СТРУНЫ ГИТАР А.Я.РОЗЕНБАУМА
(Мифы о гитарных струнах)
Рынок предложений гитарных струн в России очень разнообразен. Есть струны на любой «вкус и цвет». Поговорим о предпочтениях профессионалов, о струнах, которые использует в своей работе Народный артист России Александр Яковлевич Розенбаум
«У меня сложились давние деловые отношения с интернет-магазином Мир Струн (www.mirstrun.ru) и все закупки я осуществляю только через них» — говорит Алексей Шумов, гитарный техник А.Я.Розенбаума. Он же нам рассказал и мифах и легендах, которые существуют о струнах и инструментах А.Я.Розенбаума.
МИФ ПЕРВЫЙ:
А.Я.Розенбаум играет исключительно на струнах марки Elixir.
Это не совсем так. В коллекции А.Я.Розенбаума имеются гитары почти всех лучших мировых марок и на них используются различные струны:
Очевидно, что на гитары Martin ставятся струны Martin, На гитары Fender струны Fender и т.д.
МИФ ВТОРОЙ:
— На любую гитару можно ставить любые струны!
— Это не так. Гитары имеют различный размер мензуры.
Мензура (лат. mensura — мера) — индивидуальная длина открытых струн от верхнего до нижнего порожка щипкового музыкального инструмента.
- Fender 25.5”
- Taylor 25.5”
- Takamine 25.375”
- Ovation 25.25”
- Martin 24.9”
- Gibson 24.75”
Чем меньше длина мензуры, тем натяжение струн меньше, и наоборот. Очевидно, что на короткомензурные гитары нужно ставить более толстые и жесткие струны.
МИФ ТРЕТИЙ:
— А.Я.Розенбаум играет на струнах толщины Light 0.10-0.47
- На все 12-ти струнные гитары, независимо от марки, ставятся струны калибра не тоньше 0.12 — 0.53
- На 6-ти струнные гитары с короткой мензурой ставятся струны калибра не тоньше 0.13 — 0.56
- На 6-ти струнные гитары с обычной мензурой ставятся струны калибра не тоньше 0.12 — 0.53.
МИФ ЧЕТВЕРТЫЙ:
— В строе Open-G (DBGDGD) можно играть на обычных фабричных комплектах струн.
— Не совсем верно. Струны некоторых производителей, Таких как Elixir, Rotosound и Cleartone позволяют это делать. Их струны Phosphor Bronze c защитным покрытием достаточно жесткие и легко выдерживают общее снижение натяжения. При перестраивании гитары в строй Open-G с обычного испанского стандарта, струны 1, 5 и 6 хора (хор – пара струн на 12-ти струнной гитаре) отпускаются на 1 тон, в результате общее натяжение струн уменьшается.
Струн для Open-G не существует, но есть негласное правило — если вы ослабили струну на тон, используйте в этом хоре струну на 1 калибр выше. Скажем, вы ослабляете 1-ую струну с E до D. первая струна у вас была 0.10 значит надо поставить 0.11. Это правило очень актуально для «волос» – тонких комплектов струн, начинающихся с 0.09 и 0.10.
Таким образом для своей гитары, вы самостоятельно сделаете custom комплект струн.
Источник
Тема: ШК.Об одной Гитаре А.Розенбаума.
Опции темы
Отображение
ШК.Об одной Гитаре А.Розенбаума.
Как-то недавно на одном из концертов по телевизору я обратила внимание на гитару у выступавшего Александра Розенбаума. На верхней деке этой гитары была изображена морда собаки породы Бультерьер. А также на гитарном ремне я заприметила фигурку Бультерьера.
И мне стало очень интересно, что это за собака? Чем она так дорога артисту, что ее изображением он украсил свою концертную гитару? Я вообще очень люблю творчество Александра, и как человек он мне очень импонирует. Я его очень уважаю и более менее знаю его биографию, но вот история с этой гитарой была мне неведома. Как и то, что Александр очень любит собак, впрочем как и я
ТАк вот ОКАЗЫВАЕТСЯ.
