Топ-20 цитат легендарного Генри Форда
30 июля отмечается 150 лет со дня рождения знаменитого инженера и легендарного бизнесмена, одного из основателей мирового автопрома американца Генри Форда.
Генри Форд – незаурядная личность, инноватор, пример того, как нужно верить в свой успех и в себя. Топ-20 цитат о секретах успеха и жизненных принципах:
Кажется, все искали кратчайшей дороги к деньгам и при этом обходили самую прямую — ту, которая ведет через труд.
Воздух полон идей. Они постоянно стучатся к вам в голову. Вы просто должны знать что вы хотите, затем забыть это и заниматься своим делом. Идея придёт внезапно. Так было всегда.
Старики всегда советуют молодым экономить деньги. Это плохой совет. Не копите пятаки. Вкладывайте в себя. Я в жизни не сэкономил и доллара, пока не достиг сорока лет.
Когда кажется, что весь мир настроен против тебя, помни, что самолёт взлетает против ветра!
Думать – самая трудная работа; вот, вероятно, почему этим занимаются столь не многие.
Человек имеет два мотива поведения — один настоящий и второй, который красиво звучит
Спрашивать: «Кто должен быть боссом?» — все равно, что спрашивать: «Кто должен быть тенором в этом квартете?» Конечно тот, кто может петь тенором.
Мой секрет успеха заключается в умении понять точку зрения другого человека и смотреть на вещи и с его и со своей точек зрения
Если бы у меня было 4 доллара, 3 из них я бы отдал на рекламу.
Никогда не пробьется наверх тот, кто не делает того, что ему говорят, и тот, кто делает не больше того, что ему говорят.
Главная польза капитала не в том, чтобы сделать больше денег, но в том, чтобы делать деньги ради улучшения жизни
Лучший друг — тот, кто поможет нам проявить лучшее, что заключено в нашей душе…
Как только народ становится придатком к правительству, вступает в силу закон возмездия, ибо такое соотношение неестественно, безнравственно и противочеловечно.
Поставьте перед определенным числом людей определенную задачу, и со временем они ее выполнят; но не спрашивайте заранее, может ли быть выполнено то, чего вы хотите, ибо в этом случае вам ответят лишь целым рядом доводов, доказывающих неосуществимость вашей цели.
В обществе не может быть настоящего благосостояния, пока рабочие, вырабатывающие предметы обиходного потребления, не могут их купить.
Если бы я хотел убить конкурентов нечестными средствами, я предоставил бы им полчища специалистов. Получив массу хороших советов, мои конкуренты не могли бы приступить к работе.
Я старался прожить свою жизнь так, как это хотелось бы моей матери.
Я замечал, что многие деловые люди воспринимают своё дело как бремя, которое нужно поскорее сбросить. Они мечтают поскорее выйти из борьбы, удалиться от дел и жить на свои ренты. Этого я никак не мог понять. Если мы хотим покрыться ржавчиной, то нам не остаётся ничего, как отдаться в объятия нашей лени. Если же наша цель — развитие, то нужно каждое утро пробуждаться снова и бодрствовать целый день. Жизнь, как я ее понимаю, не остановка, а путешествие. Все находится в движении, и с самого начала было предназначено к этому. Жизнь течет. Мы живем, быть может, постоянно на одной и той же улице и в том же доме, но человек, который живет там, с каждым днем другой.
Конкуренция не должна вас беспокоить. Пусть работает тот, кто лучше справляется с делом. Попытка разрушить чье-либо дело — преступление, поскольку она означает попытку расстроить в погоне за наживой жизнь другого человека и заменить торжество разума господством силы
Каждого следовало бы поставить так, чтобы масштаб его жизни находился в должном соотношении с услугами, которые он оказывает обществу.
Источник
Теперь толкуют о деньгах (1992) Песни из альбома с аккордами
А будет это так
(Ю.Визбор)
C Em G7 C
А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.
И тучи набегут, созвездьями гонимы,
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пес с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при желтых фонарях.
Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры.
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далекие костры.
Еще придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.
