Кельтская арфа ноты для

Спасибо за замечательную статью, а так же за аудиозаписи проекту Свирель Кришны, а в особенности автору этой статьи — Крышеню.

Итак, сама статья.

Кельтская арфа от Ким Робертсон.

Ким получила классическое музыкальное образование по игре на фортепиано и арфе. Но позднее стала известной благодаря своей необыкновенной игре на Кельтской Арфе. Ким, также как и многие музыканты считает, что гармония создается человеком, но мелодия приходит от Бога. Эти слова хорошо объясняют и то, что кельтская музыка, переживая поколения вновь открывает себя миру через талантливых композиторов и исполнителей, продолжая свою загадочную музыкальную традицию. И Ким Робертсон — одна из таких.

Ким получает от игры на Арфе большое удовольствие и сравнивает это с посещением старых и дорогих сердцу друзей. Музыка пробуждает в ней понимание того, кто она есть и откуда появилась в этом мире, а также — куда направляется. Это духовное измерение музыки и в альбоме Сокровища Кельтской Арфы — это очень хорошо выражено.

Ким Робертсон — Сокровища Кельтской Арфы

Сегодня Ким, наряду с многими известными исполнителями на Арфе стоит во главе движения Возрождения Кельтской музыкальной игры на Арфе. Этот альбом был выпущен под лейблом с таким многоговорящим именем Нарада! На данном диске замечательная, духовная и любовная игра, сказочное исполнение на одном из красивейших инструментов мира — кельтской Арфе.

Содержание альбома:

01 — Glenlivet.mp3
02 — I Love My Love in the Morning.mp3
03 — Moving Cloud.mp3
04 — The Water Is Wide.mp3
05 — New Leaves.mp3
06 — Boundless.mp3
07 — Luminous SeeMiss Brown’s Fancy.mp3
08 — Shule Aroon.mp3
09 — Flowers of the Forest.mp3
10 — Sleep Soon Ida Mornin’.mp3
11 — Tree of Liberty.mp3
12 — Etude.mp3
13 — Merrily Kissed the Quaker.mp3
14 — Fairly Shot of Her.mp3

Качество: 160 кб/с, объем архива: 45 мб.

К сожалению некоторые треки оцифрованы не очень качественно. Если я смогу найти более подходящее качество, я обновлю ссылку в будущем.

Данную историю я взяла у Валентины Прониной с её разрешения.

Древний мир.

Принято считать, что самым отдаленным предком арфы был охотничий лук. Действительно, принцип тетивы мог навести на мысль о примитивном струнном щипковом инструменте, хотя и не обязательно арфового типа. Несомненно: арфа в период своего возникновения была инструментом простейшего устройства с небольшим количеством струн. Ранняя история ее прослеживается в странах древнейшей культуры – Египте, Месопотамии, Палестине и других. К далеким предкам арфы восходят многие дошедшие до нас инструменты народов Африки – нанга, кунди, вамби, вьетнамо-бирманский саунг, ханты-мансийский тор-спль-юх, известный больше под именем «лебедь», или «журавль», грузинский чанги, осетинский дуа-дастанон, так называемая «ирландская» арфа в Англии и т.д.
Интересный образец арфы был найден советскими археологами в Пазырыкском кургане на Алтае, относящемуся к 5-3 векам до н.э. – маленькая тринадцатиструнная арфа в руках одного из музыкантов на Айр-тамском фризе (Узбекистан) начала 1 века до н.э. При раскопках в Средней Азии города-крепости 3 века Топрак-Кала, находившегося на территории Древнего Хорезма, во дворце шахов была открыта фреска с изображением женщины, играющей на арфе. Среди замечательных настенных росписей древнего города Пенджикента в Таджикистане (7-8 века) имеется прекрасный портрет арфистки с инструментом в руках. Интересно, что все эти изображения, воспроизводящие сам процесс игры – движения рук и пальцев, манеру звукоизвлечения – показывает сходную исполнительскую школу, несмотря на некоторые различия в форме самих инструментов.

Древние арфы были различного вида: дугообразные и угловые, большие и малые. Одной из самых совершенных считается египетская арфа. Существовало даже мнение что Египет – родина этого инструмента. Арфа была здесь исключительно популярна. Один из древних иероглифов означал одновременно и слово «арфа» и понятие «прекрасное».

