«Я с детства была абсолютно влюблена в барочную музыку — в оратории Баха, Генделя. Я невероятно благодарна, что моя педагог по сольфеджио Елена Киракосова дарила мне многочисленные диски, и я совершенно заболела этой музыкой. Потом был диск «Viva Vivaldi» Чечилии Бартоли, и я просто сошла с ума, все дни напролет слушая Вивальди, и потом почти сразу поняла, что тоже могу петь колоратуры. Думаю, эта любовь была настолько сильной, что мой голос сам адаптировался во многом под слуховые ощущения.»
«Мне кажется, я человек больше интуитивный, хотя в последнее время все больше интересуюсь историей не только с точки зрения музыки, либретто, а историей происхождения народов, историей античности. Особенно интересно бывает изучать редкости. Первое такое «погружение» в манускрипт произошло в связи с мотетом Порпоры, написанным для сопрано Грациолы в Оспедалетто. Это произведение я часто исполняю в барочных концертах и записала на диск с итальянским оркестром Giardino Armonico под управлением Джованни Антонини — невероятная музыка! Я рыдала от счастья, когда увидела ноты — трели, украшения, апподжиатуры, встречающиеся почти в каждом такте. Их когда-то исполняла монашенка, и есть письма, свидетельствующие, что лондонские примадонны Генделя не шли в сравнение с певицей из Оспедалетто. Мне кажется, в исполнении этой музыки очень важно чувство радости, гармонии с собой, любви к природе, восхваления Господу, о чем повествует текст этого мотета.»
«Ты все время развиваешься. И как музыкант, и чисто физически: я же совсем рано начала петь и давно привыкла к тому, что нужно очень внимательно следить за изменениями своего тела и за тем, как они на голосе отражаются. На детальном уровне это только я сама ощущаю, наверное. И еще мой пианист, с которым мы видимся практически каждый день. Но вообще я стараюсь на этом не фокусироваться, не анализировать уж слишком глубоко, доверять скорее ощущениям. То есть иногда необходимо сесть и разобраться, расставить приоритеты. Но как там говорят про вокалистов — что у них голова должна быть пустая, чтобы лучше резонировало, да? Все-таки, знаете, в этом что-то есть. Не то что мы глупее, чем остальные,— нет, конечно. Просто для того, чтобы петь, нельзя постоянно заниматься самокопанием. Таким, которое портит. Наверное, у каждого певца бывают моменты, когда он чувствует, что с этой рассудочностью куда-то в дебри углубился, а что-то неуловимое и важное потерял.» (Юлия Лежнева)
Источник
In furore iustissimae irae, RV 626 (Vivaldi, Antonio)
Содержание
Performances
Naxos
Sheet Music
Full Scores
Pub lisher . Info.
Holograph manuscript, n.d.
Copyright
PDF typeset by editor Ezequiel Diz (2016/4/18)
Editor
Ezequiel Diz
Pub lisher . Info.
Ezequiel Diz
Copyright
Parts
PDF typeset by editor Ezequiel Diz (2016/4/18)
⇒ 5 more: Violins I • Violins II • Violas • Cellos and Basses • Cembalo
PDF typeset by editor Ezequiel Diz (2016/4/18)
PDF typeset by editor Ezequiel Diz (2016/4/18)
PDF typeset by editor Ezequiel Diz (2016/4/18)
PDF typeset by editor Ezequiel Diz (2016/4/18)
PDF typeset by editor Ezequiel Diz (2016/4/18)
Источник
favorite music_note Chords for Vivaldi — In furore iustissimae irae — Piau share
Tune Chords
albumYou may also like to play
Ola Gjeilo — Northern Lights
Pachelbel — Canon in D — Franz Liszt Chamber Orchestra
Vivaldi — Gloria RV589 — I.Gloria in excelsis Deo (score)
Haendel — Messiah — And the glory of the Lord — Jacobs
Monteverdi — Pur ti miro — Elin Manahan Thomas & Robin Blaze
Mendelssohn — Ave maria (op. 23 no. 2)
Monteverdi: Zefiro torna e di soavi accenti — Fouchécourt, Padmore
Mozart — Coronation Mass — Credo — The English Concert
Delibes: Lakmé — Duo des fleurs (Flower Duet), Sabine Devieilhe & Marianne Crebassa
Vivaldi — Lauda Jerusalem — Alessandrini
Mozart — Requiem — Introit & Kyrie — Herreweghe
Vivaldi — Bajazet «Sposa son disprezzata» Vivica Genaux
G.F. Händel — «Ombra mai fu» — Sara Mingardo, Accademia degli Astrusi, Federico Ferri dir.
