванс, Гилл Эванс, Чик Кориа; с другой стороны, прорывается экстатичный Скрябин, любимый автором. И речь идет, разумеется, не о творческой несамостоятельности, а именно о преемственности. Обращение Чугунова к форме сонаты не случайно. По его убеждению, на стыке жанров могут возникать живые творческие находки. И действительно, не предстает ли вся история профессиональной музыки историей столкновения культур, порой весьма далеких друг от друга? В коние концов, дело таланта — найти точки соприкосновения, вызвать к жизни качественно новое явление. В ряде миниатюр, представленных в сборнике, ощущается некий налет камерности, „академичности», без чего, пожалуй, на сегодняшний день не обходится ни один джазовый стиль, исключая лишь самые ортодоксальные. Ведь и джаз постоянно испытывал и продолжает испытывать на себе влияние так называемой серьезной музыки. Вспомним хотя бы того же Чика Кориа. И все же перед вами именно джазовые пьесы, созданные джазовым музыкантом. И академическое образование (полученное автором уже в зрелые годы -он окончил Институт имени Гнесиных по классу композиции у А. И. Хачатуряна) — безусловно преимущество сегодня для джазового профессионала-исполнителя, тем более композитора.
Творческая деятельность Юрия Чугунова многогранна. Это и композиторское творчество с достаточно широкой сферой интересов (камерно-симфоническая, джазовая, эстрадная музыка -вокальная и инструментальная), и педагогика (Чугунову принадлежит первый отечественный курс джазовой гармонии), и просветительская работа автора-составителя многочисленных изданных сборников, учебных программ для эстрадных отделений музыкальных училищ, институтов и репертуара для них. Есть сочинения для конкретных инструментов, помогающие исполнителям узнать их возможности, и бывают сочинения, написанные во имя музыки как таковой. Я отношу этот сборник ко второму типу. Публикуемые пьесы (кроме сонаты) легко трансформируются для любого рода музицирования. Чуткий исполнитель услышит порой сквозь фортепианный тембр какой-либо другой инструмент (чаще духовой) и оркестр. Уверен, что сборник будет одинаково интересен как джазовым музыкантам, так и филармоническим исполнителям, студентам музыкальных училищ и консерваторий. Каждый найдет в нем что-то полезное для себя. Но если и говорить о пользе, то я убежден, что эстетическая радость, полученная каждым, кто ознакомится с этими пьесами, и будет той пользой, о которой мы подчас забываем.
СОДЕРЖАНИЕ:
Экспромт
Ноктюрн (подражание Джорджу Ширингу)
Неуслышанный зов
Фантастическое видение
Монолог (Телониус Монк) из сюиты „Джазовые портреты»
Напоминание
Памяти Билла Эванса
Трубадур
Соната
СКАЧАТЬ \ DOWNLOAD: 
Источник
Молодежная эстрада — Джазовые портреты
Звезды отечественного джаза
Ноты для джаза, нотные сборники, литература о джазе
Михаил Ковалевский
ЮРИЙ ЧУГУНОВ
Известный композитор, джазовый теоретик, педагог, дирижер, саксофонист, общественный деятель, он не обременен звонкими титулами, но если вы спросите джазовых музыкантов в любом городе нашей страны, знакомо ли им это имя, то непременно услышите утвердительный ответ. И это закономерно, так как уже более 20 лет несколько поколений джазовых музыкантов России изучают гармонию по его учебнику «Гармония в джазе».
Юрий Николаевич широко известен и как автор множества разнообразных инструментальных, вокальных и оркестровых произведений. Именно в этом кроется секрет его популярности.
Юрий Николаевич Чугунов родился в Москве в 1938 году. Его отец был музыкантом-универсалом (композитор, теоретик, дирижер, виолончелист). Родители отдали Юру в детскую музыкальную школу, где он начал свое музыкальное образование в классе фортепиано. Однако натура ребенка не выдержала скучных занятий, и ко всеобщему разочарованию Юра категорически отказался заниматься музыкой.
Через несколько лет, впервые услышав чарующие звуки саксофона, Юра понял, что это инструмент его мечты. Однако в сталинскую эпоху саксофон считался чужеродным инструментом, на котором могут играть только «безродные космополиты», а не московские пионеры. Тогда по совету знакомых музыкантов Юра вторично поступает в ДМШ в класс гобоя. Этот инструмент по аппликатуре наиболее близок к саксофону. Занятия шли успешно, и в 1957 году Ю. Чугунов поступает на духовой отдел музыкального училища при Московской консерватории.