Египетские арфы были действительно прекрасны, даже по своему внешнему виду. Они покрывались золотом, серебром, инкрустировались перламутром, слоновой костью, драгоценными камнями и т.д. Во время пышных религиозных и придворных церемоний применяли большие дугообразные инструменты, превышающие размеры современных. На них играли стоя. Малую угловую арфу сидящий музыкант ставил на колени, защипывая струны пальцами или плектром.

Применялись также совсем маленькие, портативные инструменты с более скромной отделкой, приспособленные для игры во время движения. Такую арфу клали горизонтально на плечо и играли, высоко вздымая руки к струнам. В домашнем быту употреблялись небольшие инструменты, которые ставили на пол. На полу же сидел и исполнитель. Позднее для удобства игры стали применять подставку в виде лотоса; в нее инструмент вставлялся, как нога в туфлю. Отсюда и образное название «туфля для арфы».

Арфисты часто выступали в частных домах и в театрах нередко в качестве солистов. Среди последних были незаурядные исполнители. История сохранила имена египетских арфистов, живших 4000 лет тому назад – Неферхотеба и Онху, певиц-арфисток Бакит, Сешешет и других. Большой известностью в древнем мире пользовался египетский арфист Александр (2 век н.э.). Он с успехом выступал в Риме и вызывал своей игрой всеобщий восторг. Многие слушатели знали наизусть исполнявшиеся им мелодии. Высока была культура арфы и в Древней Месопотамии – Двуречье, где арфа именовалась «царицей инструментов». Ее применяли в огромных оркестрах, объединявших до 500 человек. Вавилонский гимн о сотворении человека исполнялся под аккомпанемент одних лишь арф. В 1929 году в Уре при вскрытии царских гробниц археологи обнаружили 68 женских скелетов в драгоценных венках, с золотыми, серебряными, медными арфами и лирами в руках.
По-видимому, подлинно массовым инструментом была арфа в Палестине. Историк Иосиф Флавий (1 век до н.э.) приводит сведения о торжестве, где участвовало якобы 200 000 певиц, 200 000 трубачей, 40 000 арфистов и 40 000 исполнителей на систрах. Таким образом, по свидетельству автора, в данном случае было занято одновременно почти полмиллиона певцов и музыкантов! Конечно, эти цифры фантастические, но, несомненно, среди израильтян игра на музыкальных инструментах, в том числе и на арфе, была широко распространена.

Арфа встречалась также в Древней Греции и Риме, куда была занесена, по-видимому, с Востока, об этом свидетельствуют античные писатели Страбон, Тит Ливии, Ювенал и другие. Античные арфы сохранили традиционную форму. Некоторые из них снабжались красивой тонкой колонной.

В Средние века арфа использовалась, прежде всего, в церковных оркестрах и хорах. Монастыри и соборы являлись крупными очагами музыкального искусства. Среди монахов было немало выдающихся теоретиков, композиторов-исполнителей и педагогов. Дошедшие до нас трактаты об инструментах, в том числе и об арфе, написаны, главным образом, учеными монахами.

В 8-15 веках входит в музыкальный обиход многих стран Европы. На ней часто играют и носители народной музыкальной культуры – жонглеры, менестрели, шпильманы. Бродячий образ жизни музыкантов диктовал необходимость пользоваться небольшим портативным инструментом, вполне, впрочем, пригодным для аккомпанемента пению и декламации. Иногда эти маленькие арфы включались и в состав инструментальных ансамблей.

(Арфа Бриана Боро)
Владели арфой шотландские и ирландские барды, французские трубадуры и труверы, немецкие миннезингеры.
В 15-17 веках в Италии, Франции, Англии и других европейских странах, наряду с малыми ручными арфами, закрепляются в практике и большие, которые во время игры ставились на пол. С развитием музыкальной культуры возникает стремление обогатить диатонический строй инструмента хроматическими звуками. Первоначально это осуществлялось простым, даже примитивным способом: исполнитель укорачивал струну, прижимая ее пальцем к колковой раме. Затем стали увеличивать количество струн. В Италии даже появился инструмент с двойным рядом струн (для правой и левой рук), так называемая двойная арфа «doppia», просуществовавшая до второй половины 17 века.