Этот бультерьер был первой собакой Розенбаума, и прожил у него 14 лет, и звали его Лаки. И этот бультерьер был второй собакой в стране, которую привезли артисту из Германии. Правда, по документам он значился совсем не как Лаки. Немецкие собаководы, услышав, что их щенок отправится в Россию, решили дать ему русское имя. На ум пришло — Вася. Вот только написали его иностранцы так, как произносят сами — «Васья». И в собачьем паспорте красовалось имя — «Васья Розенбаум». А Розенбаум решил, что псу больше подойдет имя Лаки («счастливик» с англ.)
Лаки был очень привязан к хозяину и очень тяжело переносил его отъезды. Поэтому певец периодически брал с собой Лаки на гастроли.
Когда Лаки было 14 лет и 10 мес. у него развилась такая болячка, как лимфосаркома. Опухли шейные узлы и ему стало трудно дышать.
Из интервью для журнала «Друг»:
А.Р.: Мне позвонила жена, так мол и так, он задыхается, и поскольку врач советует его усыпить, требуется мое согласие и разрешение. Я поговорил с Лаки по телефону.
Журнал «Друг»: Т.е. как это поговорили?
А.Р.: Ну как? Нормально. Свои слова повторять не буду, но в общем, объяснил ему, что всё будет хорошо. Его уколют, и он тихо заснет. А я скоро приеду. Ну вот и все. Поплакал, конечно. Я похоронил Лаки на Карельском перешейке — завернул его в бурку и предал земле. Положил на могилку 300-килограммовый валун, рядом посадил красивую тую. Две или три недели каждый день я ездил ее поливать, чтобы принялась, а потом какие-то суки (простите, граждане) это деревце вырыли.
Когда Лаки умер, я решил, что больше собаку не заведу. Но теперь у меня появился Дон — щенок американского бульдога. Вообще, я очень люблю четвероногих и в детстве даже мечтал стать зоологом или директором зоопарка. Животные лучше, чем люди, потому что они честные. Если у собаки загривок дыбом, вы понимаете: что-то ей не нравится. Но приходиться довольствоваться обществом людей.
Тёплый вечер входил в тишину Комарова,
И не ново нам было встречать его врозь.
Я тебе постелил мягкий лапник еловый
И земли бросил тёплую горсть.
Будут сосны шуметь, ветер дунет с залива,
Где ты белой стрелой белых чаек гонял.
И я помню твой смех — он всегда был счастливым,
Ведь ни в чём ты отказа не знал.
Как сбежать мне от дикой негаснущей боли
И куда, если в круге мирском пустота?
Боже, как я любил, возвращаясь с гастролей,
Встретить белый пропеллер хвоста.
Знает Бог лишь один, как мы весело жили,
Целовались и дрались в высокой траве.
Я мечтал, чтоб ты спел у меня на могиле,
А так вышло, я взвыл на твоей. (А.Розенбаум)
А затем я еще и книгу А.Розенбаума «Бультерьер» прочла. Это автобиографичная книга, где речь Александр ведет совсем не о своей собаке, а о всей своей жизни. Где он как всегда искренне и без прикрас размышляет об искусстве, шоу-бизнесе, политике, любви, войне в Афгане. В книге много фотографий из личного архива артиста. Книгу легко можно найти в интернете и там же прочитать.
Короче, после этого всего, что я узнала о Розенбауме, он стал для меня еще ближе. Ну, наверное, во-первых как любой собачник, поймет и примет другого собачника, как близкого по духу тебе человека. Ведь собачники — это отдельная ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ категория людей. Ну правда же?
А во-вторых, еще раз убедилась ,благодаря книге «Бультерьер», какой же Александр очень порядочный, честный со всеми, благородный, отважный, не боящийся сказать то, что думает ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕК.
ТАК, а теперь колитесь, у кого на гитаре, на ремне, а может где-либо еще есть изображение своей любимой собаки? Либо кто-то подумывает над этим?
Последний раз редактировалось Прелесть; 01.04.2019 в 17:31 .
