История гитар Martin
| Вот уже более полутора столетий фирма The Martin Guitar Company производит акустические инструменты, которые считаются одними из самых лучших в мире. История одной из самых известных гитар Америки началась 31 января 1796 года в Германии в городе Markneukirchen, когда родился Кристиан Фредерик Мартин. Будущий мастер увлекся гитарным ремеслом довольно рано, и уже в возрасте оставил родной город и отправился в Вену, где устроился учеником к Йоанну Штауфферу, известному изготовителю гитар. |
В 1833 году мастер Кристиан Мартин принимает решение эмигрировать в Соединенные Штаты Америки, где сотрудничает с разными гитарными фирмами, а в 1839 году в городе Назарет, Пенсильвания, открывает свою собственную фирму — The Martin Guitar Company.
Начало 20 века ознаменовалось необычайным ростом компании, который продолжался вплоть до 1929 года. Но даже в суровые годы Великой Депрессии компания Martin смогла оставить заметный след в истории. Именно тогда была создана знаменитая гитара «Dreadnought» и изобретен гриф.
В 1954 году компания снова начала производство дреднотов с удлиненным корпусом и грифом, но ограниченной серией. Модель D-28S оказалась весьма популярной.
В конце Пол Маккартни и Джон Леннон взяли свои гитары Martin D-28 в Индию, где были написаны песни, вошедшие в знаменитый Белый альбом Биттлз. Эти же гитары не раз использовались в студии на Эбби Роуд для записи таких известных акустических треков, как Mother Nature’s Son, I Will, It’s Been A Long Time, Blackbird и Rocky Raccoon.
Благодаря необычайному интересу к акустическим гитарам в начале совпавшим с эрой софт-рока в США, компания Martin смогла очень значительно увеличить производственные обороты.
Период восьмидесятых стал самым провальным для компании со времен Великой Депрессии. Свет увидела только лишь одна новая модель гитар JM.
В компания наконец снова вернулась ко временам своей былой славы. В 1994 году Martin выпустили обновленную модель D-45, цена за которую составила 23000 долларов.
А в 1995 году Martin в сотрудничестве с Эриком Клэптоном начали работу над ограниченной серией Уже после выпуска модели 461, названной в честь альбома Клэптона года «461 Ocean Boulevard», стало ясно, насколько удачен этот совместный проект. Далее последовала именная модель Клэптона 000-28EC, доступная и сейчас в серии Vintage.
Помимо Эрика Клэптона, именные гитар Martin выпускались для таких известных музыкантов, как Марк Нопфлер, Джонни Кэш, Стинг, Том Пэтти.
В 1996 году в сотрудничестве с музыкальным телеканалом MTV для проекта «MTV Unplugged» был выпущен необычный дреднот, сочетавший 2 вида древесины на корпусе — палисандр и красное дерево.
На пороге 21 века компания Martin пересекла знаменательный рубеж — была выпущенная миллионная гитара Martin.
История компании Martin Guitar — это история шести поколений семьи Мартин, посвятивших свою жизнь ремеслу изготовления гитар. И сегодня найдется не так уж много производителей, способных составить достойную конкуренцию, так как компания Martin во главу угла ставит качество инструмента, и каждую их гитару можно смело назвать произведением искусства.
Источник
Штауфер, Шерцер, Торрес и Мартин
Современная гитара типа «парлор» со схемой Шерцера (мануфактура D’OFF, Санкт-Петербург)
Ничего не меняется. Скоро Новый Год, мы бомбим, там убили, здравоохранение все лучше, мир ненавидит всех, потому что все ненавидят мир, президент с уверенностью смотрит в завтрашний день, а над Москвой – вместо запланированного снегопада – периодически идут весенние дожди.
С чего бы меняться и нам? Не с чего нам меняться. Мы напишем новую статью об эволюции гитары, а заодно – исправим недочеты старой. Расскажем о конструктивных частях гитары, которые в той статье упоминались просто так – как нечто само собой разумеющееся.