Чукотка
(Ю.Визбор)
Am Dm7 E Am
Мы стояли с пилотом ледовой проводки,
С ледокола смотрели на гаснущий день,
Тихо плыл перед нами белый берег Чукотки
И какой-то кораблик на зеленой воде.
Там стояла девчонка по-простому одета
И, казалось, в тот вечер ей было легко,
И, рукой заслонившись от вечернего света,
С любопытством глядела на наш ледокол.
Вот и все приключенье, да и вспомнить — чего там?
Пароходик прошлепал, волнишка прошла,
Но вздохнул очень странно командир вертолета,
Философски заметив: «Вот такие дела».
А потом будут в жизни дары и находки,
Много встреч, много странствий и много людей,
Отчего же мне снится белый берег Чукотки
И какой-то кораблик на зеленой воде?
Мне твердят.
(Ю.Визбор)
Am F E Am
Мне твердят, что скоро ты любовь найдешь
И узнаешь с первого же взгляда,
Мне бы только знать, что где-то ты живешь,
И, клянусь, мне большего не надо.
Снова в синем небе журавли трубят,
Я хожу по краскам листопада.
Мне хотя бы мельком повидать тебя,
И, клянусь, мне большего не надо.
Дай мне руку, слово для меня скажи,
Ты моя тревога и награда.
Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,
И, клянусь, мне большего не надо.
Ты у меня одна
Dm F6 Gm
Ты у меня одна,словно в ночи луна,
Словно в году весна, словно в степи сосна.
Нету другой такой ни за какой рекой,
Ни за туманами, дальними странами.
В инее провода, в сумерках города.
Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель, чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь.
Вот поворот какой делается с рекой.
Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги, можешь любить других,
Можешь совсем уйти, только свети, свети!
Речной трамвай
(Ю.Визбор)
Dm7 E Am
По самой длинной улице Москвы,
По самой тихой улице Москвы,
Где нет листвы, но много синевы,
Там наш трамвай скользит вдоль мостовых.
А наш трамвай без рельсов и звонков.
Здесь не нужны ни песни, ни слова.
И мне с тобой так просто и легко,
Как будто здесь уже и не Москва.
А в летних парках развеселья дым,
Легка любовь и ненадежна грусть,
А мы на это с палубы глядим,
Сюжет той пьесы зная наизусть.
Но наш вояж на счастье обречен.
И не вспугнуть бы это невзначай.
Em7 A7 D Adim(IV)
И лишь плеча касается плечо,
Когда волна волнует наш трамвай.
От столкновений на бортах клеймо.
О, наши судьбы, словно корабли,
Немного краски, — временный ремонт, —
И вот опять мы в плаванье ушли.
Конечный пункт, асфальтовый причал,
Мы сходим в жизнь, покинув тихий рай,
Ах, если б нас до старости качал
Наш замечательный речной трамвай.
А только б нас до старости качал
Наш замечательный речной трамвай.
Сон под пятницу
Попробуем заснуть под пятницу,
Под пятницу, под пятницу,
Во сне вся жизнь на нас накатится
Салазками под новый год,
Бретельки в довоенном платьице
И шар воздушный катится.
Четверг за нас за всех расплатится
И «чистых» пятнице сдает.
Четверг за нас за всех расплатится
И «чистых» пятнице сдает.
И все, что с нами дальше сбудется,
Ах, сбудется, ах, сбудется,
Пройдет по этой смутной улице,
Чтоб знали мы в конце-концов,
Что много лет за нами старыми
Бредет во тьме кварталами
Какое-то весьма усталое
И дорогое нам лицо.
А новый год и ель зеленая,
Свеча гореньем утомленная
И некий милый человек.
И пахнет корка мандаринная,
Звезда висит старинная,
И детство все такое длинное,
И наш такой короткий век.
Всю ночь бредем мы сквозь сумятицу,
И лишь к утру на нас накатится
Догадка, что была в крови,
Все от того, что сон под пятницу,
Под пятницу, под пятницу
Нам дан затем, чтобы не спрятаться
От нашей собственной любви.
Нам дан затем, чтобы не спрятаться
От нашей собственной любви.
