Фронтовая гитара Второй Мировой.
Не хочешь смотреть рекламу? Зарегистрируйся!
Нет, речь пойдет совсем не о том инструменте, на котором, возможно, играли бойцы в перерывах между боями… Речь пойдет о современной гитаре от Schroeder Guitars и лично мастера Jason Z. Schroeder, который вдохновившись теми днями сделал гитару GI Guitar.
Получилось, надо сказать, достойно. Вполне в духе тех времен в Америке.
Если кто не знает, то во времена Второй Мировой Войны, США (впрочем, как и СССР) было не до производства музыкальных инструментов, а лозунг «Все для фронта, все для победы!» был также актуален, как и в нашей стране. Поэтому многие компании, которые производили инструменты и другую музыкальную продукцию, либо остановили производство, либо переквалифицировались на военное производство.
Так вот, при проектировании этой гитары, Джейсон подумал, а что если все ж-таки кто-то осмелился сделать гитару, то какой бы она была? В общем, свои творением он и попытался ответить на этот вопрос.
Дека из столешницы стола, гриф из заготовки для ружейного приклада, крутилки от старого военного радио, пикгард из авиационного алюминия, гитара покрытая брезентом от армейской палатки и прочее и прочее…
Как по мне, так получилось вполне аутентично и в духе времени.
Сколько стоит эта гитара неизвестно, но сдается мне, что не мало.
Не хочешь смотреть рекламу? Зарегистрируйся!
Источник
Труба зовет
Труба зовет воинов в бой и вновь дает сигнал к отступлению. Всякий же раз, когда поет инструмент горниста, то не воины, а их знамена повинуются его указанию.
Флавий Вегеций Ренат, «Краткое изложение военного дела»
Глядя на современные военные оркестры, выступающие на торжествах и парадах, трудно представить себе, что еще не так давно подобные подразделения придавались полкам отнюдь не для услаждения слуха генералов. Еще более невероятный факт: уважительное отношение к знаменам зародилось именно потому, что эти безобидные с виду предметы были признаны потрясающе эффективными в бою.
В не столь уж отдаленном прошлом вышивка знамен и натяжка барабанов считалась среди военных приготовлений важнее отливки пушек и заготовления фуража для коней. Ведь флаги и музыкальные инструменты были необходимы для руководства действиями пехоты, артиллерии и конницы. Сегодня мы поговорим об этих методах боевой сигнализации на примере армий древнего мира.
Барабан не боится побоев.
Рога трубят
Самый древний способ командования в бою (сохранивший, впрочем, некоторое значение вплоть до нашего времени) основан на принципе «делай, как я». Предводитель выступает впереди отряда и своими действиями показывает, где следует занять оборону, а в какой момент пора бросаться в атаку.
Такая вот фуражка.
Для того, чтобы команда была исполнена, бойцы, как минимум, должны были видеть полководца. Не случайно уже в древности вожди начали носить яркие плюмажи из перьев, а затем и шлемы с рогами или иными приметными деталями. Но и это не давало гарантии, что все воины своевременно заметят и повторят маневр. Поэтому перед выполнением руководящего действия командир вынужден был привлекать внимание отряда оглушительным боевым кличем. Так — в форме головного убора из перьев и боевого клича — появились первые прообразы будущих знамен и военных оркестров.
Позже, когда численность отрядов возросла, средством усиления вокальных возможностей командира стал рог — несложный и компактный духовой инструмент, издающий низкий глухой рев. Трубил рог однообразно, но громко. Благозвучие не поощрялось. Достоинством считалась индивидуальность голоса каждого инструмента, позволяющая воинам без труда узнавать «позывные» своего командира.
Сигнал с помощью рога, в принципе, можно было подать всего один. Но его значение варьировалось в зависимости от контекста. Рев рожка мог сообщать: «я здесь», «все ко мне», «вижу врага», «тревога», а также любую другую заранее условленную информацию.