Claudio Monteverdi — Dixit Dominus II — Balthasar Neumann Ensemble and Choir
Claudio Monteverdi — Ecco mormorar l’onde — La Venexiana
Mozart — Eine kleine nachtmusik — Allegro
Antonio Vivaldi: Cantate «Cessate, omai cessate» — » Ah, ch’infelice sempre»
Handel: Da tempeste (Julia Lezhneva, Helsinki Baroque Orchestra)
Ruhe Sanft (Zaide — Mozart) Score Animation
Источник
In furore iustissimae irae ноты
Musical settings (art songs, Lieder, mélodies, (etc.), choral pieces, and other vocal works set to this text), listed by composer (not necessarily exhaustive)
by Antonio Vivaldi (1678 — 1741), «In furore giustissimae irae», RV. 626 [chorus], motet [ sung text verified 1 time ]
Available translations, adaptations or excerpts, and transliterations (if applicable):
Researcher for this text: Guy Laffaille [Guest Editor]
This text was added to the website: 2009-12-05 Line count: 20 Word count: 64
This website began in 1995 as a personal project by Emily Ezust, who has been working on it full-time without a salary since 2008. Our research has never had any government or institutional funding, so if you found the information here useful, please consider making a donation. Your help is greatly appreciated! –Emily Ezust, Founder
We use cookies for internal analytics and to earn much-needed advertising revenue. (Did you know you can help support us by turning off ad-blockers?) To learn more, see our Privacy Policy. To learn how to opt out of cookies, please visit this site.
Источник
Дивный цветок в саду гармоний… Концерт Юлии Лежневой и оркестра «Il Giardino Armonico»
Эпиграфом к нынешним «XXXII Декабрьским вечерам Святослава Рихтера», традиционно проходящим в Белом зале ГМИИ имени Пушкина, послужило начало известного стихотворения Пушкина. Это именно эпиграф, а не название или тематический признак фестиваля, ибо репертуарная и жанровая тематика заявленной программы этого года предстала самой что ни на есть разноплановой и вовсе не предполагала, что все исполнители, давшие согласие выступить на фестивале, должны были «для берегов отчизны дальной» покинуть «край чужой». В то же время
для нашей молодой и вокально одаренной певицы Юлии Лежневой, в этом эпиграфе можно отыскать некий смысл,
ведь ее зарубежная востребованность необычайно велика, поэтому каждая встреча с ней в «отчизне дальной» неизменно становится долгожданным праздником. И то, что концерт певицы на нынешнем фестивале «Декабрьские вечера» обещал стать настоящим праздником для меломанов, сомневаться вовсе не приходилось! Сам же концерт подобные ожидания подтвердил сполна.
Так случилось, что впервые в живом звучании я услышал Юлию Лежневу в 2008 году на двух концертах Россиниевского фестиваля в Пезаро, а после московского выступления певицы с программой оперных арий бельканто на сцене Большого зала консерватории в 2009 году ожидание следующей встречи с ее вдохновенным искусством затянулась для меня на несколько лет. В силу этого на концерт Юлии Лежневой в рамках нынешнего фестиваля «Декабрьские вечера» я собирался с особым предвкушением праздника, тем более, что петь она должна была в сопровождении итальянского ансамбля старинной музыки «Il Giardino Armonico» (художественный руководитель коллектива – Джованни Антонини), а это значит, что нас должна была поджидать встреча с какими-нибудь вокальными раритетами.
Ожидания оправдались и на этот счет, ведь
в программе первого отделения мы услышали два виртуознейших мотета.
Первый принадлежит перу Николы Порпоры и называется «In caelo stelle clare». Это один из четырех мотетов для сопрано соло, струнных и basso continuo, написанных композитором в 1744 – 1745 годах для воспитанниц-сирот приюта в Венеции под названием Ospedaletto dei Derelitti при церкви Santa Maria dei Derelitti. Второй, известный, пожалуй, несколько больше, но всё равно раритетный для наших концертных залов, принадлежит Антонио Вивальди. Его название – «In furore iustissimae irae» (RV 626). Он написан для сопрано соло, двух скрипок, альта и basso continuo и относится к группе трех дошедших до нас мотетов для сопрано, которые композитор сочинил во время одного из своих визитов в Рим в 20-х годах XVIII века.
