Королевская нота для тенора
Источник: газета «На Западе Москвы» №19/267 2013 г.
(Из архива Андрея Задворнова)
Поводом для встречи стал выход в свет книги «Aлександр Градский. The голос». В ней собраны авторские наблюдения и эссе, статьи и интервью. Автор книги Евгений Додолев считает, что это не столько книга о Градском, сколько, собственно, книга самого Градского. Cохранены даже ремарки маэстро внесенные им во время чтения рукописи. Книга иллюстрирована уникальными фотографиями из архива певца. Участниками презентации книги в «Библио-глобусе» стали и читатели библиотеки №183 «Книгоостров». Известный певец ответил на вопросы читателей.
— Кто для вас вершина в вокале, в литературе?
— О литературе судить сложно, это не моя профессии, я не поэт. Поэт — человек, который не может не писать, он обязан реализовывать бешенство в голове. Я не обязан. Более того, я не чувствую в себе обязанности сочинять музыку, петь. Звучит кокетливо. Петь — очень многозатратная работа. А без затрат я не могу делать. В музыке, вокале есть вершины невероятные. У теноров — Бельямиро Джильи и Энрико Карузо. Среди женщин — только Мария Каллас, других нет. У меня дома есть полная коллекция записей Шаляпина. Причем есть записи, сделанные из зала. Слышно, как Шаляпин шагнул. В монологе Бориса можно понять, как он встает, как идет, даже можно жесты предугадать.Удивительные записи, редчайшие.
— Виктор Цой написал «Мы ждем перемен», а вы в ответ написали «Мы не ждали перемен».
— Я прав оказался. Он просто был очень молодым человеком, не смог почувствовать, что будет, остался в романтическом настроении. К несчастью, погиб. Сейчас ему был бы 51 год, разобрался бы. Я был тогда уже старше.
НАДЕНЬТЕ ЭТО НЕМЕДЛЕННО
— Мы все следили за конкурсом «Евровидение», болели за Дину Гарипову, исполнившую «What if» — песню о надежде. Была надежда и у нас — что следующий конкурс пройдет в нашей стране.
— У меня особое отношение к этому конкурсу. Я считаю, что «Евровидение», скорее, конкурс симпатий зрителей. Это телевизионное шоу, которое предполагает постановочное решение. Оргкомитет назначает кого-тo премьером, человека яркого, экстравагантного поведения — фриком, кого-то — неудачником-лузером. Если участник отказывается исполнять роль, которую ему предназначили, может лишиться права выступать. Для телеканалов главное — привлечь зрителей, намеренно подается один человек лучше, чем другой, намеренно говорится, что можно надеть, а что нельзя.
— И все же, кто из певцов был наиболее запоминающимся? За рубежом очень тепло приняли нашу конкурсантку. Ее сравнивали с песенной дивой Адель, с шотландской певицей Сьюзан Бойл, голос которой называют умопомрачительным.
— Хорошо пели два человека: Дина Гарипова и британская рок-звезда Бонни Тайлер.
— Если сравнить конкурсы «Евровидение» и «Голос»: певцы, выбывшие из проекта «Голос» по мере его приближения к финалу, говорили, что и тут все предрешено заранее.
— Нет, это неправда. Если они не прошли, пусть не обижаются. Выбор делался по вокальным данным, в проекте оставались исключительно те, кто умеет хорошо петь.
— Вы примете участие в проекте «Голос» в следующем сезоне?
— Сейчас это обсуждается с руководством канала. Новый формат программы займет в два раза больше времени. Съемки очень сильно выматывают: с десяти утра до полуночи сидеть перед камерами! В проекте участвуют и люди, которые не работали в прямом эфире, они нервничают, приходят в бешенство. Я сказал: «Если мне что-то покажется ерундой, я просто во время съемок выйду и все». Контракта никакого у меня нет, ничем не обязан. Но все нормально, честно. Упрекнуть организаторов не могу ни в чем. Это почувствовали и телезрители.
