Соколовская гитара
(Обработка классической народной песни,
окончательный вариант)
Что за хор певал у «Яра»!
Он был Пишей знаменит.
Соколовская гитара
До сих пор в ушах звенит.
Соколовская гитара
До сих пор в ушах звенит.
На последнюю пятёрку
Найму тройку лошадей,
Ямщику я дам на водку:
«Погоняй, брат, веселей!»
Ямщику я дам на водку:
«Погоняй, брат, веселей!»
Тройка мчится быстро к «Яру».
Сердце рвётся на простор,
Чтоб забыться под гитару,
Услыхать цыганский хор.
Чтоб забыться под гитару,
Услыхав цыганский хор.
Там была цыганка Занда,
Запоёт – долой печаль.
И за песню удалую
Даже жизнь отдать не жаль.
И за песню удалую
Даже жизнь отдать не жаль.
Занда пела под гитару :
«Ты, мой друг, не унывай,
А коль скучно тебе станет,
В гости чаще приезжай.
А коль скучно тебе станет,
В гости чаще приезжай.
Убаюкаю, как в сказке,
Тебя песнею своей,
Награжу тебя я лаской,
Чтобы жизнь была милей.
Награжу тебя я лаской,
Чтобы жизнь была милей.
Чёрный хлеб в обед и ужин –
Нас ничто не устрашит.
Поцелуй горячий нужен,
Кровь цыганская кипит.
Поцелуй горячий нужен
Кровь цыганская кипит».
Только вот что приключилось —
Так судьба порою зла, –
Наша Занда простудилась
И весною умерла.
Наша Занда простудилась
И весною умерла.
Соколов не ждал удара.
Больше всех он пострадал.
Взял он чудную гитару,
Пополам её сломал…
Взял он чудную гитару,
Пополам её сломал…
Шутит сердце – знает каждый.
Шутит сердце дважды в час.
Но не любит сердце дважды, —
Сердце любит только раз…
Но не любит сердце дважды, —
Сердце любит только раз…
Что за хор певал у «Яра»!
Он был Пишей знаменит.
Соколовская гитара
До сих пор в ушах звенит.
Соколовская гитара
До сих пор в ушах звенит.
———————————
1.Первое бесплатное приложение
в исполнении министра финансов РФ Алексея Кудрина:
Всюду деньги – страсть такая,
Всюду деньги – господа.
А без денег жизнь плохая, —
Не годится никуда.
2.Второе бесплатное приложение
В исполнении группы АББА:
Money, money, money
Must be funny
In the rich mans world
Money, money, money
Always sunny
In the rich mans world
Aha-ahaaa
All the things I could do
If I had a little money
Its a rich mans world
Money, money, money
Источник
Loc-Dog — Каждому свое
Слушать Loc-Dog — Каждому свое
Слушайте Каждому свое — Loc-Dog на Яндекс.Музыке
Текст Loc-Dog — Каждому свое
Куплет 1:
Моя улица, прости меня за тягу к высокому,
Лишь хотел расправить крылья, что в нитях твоего кокона.
Рэп — мой коронный номер, но мы люди без корон.
Не забывай, что все годы я лишь был одной из сторон.
Искал простор там, где другие падали мёртвыми.
Братьев и сестёр встречаю жизнью перетёртыми.
Прости, что мирясь с чужой нам истиной,
Превратились из бойцов в философ, сонных мыслителей.
Прости, был принят первый раз, когда не был взрослым,
Не знал о рэпперах, с мечтами о новых кроссах.
Их «джорданы», «форсы», наши «яблоки» и «лакосты» —
Материальная тюрьма, наше сознание в космос.
Помнишь? Прости, что связан с коммерсами.
Промысел, который по праву был твой целиком и полностью.
Хочется большего, но потом вернувшись в свой район,
Смотрю на звёзды, понимаю, что…
Припев:
Каждому своё! Сыщику — «Роллс-Ройс», нищему — вино,
Страждущему — боль, лишь любящему — мир у ног.