Итальянский мотет эпохи музыкального барокко XVIII века на латинские тексты возвышенно духовного содержания, как свидетельствуют его образцы, исполненные на концерте и относящиеся к знаменитой венецианской школе, представляет собой многочастное сочинение с контрастным чередованием быстрых и медленных разделов и
требует от исполнителя владения всем арсеналом как виртуозно-технических, так и эмоционально-выразительных средств,
взывая к тесситурной и регистровой свободе звуковедения, безупречной голосовой подвижности и изысканной точности интонирования и фразировки. Всё это в творческом арсенале певицы, несомненно, присутствует, но за те почти четыре года, что прошли с того момента, когда я в прошлый раз был на ее концерте в Москве, исполнительница, так необычно ярко и «по-взрослому» начинавшая свой творческий путь, сегодня уже предстала перед нами как опытная, сформировавшаяся и весьма умудренная в профессиональном отношении певица.
Прозвучавшие мотеты требуют для своего исполнения поистине инструментального звуковедения,
и особо тонко и грациозно Юлии Лежневой удалось воплотить это в мотете Порпоры: ее голос при этом существовал не над оркестровым сопровождением, а как бы пастельно был растворен в звуках аккомпанемента, не теряя при этом своей ведущей линии и эмоциональной чувственности. Мотет Вивальди оказался исполненным в несколько более «классической» манере, если это определение вообще применимо к барочной музыке: просто я хочу сказать, что вокальная линия певицы в этом произведении была уже более выпуклой и яркой, так как на смену пастельной вокальной созерцательности опуса Порпоры пришли трепетно «жгучие», проникновенно захватывающие и всецело поглощающие слушательское сознание сочные гармонии Вивальди. При этом чувство стиля и вокальной культуры интерпретации, конечно же, и в этом опусе нашли свою счастливую благодать.
Второе отделение концерта перенесло нас в мир барочной оперы
— и всё, что было исполнено певицей, опять же, в живом восприятии в театре или в концертном зале оказалось для нас практически незнакомым: такие названия опер Вивальди как «Гризельда» («Griselda», 1735, RV 718), «Неистовый Роланд» («Orlando furioso», 1727, RV 728) или «Геркулес в Термодонте» («Ercole su’l Termodonte», 1723, RV 710), арии из которых прозвучали в программе концерта, на отечественной музыкальной сцене появятся, по всей видимости, еще не скоро, если появятся вообще.
К ариям из опер Вивальди певица добавила также один номер из оперы Генделя «Александр» («Alessandro», 1726, HWV 21). Надо сказать, в последние годы с операми Генделя, благодаря усилиям Московской филармонии, дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. Но такая раритетная опера Генделя, как «Александр», в названии которой «скрывается» не кто иной как древнегреческий правитель и полководец Александр Великий (Македонский), всё еще пока остается для нас «экзотикой». Не секрет, что куда лучше всегда обстояли у нас дела с ораториями Генделя: к слову, «Мессия» Генделя исполнялся и на «Декабрьских вечерах», правда, это было очень давно – в 1990 году.
Приобретая редкие компакт-диски или «вылавливая» что-нибудь в Интернете, отечественные меломаны, давно смирились с участью слушать барочные оперы или фрагменты из них в записи, поэтому нынешний «живой улов» раритетных арий из барочных опер (пусть и маленький – да удаленький!) на обделенные живым исполнением меломанские сердца, несомненно, лег, как животворящий бальзам.
Юлия Лежнева начала с арии di bravura из «Гризельды»
— арии несчастной Констанцы, персонажа, согласно сюжету пропавшего сразу после рождения у царя Фессалии Гуальтьеро и его жены Гризельды. Констанца, которая в итоге оказывается заложницей непростых отношений своих родителей, в арии «Agitata da due venti» дает весьма экспрессивный выход своим противоречивым чувствам, раздирающим ее душу, словно корабль во время шторма. Пленительно грациозная, воздушно легкая и обволакивающая, как само дуновение ветерка, ария «Zeffiretti che sussurate» из оперы «Геркулес в Термодонте» принадлежит персонажу по имени Ипполита, сестре Антиопы, грозной повелительницы амазонок, которая, конечно же, выведена в либретто в качестве главной антагонистки Геркулеса.