Попробуем заснуть под пятницу,
Под пятницу, под пятницу,
Во сне вся жизнь на нас накатится
Салазками под новый год,
Ах, какая пропажа
Ах, какая пропажа — пропала зима!
Но не гнаться ж за нею на север.
Умирают снега, воды сходят с ума,
И апрель свои песни посеял,
Ну да что до меня? — это мне не дано.
Не дари мне ни осень, ни лето,
Подари мне февраль — три сосны под окном
Dm6 E A7 Gdim(II)
И закат, задуваемый ветром.
Подари мне февраль — три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
Полоса по лесам золотая легла,
Ветер в двери скребет, как бродяга,
Я тихонечко сяду у края стола,
Никому ни в надежду, ни в тягость.
Все глядят на тебя — я гляжу на одно,
Как вдали проплывает корветом
Мой веселый февраль — три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
Ах, как мало я сделал на этой земле!
Не крещен, не учен, не натружен,
Не похож на грозу, не подобен скале,
Только детям да матери нужен,
Ну да что же вы все про кино, про кино —
Жизнь не кончена, песня не спета,
Вот вам, братцы, февраль — три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
Поклянусь хоть на библии, хоть на кресте,
Что родился не за пустяками:
То ль писать мне Христа на суровом холсте,
То ль волшебный розыскивать камень.
Дорогие мои, не виновно вино,
На огонь не наложено вето,
А виновен февраль — три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
А виновен февраль — три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
Деньги
Теперь толкуют о деньгах
В любых заброшенных снегах,
В портах, постелях, поездах,
Под всяким мелким зодиаком.
Tот век рассыпался, как мел,
Который словом жить умел,
Что начиналось с буквы «Л»,
Заканчиваясь мягким знаком.
О, жгучий взгляд из-под бровей!
Листанье сборника кровей!
Что было содержаньем дней,
То стало приложеньем вроде,
Вот новоявленный Моцарт,
Сродни менялам и купцам,
Забыв про двор, где ждут сердца,
К двору монетному приходит.
Все на продажу понеслось,
И что продать, увы, нашлось:
В цене все то, что удалось,
И спрос не сходит на интриги.
Явились всюду чудеса,
Рубли раздув, как паруса,
И рыцарские голоса
Смехоподобны, как вериги.
Моя надежда на того,
Кто, не присвоив ничего,
Свое святое естество
Сберег в дворцах или в бараках,
Кто посреди обычных дел
За словом следовать посмел,
Что начиналось с буквы «Л»,
Заканчиваясь мягким знаком.
Теперь толкуют о деньгах
В любых заброшенных снегах.
Всё на продажу понеслось.
Тот век рассыпался, как мел.
Воскресенье в Москве
(Ю.Визбор)
Am Am+7 Am7
Звук одинокой трубы.
Двор по-осеннему пуст.
Словно забытый бобыль,
Зябнет березовый куст.
Два беспризорных щенка
Возятся в мокрой траве.
К стеклам прижата щека —
Вот воскресенье в Москве.
Вот телефонный привет —
Жди невеселых гостей.
Двигает мебель сосед,
Вечером будет хоккей.
О, не молчи, мой трубач!
Пой свою песню без слов!
Плачь в одиночестве, плачь,
Это уходит любовь.
Мне бы неведомо где
Почту такую достать,
Чтобы заклеить тот день,
Чтобы тебе отослать.
Ты-то порвешь сгоряча
Этот чудесный конверт
С песней того трубача
И воскресеньем в Москве.
Вот зажигают огни
В ближних домах и вдали.
Кто-то в квартиру звонит —
Кажется, гости пришли.
Воспоминание о пехоте
Нас везут в медсанбат,
Двух почти что калек,
Выполнявших приказ не совсем осторожно,
Я намерен еще протянуть пару лет,
Если это, конечно, в природе возможно.
Я намерен еще протянуть пару лет,
Если это, конечно, в природе возможно.
Мой товарищ лежит,
И клянет шепотком,
Агрессивные страны, нейтральные тоже,
Я ж на чутких врачей уповаю тайком,
Если это, конечно, в природе возможно.
