Etudes–tableaux, op.33
Русский композитор, пианист и дирижер. Учиться осваивать ноты для фортепиано и играть на рояле начал с 4-х лет. Учился в Петербургской, затем в Московской консерватории. Ко времени ее окончания он был автором Первого фортепианного концерта, оперы «Алеко», ряда фортепьянных пьес и романсов. После неудачного исполнения в Петербурге 1-й симфонии на несколько лет прекратил сочинять. В эти годы Рахманинов впервые встал за дирижерский пульт в Русской частной опере С. Мамонтова, где произошло знакомство с Шаляпиным. Реформаторской стала дирижерская деятельность Рахманинова в Большом театре. Большой успех сопровождает его в Лондоне, где Рахманинов выступает как пианист и дирижер. Исполнительское искусство Рахманинова сразу было признано публикой как не имеющее равных. Более трудный путь был у Рахманинова-композитора. Возвращение к композиторской деятельности ознаменовано созданием Второго фортепианного концерта, опер «Скупой рыцарь» (по трагедии Пушкина) и «Франческа да Римини» (на сюжет из Данте), затем — Третьего фортепианного концерта (с огромным успехом Рахманинов исполнял его под управлением Малера в Америке), прелюдий, этюдов-картин, кантаты «Колокола», «Литургии св. Иоанна Златоуста», «Всенощной» и др. В конце 1917 года Рахманинов с семьей уезжает из России. Впоследствии он скажет, что, покинув Россию, он потерял самого себя. Жизнь Рахманинова, ставшего духовным лидером русской эмиграции, состояла из бесконечных пианистических выступлений, значительная часть гонораров от которых шла на поддержку соотечественников (в годы второй мировой войны большая сумма была принесена в фонд помощи Красной Армии). Тоскуя о родине, не прекращая своей концертной деятельности, Сергей Васильевич Рахманинов в 1930 году решает приобрести недалеко от Люцерна в Швейцарии земельный участок, который напоминает ему родные места. С 1934 года обосновывается здесь, назвав имение «Сенар», что является аббревиатурой имен его и супруги, Натальи.
Лишь спустя без малого десять лет Рахманинов вновь обратился к композиторскому творчеству. «Пафос растревоженного сердца», «русское половодье» — вот некоторые впечатления современников от музыки композитора. «Тема его вдохновеннейшего Второго концерта неизменно производит впечатление одной из наиболее ярких тем России… Каждый раз с первого же колокольного удара чувствуешь как во весь свой рост подымается Россия», — писал Метнер сравнивавший творчество Рахманинова с глубоким, властным звуком колокола, прорезающим хаос и уличную какофонию.
Смотрите также ноты произведений композитора Сергей Рахманинов:
Источник
Этюды картины рахманинова ноты для фортепиано
Этюды-картины Рахманинова, во многом — последние великие этюды романтической музыки. Эти сочинения — уникальный перекресток традиций XIX и XX веков. Они открывают новое качество тематизма Рахманинова, уникальный синтез мелодии, гармонии и фактуры. Музыкальная ткань плотна; сложно и взаимодействие ее пластов; тематические и регистровые взаимодействия привносят в этюды оркестровый подчерк. Свободные, порой несимметричные ритмические построения мотивов и фраз, отсылают нас к «колокольности» и практике церковного русского пения. Интонации знаменного распева вообще пронизывают всю ткань Этюдов. Колоссальная сила звука, требуемая в некоторых «картинах», кажется превосходит сами возможности инструмента. И вместе с тем не последнюю роль играет отстраненная, «ретроспективная» лирика. Часто поступающий в скрытом голосе мотив «Dies Irae» (средневековой католической секвенции — традиционного символа смерти), который встречается во всех поздних сочинениях Рахманинова, зачастую придаёт ей траурный подтекст. Особая хрупкость и затуманенность светлого начала в окружении мрачно мятущихся сил, контрасты прозрачного, тихо отрешенного и перегруженного, возбужденного звучания, неустойчивое двойственное освещение, выразившимся в игре светотенями, оставляют ощущение некоторой смутности и даже призрачности образов. Но в рахманиновской «утонченности» всегда чувствуются «плоть и кровь», необыкновенная полнота и объемность.
Название выбрано не случайно: композитор сам дал такое определение двум своим циклам. Он всегда замечал, что получал сильные музыкальные импульсы от зрительных впечатлений. А впечатления эти, как правило касались непосредственно его любимой Родины. «Я русский композитор, и моя Родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка это плод моего воображения, потому — это русская музыка. И единственное, что я стараюсь, когда я сочиняю, это заставить её прямо и просто выражать то, что у меня на сердце.», писал Рахманинов. Все семнадцать пьес наполнены ярчайшей по своей силе образностью. Монументальные по своему характеру, они ни в коем разе не теряют тонкого, так присущего Рахманинову, лирико-психологического начала. Все сочинения «переживаются» и «проживаются» слушателем непосредственно, проникая глубоко, и преображая его внутренний мир. Рахманинов достигает здесь, как мне кажется, прямого контакта с тонкой, порой едва уловимой связью частного и целого. Индивидуального начала художника, и его, я бы сказал — «Гением». В конце концов человека — с Богом. В этом, как мне кажется и заложена вся удивительная красота и непостижимая сила этих «картин».
Окончательное распределение этюдов по тетрадям не в полной мере отражает замысел композитора. Первая тетрадь (соч. 33) закончена в 1911; вторая (соч. 39) — в 1917 году. В первой тетради предполагалось 9 этюдов, но в первом издании вышло всего лишь 6: автографы этюдов до минор и ре минор (соч.33, №№ 3 и 5) были найдены лишь после смерти Рахманинова. Автограф первой редакции этюда ля минор (соч. 39 № 6) до сих пор не найден: этюд предназначался для первой тетради, однако не был издан, а затем, в переработанном виде, вошел во вторую тетрадь. В настоящее время этюды издаются в следующем виде: 8 — в первой, 9 — во второй тетрадях.
«Этюды-картины», соч.33 (1911)
Этюд-картина № 1 фа минор — своего рода массовая народная сцена для фортепиано. Пьеса вызывает ассоциации с суровым решительным шествием, напутствуемым строгим медлительным напевом и сопровождаемым то женскими плачами-причитаниями, то мрачным трезвоном колоколов (вспоминаются оперные сцены композиторов Могучей кучки). Вместе с тем насыщенность музыкальной ткани заострёнными ритмическими импульсами придаёт эпическим образам внутреннюю напряжённость. Чувствуется, что музыка проникнута помыслами не столько о давно прошедших, сколько о неясных грядущих днях.
Этюд-картина № 2 до мажор — звуковой пейзаж, словно подернутый то темнеющей, то просветляющейся дождевой завесой
Источник