У нас всё есть, братик, чтобы идти вперёд
И не слышать слово «Хватит», но
Каждому своё! Важному — песок, скромному — поклон,
Жадному — кусок, бескорыстному — всё целиком.
У нас всё есть, братик, пусть даже в этой тесной хате.
Если мы чувствуем, значит живём.
Куплет 2:
Этот стиль непременно criminal,
Как три года рамсить за шесть букв своего имени.
Развившись до вершины оставаться почти невидимым
Для мира, что под зовы инстинктов движется к гибели.
Сплин близ линии жизни, трест с чужими бизнес.
Спрашиваешь: «Почему потом мы все чувствуем кризис?»
Не видя дальше своей комнаты, зубрим катехизис,
Гордо повествуя на попойках куда докатились.
Истина в том, что также и вы
Похоже с нами на столько, на сколько нами же раздраженны
В том, что не капли меньше ни клинит,
Когда кредитные карты сменят заборы отделов и клиник.
Близится финиш, слышен мой смех.
Приложив высшее из усилий, срываюсь с шага на бег.
Рассвет набекрень переворотил всё, что мы тут поём, —
Это как будто бы был сон в нём.
Припев:
Каждому своё! Звёздам — небеса, гениям — дурдом,
Тем, кто решил, что я устал, — ещё один альбом.
Кто это здесь? — Лочи.
И если не забыл мой почерк, то мы многое ещё пройдём.
Каждому, каждому, каждому…
Если мы чувствуем, значит, живём.
Каждому, каждому…
Каждому своё! Страннику — ветра, штурману — туман,
Выросшему в Урбане — многоэтажные дома.
И там всё есть, братик,
Порой то, что им хорошо, для нас не катит, ведь
Каждому своё! Мелкому — кураж, опытному — быт,
Мне же — хоть момент, где очнусь таким же, как и был.
И в нём всё есть, братик, а если есть, то
Надо тратить с теми, кто примет нас с тобой любых.
Источник
Текст песни Казан Казиев — Шут и Королева
Am Dm
Звени, бубенчик мой, звени,
E Am
Гитара пой шута напевы.
(2 раза)
Dm G C Am
А я вам песню напою.
Dm E Am A7
Как шут влюбился в королеву.
В одном из замков короля,
С его прекрасными садами.
(2 раза)
Жил шут красивый молодой
Король любил его напевы.
Раз королева говорит:
«Спой шут одну лишь серенаду,
(2 раза)
А коль затронешь сердце мне,
Дам поцелуй тебе в награду».
И шут гитару в руки взял,
И полелись его напевы.
(2 раза)
И в ту же ночь наш шут узнал,
Как сладки губы королевы (2 раз — Как нежно тело королевы).
На утро в спальню с палачом
Король явился в полном гневе.
(2 раза)
И что-то пряча за плащом,
Сказал прекрасной королеве:
«Шута я вовсе не любил,
Лишь полюбил его напевы».
(2 раза)
И бросил голову шута
К ногам прекрасной королевы.
А девять месяцев спустя,
У королевы сын родился.
(2 раза)
Он был похожим на шута:
Играл и пел, и веселился.
В одном из замков короля,
С его прекрасными садами.
(2 раза)
Стоит могилка там одна
Всегда со свежими цветами.
В прекрасном замке короля,
С его прекрасными садами.
Стоит могилка у ручья,
И вся усыпана цветами.
Туда приходят каждый день,
Мать-королева и сынишка.
Сынишка песенки поёт,
А мать рыдает как мальчишка.
====================================
Источник teksty-pesenok.ru
«Шута я с детства не взлюбил,
А лишь любил его напевы.
Держи ты голову того,
Кого ты любишь, королева!»
И покатилась голова
К ногам прекрасной королевы.
То голова была шута,
Что пел прекрасные напевы.
Вот девять месяцев прошло,
Родился сын у королевы.
Он был похожим на того,
Кто пел прекрасные напевы.