И тут на него обрушилась неодолимая страсть — сочинять музыку. Осуществилась мечта его детства — Юра купил себе огромный старый саксофон-баритон. Теперь все свое свободное время он наслаждался импровизациями на саксофоне, подражая игре знаменитого американского баритониста Д. Малигана и сочиняя джазовые темы.
В 1960 году в Москве, на Раушской набережной начал работать джазовый клуб. Это стало эпохальным событием для московских джазовых музыкантов, появилась возможность регулярно репетировать, проводить концерты и фестивали. Юрий Чугунов стал одним из самых активных участников джаз-клуба. Его оригинальный ансамбль (Ю. Чугунов — баритон-сакс, С. Березин — альт-сакс, Н. Брызгунов — труба, Б. Рукинглуз — тромбон) звучал на многих концертах. Репертуар ансамбля состоял из традиционных джазовых тем в аранжировке Ю. Чугунова и его авторских пьес. В джаз-клубе судьба свела его с альт-саксофонистом, архитектором и художником Алексеем Козловым, который оказал на Ю. Чугунова большое творческое влияние.
В 1965 году Ю. Чугунов принимает участие в первом Всесоюзном джазовом фестивале в Москве, где его пьесы «Вальс» и «Теперь я спокоен» были отмечены специальным дипломом.
В 1966 году известный композитор и дирижер Ю. С. Саульский создает в Москве экспериментальный джазовый оркестр с большой вокальной группой «ВИО-66», куда приглашает работать лучших молодых джазовых музыкантов страны и, конечно, Ю. Чугунова.
Знакомство с Саульским в значительной степени помогло развитию композиторского творчества Чугунова. В лице Ю. С. Саульского он приобрел опытного, образованного, доброжелательного друга и учителя. Ю. Чугунов много аранжирует для «ВИО-66», создает собственные, все более зрелые оригинальные произведения. Известный американский джазовед В. Кановер, будучи почетным гостем III Всесоюзного джазового фестиваля «Джаз-67», высоко оценил оркестровую сюиту Ю. Чугунова «Путешествие по джазовым ритмам».
Казалось бы, все складывалось самым наилучшим образом. К тридцати годам Ю. Чугунов получил всеобщее признание как саксофонист, дирижер, аранжировщик и композитор, однако тщательная самооценка и высочайшая профессиональная требовательность приводят его к выводу о необходимости получения систематических и фундаментальных теоретических знаний.
Юрий Николаевич усиленно готовится для поступления на композиторское отделение Московской консерватории, но не проходит по конкурсу. Тогда ему на помощь приходят друзья, молодые композиторы А. К. Вустин и Б. И. Тобис, которые бескорыстно делятся с ним своими знаниями, композиторским опытом, поддерживают его морально. В этот период Чугунов создает «Сонату для фортепиано», «Сонату для скрипки и фортепиано», «Квинтет духовых», «Балладу для трубы с оркестром» и множество миниатюр.
В 1971 году Ю. Чугунов поступает на композиторское отделение Государственного музыкально-педагогического института им. Гнесиных в класс народного артиста СССР, профессора А. И. Хачатуряна. За годы учебы в ГМПИ им. Гнесиных Юрий Николаевич создает ряд масштабных произведений «Симфонию в трех частях», кантату «Памяти Пабло Неруды», «Концертино для кларнета», «Вариации для трубы и фортепиано», «Квартет для струнных инструментов», увертюру «Памяти Джорджа Гершвина».
Учась в институте, Ю.Чугунов руководит любительским биг-бэндом в ДК «Сетунь», который участвует в концертах и конкурсах с неизменным успехом.
В этот же период в джазовой студии ДК «Москворечье» Чугунов организовал экспериментальный джазовый вокальный ансамбль, для которого создал множество оригинальных произведений и аранжировок джазовых вокальных «вечнозеленых» тем. Кстати, именно в этом ансамбле сделала первые профессиональные шаги ныне известная джазовая певица Ирина Отиева.
В 1974 году в Москве, в музыкальном училище им. Гнесиных открылось отделение «Музыкальное искусство эстрады», куда Ю. Н. Чугунов был приглашен в качестве преподавателя джазовой гармонии, аранжировки и дирижера биг-бэнда.
В 1981 году Ю. Н. Чугунов был принят в Союз композиторов. Это событие придало ему новый импульс творческой энергии, которая материализовалась в его новых работах: сборниках «Эстрадные оркестры и ансамбли», «Джазовые пьесы для фортепиано», в которых музыкант представлен в различных ипостасях (составитель, автор вступительных статей и автор ряда пьес).