Источник
Gitarrenclub ADAGiO in Düsseldorf
Гитарный клуб Адажио в Дюссельдорфе
Rosenbaum — Как играет А.Я.Розенбаум
является альтернативным испанскому шестиструнному строю.
Известно, что альтернативные настройки приобрели популярность в 20-х годах в США. Они использовались для игры в блюзовом стиле. Среди них самым популярным стал строй Open-G. Его также стали использовать для пальцевого стиля игры. Так как на нем легче брать «однопальцевые» аккорды. Известно, также, что он имеет сходство с пятиструнным банджо. Отсюда и возникла теория об американском происхождении строя. На этом строе играли блюз известные пальцевые гитаристы Davey Graham, Martin Carhy, John Renbourn, John Fahey, Leo Kottke и другие. Существуют и другие альтернативные строи, такие как Open-D (D A D F# A D), Open Dsus4 (D A D G A D), Open-C (C G C G C E) и много других. Каждый такой строй имеет свой музыкальный окрас, тембр и т.д. С другой стороны строй Open-G происходит от семиструнного строя (Ре Си Соль Ре Си Соль Ре), в котором отсутствует пятая струна Си. Это говорит о том, что техника взятия аккордов на строе Open-G схожа с семиструнной техникой. А именно активная работа большого пальца левой руки и практически отсутствием приёма «баррэ». По крайней мере в его классическом виде, когда указательный палец левой руки лежит на всех струнах.
Сегодня техника игры на строе Open-G подразумевает технику игры Александра Яковлевича Розенбаума, так как именно он является показательным примером игры на этом строе. На нашем сайте представлена неофициальная версия школы Open-G, на примерах песен А.Розенбаума, с аккордами Open-G, теорией гитарного боя, гитарного перебора.
ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ
Строй гитары, используемый Александром Розенбаумом, в теории музыки называется Open-G (открытый соль-мажор).
Название Open-G строй получил из-за того, что звучание открытых струн настроенной гитары дает аккорд соль-мажор. Строй содержит шесть струн и фактически является русским строем семиструнной гитары, у которой условно удалена пятая струна СИ.
Как же настроить такую гитару? Если говорить кратко, то тоны струн с первой по шестую должны соответствовать D(РЕ) — H(СИ) — G(СОЛЬ) — D(РЕ) — G(СОЛЬ) — D(РЕ).
Первая струна настраивается как D (РЕ первой октавы, 25-я белая клавиша фортепьянной клавиатуры). Прижатая на седьмом ладу она должна звучать в унисон со стандартным камертоном, дающим ноту ЛЯ первой октавы (440 Гц).
Вторая струна настраивается в унисон с первой на третьем ладу и соответствует второй струне испанского строя (H или СИ малой октавы).
Третья струна (G, СОЛЬ малой октавы) настраивается со второй по четвертому ладу и также соответствует третьей струне классического испанского строя.
Четвертая струна (D, РЕ малой октавы) настраивается в унисон с третьей на пятом ладу и соответствует четвертой струне испанского строя.
Пятая струна (G, СОЛЬ большой октавы) настраивается с четвертой по седьмому ладу и звучит на тон ниже, чем пятая струна испанки.
Шестая струна (D, РЕ большой октавы) настраивается с пятой по пятому ладу и звучит на тон ниже, чем шестая струна классической гитары.
Таким образом, нетрудно заметить, что после настройки гитары в Open-G первая, четвертая и шестая струны будут звучать в унисон друг другу и ноте РЕ, а третья и пятая — в унисон ноте СОЛЬ.
Также легко понять, что строй Open-G отличается от классического испанского (EHGDAE) тем, что первая, пятая и шестая струны опущены на один тон (два лада). Для того чтобы быстро перестроить классику в Розенбаума, нужно проделать следующее:
- Первую струну ослабить на тон, настроив в унисон (на октаву ниже) с четвертой.
- Пятую струну ослабить на тон, настроив в унисон с третьей.
- Шеструю струну ослабить на тон, настроив в унисон с четвертой.
Вот и все, Ваша гитара настроена для того, чтобы начать освоение стиля игры Александра Розенбаума.