Нам в соцсети (и в Фейсбук и во Вконтактик) пришли закономерные упреки. Мол, что это за ликбез, каждое второе слово в котором нужно гуглить? Виноваты. Исправляемся.
(Чтобы статья не разрасталась бесконечно, некоторые пространные пояснения из других ресурсов — мы выводим отсюда гипепрссылками. Смело щелкайте, переходите — и получайте дополнительную информацию)
Ведь что такое гитара? Деревянный барабан, функция которого – усиливать звуковые колебания струн, при этом – не разваливаясь. Красота, удобство – важные производные, но совсем не главные.
Но это – только вопрос интерпретации. Ведь для друзей вон тот старичок – импозантен, а для патриотически настроенных старушек – вылитая крыса. И усы его крысиные.
Гитара, действительно, вполне может быть деревянным барабаном, когда, как говорили в нашей замечательной советской школе, у монгола жопа гола. После рук мастера этот ящик закономерно становится произведением искусства и сложным произведением инженерии.
В архитектуре есть приспособление, которое устанавливают в последнюю очередь. Библия называет его поэтически — «краеугольным камнем», прозаичные ремесленники зовут «замковым камнем» — сути это не меняет. Когда построен свод, в его центр самым грубым образом вбивают этот камень – и с этого момента свод может нести всю конструкцию, не разваливаясь, а в собор можно пускать архиепископа, как в дом – кошку.
В гитаре роль замкового камня выполняет клец.
Происхождение термина – темна вода во облацех. Произошло оно от части боевого топора, а сама эта часть – «клевец» — названием обязана клюву. Почему в нашем языке именно клецем назвали две опорные чурки – вверху и внизу гитарного корпуса – малопонятно. Англичане, к примеру, особо не заморачиваются и называют детали headblock и tailblok, т.е. головной и хвостовой брусы. Но у нас язык, как вся Россия, аршином общим не измеряется, потому смиримся. Раз клец – пусть будет клец.
Клецы держат все – верхнюю деку, нижнюю деку, обечайки. К верхнему клецу разными способами крепится гриф.
Именно споры о клеце (а не о пружинах, как думают некоторые эрудиты) разделили в свое время школы лютнеров.
Напомним, что гитара принадлежит к щипковым инструментам, а уже – к лютневым. Второй подраздел щипковых – цитровые, а их отличие от лютневых – в отсутствии грифа.
Название ее пришло из греческого – от «кифары».
Первая современная лютня появилась в Европе в XIII веке. У нее был овальный корпус, короткий гриф, отогнутая голова и самое разное количество струн. Максимально – двадцать четыре, обычно же – пять, заключенных в пары (хоры).
К XVIII веку лютня резко теряет популярность, т.к. в моду входят клавишные. Но в одной стране гитаре никогда не изменяли – в Испании.
Тамошняя гитара – виуэла – имела пять струн и одну дополнительную. Не басовую, как сейчас, а специальную – для ведения мелодии. Первоначально, гитара имела четыре струны, а пятую догадался установить современник Сервантеса – Висенте Эспинель, знаменитый бард и поэт. Пятиструнные гитары с успехом изготавливал Страдивариус – с тем самым строем, какой мы имеем сейчас: ми, си, соль, ре, ля.
Дублирующая басовая ми появилась позже – в самом конце XVIII веке. Исследователь гитары и сам – гитарист-виртуоз Эмилио Пухоль говорит, что первое упоминание о шестиструнке относится к 1799 году, но по сохранившимся источникам – можно найти более ранние образцы. Возможно, Пухоль имел в виду, что с 1799 года такие гитары становятся фактическим стандартом.
Так получилось, что гитара, распространившаяся по всей Европе, к XIX веку имела один признанный инженерный центр, который располагался в Вене. Можно взять любую гитару того времени – и быть уверенным, что сделана она по канонам австрийской школы. Причина проста – на востоке Европы немного видоизменили испанскую виуэлу – и решили остановиться; больше ничего не менять. Виуэла, как светлый образ стервозной маменьки — хранился в сердцах мастеров, подобно засушенным цветам в книге.