Расширялась и сфера применения арфы. Если раньше ее роль ограничивалась аккомпанементом певцу или инструменту, то теперь итальянские композиторы Орландо Лассо (1532 – 1594), Д. Каччини (1548 – 1618), К. Монтеверди (1567 – 1643) и другие стали вводить ее в свои хоровые и оркестровые произведения. Так, «Laudem Deum cithara» Орландо Лассо написано для четырехголосного хора, арфы, лютни, тромбона, скрипки, гамбы, цинка и органа. Д. Каччини употребил арфу в «Интермеццо» и в пьесе «Концерт», а Монтеверди – в опере «Орфей». Во всех трех произведениях была применена двойная арфа.

Около 1660 года в Тироле изобрели первую арфовую механику с крючками; на колковой раме около каждой струны были ввинчены железные крючки, которые при повороте, прикасаясь к струне, укорачивали ее, и благодаря этому происходило повышение звука на полтона. Так был сделан крупный шаг к расширению возможностей и первый на пути к усложнению механизма арфы. Изобретение Хохбрукера дало толчок к дальнейшему развитию арфы. Наиболее плодотворных результатов мастера достигли в тех случаях, когда работали совместно с исполнителями и композиторами. Ярким примером этому может служить содружество чешского виртуоза-арфиста и композитора Ж. Б. Крумпгольца (1742 – 1790) и мастера Ж. Кузино (1735 – 1800). Ими была создана «арфа Крумпгольца» со специальной восьмой педалью, получившей название «педаль-эхо», которой регулировалась звучность от громкой до тихой. Позднее по проекту Крумпгольца Кузино добавил девятую педаль – «сурдину». С ее помощью менялась окраска звука и сокращалась длительность звучания. Восьмипедальные арфы удержались в практике вплоть до конца 19 века, а девятипедальные вышли из употребления вскоре после их изобретения. Лишь экспериментальное значение имела и четырнадцатипедальная арфа работы того же мастера Кузино. Крумпгольцу приписывается также идея создания арфы двойного действия, построенной Эраром.
Одновременно с усовершенствованием конструкции арфы заметно активизировалась деятельность арфистов; многие из них были незаурядными композиторами, создававшими музыку для своего инструмента. Они группировались главным образом в Париже, превратившемся к концу 17 века в подлинный центр арфовой культуры. Популярным солистом и педагогом тогда был придворный арфист Христиан Хохбруккер (1733 – 1799), родственник изобретателя педальной, крюковой арфы. Его ученик – упомянутый уже Крумпгольц вместе с женой, выдающейся арфисткой, также поселился в Париже и тоже пользовался огромным успехом. Среди произведений Крумпгольца следует отметить Пятый концерт для арфы с оркестром (B-dur). Это жизнерадостное и яркое сочинение, великолепно демонстрирующее исполнительские возможности инструмента. Оно буквально «искрится» виртуозными пассажами и блестящими аккордовыми эпизодами. В 17 веке арфа начинает привлекать внимание и крупнейших композиторов. И.-С. Бах (1685 – 1750) написал шесть концертов для клавесина или арфы, арию для голоса и арфы в кантате «Amore traditore» и партиту для клавира или арфы. Важная веха на пути становления сольного репертуара – концерт другого великого композитора первой половины 18 века – Г.-Ф. Генделя (1685 – 1759).

(Гендель)

Он написал специально для молодого английского арфиста Повеля, игравшего его в антракте оперы «Александр». Гендель чрезвычайно тонко передал специфику инструмента. Арфа им трактуется как инструмент в полном смысле концертный, ему поручены большие сольные эпизоды. Дублирование арфой камерного оркестра придает необычность его звучанию. Концерт сохранил свое художественное значение до нашего времени. Он часто исполняется на сцене, а иногда включается в качестве обязательного произведения в программу конкурса арфистов. Гендель создал также ряд других произведений для арфы и использовал ее в оркестре опер и ораторий.

Писал для арфы и сын И.-С. Баха Ф.-Э. Бах (1714 – 1788)

ему принадлежит сольная пьеса и двухчастная соната программного характера «Битва при Бергене». Автор сумел средствами одного инструмента изобразить многие эпизоды сражения: здесь и призыв к бою, и атака, и канонада. Сохраняя старинную традицию использования арфы как аккомпанирующего инструмента, Ф.-С. Бах написал девять произведений для различных инструментов с сопровождением арфы. Очень популярна среди арфистов клавесинная пьеса Ф.-С. Баха «Сольфеджио».
Несколько сольных пьес, а также трио для арфы, виолончели и баса написал Й. Гайдн (1732-1809) .