Rozenbaum auf Deutsch!
Переводы текстов
Leeres, kaltes, unheimliches Zimmer. (Бездомная комната)
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Leeres, kaltes, unheimliches Zimmer.
Voller Gerümpel, schmutzig, sehr obdachlos.
Gehen- nicht gehen, wer rät mir.
Das eine ist sprechen, das andere- erwidern.
Das eine ist sprechen, das andere- fühlen.
Wie schwierig, wie gräßlich,
Für das Leben den Arzt zu bestechen.
Wenn es schwer ist, dann- keine Einzelheiten.
Und der Paßgang ertönt, der schnelle, der zerstückelte.
Auf dem kalten Schnee, wieder unverstanden,
Wandere ich wie ein Vollblüter; besser als ein Pony!
Und ich möchte schreien: «Wofür? Was habe ich getan?»
Aber den Mund verstopft der Schneesturm,
Der weiße Verdammte!
Das Blut- vom Gesicht, das Herz- in Narben,
Aber man muß es bis zum Ende aushalten.
Ich weiß, dafür, daß ich das Gute wollte;
Dafür, daß ich an die Welt glaubte,
Ich, der Verblüffte!
Dafür, daß ich die Liebe nicht. für ein Almosen hielt;
Dafür, daß ich mir keine Entschuldigung suchte;
Dafür, daß ich brannte nicht wie Holzstücke,
Sondern wie eine Kerze;
Daß ich Vieles wußte, aber kein Vorbote war.
Für alles das- schmutziges, unheimliches Zimmer.
Leer, kalt, sehr obdachlos.
Geschirrscherben- wie ein verklungenes Fest.
Und Noten tanzen wie Teufelchen, Schelme,
In den Augen, von schlaflosen Kreisen umringt.
Und der Abgrund, der Abgrund, der Abgrund- bodenlos.
Das Blut- vom Gesicht., das Herz- in Narben,
Aber es ist nötig, bis zum Ende auszuhalten.
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Auf einem Teppich aus gelben Blättern
In einem einfachen Kleidchen
Aus Crepe de Chine, vom Wind geschenkt,
Tanzte im Torbogen der Herbst den Boston-Waltzer;
Der warme Tag flod davon,
Und heiser sang das Saxophon.
Und aus der ganzen Umgebung kamen die Leute zu uns,
Und von allen umliegenden Dächern flogen die Vögel herbei,
Mit den Flügeln beklatschten sie die goldene Tänzerin,
So lange, so lange wie dort die Musik erklang.
Wie oft träume ich meinen erstaunlichen Traum,
Meinen erstaunlichen Traum,
In dem Herbst uns den Boston-Walzer tanzt.
Dort fallen die Blätter hinab,
Die Schallplatten drehen sich:
Geh nicht weg, bleib ein bißchen bei mir, meine Laune.
Wie oft träume ich meinen erstaunlichen Traum,
Meinen erstaunlichen Traum,
In dem Herbst uns den Boston-Walzer tanzt.
Berauscht von Entzücken, die Jahre vergessend,
Altes Haus, lange in die eigene Jugend verliebt,
Mit allen Wänden schwankend, die Fenster geöffnet;
Und allen denjenigen, die in ihm wohnten
Schenkte es dieses Wunder.
Und als die Laute in der nächtlichen Dunkelheit verstummten:
Alles hat sein Ende, und seinen Beginn, —
Traurig geworden, brach der Herbst in Tränen aus
Mit einem kleinen Regen:
Ach, wie schade um diesen Walzer,
Wie schön war es darin.
Wie oft träume ich meinen erstaunlichen Traum,
Meinen erstaunlichen Traum,
In dem Herbst uns den Boston-Walzer tanzt.
Dort fallen die Blätter hinab,
Die Schallplattern drehen sich:
Geh nicht weg, bleib ein bißchen bei mir, meine Laune.
Wie oft träame ich meinen erstaunlichen Traum,
Meinen erstaunlichen Traum,
In dem Herbst uns den Boston-Walzer tanzt.