ВЕНСКАЯ (АВСТРИЙСКАЯ) ГИТАРА
Венская школа гитаростроения шла по пути наименьшего сопротивления. Что требуется от краеугольного камня? Держать конструкцию? Вот пусть и держит.
Как там у виуэлы? Брус сверху, второй снизу – и все, готово дело. Пусть так будет и в гитаре.
В Австрии непререкаемым авторитетом была школа мейстера Иоанна Георга Штауфера. Он должен был делать скрипки, но по какой-то причине стал делать гитары – и наплодил столько учеников, что разобраться в его последователях – задача не самая легкая.
Но мы точно знаем два знаменитых имени – Шерцера и Мартина. Эти ученики Штауфера дали название схемам пружин, которыми оснащаются гитары по сию пору.
О пружинах – чуть позже, а пока продолжим о клеце.
Венский клец представляет собой брусок прочного дерева, на котором, как мы сказали, крепятся все остальные части гитары, причем гриф крепится особым образом – с помощью паза, который называют «ласточкин хвост». Собственно, «ласточкин хвост» — совсем не музыкальный термин. Это обиход строителей, у которых этих стыков – больше чем аккордов у дворового гитариста: и в лапу, и в шип, и в стык и, в частности, в ласточкин хвост. Никакой романтики – стык похож на ласточкин хвост, потому назван «ласточкин хвост». Ну вот почему мы называем собаку собакой? Очевидно же – потому что она очень смахивает на суку.
Венская гитара 1825 года. Видна простая выборка под гриф в верхнем клеце.
Это очень надежное соединение. Настолько надежное, что до сих пор от него не отказываются. Если вы, любезные читатели, в спецификациях гитары встретите что-то типа «гриф австрийский» или «гитара австрийской школы» — будьте уверены, что имеется в виду именно венский способ крепления грифа в стык «ласточкин хвост».
Жизнь Штауфера не была особо радужной. В тридцатые годы XIX века, как учат выражаться на факультетах журналистики, «назрела проблемная ситуация». Он попал в долговую яму – и тогда-то от него в Америку сбежал искать счастья Кристиан Федерик Мартин, чье имя в мире широко известно, а вот имя его учителя – не столь широко. Фатум.
Немецкая фабричная гитара сороковых годов XX века, собранная по венской схеме
Главным звуковым излучателем гитары является верхняя дека. Из чего ее делают сейчас – мы уже говорили тут (ТЫЦ). А в XIX веке ее делали из всего, что звучало. Из ели, кстати, тоже. Звуковые характеристики верхней деки становятся наилучшими при ее толщине порядка трех миллиметров. Тому, кто плохо представляет себе, что это такое, нужно пояснить – это очень тонкий деревянный пласт. Массив, — как говорят гитаристы. Очень нежный. При эксплуатации гитары неукрепленная верхняя дека неизбежно деформируется.
Понятно, что деку необходимо укреплять.
Укрепляющие элементы делят на три группы. Делят условно – по функциям, т.к. по конструкции они различаются очень мало или не различаются вовсе.
Это рипы, это пружины и это футеры.
Основное укрепление выполняют рипы. Практически всегда они расположены горизонтально. Они прочные, они довольно толстые и высокие. Если залезть рукой в резонаторное отверстие классической гитары, то прямо под ним – можно нащупать главную гитарную рипу – гармоническую. Рипы не дают декам гитары западать или наоборот – выгибаться вверх.
Битва происходит между двух рип задней деки. Поперек рипы — идет футер. По центру виден верхний клец, а по стыкам обечаек и дек — идут наборные контробечайки, в которые концами врезаны рипы. Пружин здесь не видно. Они расположены на верхней деке, а трагедия убивания животного — происходит на нижней.
Под гармонической рипой – находятся пружины.