Он начинает регулярно сотрудничать с эстрадно-симфоническим оркестром Всесоюзного радио под управлением Ю. В. Силантьева, для которого создает оригинальный стиль инструментальных пьес. Сотрудничество с этим оркестром продолжается и после смерти Силантьева, когда оркестр возглавил А. Петухов, а затем М. М. Кажлаев. И в авторский компакт-диск, который вышел в 1997 году, вошли наряду с песнями и девять пьес для этого оркестра (дирижер — Виктор Петров). А камерную джазовую музыку Ю. Чугунова охотно исполняют и включают в свои пластинки: Алексей Козлов («Болеро»), Игорь Бриль, Александр Осейчук, Даниил Крамер («Сюита настроений»), Анатолий Кролл («Джазовые портреты»),
В середине 80-х годов Ю. Н. Чугунов активно обращается к вокальному камерно-джазовому жанру. Он пишет несколько циклов замечательных песен на стихи известных поэтов.
Увлечение поэзией постепенно переросло в непреодолимую тягу к самостоятельному литературному творчеству, которая воплотилась в эссе «Начало», документальной повести «По Москве пешком и на велосипеде», множестве стихов.
В 1987 году издательство «Музыка» публикует «темник», составленный Ю. Н. Чугуновым и Ю. С. Саульским «Мелодии советского джаза», который включает в себя краткую историю отечественного джаза и более 100 джазовых тем.
В конце 80-х годов издательство «Советский композитор» публикует авторские сборники Ю. Н. Чугунова «Джазовые произведения для саксофона и фортепиано», «Джазовые произведения для фортепиано» и ряд его инструментальных пьес.
В последнее время его творческие интересы все чаще обращаются к камерной и симфонической музыке, он сотрудничает с оркестром Большого театра и симфоническим оркестром под управлением Вероники Дударовой. За последние годы им созданы: Симфония «В городе звоны», Симфониетта, цикл «24 прелюдии для фортепиано», Вторая и Третья фортепианные сонаты и др. В 1997 году вышел авторский компакт-диск и новое учебное пособие «Эволюция гармонического языка джаза».
Мы беседуем с Чугуновым в его маленькой квартире в старом московском доме. На пианино стоит портрет его любимого композитора А. Н. Скрябина. Крепкие самодельные полки от пола до потолка наполнены нотами, книгами, альбомами, грампластинками, кассетами. На стенах висят картины и портреты, написанные Юрием Николаевичем.
А еще в его рабочем кабинете живут — старинная фисгармония, саксофон, труба (его новое увлечение), велосипед, гантели, штанга. На рабочем столе лежат новые партитуры, стихи, проза, на мольберте набросок — портрет его жены.
Работа над созданием самого себя и своего Имени — продолжается.
Бог в помощь!
ЮРИЙ ЧУГУНОВ
«ХОЧУ ПИСАТЬ ДЛЯ ПОНИМАЮЩИХ»
Посещая джазовые концерты, «джемсешенс», многие и не задумываются: а что играют музыканты? Важно — кто играет и как. В мире джаза фигура композитора всегда как бы за занавесом. А ведь джазовую композицию создают не только трубачи и пианисты. Она пишется профессиональным композитором. Наш собеседник — композитор и педагог Юрий Чугунов.
«Молодежная эстрада»: Юрий Николаевич, в музыкальных кругах Вы известны как автор единственного у нас в стране учебника «Гармония в джазе». Вы преподаете джазовую инструментовку и гармонию в Российской Академии музыки им. Гнесиных, а также являетесь педагогом Университета культуры. И в то же время Вы — композитор. Одинаковое ли удовлетворение приносит Вам преподавательская деятельность и композиторский труд?
Ю. Чугунов: Да, действительно, у многих музыкантов, особенно у студентов эстрадных отделений, мое имя ассоциируется с вышеупомянутым учебником, и мало кто знает, что я композитор. Это, впрочем, и не удивительно — я не пишу популярных песен. В данной ситуации утешает лишь то, что даже члены одного творческого союза (композиторов) большей частью пребывают в счастливом неведении о творчестве своих коллег. Конечно же, педагогика — это работа, служба, а композиторство — моя жизнь. Если бы я мог зарабатывать на жизнь композиторским трудом, то, наверное, оставил бы педагогику. Я думаю, многие композиторы находятся в таком же положении, т. е. имеют постоянное место работы (не обязательно музыкальное училище или институт) — творчество не всегда кормит. Я уверен, большинство композиторов, если бы они в состоянии были прожить композиторским трудом, бросили бы работу.