«СТОИТ МНЕ ПЕТЬ?»
— Наверное вас часто просят прослушать кого-нибудь, хотят знать ваше мнение об исполнителе?
— В последнее время я отказываюсь давать советы. Скажу я «надо продолжать» или «не надо» — это ничего не изменит. Бессмысленно. Я не продюсер. Создавать певца, запускать певца не стану. Все равно он будет предоставлен самому себе.
— А вы прислушивались к советам в начале карьеры?
— В 15 лет у меня появилось желание учиться вокалу. Поступил в Гнесинскую школу по классу скрипки. Увлечение битлз привело к мысли, что надо продолжать музыкальное образование. Пошел на экзамены в училище при Московской консерватории.
— Это было в l969? Вы уже были гитаристом и вокалистом группы «Славяне», организовали «Скоморохов»?
— Да. Пришел. Решил, что у меня большой талант. Вижу, на троллейбусной остановке стоит преподаватель вокала. Я внаглую подхожу к нему. Мне 19 лет, длинные волосы, в рваных джинсах, рваной майке — все как положено.Спрашиваю: «Стоит мне петь? Меня выперли с первого тура». Он ответил: «Вокалом вам заниматься не стоит. Если всех будем принимать. » Я разозлился и подал документы в институт Гнесиных. Когда на вступительном экзамене я взял верхнюю ноту — си-бемоль, меня пригласили к ректору. Я услышал: «Можем взять вас, но не на первый курс, а на подготовительное отделение». На что я сказал «Я хочу на первый курс. Давайте договоримся, — заявляю я народном артисту. — Через год вы придете на экзамены. Если я не буду соответствовать, вы меня выгоните». Так я поступил на факультет сольного пения. Попал к замечательному педагогу Л.В.Котельниковой, у нее учился Кобзон. Проучился у нее два года. На одном из занятий Любовь Владимировна меня огорошила: «Я тебя больше научить уже ничему не могу. Переходи к педагогу, у которого я училась». Меня представили музыканту. Им оказался тот самый преподаватель, к которому я подходил на остановке. Я напомнил: «Вы мне сказали, что не надо заниматься вокалом». Он удивился: «Правда? Вы меня не послушали? И правильно сделали».
КГБ И САША ЧЕРНЫЙ
— Вы учились и у Тихона Хренникова. Как вы познакомились?
— Меня познакомила с ним Наталья Петровна Кончаловская. К ней я ездил на дачу, когда еще учился. Мы дружили. Мне было 25, ей 80. Тихона Николаевича Хренникова Кончаловская пригласила на премьеру фильма «Романс о влюбленных». Сказала: «Давай сходим в кино. Покажу, как парень поет и как сочиняет». Хренников пришел на премьеру, музыка показалась ему интересной.
— Вас вызывали в КГБ, по поводу Саши Черного.
— Да, однажды вызывали. В книге описано. У меня есть вокальная сюита на стихи Саши Черного. Я понимал, что на вопросы, которые будут заданы, надо уметь отвечать. Когда меня спросили: «Что вы поете?», я показал. Последовал вопрос: «Кто это вам утвердил?» Сказал: «Главлит». Застраховаться, подготовиться ко всем вопросам сложно. На это у меня есть ответ в песне «Галичу»:
«Поскольку закона нету
Чтоб выжить, его соблюдая
Его нарушают все тут
От края страны и до края.
И надобно жить осторожно,
Поскольку любого можно
Законно любого можно
Лишить и свободы и рая».
ЧТО ПОД БАЛАХОНОМ ЗВЕЗДОЧЕТА?
— В книгу вошла история про четыре аккорда?