Рог делался. из рога (рог Боромира и меч Арагорна, реквизиты фильма «Властелин Колец»).
По мере появления более совершенных инструментов рога постепенно выходили из употребления. Тем не менее, необходимость в компактном и простом в употреблении устройстве, с помощью которого командир может подать условный знак либо просто привлечь к себе внимание подчиненных, сохранялась. До наших дней в некоторых армиях свисток на груди остается атрибутом и отличительным знаком унтер-офицера.
Флейты и барабаны
С того самого момента, когда пехота начала действовать плотным строем, ее движение стало сопровождаться военной музыкой, исполняемой на флейтах и барабанах. Каждое из подразделений (греческий лох, македонская тагма или римский манипул) сопровождали флейтисты, задающие ритм и помогающие идти в ногу. При выполнении сложных перестроений музыка, доносящая интуитивно понятные команды до каждого воина, была отнюдь не роскошью, а средством управления.
Со времен Древней Греции лучшим «ритмоводителем» почитались военная флейта, пронзительный визг которой легко перекрывал шум боя. Могли использоваться и другие инструменты, исключая недостаточно «громкие» и слишком уж хрупкие струнные. Хорошо, например, подходила для боевых задач шотландская волынка. А на средневековой Руси аналогом флейты выступала сурна , также отличавшаяся «оглушительным резким звуком».
Дешевой заменой флейты мог служить барабан или бубен. Причем экономия здесь заключалась не в стоимости инструмента, а в способностях музыканта. Чтобы играть на духовых инструментах на ходу, не теряя дыхания и не сбиваясь, требуется отличная физическая подготовка. Флейтист вовсе не был «второсортным» воином, и при необходимости вступал в бой с коротким мечом и круглым римским щитом-пармой. Для игры же на барабане не требовалось большой силы. Выбивать дробь могли и мальчики — «сыновья полка». Сражаться барабанщик не был способен в любом случае, — ему мешал бы громоздкий инструмент.
Барабан был столь обычен в военном обиходе, что часто играл роль табуретки.
И волки не могут без музыки.
Особенно высока была роль рогов во время охоты или боевых действий в лесистой местности. В условиях, когда листва и стволы деревьев ограничивают обзор несколькими метрами, общение возможно только с помощью звука. Рев рогов передает участнику облавы информацию как о появлении противника или зверя, так и о расположении соратников.
Может показаться, что в бою рога будут демаскировать воинов, раскрывая противнику их местонахождение. Но на самом деле опасения подобного рода преувеличены. Не зная, кому принадлежит данный рог, враг не получит почти никакой информации, а может быть, и окажется введен в заблуждение. В самом деле, откуда он может знать, трубит ли это отставший заблудившийся воин — или командир крупного отряда сообщает о выходе на исходные позиции для атаки?
Никак нельзя назвать неосторожными волков, как известно, воющих на охоте. Ведь, подобно тому, как это принято у людей, шум производят загонщики. Матерые охотники, которым и предстоит напасть на добычу, молча бегут наперерез. Загонщики же, не приближаясь, указывают им положение зверя, а в последний момент еще и заглушают воем шаги охотников.
Горнисты и знаменосцы
Кроме флейтиста-корницина, каждую римскую центурию (подразделение из 60, а позже из 100 щитников) сопровождали горнист-тубицин и знаменосец с сигной — укрепленным на шесте блестящим значком. Эти двое также требовались центурии вовсе не для украшения. Об огромном значении сигны свидетельствует уже то, что именно от этого слова происходит термин «сигнал».
В отличие от рога, горн предназначался для извлечения нескольких узнаваемых последовательностей звуков, призывавших солдат к исполнению той или иной команды. Практическое его значение проще всего понять на примерах действий конницы и легкой пехоты, то есть родов войск, нередко сражающихся в россыпном строю.