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Auf meine Gitarre hat sich die Nacht leise niedergelassen,
Herabgesenkt hat sich die Finsternis auf die zarten Saiten.
Plötzlich ist aus meinem Herzen die Taube aufgeflogen
Und der kalte Wind hat durch die aufgeklappte Fensterluke geweht.
Und der kalte Wind hat durch die aufgeklappte Fensterluke geweht.
Die Taube hat meinen Kummer fortgetragen-
Die Saiten, stumm geworden, verhallten deshalb.
Könnte man doch auf alles pfeifen und sich verlieben!
Doch bin ich es nicht gewohnt, ohne Kummer zu sein.
Doch bin ich es nicht gewohnt, ohne Kummer zu sein.
Ungewohnt ist es, sich den ganzen Tag zu amüsieren.
Ungewohnt ist es, nachts nur im Halbschlaf zu liegen.
Gib mir meinen Kummer zurück, Taube!
Der ist nicht deiner, das ist es ja eben.
Der ist nicht deiner, das ist es ja eben.
Wie viele Jahre haben wir wie ein Herz und eine Seele zusammengelebt?!
Wer ist er? Wer bin ich?
Selbst der Teufel beißt sich daran die Zähne aus.
Mein Fehler war offenbar,meinem Bruder nicht zuzuhören-
Von den Gästen wurde es eng in meinem Haus,
Von den Gästen wurde es eng in meinem Haus.
Der Uhu lacht im Dickicht-
Hundert Werst entfernt von meiner Querköpfigheit.
Ich lade die Läufe mit Schrot-
Dann werden wir sehen, wie es sich wandeln wird,
Dann werden wir sehen, wie es sich wandeln wird.
Die Weißgefiederte vernimmt diesen Schuß
Und läßt das gestohlene Glück fallen.
Der Kummer fällt als Regen auf die Dächer,
Der Kummer fällt als Regen auf die Dächer,
Der Kummer fällt als Regen auf die Dächer
Und berührt mit dem Arm des Bruders die Saiten.
Winternacht (Зимняя ночь)
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Es ist eine Sünde, in solcher Nacht
Nicht zum Wiedersehen mit der Stadt und dem Schnee auf die
Vom Rollen der verwitterten Autos ermüdeten Straßen hinauszutreten.
Die Widerspiegelung der Seele
Im Brunnen des schwarzen Hofes erblicken!
Und sich an den gestrigen
In der verschneiten Ruhe schlafenden Tag erinnern.
Wie weiße Nachtfalter,
Wie weiße Nachtfalter
Fliegen die Schneeflocken bei den Laternen,
Die Stäubchen der Ewigkeit, die man Winter nennt.
Und wie weiße Kolosse,
Und wie weiße Kolosse
Sind die Häuser über die Menschenleere der Fußwege gehängt.
Von den Rissen der Bögen klaffend,
Geht der Winter durch die Stadt.
Oh, wie herrlich ist dieses Gemälde,
Von der Natur in einer Nacht gewebt;
Welch Freigebigkeit in jedem Pinselstrich!
Wie Schneehaufen die Bänke am Fluß,
Kaum mit Nebel verhüllt.
Schwarz hebt sich aufplusternd
Die Krähe von dem Schnee ab:
Bliebe sie doch nicht vom Schwarm zurück!
Wie oft in der Nacht schenkt die Stadt uns jenes,
Was wir am Morgen bisweilen,
Was wir am Morgen bisweilen,
Was wir am Morgen bisweilen
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Du Kummer aus Kummer,
Komm mich heilen.
Fang an, die Glocken zu läuten,
Setz dich mit mir an den Tisch,
Und mit der geteilten Traurigkeit
Wird die Nacht hell.
Du Kummer aus Kummer,
Schrei auf mit einem wilden Lied!
Im Ozean der Töne ist Frieden-
Treibe die Wellen hoch;
Und soll ans Ufer
Ein Sturm schlagen.
Mögen die Wirbel der wunderbaren Noten
Sich vereinigen in den Herzen und Liedern.
Mögen die Wolken der Worte unsere Erde
Vom Bösen abschirmen.