— Да. Я работал в aппаратной, сводил балет в пятой студии звукозаписи. Случайно стерли четыре аккорда. Чтобы записать снова, нужно было вызывать весь коллектив. У нас было восемь смен, каждая по тем временам стоила неимоверных денег. Я сам за все платил. Внизу начиналась репетиция светлановского оркестра. Вижу, стоит Светланов, чиркает в партитуре. Подхожу, говорю: «Моя фамилия Градский. Вы меня не знаете. Занимаюсь наверху записью балета. Мой режиссер стер последние четыре аккорда. Может, я сейчас запишу с вашим оркестром эти четыре аккорда?» Светланов спрашивает: «А ноты-то у вас есть?». Говорю, что сейчас скажу каждому, какую ноту брать. Светланов согласился: «Только вы сами дирижируйте». Дирижировать я не умею. Встал к дирижерскому пульту — первый и последний раз, сказал, какую ноту взять скрипке, какую контрабасу. Потом говорю: «Давайте запишем..Я сейчас сделаю вот так — показываю руками, и вы сыграете. Второй аккорд, взяли третий, четвертый. В конце 1987 — начале 1988 года мне позвонила жена Светланова, от его имени пригласила на репетицию в Большой театр, в Малый зал. Меня спросили, смогу ли я напеть что-то из арии Звездочета, сложной партии из оперы «Золотой петушок». Я встал сзади аккомпаниатора, спел. Светланов сказал: «Значит, вы и будете петь». Меня утвердили, Обычно Звездочет старый, седой, с дребезжащим голосом. Я был молодым, наглым, в своих темных очках, на последних фразах сбрасывал с себя балахон, оставался в джинсах и джинсовой рубашке. Причем Светланов это одобрил, Репетиции шли месяца четыре. На премьере нам хлопали 25 минут, это зафиксировал на пленке Леонид Ярмольник.
Комментарий Удивляют вольности и неточности журналистов при воспроизведении статей с диктофона. Например, цитирую: «В музыке, вокале есть вершины невероятные. У теноров — Бельямиро Джильи и Энрико Карузо. Среди женщин — только Мария Каллас, других нет».
Если отойти от дословного воспроизведения, но придерживаться сути сказанного Градским, то не упомянут Нэлепп, которого АГ также называл, когда перечислял имена теноров. Автору статьи еще же нужно сообразить, как пишется фамилия Нэлеппа (и более того, зачем утруждать себя писать о том, кто незнаком широкой аудитории), поэтому проще не упоминать вообще. Дальше, пара действий в поисковике, и становится понятным, что Джильи зовут Беньямино, а не Бельямиро. Небрежно!
Александр Исаенков, 08 Июл 2013
Это «публикация» — просто из ряда вон. Не удивительно, что Вам захотелось даже открыть специально тему. Просто поразительно, если «журналист» до такой степени не в теме, и герой статьи ему настолько неинтересен, зачем вообще браться? Я не смогла даже дочитать этот перл до конца, другое дело, стоит ли вообще обсуждать (и считать публикацией) такой источник, как газета «На Западе Москвы»? Судя по всему, это что-то сродни написанному на заборе или в подъезде на стене (и печатается, наверное, ради раскидывания в подъездах, главное — напихать рекламу местных бизнесов, а свободное место залить абы чем.)
Но все равно оторопь берет — что у них с головой, у «журналистов»? Это вменяемые люди? Без психических отклонений? Почему у них не получается перенести с диктофона на бумагу без потери смысла сказанного? Или исхалтурились до полного распада личности?
Я зацепилась, например, за вот это: Я сказал: «Если мне что-то покажется ерундой, я просто во время съемок выйду и все».
Прелестно.
Кэт, 08 Июл 2013
Кэт писал(а): исхалтурились до полного распада личности
Именно. А что мешает? Один такой «книгу» накопипастил, не приходя в совесть, — и что? Все счастливы. От «самого факта»
Олег Петухов, 08 Июл 2013
Нуу. в данном случае, не могу полностью согласиться.
Кэт, 08 Июл 2013
На встрече в Библиоглобусе действительно была одна бесцеремонная мадам, которая сидела в 1 ряду, задавала вопрос за вопросом, не давая слова остальным желающим. Может как раз эта журналистка?