====================================
Король на утро всё узнал,
Он грозно бил своей рукою.
«Позвать шута ко мне, сказал,
Он мне ответит головою!»
Король ворвался с палачом
В покои страстной королевы.
Он что-то держит под плащом
И грозно молвил королеве
====================================
Am Dm
Звени, бубенчик мой, звени,
E Am
Гитара пой свои напевы.
Dm G C Am
А я вам сказку рассказал,
Dm E Am A7
Как шут влюблён был в королеву.
Источник
Гитар гитара, расскажи про мои сны
1
Я слышу музыку. Нет, нет её я вижу,
Она с оркестром приближается ко мне.
Вдруг тишина.. О, как её я ненавижу!
Я видел ночь, один проснувшийся во сне.
Темным темно. Хоть глаз коли. Ни звука.
Квадрат «малевича» врос в кубатуру стен.
Превозмогая мрак, вглядевшись близоруко,
Глаза заметили измученную тень.
Она метнулась в странном облике лучины,
Задев нечаянно излучину струны.
Сначала ойкнула, рванувшись без причины,
И попросила снять гитару со стены.
Привычно руки сами к грифу потянулись,
Но тяжелеющие пологи ресниц
Не от бессонницы — от времени сомкнулись,
Явив сны муз как иллюстрации страниц.
2
Всплыла мелодия, звеня над куполами,
Сияя златом своды неба голубели.
Младенца сон был пробуждён колоколами
И мамин голос лился мне у колыбели.
Он зримым был и осязаемым до вкуса
Животворящего грудного молочка.
С божнички лик смотрелся матерью Иисуса,
Светло внимая стрекотанию сверчка.
О, этот миг, не повторяющийся боле,
Мотив баюкающий — детства оберег.
Он будет так щемить нутро усладой боли,
Пока душа не превратится в имярек.
3
Сюжет событий в сновидениях листая,
Глазам привиделся предутренний распев.
Пернатый хор, из гнёзд стремительно взлетая,
Запел, о судном дне подумать не успев.
На проводах, как ноты шустрые синицы
Шедевры клювиками страстно создавали.
Их не пугали даже всполохи зарницы,
Лишь к непогоде низко ласточки сновали.
Бурь оратория – она другого цвета,
В ней чёрно-белые присутствуют тона.
Так в сорок первом репродуктор сельсовета
Оповестил — грядёт священная война.
Людские проводы на фронт как крестный ход,
В толпе солдатки голосили а капелла.
Ещё не виден был спасителя приход,
Но уже ягода виктория заспела.
Горячей сечь была, в огне земля горела,
Рябины плакали в лесах без снегирей.
Орда от ненависти к русским озверела,
Сжигая их живьём в печах концлагерей.
На пепелищах места не было иконе,
А вместо звонниц эшафоты пустырей.
На поле боя ржали раненные кони,
Как будто реквием по жертвам алтарей.
По снегу, в дождь, какой бы ни была погода,
Под пулемётным ливнем мессеров в крестах
Красноармейцы шли четыре долгих года
Туда, где должен быть поверженным рейхстаг.
Победный марш поверх поверженных знамён,
Миг ликования с печалями утрат.
И обелиски с миллионами имён
Как маки, вспыхнувшие солнцами с утра.
4
Очнуться надо бы. Гитаре одиноко,
Но сердце бьётся с позапрошлым в унисон.
Душе неймётся от того, что видит око,
В который раз за ночь проваливаясь в сон.
Манит видение, показывая снова
Черты ожившие давно минувших дней.
Прожить свой путь земной единожды не ново,
Но пережить, пусть даже в снах, его трудней.
5
Мальчонка русый и на нём беретик синий
С котёнком весело играет у крыльца.
Свистит в свистульку, самоделку из осины,
Она единственная память от отца.
Как хорошо, что ничего с ним не случится,
Голодный год промчится мимо стороной.
Читать, писать и настоящему учиться
Мечтали дети, опалённые войной.