Mag das Donnern der Pauken
Unbekannte Leute zusammenwerfen!
Möge der Regen der Flöte Ruhe vergießen,
Möge die Welt darin zerfließen.
Du Kummer aus Kummer,
Nimm den passenden Schlüssel,
Öffne mir ein wenig die Brust,
Spiel ein wenig mit der Seele,
Und vielleicht geht es ihr mit dir gut.
Öffne mir ein wenig die Brust,
Spiel ein wenig mit der Seele,
Und vielleicht geht es ihr mit dir gut!
Mögen die Wirbel der wunderbaren Noten
Sich vereinigen in den Herzen und Liedern,
Mögen die Wolken der Worte unsere Erde
Vom Bösen abschirmen.
Mag das Donnern der Pauken
Unbekannte Leute zusammenwerfen!
Möge der Regen der Flöte Ruhe vergießen,
Möge die Welt. darin zerfließen.
Du Kummer aus Kummer,
Komm mich heilen.
Fang an, die Glocken zu läuten,
Setz dich mit mir an den Tisch,
Und mit der geteilten Traurigkeit
Wird die Nacht hell.
Beweine mich nicht. (Обо мне не надо плакать)
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Meine Lieder der Tochter vermacht,
Gehe ich weg, ohne mich zu verabschieden.
Auf das abgefallene Blatt fällt der erste Schnee.
Beweine mich nicht,
Möge mein Hund kommen,
Um im Frühling auf dem Grab
Ein wenig mit der Pfote zu scharren.
Du weißer Hund in der weißen Schneewehe,
Ich habe eine Angelegenheit mit dir zu besprechen.
Ich lebte viele Jahre unter dem Sternzeichen der «Jungfrau».
Dort, wo der glühend heiße Wind weht,
Finde sie auf, mein Lieber,
Es war mir so ruhig mit ihr auf der Welt.
Überbringe ihr, du Weißbrüstiger,
Daß ich sie liebe und werde an sie denken,
Daß ich den Abrechnungstag neulich hatte,
Wo der Allerhöchste mir alle Sünden vergab.
Er sagte, der dritte sei ich nicht gewesen.
Die Welt, die war, wurde plötzlich so weit,
Nicht möglich wie früher,
Dem September mit der Hand zu winken.
Zeichen meines Schicksals-
Du hast mich bewacht,
Winsele nicht, den Schwanz eingezogen,
Vergangenen Lebens treue Insel.
Ich weiß, es wird nicht leicht sein,
Diese Frau mit den immer von Tränen vollen Augen aufzusuchen.
Schade, daß ich ihr jetzt nicht sagen kann.
Daß die Welt, die war, plötzlich so weit wurde,
Dem September mit der Hand zu winken,
Ist nicht mehr möglich.
Zeichen meines Schicksals-
Du hast mich bewacht,
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Möge der Herbst doch nicht zu Ende gehen
Und möge die Erde daran verzweifeln,
Das weiße Kleid anzuprobieren,
Das im Winter die Gimpel
Aus Schneespitzen geklöppelt haben.
Du Herbst, durchschaue meine letzte Liebe
Außerhalb der Gerüchte und Klatschereien
Und bewahre sie!
Möge der Herbst doch nicht enden-
Im Herbst begegnet einem das Glück.
Zwei Tauben sind in ein steinernes Haus geflogen:
Deine- weiß, meine- angeschossen;
Das Haus war verzaubert.
Wenn die Baumkrone verwelkt ist,
Haue den Stamm ab!
Die Tauben haben sich im Haus aufgewärmt
Und haben dort aus Zweigen ein Nest gebaut.
Die Blitze haben die Nacht zerrissen-
Die Tauben sind in der Liebe verbrannt.
Indem sie sich mit den Herzen hineingeworfen haben,
Haben sie den Herbst nicht welken lassen,
Damit unsere Blume im Winter nicht eingeht.
Du Herbst, durchschaue meine letzte Liebe
Außerhalb der Gerüchte und Klatschereien
Und bewahre sie!
Du Herbst, durchschaue meine letzte Liebe
Außerhalb der Gerüchte und Klatschereien
Und bewahre sie.