Marish, 08 Июл 2013
Предыдущая публикация 2013 года Следующая публикация 2013 года
Просто реклама и хотя музыка здесь не причем скачать бесплатно CD online
И я не хочу участвовать в этом. Я просто не еду, и это уже позиция. Я не ездил в Афганистан, хотя многие ездили. И мне шесть раз предлагали, говорили: «Вот Кобзон шесть раз ездил!» Он действительно много поездил и под пулями пел. А я тогда ответил: «А я шесть раз отказался. Это пострашнее, чем под пулями петь!» Я уважаю Кобзона. Но у меня свой путь и свои взгляды. Подробнее
Источник
Какую ноту берет градский
…когда зазвучат эти, пронзительно чистые аккорды, память безошибочно подскажет каждому из нас, родившихся в пятидесятых, простые, но очень эмоциональные строки:
Оглянись, незнакомый прохожий,
Мне твой взгляд неподкупный знаком.
Может, я это – только моложе,
Не всегда мы себя узнаем.
Негромкое пение: куплет, припев… Но дальше, перед крещендо, спазмы смыкают горло – да и голоса не хватает, чтобы, не сфальшивив, взлететь в немыслимые выси:
Первый тайм мы уже отыграли,
И одно лишь сумели понять:
Чтоб тебя на земле не теряли,
Постарайся себя не терять.
Песню, написанную в прошлом веке,
песню нашей молодости напевают – вот ведь парадоксальная радость! – и засранцы поколения NEXT. Песню Александры Пахмутовой и Николая Добронравова. Нет, не совсем верно – песню Александра Градского! Ибо без его голоса, без его полушёпота, перерастающего в органные раскаты, мы бы не плакали сегодня, вспоминая, как искренне любили, как верили в себя.
Даже Дмитрию Хворостовскому, человеку, покорившему главные оперные театры мира, не удалось, по-моему, перепеть Александра Градского, соавтора шедевра «совковой» эпохи. (Улыбнись, незнакомый читатель: термин «совок» по отношению к гражданину, родившемуся и выросшему за «железным занавесом», пришибленному догмами коммунистического «рая», мы впервые услышали из уст АГ!)
…блистательный, высокомерный, язвительный Александр Градский поразил меня… неукротимым студенческим аппетитом. Мы встретились в номере ставропольской гостиницы «Кавказ»…
(Я решил завизировать интервью, заполученное у маэстро внештатницей «Ставрополки» Светой Солодских. Она, чуть не плача, отказалась от повторной встречи с барином, ну а вгиковцу, тогда заведовавшему отделом культуры главной газеты края, любая беседа – хоть с королём Испании, хоть с зэка, отрубившим все мыслимые и немыслимые срока! – в изрядный кайф…)
Градский, откусывая кусок за куском от батона «Любительской» колбасы и таким же макаром укорачивая батон белого хлеба, с удовольствием поддерживал общий трёп, тональность которого иногда менялась – при упоминании имён Александра Галича, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака…
(О проекте, связанном с булгаковским «Мастером», я почёл за благо не расспрашивать маэстро, зная, что эта тема для него – самая болевая… Созреет – сам журналистов высвистит!)
Время от времени, почти непрерывно жующий хозяин номера восклицал: «Take it easy!», то бишь: «Полегче! Полегче на поворотах!» Прибегая к этому эмоциональному выражению в тех случаях, когда Сергей Сутулов, по мнению АГ, чересчур высоко отзывался о том или ином композиторе, музыканте, певце…
По простоте душевной я начал рассказывать Александру Борисовичу о своём недавнем интервью с Александром Яковлевичем, который Розенбаум….