Пружины тоньше рип, меньше рип. Они не только цементируют деку, они ее еще и настраивают. Пружины особым образом скалопируют, т.е. скальпируют, т.е. убирают у них некоторый объем – больше всего по оконечностям.
Скалопированием добиваются двух целей. Во-первых, выбирая объем пружины – можно изменять настройку деки. Дека будет звучать иначе. Во-вторых – убирая объем с оконечностей, добиваются того, что место, где заканчивается пружина и начинается чистая дека – почти не испытывает нагрузки, а значит в дереве не образуются напряжения. Оно не пойдет трещинами, оно не лопнет при перепаде температур. Рипы скалопируются подобным образом, но не столько ради звука, сколько для смягченного перехода рипы в деку.
Под резонатором — гармоническая рипа, а под ней — пружины по схеме Шерцера очень характерной формы Z
Совсем просты футеры.
Задняя дека. Футер.
Это подпорки и заглушки. Никакой музыкальной функции они не несут, и их шлепают в самые опасные места – просто перестраховываясь. Если заглянуть в резонатор очень хорошей гитары, можно увидеть, что задняя ее дека проклеена сверху донизу вертикальной шпалой. Это и есть футер. Кроме того, футеры клеят на обечайки – просто на всякий пожарный. Футерами преграждают путь расползания начинающимся трещинам. В общем и целом, именно на вашей гитаре – футеры могут быть, а могут и отсутствовать. Все зависит от энтузиазма производителя. На моей классике, например, я обнаружил два малюсеньких футера по задней деке. И это верное решение. Классику не нужно перегружать лишними деревяшками. Зато мой полномассивный парлор – весь в футерах, как логовище Шелоб в паутине. И это тоже оправдано, т.к. полный массив лучше переберечь, чем недоберечь.
Классическая гитара по схеме Торреса. Очень хорошо видно, что обечайки укреплены футерами.
Гитарные боковины называют обечайками. Это тоже не гитарный термин. «Обечайка» – это барабан без дна и верха. Саксы, кстати, и здесь долго не думали. Никаких обечаек у них нет, а есть просто sides – стороны. Простой функциональный язык. Понятный – что немаловажно. Деки к обечайкам крепятся контробечайками. Опять заглянем в резонатор. Видите деревянный обод в месте стыка дек и обечаек? Вот это и есть контробечайки, контрики. Иногда они цельные, но чаще – наборные, состоящие из чопиков, приклеенных вплотную друг ко другу.
Пружины и рипы очень часто врезают и вклеивают в эти контрики. Это делает гитару более прочной, но, одновременно, довольно жесткой, тугоподвижной. Испанцы не любят такого рода вклейки, но так их гитары и не живут долго, зато немцы – любят. И получают звук, который не очень любят музыканты. Нет в нашем скорбном мире единственно правильного решения. Приобретая чего-то, что-то теряем.
Ладно, ближе к нашему захватывающему сюжету.
Мы уже поняли, что гриф в венской традиции – вклеивался в клец.
Имелась еще одна особенность – схема пружин, которую сейчас называют по имени ученика Штауфера – Шерцера, или еще Z-braces – по самой распространенной разновидности схемы, похожей на букву Z.
Эталонная Z-схема пружин Шерцера. Так чаще всего и делали гитары венской школы. Заметим, что контробечайки — цельные, а не наборные, как на иллюстрациях выше.
Венские гитары играли (и, кстати, отлично играют до сих пор), но мастеров они не удовлетворяли.
Чем же был плох Шерцер? Почему он постепенно забылся, а точнее – почему был вытеснен с рынка новыми схемами пружин? Да ничем. Это отличная схема пружин, минимально нагружавшая корпус, практически не стеснявшая деку.
Скоро мы ответим на этот вопрос и вы, любезные читатели, удивитесь прозаичности решений лютнеров.
Для этого – нужно поговорить о Торресе и Мартине.