Правда, среди композиторов есть педагоги по призванию. Я себя к таковым не отношу. Впрочем, если бы из моей жизни ушла преподавательская деятельность, мне бы, наверное, ее недоставало — привычка. Общение с молодежью необходимо, иначе можно отстать от жизни, превратиться в консерватора.
А в джазе с его динамичным развитием это особенно заметно: чуть зазевался, возник новый стиль, появились новые корифеи. И наконец, есть среди студентов талантливые творческие люди, с которыми приятно иметь дело. Со многими из них я подружился. Общение наше было полезно, надеюсь, для обеих сторон.
«М. Э» Вас традиционно считают джазменом. Вы начинали как саксофонист в славные 60-е годы, участвовали в джаз-фестивалях, работали в биг-бэндах, сами руководили оркестрами. Как изменились с тех пор Ваши вкусы и музыкальные привязанности, не изменили ли Вы джазу, Ваше отношение к классике. Если Ваши вкусы менялись, то диктовались ли они соображениями популярности или этот вопрос для Вас второстепенный?
Ю. Ч.: Классическая музыка сопровождала меня с детства. Мой отец был профессиональным музыкантом, прекрасно играл на рояле, виолончели, на струнных инструментах. И меня стал рано учить музыке, за что я ему очень благодарен. Несмотря на мою нерадивость, базис был все же заложен: я рано научился читать с листа и с детства переиграл большое количество музыки из богатой нотной библиотеки отца. Джаз вошел в мою жизнь лет с шестнадцати, и я остаюсь ему верен по сей день. Но джаз меняется, и я меняюсь вместе с ним.
Джаз и классика сплелись в моей жизни, если можно так выразиться, в контрапункте, и этот бесконечный контрапункт звучит до сих пор. Иногда тему ведет джаз, иногда ее подхватывает классика (имею в виду, разумеется, и современную камерно-симфоническую музыку). Это сказалось и на моем творчестве: работая над джазовой композицией, всегда ощущаю за спиной этот «классический груз». Создавая сочинение в академической традиции, никуда не могу деться от джаза: то начинаю свинговать, то гармония подозрительно джазовая проявится. Впрочем, основная масса моих сочинений представляет собой именно сплав джаза и академической музыки — то, что называют «третьим течением». Вообще же блюстителей чистоты жанра не всегда понимаю. Куда в таком случае девать массу превосходной музыки Айвза, Гершвина, Бернстайна, Коплэнда, А. Веббера?.
В вопросе о популярности всегда был идеалистом: думал, что если писать хорошую музыку, то она и будет популярной. Когда дошло, что это далеко не всегда так. не перестал им быть. Хочу писать не для толпы, а для понимающих. Так что проблема дешевой популярности меня не волнует.
«М. Э.»: Кто Вы — «лирик,» или «физик»?Вопрос о концептуальной нагруженности своего творчества.
Ю. Ч.: Безусловно, лирик. В музыке прежде всего ценю импульс, интуицию, чувство. В конце концов, построение формы тоже чувство — «чувство формы». Расчет в музыке необходим, но он, по-моему, должен быть вторичным, — направлять, организовывать эти импульсы. Часто досконально рассчитанное произведение (например, выполненное в серийной технике) прикрывает композиторскую беспомощность. О концептуальное™ пусть рассуждают музыковеды —это их хлеб.
«М. Э.»: Ваши идеалы в музыке и подразделяете ли Вы ее на музыку разного сорта ?
Ю. Ч:. Традиционный вопрос и, наверное, традиционный ответ. Не буду оригинальным, сказав, что есть музыка плохая и хорошая, талантливая и бездарная. Кстати, может быть грубая и талантливая и с потугами на изысканность, но пошлая, то есть плохая, и наоборот. Современную поп-музыку не люблю. Идеалы? Музыка должна возвышать, уносить в запредельность, приоткрывать краешек завесы неведомого. Такие задачи, конечно, доступны великой музыке — классике (в широком смысле слова).
У легкой музыки более простые задачи: греть душу, дарить радость, поднимать настроение. Вот этого-то современная попса лишена, кроме физиологического отупляющего «завода». Она зачастую ничего не предлагает. Но ведь бывают исключения, когда гений прикасается к чему-либо, то поднимает до своего уровня, — примеров полно: от Моцарта до Шостаковича.
«М. Э.»: Развитие джаза привело к появлению так называемой поп-музыки, которая сегодня приобрела самостоятельное значение. Ваше отношение к поп-музыке и каковы Ваши прогнозы относительно дальнейшего развития джаза и поп-музыки, их дальнейшего взаимодействия.