– Как?! Как вы сказали?! Ну-ка повторите! Сашка заявляет, что он – солист-вокалист высшей категории, аттестованный Министерством культуры?! – Градский хохотал минут пять… Отдышавшись, он снял очки, чтобы утереть крупные слёзы, поднялся из кресла, распрямил грудь, поднял правый указательный палец вверх, словно призывая в свидетели того, Главного Небесного Судию, и на полном серьёзе заявил: – В Союзе только два певца – я и Кобзон, Иосиф Давыдович. Все остальные – па-ца-ны! Хотите, я прямо сейчас возьму ноту си третьей октавы?! Она даётся немногим. Совсем немногим. Дай Бог услышать вам её вот так – один на один, в исполнении другого певца. Не со сцены, не за бабки, а в доверительный миг разговора. Хотя бы раз в жизни.
И раздался звук. Запредельно чистый. Из какого-то параллельного мира. Возможно, более точным будет другое сравнение: я услышал голос Ангела с небес… Телевизор, мерцавший в дальнем углу люкса, мгновенно погас… Из коридора донёслись заполошные причитания горничной: «Батюшки-светы! Сигнализация! Никак вор через окно пытался залезть. В каком же это номере сработало. »
…нота си третьей октавы, подаренная Александром Градским, стала для меня наваждением: врываясь в тревожные сны, она обманчиво блазнилась уже наяву, – то в крике чаек, то в раскатах грома, то в гудках тепловозов…
…спустя пять лет после нашей встречи в «Кавказе» я, уже редактор «45-й параллели», позвонил Градскому в Москву. На сей раз нужно было «утрясти» интервью с ним, подготовленное Валерой Перевозчиковым.
– Здравствуйте, здравствуйте, главный редактор! Радует, что вы не редактор «Утренней почты»! – со смешком пророкотал в трубке хорошо знакомый голос. – Заголовок, говорите, «Take it easy!» предлагается? Не возражаю.
И АГ послал в сторону Ставрополя… фирменный музыкальный си-мвол. И тут же я услышал вскрики взбе-си-вшейся линейной телефон-ис-тки:
– Кто там из вас, господа-товарищи, си-рену включил?! П-а-апрошу не хулиганить!
– Барышня, вы хотите попасть в ис-торию?! – спросил московский Гамаюн…
Ставропольская девица почла за благо рассоединить нас.
…спустя пятнадцать лет я прочёл в «Комсомолке» историю о том, как Александр Градский познакомился со своей новой (очередной) невестой, ставшей очередной (новой) женой. Великий певец и прекрасный поэт, ехавший со строительства дачи, увидел очаровательную незнакомку. Притормозил. Вылез, чумазый, из навороченного авто и ошарашил встреченную не только своим аховым видом, но и вопросом из разряда нахально-гениальных: «Девушка, вы хотите попасть в ис-торию?!»
С тем и укатил, вручив совершенно обалдевшей потенциальной Музе свою визитку…
Барышня позвонила через две недели. Всё это время она выясняла у подруг, кто же такой Градский?!
…спустя вечность маэстро Градский подарит миру свою современную оперу «Мастер и Маргарита»…
по бессмертному роману Михаила Булгакова мне подарил Михаил Лебедев, актёр любимовской «Таганки», некогда служивший в Ставропольском театре драмы имени Михаила Лермонтова. (Три Михаила в одном предложении?! Уже интригует…)
Журналист «Ставрополки» Сутулов, приехавший в Москву на очередную вгиковскую сессию, с Лебедевым, игравшим Ивана Бездомного, не имел чести быть знакомым. Однако в один прекрасный вечер, когда давали «Мастера…», отправился к «чёрному» входу легендарного театра, стоящего близ Яузы-реки. Минут за сорок до начала спектакля «на горизонте» замаячил Михаил…
– Здравствуйте, я – из Ставрополя! Вам привет от Бори Щербакова…
Лебедев недоумённо-радостно улыбнулся:
– Из Ставрополя? Хорошо… Щербаков, напарник по сцене, – отлично! Конечно, мечтаете «Мастера» посмотреть?!