В его семье арфа была одним из любимых инструментов; на ней в свободные минуты с увлечением музицировал отец композитора, и сам Й. Гайдн был неплохим арфистом.
Наиболее значительное произведение того времени – концерт для флейты и арфы В. А. Моцарта (1756 – 1719)

Произведение это было написано в 1778 году по заказу парижского вельможи любителя-флейтиста герцога де Гин и его дочери арфистки. Несмотря на то, что концерт предназначался для любительского исполнения, он представляет собой подлинно классический образец камерной музыки и до сегодняшнего дня справедливо считается одним из лучших украшений репертуара арфистов. Концерт требует виртуозной техники в первой и третьей частях и большой выразительности, певучести во второй. Музыка его жизнерадостна и солнечна. По существу, это дуэт двух инструментов с аккомпанементом оркестра. Партия флейты очень нежно вплетается в созвучия арфы. В каждой части имеются каденции, которые в ту эпоху создавались не автором музыки, а исполнителем, свободно импровизировавшим в меру своей фантазии и исполнительских возможностей. Такая практика нередко нарушала целостность художественного стиля произведения, но, с другой стороны, в каденциях раскрывались разнообразные исполнительские возможности солирующего инструмента. Кроме концерта Моцарту принадлежит небольшой менуэт, послуживший темой для арфовых вариаций. Произведение это возникло случайно. В январе 1787 года, будучи в Праге, Моцарт зашел в трактир и услышал, как бродячий музыкант – чешский арфист Хойслер, играл собственные вариации на мотив оперы «Свадьба Фигаро». Его игра настолько понравилась Моцарту, что, сев за фортепиано, он здесь же сочинил короткий менуэт, как тему для вариаций. Однако ни в операх, ни в симфониях, ни в других многочисленных произведениях Моцарт арфу не использовал.

Несомненную симпатию к арфе питал Бетховен (1770 – 1827). Великий композитор называл ее инструментом «подобно клавиру умевшим петь». Однако для арфы он создал лишь два произведения: «Вариации на швейцарскую тему» для арфы соло и «Романс» для голоса (тенор) в сопровождении арфы. Особенно важно отметить, что Бетховен первый использовал педальную крюковую арфу в симфоническом оркестре, включив ее в партитуру балета «Творения Прометея», где в лирическом адажио арфа в сочетании с другими инструментами создает своеобразный красочный эффект.
Наряду с применением арфы в оркестре, ее продолжают использовать и в различных камерных ансамблях. Широко популярны были дуэты арфы с фортепиано, скрипкой или флейтой. Нередко арфа входила в ансамбль и с такими, казалось бы, далекими от нее инструментами, как кларнет, труба, валторна. Постепенно арфа старой конструкции переставала удовлетворять запросы развивающегося музыкального искусства. Поиски более совершенного инструмента делаются все настойчивее. И вот в 1810 – 1812 годах известный парижский фортепианный и арфовый мастер Себастьян Эрар (1752 – 1831)

совершает подлинную революцию – он создает арфу, обладавшую несравненно большими выразительными возможностями и техническими ресурсами, более сильным и полным звуком, а главное – возможностью играть во всех тональностях мажора и минора. Новый инструмент, получивший название арфы двойного действия, оказался настолько удачным, что основа его конструкции сохраняется и в современных арфах. Изобретение Эрара вышло далеко за рамки чисто технического совершенствования, оно знаменовало собой подлинный музыкальный прогресс.
Появилось много талантливых исполнителей на новом инструменте. Одним из первых и непревзойденных по мастерству был английский арфист Элиас Пэриш-Альварс (1808 – 1849), которого заслуженно называют «отцом современной игры на арфе».