Все в детском возрасте одной и той же крови,
Послевоенные – особое клеймо.
Они, мальцы, возили сено на корове,
Впрягаясь с нею в деревянное ярмо.
Не понаслышке зная истину из сказки,
Что есть полезно и вершки и корешки.
Они как солнечные малые букашки
В пшеничном поле собирали колоски.
Это потом дадут стране угля и стали
И пересядут на « железного коня».
Под стон гудков тогда почил товарищ Сталин,
Люд шёл за телом как сиротская родня.
Нутро земли — не затянувшаяся рана-
Разверзлась братскими могилами окрест.
Играл над прахом гениального тирана
Хрущевской оттепели маленький оркестр.
6
Двадцатый век. О, как ему я благодарен!
За предоставленный фантастиками шанс.
Венец величия – Победа и Гагарин,
Из пепелищ войны восставший ренессанс.
Свобода духа не на улицах брусчатых —
В сердцах; в них веру невозможно обуздать.
Не быть романтиком — не знать шестидесятых,
Кто был таким, тот мог творить и созидать.
Регаты плыли рукотворными морями
И луноходы шли в космический прорыв,
С гитарой, с песней в горы, к югу «дикарями» —
Таков был физиков и лириков порыв.
Тогда нуждалась в других ценностях душа,
Стих о высоком тамадой прослыл застолья.
Но тот, который той эпохой не дышал
Назвал её ненужным временем застоя.
Жжёт неосознанный, в предчувствии вины,
Укор гитары молчаливый, что пылится.
Есть только сны, лишь в них отчётливо видны
Давно забытые и стершиеся лица.
Воспеть бы всех. Их зов принять за честь,
Они из редкостной непознанной когорты.
В том поколении талантливых не счесть,
Для них не в счёт цена разорванной аорты.
7
С началом жизни звонки птичьи перепевы,
Скворцы горланят гимны подвигам весны.
Птенцы и дети. Взлёт и шаг их труден первый;
Следы мгновения прекрасные как сны.
Влекли ребячьи неизведанные тайны
В страну, где парус пел от розовых ветров.
При тусклом свете фитиля избы-читальни
Искали в дебрях книг сокровища миров.
Не знали дети, что такое телевизор,
Подолгу вглядываясь в зимнее окно.
Но всё же изредка, пусть в качестве сюрприза,
Смотрели в клубе диафильмы и кино.
Весны дождавшись, на лужайки выбегали
И в беготне своей до осени росли.
Как подобает, по хозяйству помогали-
Возле реки гусят с утятами пасли.
Наивность детская похожая на лето-
Скорей хотелось непременно повзрослеть.
Но, видно бог, своё накладывая вето,
Годок, другой хотел ещё их пожалеть.
8
От детства к отрочеству шаг непустяковый,
Пусть не заметен между ними переход.
Период зрелости обычный подростковый,
Предвестник драм и ранней юности восход.
Года лирических недетских перемен
В сонетах пламенных Шекспировских воспеты:
Порывы чувств, ранимость дружеских измен
И сила верности Ромео и Джульетты.
Влюблённость первая является нежданно,
Как среди бела дня в сухой степи гроза,
Не замечавшие ещё совсем недавно
Взаимно встретились и обмерли глаза.
Казалось, тот же взгляд лазорево бездонный
Под лепестковыми изгибами бровей.
Но, как разряд с других, коснувшихся ладоней,
Он поразил. Нет лучше глаз и красивей!
Поверить трудно, что детишки сорванцы
Ещё вчера кричали «тили-тили-тесто».
Парнишка с девочкой, влюблённые юнцы,
В пятнадцать лет почти жених, почти невеста.
Им век в любимых оставаться, может быть,
Или в других влюбляться жарко многократно.
Но поцелуй свой подростковый не забыть,
Как не увидеть то, что скрылось безвозвратно.
И будет всё. Наступит юности расцвет
Такой же точно, как в черёмуховом мае.