Представим, что конный отряд предпринял атаку, но встретил сопротивление и рассеялся. Случиться такое может и во время преследования противника, и при осуществлении флангового обхода. И если в этот момент противник контратакует, подразделение может быть разгромлено даже очень небольшой силой. Передние, чувствуя себя в меньшинстве, при приближении врага начнут отступать, чтобы соединиться с остальными. А задние, еще не видя противника, частью ринутся вперед, сталкиваясь с отступающими и создавая беспорядок, частью примут отход передних за бегство и запаникуют.
Коллекция старинных труб.
Скорость, с которой часть перегруппируется, — вопрос жизни или смерти. Но где группироваться? Командира, пусть даже и в ярком плаще, с огромным плюмажем на шлеме и блистающими золотом украшениями на панцире, в возникшей сумятице найти не так-то просто. Но, услышав сигнал к сбору, боец сможет двигаться на звук горна, пока не увидит знамя.
У офицера была возможность восстановить порядок с помощью горна и знамени даже в случаях, когда на перегруппировку не оставалось времени. Если протрубить атаку, передние ряды перестанут отступать и, зная, что остальные также получили приказ и скоро присоединятся к ним, храбро двинутся на врага. Организованным станет и движение задних рядов. Перемещение знамени укажет им, где враг и в какую сторону атаковать. Наконец, если контратака лишена смысла, можно протрубить отступление. Так удастся выиграть время на перегруппировку и избежать паники.
Но важнее всего знамя и горн в наступлении, когда они ведут за собой отряд. С их помощью командир указывает бойцам направление, в котором они должны пробиваться. Без знамени отряд быстро рассеется, каждый будет искать, где проще и безопаснее напасть на врага, кто-то решит, что цель достигнута, остановится. И атака захлебнется.
В римской кавалерии использовались более заметные матерчатые знамена.
До тех же пор, пока знамя развевается в руках нападающих, атака не может считаться отбитой. Даже прорвавшись сквозь ряды противника в одиночку, знаменосец способен изменить ход сражения. Много ли вражеских солдат увидит, что он остался один? Большинству будет представляться, что в тыл им вышел целый полк.
Знамена и музыка в управлении пехотой
Большое количество волынок могло деморализовать противника, непривычного к их звуку.
Может сложиться впечатление, что для тяжелой пехоты знамена и горны играли меньшую роль, чем для конницы. В самом деле: перед началом сражения по сигналу горниста воины бежали к своим сигнам. Но затем пехотинец уже не мог «потеряться». Имея свое место в строю, он увлекался общим движением отряда. Командир постоянно был рядом с ним и имел возможность отдавать приказы голосом.
Но ведь даже центурии, если она не действовала в составе более крупного подразделения — манипула или когорты, — придавалось 40-60 легковооруженных воинов. А швейцарскую баталию прикрывали сотни стрелков и алебардщиков. С помощью горниста капитан мог посылать подвижную часть отряда вперед, чтобы атаковать врага, и отзывать назад, к знамени. Музыкой подразделение могло сообщить о своем бедственном положении или передать условленный сигнал другим частям.
Наконец, знамена предоставляли полководцу информацию о положении его войск. Возможность наблюдать сражение с возвышенности имелась далеко не всегда. Находясь же на одном уровне с воинами, командующий мог видеть только значки и хоругви. Благодаря им он знал, какой отряд уверенно наступает, а какой не может сломить сопротивление противника. Если какая-то из сигн качается — дело плохо, часть нуждается в помощи. Если упала и не поднимается больше — часть уничтожена.
Не менее важными являлись и сведения, которые флаги передавали. противнику. В битве за Берлин бойцы Советской армии подняли красное знамя на куполе Рейхстага, в то время как внутри здания все еще продолжался жестокий бой. Связанный с этим риск не был бессмысленным. Появление флага существенно деморализовало немцев, продолжавших сопротивление на улицах города.