Как-то так получилось, что люди сложили миф, который соотносится с историей, как соотносится дуб с голодом кошки. Мол, Мартин придумал свою оркестровую модель – приспособив испанку Торреса под эстрадные цели. Методами Шерлока мы легко распутаем, что пичуга оказалась в зубах кошки именно на дубе – и во всем этом есть какая-то связь – жадность хозяйки, например, но, в общем и целом, перед нами – разнопорядковые явления.
Дело в том, что Торрес и Мартин творили собственные – в высшей степени оригинальные инструменты – одновременно. Это был промежуток в десятилетие – где-то 40-е, 50-е годы XIX века. Мастера били почти одинаковые шишки, но факт – друг у друга ничего не крали.
Прототипом и Торресу и Мартину – служила венская гитара Штауфера. И Торрес, и Мартин первоначально делали именно гитары венской школы.
Начнем, пожалуй, с Торреса.
Если мы вспомним фотографический обзор гитарной эволюции, вспомним и то, что в той статье постоянно подчеркивался крайний консерватизм испанских гитар. Итальянцы меняли формы, французы вкручивали в корпуса какие-то дурацкие стразики, немцы постоянно переделывали пролетки грифа, а испанские гитары…
На фото – испанские барочные гитары, между которыми – 37 лет (1802 год и 1839). Это огромный промежуток для гитаростроения. Но испанки — практически остались без изменений.
Для сравнения — вот так в тридцатые годы выглядели немецкие гитары. Была мода на вычурный тип корпусов.
Как в сказке: «В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный. На цепях между столбов. Не видать ничьих следов Вкруг того пустого места, В том гробу твоя…
Понятное дело, твоя испанская гитара.
Испанские мастера упорно ничего не меняли. Из них получились бы прекрасные программисты. Они не желали зауживать талию и расширять бока. Возможно, они просто не видели дородных кустодиевских красавиц, а их испанские анорексички не располагали к художествам. Испанцы не делали никаких экспериментов с грифом и смачно плевали на модный перламутр.
И надо же такому случиться, что именно они – совершили революцию. Что лишний раз доказывает необходимость инженерных новаций и полнейшую бесполезность бесконечных улучшений.
Торрес не был учеником Штауфера. И слава Богу. Он не хранил ни малейшего пиетета перед памятью венского мейстера. И, соответственно, не путал инженерные амбиции с чувством благодарности.
Первые его гитары были венскими. Он умел их делать и делал их прекрасно.
Одна из первых гитар Торреса. Это венская гитара.
И он видел все их недостатки. А еще он умел четко формулировать цели и выбирать методы, которыми к своим целям шел.
Во-первых, его не устраивало то, что венская гитара была парлорной, т.е. салонной, и не предназначалась для использования в больших концертных залах, которые просто не была в состоянии озвучить.
Помните романс?
«А в сумерках кони проносятся к Яру.
Ну что загрустили, мой юный корнет?
А в комнатах наших сидят комиссары
И девочек наших ведут в кабинет».
Малинин пел этот романс с такими надрывными интонациями, что казалось, будто яр – это крутой обрыв, метафора катастрофы (вспоминаем печальный Бабий Яр — и аллюзии настигнут нас сами). А на деле – кони несли забулдыг к богемному ресторану «ЯрЪ», где сапоги со смальцем, где цыгане, где скрипки – и где те самые салонные гитары. И где, конечно, кабинеты – те самые парлоры. Места музицирования, гурманства и разврата. Где пахло пороком и лавандой.
Не во врачебные же кабинеты, в самом-то деле, вели комиссары девушек наших.
Торрес поставил своей задачей – вывести гитары из парлоров (из салонов, из кабинетов). Для этого требовалось сделать ее громче.
Очевидный путь к цели – увеличение корпуса. Торрес первым сделал мензуру инструмента в 650 мм. Он же – расширил обечайки. Гитара, которую мы сейчас зовем классической, тогда приобрела формы, которые мы знаем и к которым привыкли. Да-да, с тех пор, с поры Торреса – она практически не изменилась.