Начало взрослости: семь бед — один ответ;
Взлетит лишь тот, кто оземь крылья не сломает.
Какой возвышенный, стремительный полёт!
Любовь и молодость близки мечтой единой
О том, что всем влюблённым небо ниспошлёт
Неповторимость звёздной песни лебединой.
Сказать — не спеть, как не исполнить серенад,
Гитару бережно за талию обвив,
Взойти с романсом под гармонику сонат
К вершине юности – балладе о любви.
9
Гитар гитара, я всё помню о тебе,
Тобою суть души моей полонена.
Ты мне предсказана в цыганской ворожбе,
Знать суждено нам чашу лет испить сполна.
Сон бессознательно уводит снова вдаль
В поля, укрытые в цветущие нектары,
В прибрежный луг, где я впервые увидал,
Услышал звонкие поющие гитары.
Кибитки табора дугой вокруг костра
И трепет струн под звёздным куполом поляны.
Их перебор –вуалью россыпь серебра,
В них то кутёж, то зов молитвы покаянной.
О, как же я волшебный звук боготворил,
В нём дух цыган свободный, вольный, гордый.
Барон цыганский мне гитару подарил
И обучил чавалэ брать на ней аккорды.
С тех пор, куда бы не забросили ветра,
Всегда со мной гитара-девушка певунья.
В её напевах чудных грезится пора
Цветений росных молодильного июня.
Летит за даль мотив гитарных голосов,
Спешит обратно от холмов стократным эхо.
Уже давно зим седина и голь лесов
И забуранена безжизненная веха.
Но каждый раз, заслышав тонкую струну,
К себе гитару семиструнную приближу,
Я предаюсь с ней заколдованному сну,
В котором годы своей молодости вижу.
10
Всё переменчиво — материя текуча,
Тональность дней тревожней стала, горевой.
Грозу вселенскую предсказывает туча
И близок час расплат ошибки роковой.
Уже пылал вдали багровый горизонт,
Зарница всполохами двигалась с востока.
Солдаты шли с учений маршем в гарнизон
И взгляды девушек светились от восторга.
В них предугадывался дружеский намёк
На увольнительную — в воскресенье танцы.
И никому ведь даже было невдомёк,
Что скоро в бой пойдут ребята-новобранцы.
Оркестр играл осенних листьев вальс-экспромт,
Он так хотел влюблённым головы вскружить.
Отправить мальчиков приказано на фронт,
Чтобы в чужой стране головушку сложить.
Кому война, кому-то матушка родная
Да политический продажный капитал.
Войн рядовые бились, доблесть не роняя,
Честь каждый с генами родителей впитал.
Не трубачи их из окопов поднимали,
А героический и славный предков зов.
Свист пуль как трели соловьиные внимали
Под клич комбатовских охрипших голосов.
В боях нет муз, есть только музыка атак,
Но как же важен для солдата дух высокий.
О тех, кто штурмом брал поверженный рейхстаг,
Про верность дружбы им в Афгане пел Высоцкий.
Друг дорог каждый, лишь бы рядом был и жив,
От смерти спасший друг дороже всех вдвойне.
И на гитару боль потерь переложив,
Бойцы слагали свои песни о войне.
Они познали цену собственных утрат,
Делили горе с ними струны, подпевая.
Спасала их от верной гибели стократ
Сестричка нежная — гитара фронтовая.
Домой вернуться бы, как птицей голубой,
Им до «тюльпанов чёрных» дела нет всерьёз.
Скорей на Родину с оказией любой,
В свой край родимый, белоснежный от берёз.
Взмывали в космос космонавты неустанно,
Спортсмены брали олимпийские высоты,
Летели к мамам из-за гор Афганистана
Бойцы безусые кто жив, а кто «двухсотый».
Пока за жизнь они, за мир сражались стойко,
Пока их Родина от пуль не берегла,
Случилась гласность и такая перестройка,
Которой власть на нищету всех облекла.