Перед нами в снегах
Медицинская лошадь бредет осторожно,
Я надеюсь еще на счастливую жизнь,
Если это, конечно, в природе возможно.
Так и еду я к вам,
В этих грустных санях,
Что же вас попросить, чтоб вам было не сложно?
Я хочу, чтобы вы не забыли меня,
Если это, конечно, в природе возможно.
Я хочу, чтобы вы не забыли меня,
Если это, конечно, в природе возможно.
Сигарета к сигарете.
(Ю.Визбор)
Am E7 Am
Сигарета к сигарете, дым под лампою,
Здравствуй вечер катастрофы, час дождя,
Ходит музыка печальная и слабая,
Листья кружатся, в снега переходя.
Ходит музыка печальная и слабая,
Листья кружатся, в снега переходя.
Наш невесел разговор и не ко времени,
Ах, как-будто бы ко времени беда,
Мы так много заплатили за прозрение,
Что, пожалуй, обнищали навсегда.
Не пытай меня ни ласкою, ни жалостью,
Как ни странно, я о прошлом не грущу,
Если можешь, ты прости меня, пожалуйста,
Вдруг и я тебя когда-нибудь прощу.
Синий дым плывет над нами мягкой вечностью,
Чиркнет спичка, сигарета вспыхнет вновь.
За окном с зонтами бродит человечество,
Обокраденное нами на любовь.
Леди
О, моя дорогая, моя несравненная леди,
Ледокол мой печален, и штурман мой смотрит на юг,
И, представьте себе, что звезда из созвездия лебедь
Непосредственно в медную форточку смотрит мою.
Непосредственно в эту же форточку ветер влетает,
Называвшийся в разных местах то муссон, то пассат,
Он влетает и с явной усмешкой письма листает,
Не отправленные, потому что пропал адресат.
Где же, детка моя, я тебя проморгал и не понял,
Где, подружка моя, разошелся с тобой на пути,
Где, гитарой бренча, прошагал мимо тихих симфоний,
Полагая, что эти концерты еще впереди.
И беспечно я лил на баранину соус Ткемали,
И картинки смотрел по утрам на обоях чужих,
И меня принимали, которые не понимали,
И считали, что счастье является качеством лжи.
Одиночество шлялось за мной и в волнистых витринах
Отражалось печальной фигурой в потертом плаще.
За фигурой по мокрым асфальтам катились машины
Абсолютно пустые, без всяких шоферов вообще,
И в пустынных вагонах метро я летел через годы,
И в безлюдных портах провожал и встречал сам себя,
И водили со мной хороводы одни непогоды,
И все было на этой земле без тебя, без тебя.
Кто-то рядом ходил и чего-то бубнил — я не слышал,
Телевизор мне тыкал красавиц в лицо — я ослеп,
И надеясь на старого друга и горные лыжи
Я пока пребываю на этой пыстынной земле.
О, моя дорогая, моя несравненная леди
Ледокол мой буксует во льдах, выбиваясь из сил.
Золотая подружка моя из созвездия лебедь,
Не забудь — упади, обнадежь, догодайся, спаси.
Одинокий гитарист
Одинокий гитарист в придорожном ресторане.
Черной свечкой кипарис между звездами в окне.
Он играет и поет, сидя будто в черной раме,
Море черное за ним при прожекторной луне.
Наш милейший рулевой на дороге нелюдимой,
Исстрадав без сигарет, сделал этот поворот.
Ах, удача, боже мой, услыхать в стране родимой
Человеческую речь в изложеньи нежных нот.
Ресторан полупустой. Две танцующие пары.
Два дружинника сидят, обеспечивая мир.
Одинокий гитарист с добрым Генделем на пару
Поднимает к небесам этот маленький трактир.
И витает, как дымок, христианская идея,
Что когда-то повезет, если вдруг не повезло,
Он играет и поет, все надеясь и надеясь,
Что когда-нибудь добро победит в борьбе со злом.
Ах, как трудно будет нам, если мы ему поверим.
С этим веком наш роман бессердечен и нечист,
Но спасает нас в ночи от позорного безверья
Колокольчик под дугой — одинокий гитарист.
Увы мои друзья.