Две гитары — Crusader CC-120 2014 года выпуска и гитара схемы Торреса 1860 года (мануфактура Молино). Различить их невозможно.
А дальше обнаружилась проблема. Схема Шерцера перестала держать деку такого большого инструмента. Одной рипы и двух пружин было явно недостаточно. И Торрес изобретает свой знаменитый красивый «веер».
Да, родной читатель, вопреки мифу, Торрес не облегчил конструкцию, а напротив – усилил ее. Гитара стала крепче.
Но – звучала все равно посредственно. И это была вторая проблема – посерьезнее первой. Выяснилось, что просто разгромадить инструмент мало. Нужно было что-то еще. Но что? Ничего очевидного в голову не приходило довольно долго. Но старая истина «когда не знаешь, что делать,- наблюдай» не подвела его. Как судачат злые языки, раз Торресу показали детский фокус с яйцом, которое невозможно раздавить, зажав в ладони. Удивительное дело – хрупкая скорлупка отчаянно сопротивлялась мощной руке – и побеждала.
Муза – дама хотя и капризная, но на уговоры падкая. Однажды она все же решила зайти к Торресу в гости и подсказала очень изящное решение: корпус гитары нужно напрячь, как напрягают барабан. Чтобы он был не простым гробиком с дыркой, на который натянули кишки мертвой скотины, а подобным яичной скорлупе – хрупким и прочным. Настолько чутким, чтобы кухарка, зажегшая рядом с гитарой спичку – в испуге отскочила, потому что гитара бы от спички запела аккордом.
Первым делом Торрес выкинул верхний клец, т.к. решил, что напряженности корпуса нельзя добиться, если сам корпус собран из разных частей методом понавтыкания одно в другое. Он решил сделать гитару – единым организмом.
Торрес решил сделать корпус гитары – продолжением грифа, а для этого – продолжил гриф конструкцией, напоминающей испанский сапог. Обечайки собирались прямо на грифе, а плоскости сапога – распирали корпус изнутри.
Выбор был сделан блистательно. Корпус напрягся, зазвенел, а эксперименты с пружинами привели к тому, что дека приобрела практически идеальный баланс.
Чуть видоизмененная гитара по схеме Торреса. Гриф, продолжающийся в «испанский сапог», знаменитый веер, наборные контрики, мощный футер по задней деке, футеры на обечайках, и скалопированные рипы, придающие деке форму линзы. Видоизменение коснулось схемы верхней деки. Мастер чуть поиграл со схемой пружин. Не будем подсказывать — пусть внимательный читатель сам увидит, что в ней не так.
Вот и все отличие испанской гитары Торреса от венской гитары Штауфера.
Если вы читаете в спецификациях что-то такого типа: «испанский сапог», «под декой веер», то сразу понимаете, что речь идет о гитаре Торреса. Она больше венской гитары, верхний клец у нее соединен с грифом, у нее веерная схема пружин.
Отдельно нужно сказать о фабричных испанках.
Дело в том, что заводское производство диктует собственные условия, главное из которых – конвейерность, а значит разделение технологических узлов. Другими словами, на фабрике очень трудно отдать одному узлу – очень трудоемкую операцию. Конвейер должен двигаться быстро, каждый узел должен производить что-то совсем элементарное.
По этой причине, конструкцию Торреса несколько видоизменили – в сторону упрощения, конечно. Испанский сапог, распирающий и напрягающий корпус, оставили, но гриф от него отделили. По сути, на место вернули венский клец, но сделали его по типу испанского сапога. Гриф в него, конечно, стали вклеивать тем же ласточкиным хвостом.
Пример мануфактурной адаптации. Виден «испанский сапог», но он не продолжается в гриф.