Гектор Берлиоз

пишет о нем: «Я познакомился в Дрездене с чудесным английским арфистом Пэриш-Альварсом. Это Лист в искусстве игры на арфе. Невозможно представить все то, чего он достиг на своем инструменте, столь ограниченном в некоторых отношениях: всех эффектов, то изящных, то мощных, оригинальных пассажей, и к тому же неслыханной звучности. Его фантазия на тему из «Моисея», его вариации с флажолетами на хор наяд из «Оберона» и много других вещей того же рода меня настолько очаровали, что я отказываюсь это описать. Возможность, присущая новым арфам подала ему мысль о таких комбинациях, которые, если увидеть их написанными, покажутся совершенно не исполнимыми». Пэриш-Альварс обогатил игру на арфе рядом ранее не известных исполнительских приемов (всякого рода глиссандо, двойные ноты в различных интервалах и т.д.). Теперь ничто уже не мешало арфе войти в семью оркестровых инструментов на равноправных началах. Эту задачу выполнил Гектор Берлиоз. Красочные звучания арфы мы находим буквально во всех его значительных симфонических произведениях Он становится подлинным пропагандистом этого инструмента. В 1843 году (по случаю открытия промышленно выставки в Париже) композитор организует одновременное выступление 25 арфистов; оно произвело огромное впечатление на слушателей. По инициативе того же Берлиоза на Всемирной выставке в Париже в 1855 году молитва Россини «Моисей» исполнялась с участием 50 арфистов!

К арфе обращались также и другие композиторы. Она появляется и в оперном оркестре. В первом же представлении «Пророка» Дж. Мейбура (1791 – 1864) внимание слушателей было привлечено необычными аккордами четырех арф, разделенных на две партии. Блестяще показывает арфу в опере «Лючия де Ламмермур» известный итальянский композитор Г. Доницетти (1797 – 1848) .