О значение строевой песни как нельзя лучше говорит тот факт, что известные суровостью нравов спартанцы считали хоровое пение одним из важнейших элементов боевой подготовки. Причины такого внимания к изящным искусствам поясняет знаменитая фраза Германа Мелвилла: «Всякий, кто выхаживал якорь вымбовками (поднимал якорь лебедкой), знает, что хорошая песня стоит десяти человек». Хоровое пение позволяет синхронизовать усилия группы. Под нее подстраивается не только шаг, но и дыхание.
Велика была роль пения в поддержании морального духа. Причем текст имел к делу наименьшее отношение. Для идущего в атаку солдата важен был не смысл слов, а то, что он мог слышать множество шагающих вместе с ним товарищей. Видел-то он всего нескольких, а вот слышать мог тысячи. Чувствуя себя частицей огромной, сплоченной единой волей массы, воин воодушевлялся.
Орлы и трубы
Среди многочисленных знамен римского легиона два пользовались особым почетом. Одно из них представляло собой позолоченное изображение орла, а другое — портрет императора. Достойное место в ряду с этими реликвиями занимала и труба-буцина с резко отличным от прочих звучанием. Орел указывал войску положение полководца, а буцина служила для передачи его личных указаний.
В средние века, когда пехота, стоя на месте, лишь отражала атаки кавалерии, главные знамена иногда принимали весьма причудливый вид. Эту роль могли выполнять гигантские деревянные статуи святых, установленные на многоосные запряженные волами повозки. Или хоругви размером с корабельный парус, поднимаемые на вкопанных в землю мачтах. Но практическая их функция не менялась. Большое знамя служило моральной опорой войска и давало бойцам основной визуальный ориентир.
Эффект «моральной опоры» заключался в том, что попавшие в тяжелую ситуацию воины воодушевлялись, оглядываясь на знамя. Ведь его присутствие на месте означало, что фронт не прорван и не обойден, что сражение продолжается, и помощь, может быть, уже близка. А если и нет, то гибель не будет напрасной.
Большое знамя было ориентиром и для офицеров, которые ожидали появления возле него цветных сигнальных флагов, означающих тот или иной приказ. Кроме того, все отрезанные противником, рассеянные, раненые и потерявшие командиров воины стремились пробиться к знамени. И не потому, что оно «согревало душу». Главное знамя указывало место, где точно были свои и где можно было рассчитывать на поддержку и защиту.
Если полководец не бросался, как это нередко практиковалось в средние века, в сражение первым, а собирался управлять своими войсками, возле главных знамен становились и музыканты. Чтобы «транслировать» приказы командования на целое войско из 20-40 тысяч человек, само собой, было мало одной буцины. Требовались батареи тяжелых «крупнокалиберных» туб, ранние модели которых одним концом упирались в землю, а поздние — для удобства сворачивались в спирали, и целые ряды барабанов, горнов и литавр. Ведь чем больше было видов инструментов, тем разнообразнее могли быть и сигналы. Так собирался целый оркестр, начальник которого звался в римское время оптио, а затем тамбурмажором (старшим барабанщиком).
«Дирижерская палочка» тамбурмажора допускала и боевое применение.
Знаки, подаваемые музыкантами, даже в период расцвета военных оркестров оставались немногочисленными и простыми. Определенные сочетания звуков побуждали какую-то часть наступать, отступать или выполнить другой стандартный или заранее оговоренный маневр. Более сложные сообщения передавались гонцами или голосом по цепочке. Ни в древности, ни в средние века не были известны способы шифрования текста, подобные появившимся в Новое время морскому флажковому семафору или азбуке Морзе.
Можно подумать, что связь с помощью труб и знамен слишком уж легко поддавалась перехвату противником. Отчасти это, конечно, было так, хотя значение некоторых сигналов и могло быть известно только офицерам. Но любой недостаток можно обратить в свою пользу. С древних времен была известна военная хитрость, при которой в условиях ограниченной видимости (в тумане, в сумерках, в лесу) музыканты обманывали врага, имитируя присутствие войск в стороне от их действительного расположения.
| Музыка над волнами |