Все остальное – веер, мензуру в 650 мм. – оставили без изменений. Хорошо это, или очень хорошо – решать только покупателю. Кто хочет классику Торреса – и может себе ее позволить – обращаются к мастерам. И платят им не совсем адекватные деньги. Кому нужна просто «испанка» — с типичным испанским звуком – идут в магазин. Их тоже греет мысль о приобщении великой школе, как грела мысль об империи британскую королеву, которую мать, отправляя на первую брачную ночь, напутствовала прекрасными словами: «Закрой глаза и думай об Англии».
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИСПАНКИ В ВЕНУ
Старая гитара венской школы почти умерла. Нововведение Торреса оказалось выигрышнее – с какой стороны ни посмотреть. Нужно было отказываться от Шерцера, барочных корпусов, принимать мензуру 650 мм. В общем, приходить к истине путем асимметричного унижения. Испанцы рискнули – и выиграли.
Тевтоны горды, но не глупы. Они полуподтвердили-полусогласились, что гитара Торреса – лучше старой венской гитары – и сделали испанку, но – свою испанку.
Crusader CC-120. Испанка с венским клецем.
Приняв без изменений пропорции корпуса, схему пружин веером, они, все же, оставили венский клец, в который вклеивают гриф своим старым способом ласточкиного хвоста. Кроме того, немецкий веер – не испанский веер. Немцы, с выражением усталости от чужого счастья, стали жестко закреплять пружины в контробечайку, отчего немецко-испанские гитары стали звучать с сильным немецким акцентом.
Где шкворчат колбаски, где все стабильно и предсказуемо, а в дальней комнате – мягко горит настольная лампа.
Как бы то ни было, у испанок немецкой сборки – полно поклонников. Это очень спокойные гитары, за которые не страшно в плане сохранности и от которых не нужно ждать замысловатых кренделей.
Вот — испанка, сделанная руками немцев. И форма на месте, и пружины — по канону, и мензура выверена, а клец — свой, родной, венский.
В мире не только гуляют ураганы. В нем есть стабильность. Как замечательный журнал «Гефтер» — при сотнях авторов — кажется написанным одной рукой, так и все немецкие классические гитары — неуловимо напоминают друг друга.
А В ЭТО ВРЕМЯ МАРТИН.
Что же в это время происходило в Америке?
У Мартина работа кипела, как горячий ключ на Камчатке.
На Новой Земле Мартин тоже скептически смотрел на венский парлор. Американская переогромленность, заглушающие бэнды и повальная музыкальность — точно как раньше Торреса – привели его к формулированию цели. Гитару нужно было сделать громче. Еще громче!
Мартин пошел путем, отличным от пути Торреса.
Он решил делать гитару, которая была бы еще больше гитары Торреса. Он задумал целое семейство таких гитар, которые обобщенно назвал «фолками», т.е. «народными».
Сейчас мы их так не зовем. Название «фолк» отошло к совершенно конкретному корпусу – довольно небольшому, а все его семейство больших эстрадных гитар стали называть «вестернами», т.е. «западными».
Мартину показалось мало увеличить корпус. Он решил заменить жильные струны – металлическими. Результат был ошеломляющим. Гитара зазвенела так, что ее стало слышно даже в оркестре. Неслыханное доселе дело.
Радость его была недолгой. Схема Шерцера не держала запредельной нагрузки металлических струн. Инструменты некоторое время играли, а после – складывались напополам. Мартин узнал о веерной схеме Торреса. Попробовал и ее. Опять неудача. Даже веер Торреса не держал металл. Гитары ломались.
И Мартин решил так. Металл раскачает хоть почтовый ящик, потому раз – мы сделаем деку толще, и два – мы переставим схему пружин с ног на голову. Z не подходит, веер не подходит, значит мы поставим пружины кракозяброй, а в ее промежутках поставим дополнительные ребра жесткости.
Он то убирал гармоническую рипу, то возвращал ее, то возвращался к Шерцеру, и его Шерцер был устрашающим. В итоге, классический вариант схемы Мартина стал таким: по центру – огромный Х, в верхней части которого – резонатор, с каждого боку – по две дополнительные пружины, и еще две дополнительные пружины, самые мощные – в нижней части икса.