Ю. Ч.: Сначала попробую ответить на вторую часть вопроса. Пути джаза и поп-музыки стали быстро расходиться с появлением рока, даже раньше, с появлением модерн-джаза. Это начало 40-х годов. Джаз все больше становился элитарным, поп-музыка завоевывала все большую молодежную аудиторию. Это два разных вида музыки, а когда-то они были почти неразделимы — Армстронг, Гленн Миллер, Элла Фицдже-ралд, Бенни Гудмен, Каунт Бейси.
Поп-музыка, грубо говоря, возместила недостатки элитарного джаза. Когда под джаз стало невозможно танцевать, появилась поп-музыка. «Попса» — это возрастное, она рассчитана на «нижние» энергетические центры человека. Подростки легко включаются в этот поток (особенно если эстетически неразвиты), так как в период сексуального созревания они, естественно, резонируют с этими энергиями.
Чтобы переключить подростков на серьезную музыку, нужно музыкальное (и не только музыкальное) воспитание. Музыка, которая затрагивает сердце, — это уже мостик к духовности. Такие исключения в молодежной среде есть. Я как педагог это наблюдаю. Одни слушают джаз и классику, выбирают соответствующие инструменты, другие ничего знать не хотят, кроме Майкла Джексона. Некоторые переходят этот рубеж, взрослея, но многое зависит от нашей помощи (квалифицированная, ненавязчивая педагогика).
«М. Э.»: Ваши внемузыкалъные увлечения?
Ю. Ч:. Всю жизнь стремился к тому, чтобы оставалось свободное время на вещи, которые нравятся. Во первых, на саму музыку. Кроме нее в настоящее время пишу картины маслом (детское увлечение, забытое на долгие десятилетия). Лет десять назад увлекся стихами и прозой (до сих пор пишу рассказы-воспоминания). Люблю велосипед.
«М. Э.»: Какова, по-Вашему, роль джазового композитора и возможно ли вообще такое понятие в таком сугубо импровизационном роде музыки, как джаз?
Ю. Ч.: Хороший вопрос. Действительно, импровизационносгь джаза — его сила и его слабость. Поэтому джазу вроде бы и композиторы не нужны: есть великие мастера импровизации. Сыграли мотив популярной песенки в соответствующей обработке вначале и — пошло-поехало: на гармонию темы десятки квадратов импровизаций. К. примеру, если джазовая пьеса длится пятнадцать минут, тема звучит две-три минуты, остальное — импровизация.
Поэтому понятие «джазовый композитор» сравнительно новое. Раньше джазовая пьеса создавалась в результате коллективного творчества. Даже в оркестре великого Дюка Эллингтона существовала такая практика. Но сейчас времена изменились. Существует большое количество именно джазовых композиций, особенно для больших оркестров, да и для малых ансамблей («комбо») роль композитора возросла. Это образованные музыканты, искушенные во всех премудростях современной музыки. Вспомним хотя бы Чика Кориа! Но, естественно, близкие к джазу композиторы пишут и другую музыку — кто для кино, кто для симфоджаза. А вообще, в джазе понятие «композитор» и «исполнитель» — почти всегда синонимы.
«М. Э.»: Проблемы жизни композитора у нас. Сложности житейские, общество, человек, композитор.
Ю. Ч.: На это я частично ответил в начале. Если бы мог жить композиторским трудом, только им бы и занимался. Если бы я задавался вопросом: кому нужна моя музыка, кто ее купит, где выгодно продать? — надо было бы бросать это дело.
Есть композиторы, постоянно пишущие по заказу (театр, кино, эстрада, цирк, даже симфонии). Я не знаю, какой это процент. Наверное, большой. А есть, пишущие по «внутреннему заказу»: по потребности. А удастся ли продать — вопрос второй.
У первой категории композиторов может быть счастливое сочетание внешнего и внутреннего заказа.
Я принадлежу ко второй категории. Писать музыку — моя потребность. Я знаю, многим она нравится. И это говорит мне о том, что я буду продолжать этим заниматься, пока рождаются в голове музыкальные идеи. Если бы произведения российских композиторов охранялись авторским правом, как во всем мире, многие житейские проблемы были бы сняты. Что-то в этом направлении уже начали делать. Дай-то Бог. А в остальном те же проблемы, что и у всех. Всем сейчас трудно, кто не замешан в теневой экономике. Но я счастлив, что дожил до этого времени — до «великого перелома» в сознании нашего народа и в жизни. Несколько лет назад мы бы не поверили, что это возможно, что мы начнем прозревать. Так что я уверен, что в скором времени появится спрос на другую музыку (она есть и сейчас, но пока она мало кому нужна) — не роботов, а людей.
Источник