Schon fast 30 Jahre ist die Kindheit vergangenerbst (Размышление на прогулке)
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Schon fast 30 Jahre ist die Kindheit vergangen.
Schon fällt es der Seele immer schwerer, sich zu entkleiden,
Schon will man immer öfter nicht am Tisch feiern,
Sondern spazierengehen im ruhigen alten Park,
In dem es im September schon nicht mehr so heiß ist,
Wo die Blätter uns nicht mehr die Jugend verheißen,
Wo die Blätter uns nicht mehr die Jugend verheißen.
Schon scheinen Greisinnen uns verwandt zu sein,
Doch die Mädchen sind wie Aufziehpuppen.
Und Mozarts spöttisches Lächeln wird immer besser zu hören!
Schon gehen die Nachbarn nach Mitternacht.
Der Wein ist nicht getrunken,
Und die Torte nicht gegessen.
Und den Müll trage ich hinaus, mit Halstuch angezogen,
Und den Müll trage ich hinaus, mit Halstuch angezogen.
Zu unserem Haus ist irgendwann eine Wolke gezogen
Und ist vom Fensterglas abgeflossen.
Wir überdauern unseren Regen- ich und du-zuzweit,
Wir überdauern unseren Regen- ich und du- zuzweit.
Schon fast 20 Jahre ist die Schulzeit vergangen,
Und die Welt meiner Freunde ist schon nicht mehr jung:
Nöte sind nicht an uns vorübergegangen.
Aber die Nacht ist dunkel,
Doch der Tag wie früher hell;
Unsere Kinder werden groß und dann erwachsen.
Möge unser Herbst ihr Frühling werden,
Möge unser Herbst ihr Frühling werden!
Schon fast 10 Jahre sind unsere Hochzeiten vergangen.
Schon eilen wir uns nicht, jemanden zu besuchen,
Wenn wir der Nacht ins Gesicht sehen.
Und die Omas suchen wir auf:
Zum Geburtstag mal
Und einmal am Todestag.
Und zum dritten Mal, wenn der Wunsch,
Als Enkel zu verweilen,
Das Herz zusammenpreßt,
Das Herz zusammenpreßt.
Schon ist ein halbes Leben nach den Hochzeiten vergangen,
Freunde, lauft nicht auseinander,
Um Gottes willen!
Schon können wir unsere Familien nicht mehr ändern.
Obwohl es manchmal sehr schwer ist,
Haben wir uns aneinander gewöhnt.
Lassen wir der Melpomene die Bitterkeit des Lebens,
Lassen wir uns vor den alten Wänden nicht verlegen sein!
Zu unserem Haus ist irgendwann eine Wolke gezogen
Und ist vom Fensterglas abgeflossen.
Wir überdauern unseren Regen- ich und du-zuzweit,
Wir überdauern unseren Regen- ich und du- zuzweit,
Ich und du- zuzweit.
Wenn meine Stimme plötzlich verhallt. (Федерико Гарсия Лорке)
Перевод на немецкий: Игорь Ришин
Wenn meine Stimme plötzlich verhallt,
Weine nicht, Gitarre, schreie nicht.
Den würzigen Geschmack der
Von der Rebe geborenen Weine
Und die Raserei der Lawinen
Wenn meine Stimme verstummt,
Wisse, daß wir nicht schuld dran sind.
Das ist die Schuld der
Vom Gebirge heruntergestürzten Lawinen,
Der jungen und alten Weine
Und meiner ein klein bißchen
Wenn Finger die Saiten nicht berühren,
Spiel du mit mir ein Spiel,
Singe falsch «c-d-e-f-g-a-h»,
Das Falsche verursacht mir Schmerzen.
Und Hände wachen auf,
Um bei dir zu sein.
Gott hat gelernt zu leiden,
Vögel haben gelernt zu singen,
Und ich werde mit dir auch
Alles überwinden können.
Nur um eins bitte ich dich,
Verlasse mich nicht, solange ich atme.
Wenn Augen die Noten nicht erkennen,
Источник