Некая меланхолическая ламентация прослеживается в нежно лирических трелях арии «Sol da te, mio dolce amore» рыцаря Руджеро, сопровождающего Роланда в его приключениях, о которых повествуется в опере «Неистовый Роланд»: околдованный чарами волшебницы Альцины, Руджеро в какой-то момент на время забывает свою возлюбленную Брадаманту. Наконец, пассия Александра, прекрасная Роксана, в опере Генделя предается поэтически возвышенным лирическим чувствам в арии «Brilla nell’аlma». И вновь, как и в случае с арией Констанцы из «Гризельды» Вивальди, мы встречаемся с арией di bravura.
Любопытно, что в оригинале партии Ипполиты и Руджеро были поручены кастратам:
первым исполнителем партии Ипполиты стал кастрат-сопрано Джачинто Фонтана по прозвищу Фарфаллино, первым исполнителем партии Руджеро – кастрат-контральто Джованни Андреа Тасси. Так что исполнение сопрано Юлией Лежневой арий этих персонажей травестийность с партии Ипполиты с легкостью сняло, а партии Руджеро травестийность, наоборот, сообщило.
Однако на то она и барочная опера, что необъяснимых причуд в ней всегда хватало: современные же трактовки могут лишь смещать их акценты еще более причудливо, но в этом как раз ничего «криминального» нет. В наше время, когда кастраты, для которых были написаны многие партии в операх XVIII века, давно сошли с исторической музыкальной арены, архисложные старинные музыкальные тексты, оставшиеся от них, иной раз в исполнении современных контратеноров могут звучать откровенно искусственно и даже фальшиво. В силу этого, когда такой
технически оснащенный и от природы подвижный голос, каким обладает Юлия Лежнева,
берется за подобные партии, это является однозначно оправданным выбором, а не репертуарной прихотью: это как раз и есть самый что ни на есть ее репертуар! Вместе с тем, вивальдиевская Констанца и генделевская Роксана изначально предназначались для примадонн, для естественного звучания женского голоса. Заметим лишь, что на премьерах XVIII века партию Констанцы исполняла некая Маргерита Джакомацци (по одним данным – сопрано, по другим – контральто), а партию Роксаны – знаменитая примадонна-сопрано Фаустина Бордони. Иногда можно встретить также определение ее голоса как меццо-сопрано, но это вопрос не терминологического противоречия, а исторических условий, когда деление на типы голосов фактически было очень условным, а певицы того времени, в принципе, не должны были пасовать ни перед какими партиями.
…Любой концерт — это, конечно же, не спектакль в театре: не исключение и концерт в Белом зале ГМИИ имени Пушкина. Однако в исполнении Юлии Лежневой мы в какой-то мере всё же смогли ощутить пространство театральных подмостков:
эмоциональная отдача певицы была невероятно сильной и одухотворенной,
а вокальное мастерство — всецело захватывающим и практически безупречным. И я вдруг поймал себя на мысли, что в условиях концертного зала в перипетии сюжетных отношений каждой оперы вникать особо и не хотелось — хотелось просто слушать, хотелось наслаждаться виртуозно-изысканным пением и не думать о том, что этот праздник рано или поздно закончится… Но всё же он закончился, однако, к счастью, хоть и ненадолго, его продлили бисы.
Их было три. Первый бис – ария Арбака «Son qual nave ch’agitata» – знаменитая вставная виртуозная ария (одна из характерных арий di baule), написанная для Фаринелли (Карло Броски) его братом Риккардо Броски к лондонской премьере «Артаксеркса» Хассе 1734 года. Второй – словно истаивающая в пространстве звука нежнейшая ария «Lascia la spina», принадлежащая аллегорическому персонажу-сопрано по имени Наслаждение (это одна из версий перевода: в оригинале – Piacere) из оратории «Триумф Времени и Разочарования» («Trionfo del Tempo e del Disinganno», 1707, HWV 46a). Вторая (расширенная) редакция этого опуса носит название «Триумф Времени и Правды» («Il Trionfo del Tempo e della Verità, 1737, HWV 46b). Наконец, третий бис повторил «Аллилуйю» из мотета Вивальди. И на этом праздник закончился уже окончательно.
Остается только сказать, что со стороны камерного оркестра «Il Giardino Armonico» приглашение в барочную музыкальную сказку выражалось не только в звуках его волшебного аккомпанемента, но также и в рафинированно-изысканных интерпретациях избранных инструментальных концертов Вивальди, Джеминиани и Генделя.