(Ю.Визбор)
E7 Am E
Увы, мои друзья, уж поздно стать пилотом,
Балетною звездой, художником Дали,
Но можно сесть в авто с разбитым катафотом,
Чтоб повидать все то, что видится вдали.
Итак, мы просто так летим по поворотам,
Наивные гонцы высоких скоростей,
На миг блеснёт авто с разбитым катафотом,
В серебрянном шару росинки на листе.
А может приступить к невиданным полетам,
И руль легко идет к коленям, как штурвал.
И вот летит авто с разбитым катафотом,
Там, где еще никто ни разу не летал.
Как просто, черт возьми, с себя стряхнуть болото,
До солнца долететь и возродиться вновь —
Вот дом мой, вот авто с разбитым катафотом,
Вот старые друзья, а вот моя любовь.
Но я спускаюсь вниз: «Пардон, сигналит кто-то»,
Мне левый поворот, на стрелку и домой,
Вплетается Пегас с разбитым катафотом
В табун чужих коней, как в старое ярмо.
Спокойно, дружище.
Спокойно, дружище, спокойно,
У нас еще все впереди.
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди.
Не путай конец и кончиу,
Рассветы, как прежде, трубят,
Кручина твоя не кончина,
А только ступень для тебя.
По этим истертым ступеням,
По горю, разлукам, слезам
Идем, схоронив нетерпенье
В промытых ветрами глазах.
Виденья видали ночные
У паперти северных гор,
Качали мы звезды лесные
На черных глазищах озер.
Спокойно, дружище, спокойно,
И пить нам и весело петь,
Еще в предстоящие войны
Тебе предстоит уцелеть.
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже изготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят.
В Аркашиной квартире
(Ю.Визбор)
Am Hm7-5 E Hm7-5(II)
В Аркашиной квартире живут чужие люди, C#m7-5(IV)
Ни Юли, ни Аркаши давно в тех стенах нет, | 0 | 0 | |
Там также не сижу я с картошечкой в мундире, | | 0 | 0 |
И вовсе не Аркашин горит на кухне свет.
Неужто эти годы прошли на самом деле? Dm7-5
Пока мы разбирались: кто теща, кто свекровь? +-+-+-+-+-+
Куда же мы глядели, покуда всё галдели, | | | 0 0 0
И бойко рифмовали слова «Любовь» и «Кровь». +-+-+-+-+-+
В Аркашиной квартире бывали эти рифмы
Не в виде сочинений, а в виде высоты,
Там даже красовалась неясным лагорифмом
Абстрактная картина для общей красоты.
Нам это все досталось не в качестве наживы,
И был неповторимым наш грошевой уют,
Ах, слава богу, брат мой, что все мы вроде живы,
И все, что мы имеем, уже не украдут.
Мы были так богаты чужой и общей болью,
Наивною моралью, желаньем петь да петь.
Все это оплатили любовью мы и кровью,
Не дай нам бог, ребята, в дальнейшем обеднеть.
В Аркашиной квартире все бродят наши тени,
На кухне выпивают и курят у окна.
Абстрактная картина, судеб переплетенье,
И так несправедливо, что жизнь у нас одна.
До свидания, дорогие
Hm F#7
Вот как-будто бы сначала начинается судьба,
У бетонного причала, у последнего столба,
Здесь вдали остались буи, здесь земля уже близка,
Здесь косынку голубую я прищурившись искал.
Em F#7 Hm D D7 G
И забудутся, едва ли, эти несколько минут —
Здесь меня когда-то ждали, а теперь уже не ждут.
Em F#7 Hm D D7 G
Белой пеной мягкой лапой бьются волны о маяк,
Я схожу себе по трапу, я схожу себе по трапу —
Но все время призывают отдаленные моря,
Все куда-то уплывают, выбирая якоря,
Так и мы от чьих-то судеб, как от пирса отошли,
Так от нас уходят люди, словно в море корабли.
До свиданья, дорогие, Вам ни пуха, ни пера,
Пусть вам встретятся другие лишь попутные ветра!
Море синее сверкает, чайки белые снуют,
Ни на что не намекаю, что ты, ни на что не намекаю,
Источник