Я прижал к груди левую руку – в правую, освободившуюся после рукопожатия, перекочевал пакет, в котором предательски булькнула бутыль-ноль-семь с напитком, чьё название и нынче повергает знатоков в сладостное предчувствие. Там, упакованный на ять, ждал своего часа «Стрижамент»…
Михаил (уже почти Иван!) возник в служебном проёме в том момент, когда я ещё не верил, что чудо произойдёт…
– Жертвую контрамарку, припасённую для… ну да не важно… мне на Патриаршие пруды пора, а вам, батенька, – в партер!…
– Приглашаю во ВГИК! У нас – закрытый просмотр «Жертвоприношения»…
После фантасмагорического спектакля я дождался Бездомного, постепенно обретающего черты Лебедева…
При расставании мы запели самую пронзительную песню Александра Градского…
Оглянись, незнакомый прохожий,
Мне твой взгляд неподкупный знаком.
Три фрагмента из интервью с Александром Градским разных лет
«45-я параллель», № 23, февраль 1992 года
– Ваше любимое изречение, афоризм?
– Когда-то у меня было такое любимое изречение, оно принадлежит Хуану Рамону Хименосу: «Если тебе дадут линованную бумагу, то пиши поперёк»…
– Ваше отношение к Богу?
– Я верю в Бога. Я только не могу вам сказать, как я его конкретно представляю. Наверное, и невозможно представить Бога конкретно. Я верю в эту силу, сверхъестественную добрую силу, которая существует отдельно от нас. Это похоже на веру муравья в то, что человек, который идёт по лесу, не наступит ногой на его муравейник…
«Московский комсомолец», 18 августа 2006 года
Александр Градский ставит точку в своей опере, ставшей знаменитой ещё до всяких премьер…
– Александр Борисович, с чего же всё началось?
– 32 года назад ко мне пришёл поэт Павел Грушко и принёс свою пьесу в стихах, написанную по мотивам «Мастера и Маргариты». При этом он навестил ещё восемь-девять композиторов – мол, кто скорее напишет. Теперь Грушко в Америке, я был у него, и мы подписали контракт, где он позволил мне использовать и его стихи даже без указания фамилии. Вот и вышло так, что только я подхожу к финишу, спустя все эти годы, с готовой оперой…
– Итак, нам надо ждать премьеры?
– Отнюдь. Я не представляю себе, как опера может быть исполнена в концертном или театральном варианте. Это просто невозможно. Если только найдётся сумасшедший миллионер, который потянет такой масштаб. Скоро начнётся запись на диск, требующая сверхкачественного уровня исполнителей. И одно дело записать все звуки по частям, а потом на компьютере смикшировать, но как живьём собрать в одном месте два полноценных оркестра (классической и народной музыки), хоровую капеллу, ансамбль имени Александрова, всевозможные электросоло из рок-музыки (гитары, синтезаторы…), солирующих певцов? Ну что вы! Этот ансамбль Александрова, может, и нужен-то всего на два куплета, не больше…
– А кто писал либретто?
– Я, но по нескольким источникам: это и стихи Грушко (ряд удачных отрывков и красивых образов), и мои стихи, авторский текст несколько раз произносимый под музыку… По сути, сюжет мой, но, разумеется, по роману…
Сайт www.gradsky.com, 1 сентября, 2008 года
– …как движется работа над оперой «Мастер и Маргарита»?
– Закончена и «вычищена» запись оркестра. Записан Кобзон в роли Каифы, наступает решающий период – запись вокальных партий. Пока воздержусь от какой-то конкретики, пробовать – не значит быть уверенным. Но идеи самые неожиданные.
Точно известно, что сам спою Мастера, Иешуа и Воланда. Мастер сидит в сумасшедшем доме и воображает свой роман, а значит и себя в светлой и тёмной стороне себя самого. Такая вот «штука».
Идеально было бы найти всё-таки исполнителей на эти роли, но, в силу тяжёлых вокальных партий, это не представляется возможным – отсюда и подобный сюжетный «ход». Поиск Маргариты – самая трудная задача…
…о, как я мечтаю услышать эту оперу! Спасибо, маэстро, за счастье ожидания – его даже Воланд не сумел омрачить!
Источник