11
Восьмидесятые – трагедии зачатки;
КПСС был наш бессмертный рулевой.
Её властители сменялись как перчатки,
Пока бездарность не насытилась с лихвой.
Колосс катился вниз, не сдерживая юза,
Оборотившись для людей бедой вселенской.
Не стало главного – Советского Союза
Между кампанией афганской и чеченской.
Скользя по лезвию монархии свободы,
Вожди в анархию народы вовлекли.
Стабильность будет лишь в двухтысячные годы,
В них беловежский путч к позору обрекли.
Раскол элит вверг люд в кровавое горнило,
Из-за тенёты вышла ненависть со злом.
Земля десятки миллионов схоронила-
Такой цена была за гибельный разлом.
Сады и парки, превратившиеся в свалки,
Поля безмолвные, где согра да бурьян.
А за людьми не успевают катафалки,
В них алкоголик, рекитер да наркоман.
Расстрел парламента живьём в створ телекамер,
Российкий флаг стыдливо реял над шестом.
Перед экранами весь мир от страха замер —
Куда ты, Русь, несёшься с ядерным щитом?
Низверглось всё, чем ты владела и гордилась:
Наука, школа, медицина и жильё.
«Моя милиция» и та оборотилась
В одно бандитское ментовское зверьё.
Остановился транспорт, фабрики, заводы,
Казна пуста, в законе бартер и базар.
В продаже всё –Россия, совесть, деньги, воздух
И нет того, кто бы нажал на тормоза.
Гуманность, нравственность, отечество и личность —
Всё оказалось подло попранным, распятым.
Лишь процветала откровенная циничность-
Принизить подвиг ветеранов в сорок пятом.
Чечня, Будённовск, Волгодонск, Буйнакск, «Норд-Ост»,
Беслан, Кизляр, бой в Первомайском, Дагестан.
И вся Россиюшка один сплошной погост.
Всем кукловодил дядя Сэм из дальних стран.
12
Как мог вместиться нереальный бред кошмарный
В одну простую человеческую жизнь?
Напрасно ждал народ небесной каши манной,
Не призывая супостатов низложить.
Неужто виденное было и со мной?
С родными, с близкими, с друзьями? Не с врагами.
С моим народом и с моей большой страной?
За что греховны мы, за что, перед богами?
Бегу от прошлого, отрывисто дыша,
Но веки тяжкие не могут разомкнуться.
Зовет о помощи, кричит моя душа:
«К гитаре дайте мне еще раз прикоснуться!»
Прерви, гитара, спящий мозг мой воспалённый.
Пусть лучше ночь в глазах с видениями тьмы,
Чем этот сон седою явью убелённый
С безумством скорби, с повторением чумы.
Не брось меня, излить позволь мне чувства,
На растерзание бессонницы отдай.
Не принимай игру на нервах за искусство,
Лишь настроение струн терпких передай.
13
Гитар гитара, тебе в верности клянусь,
Ты, голос мой, как я твой, сразу узнаёшь.
Ты пальцы помнишь, как я струны, наизусть,
И я пою и ты божественно поёшь.
Твой гордый вид всему высокому учил,
Когда был молод, а потом когда был стар.
И будь я в коме, всё-равно бы отличил
Мою гитару хоть из тысячи гитар.
Когда закончится нетленный путь земной,
Когда закроют мне на бренном одре очи,
Я буду слушать твои песни надо мной
И видеть сон моей последней длинной ночи….
14
Гитар гитара, расскажи про мои сны
Тому, кто примет тебя в ласковые руки
После меня, когда за гранью пелены
Наступит время нашей дружеской разлуки.
Пропой про то, что жизнь — игра и я играл,
И о завете материнском и отцовском.
Пускай звучит аккорд, как храмовый хорал,
О так ненайденном мной камне философском.
***
Ну вот, гитара в подсознании слышна,
Напоминая, что пора бы и очнуться,
Уже пришли совсем другие времена
И дай -то Бог нам, к лихолетью не вернуться.
Источник