Торрес, считавший, что инструмент для гармоничности – должен выглядеть гармонично – ужаснулся бы, но Мартин давно стал американцем и перестал обращать внимание на запах розы в грозы. Главное – он достиг цели. Гитары перестали ломаться, а их громкость порой пугала, да и по сию пору способна поразить в самое сердце неподготовленную пенсионерку.
С такой схемой не поиграешь пахебельный канон (хотя у китайцев — получается и тут). Такая гитара требует «По полю танки грохотали», ну или Helter Skelter– на совсем уж крайний случай.
1840 год. Эксперимент Мартина с веером.
1840 год. Один из первых крестов.
1840 год. Попытка возвратиться к Шерцеру.
1929 год. Один из последних вариантов креста.
1944 год. Классический крест Мартина. Снизу — две мощные пружины.
Вот он — устрашающий крест схемы Мартина. Две нижние пружины идут не справа-налево, сверху-вниз, а наоборот. Это вариации конкретного гитарного инженера. Принципиальной разницы нет. Сколько мастеров — столько и тонких вариаций схемы Мартина. 1945 год. Дредноут D-18.
Надо сказать, что над клецем Мартин особенно не задумывался. Его гитары были со стандартным венским креплением грифа, который он, кстати, стал закреплять не по 12 ладу (как Торрес), а по 14.
Современные последователи Мартина – не склонны себя сдерживать. Они смело комбинируют разные схемы, а уж испанский сапог ставят – когда им это в голову приходит.
Испанский сапог Торреса — на дредноуте с крестом Мартина. Типичный современный гибрид.
У Мартина собственные артикулы гитарных корпусов, о которых будет интересно рассказать – в следующих статьях, — но сейчас нам важнее уточнить, что самая знаменитая форма, изобретенная им – дредноут. Тот самый прямоугольный инструмент – самый популярный в мире. Кроме того, именно от Мартина пошло обобщение гитар с «крестом» под декой. Их стали называть вестернами. Со временем появились вестерны самых разных форм – даже парлоры. Самые популярные из них: фолки (по размерам близки к испанкам), гранд-аудиториумы (и практически идентичные им малые джамбы), дредноуты и самые большие – джамбы. У всех, даже у парлоров, под декой – обязательный мартиновский крест.
1958 Martin 00-28G, 1962 Martin 000-28C, and 1968 N-20.
Самое знаменитое изобретение Мартина — дредноут. Модель, разошедшаяся копиями по всему миру. На фото — французская реплика дредноута Crusader CF 6001 FM
ШЕРЦЕР УМЕР? ДА ЗДРАВСТВУЕТ ШЕРЦЕР!
Да, друзья, долой упаднические настроения! Шерцер не просто жив, он еще и входит в моду.
Мы не зря поставили заглавной — фотографию парлора, сделанного в 2015 году одной петербургской фабрикой. У венской парлорной гитары — свой, совершенно особый звук — не похожий ни на классику Торреса, ни на вестерны Мартина. Даже мартиновский парлор — с крестом под декой — будет радикально различаться по звуку от парлора с Z схемой пружин.
Похоже, нас ждет постепенное возрождение старой венской школы гитаростроения — и это просто замечательно.
Теоретик занимается просчетом возможностей, практик – зажигает уличные фонари, а философ понимает, что теоретики, практики и фонари – просто феномены, чье существование оправдано самим фактом существования – и ничем иным.
Если появилась дорога, значит ее сначала топтали звери, потом утюжили люди, а после – дорога закончится городом. И все это вместе – единый неизбежный процесс, с которым спорить так же хорошо, как спорить с восходом солнца.
Из перечисленного нами – нет гитар лучших. Каждая из них соответствует цели. Или к цели ведет. А значит – должна существовать. как существует солнце, восходом которого мы довольны совсем не каждое утро.
Источник