Оркестровое соло оказалось настолько удачным, то получило самостоятельную жизнь в качестве концертного номера. Оно и до сегодняшнего дня пользуется большим успехом. Слушатели любят эту красивую пьесу за мелодичность и жизнерадостную, эффектную виртуозность.
Искусно применяет арфу Дж. Верди (1813 – 1910). Чаще всего она встречается у него в эпизодах лирических. Достаточно вспомнить колоритную арфовую партию в арии Ренато из оперы «Бал-маскарад». В «Аиде» (сцена посвящения) ее суровые, суховатые аккорды, сопровождающие пение Великой жрицы, словно воспроизводят игру древнеегипетских культовых арф.
Ответственна роль арфы в произведениях Р. Вагнера (1813 – 1883). В «Золоте Рейна», например, написано шесть арфовых партий. Правда, композитор не очень считался со спецификой инструмента, и поэтому партии арф в его операх не всегда удобны для исполнения.
Большим знатоком арфы был К. Сен-Санс (1835 – 1921), который ввел ее во многие свои оркестровые сочинения. Кому не известен его знаменитый «Лебедь» из сюиты «Карнавал животных» — на редкость выразительный и лиричный дуэт виолончели и фортепиано. Партия фортепиано в нем оказалась настолько «арфовой», что исполняется всегда без изменений именно на арфе. Эта музыка вдохновила известного балетмейстера М. Фокина (1880 – 1942) на создание подлинной жемчужины русской хореографии – миниатюры «Умирающий лебедь».
Колоритна арфа в антракте к третьему действию оперы Ж. Бизе (1838 – 1875) «Кармен». Ее арпеджио в сочетании с широкими флейтовыми и кларнетными распевами рисуют картину горного края, где развернется драма.
Разнообразно и изобретательно трактует арфу Дж. Пуччини (1858 – 1924), используя ее буквально во всех произведениях. В его оркестровые партии включаются такие приемы, которые, прежде всего, применялись обычно лишь в сольных сочинениях для арфы: флажолеты, тремоло, трели, форшлаги, глиссандо.
Особенно органично вошла арфа в творчество композиторов-импрессионитстов – К. Дебесси (1862 – 1918) : арфа и флейта принадлежали к любимым инструментам Дебюсси; он создал изумительно поэтичную Сонату (трио) для флейты, альта и арфы, где звучание разнородных по тембру инструментов, прекрасно сливающихся друг с другом, приобретают своеобразный колорит; М. Равеля (1875 – 1937): одним из популярных сочинений камерно-концертной эстрады является его «Интродукция и Аллегро» для арфы, струнного квартета, флейты и кларнета. Партия Арфы в этом произведении приобретает черты концертности, в ней использованы многие приемы сольного исполнительства, например, виртуозные блестящие взлеты глиссандо, красочные и ритмические эффекты. Исполнительские возможности раскрываются здесь во всей своей полноте. А также М. де Фалья (1876 – 1946): в его поэме «Психея» (на текст Г. Ж. Обри) арфа (среди инструментов сопровождения) соседствует с флейтой, скрипкой, альтом и виолончелью. Сочетание разных тембров, использованных с большим мастерством, буквально очаровывает слушателя.
Яркие арфовые пассажи, флажолеты, глиссандо более всего отвечали особенностям красочных оркестровых и камерных произведений этих композиторов.
В 1897 году в Париже Г. Лион сконструировал хроматическую беспедальную арфу с перекрестными струнами. Упразднение педалей привело к необходимости увеличить количество струн почти вдвое. Второй набор их, подобно черным клавишам фортепиано, обеспечивал хроматические ступени на всем протяжении звукоряда арфы. Новый инструмент поначалу нашел сторонников, которых привлекло отсутствие педалей и, следовательно, упрощение механизма игры. В Парижской и некоторых консерваториях других стран открылись классы игры на хроматической арфе. В числе крупных исполнителей на ней были Тассю-Спенсер, Ленар-Турнье. Увлекшись новым изобретением, К. Дебюсси написал для хроматической арфы с сопровождением струнного оркестра интересное произведение – «Танцы». В дальнейшем, однако, хроматическая арфа не получила широкого распространения и вскоре вышла из употребления, так как потеряла многие характерные и наиболее ценные свои исполнительские особенности и, прежде всего – эффектное глиссандо.
Арфа часто встречается в произведениях Р. Штрауса (1864 – 1949), который сам учился игре на ней у известного солиста берлинского оркестра А. Томбо. Однако партии арфы Р. Штраус писал настолько сложно, что их обычно исполняют в редакциях немецких арфистов Ф. Пеница, А. Холи и других.
Итак, к 20 веку арфа прочно утвердилась в европейской музыке в качестве сольного, ансамблевого и оркестрового инструмента. В наше время трудно назвать композитора, который не использовал бы ее в том или ином жанре своего творчества. У известного английского композитора Бенджамина Бриттена (р. 1913) интересное и поучительное произведение – «Вариации и фуга на тему Перссела» с подзаголовком «Путеводитель по оркестру для молодежи». Здесь каждый инструмент выступает в качестве солирующего и оркестрового – арфа показана во всех ее наиболее характерных выразительных возможностях (вариация №9).
Чрезвычайно расширилась практика и сольного концертного исполнительства на арфе. Среди зарубежных арфистов всемирно известны: Марсель Гранжани (Америка), автор многочисленных переложений, обработок и оригинальных сочинений для арфы; испанец Никанор Цабалета, немало работающий в области старинной арфовой музыки; Мильред Дыллинг, концертирующая во многих странах мира; Мария Александровна Корчинская (Англия), окончившая Московскую консерваторию в 1911 году с золотой медалью, по классу профессора А. И. Слепушкина; Клелия Гати-Аль-дрованди (Италия); Пьер Жаме (Франция); президент международной ассоциации арфистов и профессор Парижской консерватории Ханс Иоахим Цингель (ФРГ), соединяющий исполнительскую и педагогическую деятельность с научной.

Появление в России.

В 18 веке арфа появляется и в России и вскоре приобретает большую популярность. Значительную роль в формировании арфового исполнительства и подготовке арфисток в России сыграл Смольный институт благородных девиц. Основанный Екатериной II как фешенебельное великосветское учреждение для воспитания девушек из знатных дворянских семей, институт имел довольно обширную для того времени образовательную программу. Обучались воспитанницы и музыке. Здесь впервые был создан класс игры на арфе. Преподавание велось на крепкой профессиональной основе: в качестве педагогов приглашали лучших музыкантов из Европы. Из Смольного института вышла первая русская арфистка Глафира Романовна Алымова (1758 – 1826), хорошо известная по знаменитому портрету художника Д. Г. Левицкого, где она изображена играющей на арфе. С середины 18 столетия интерес к музыке в России заметно возрастает. Появляется немало людей, любящих музыкальное искусство и понимающие его; многие из них и сами играют на арфе, дорогом и модном инструменте.
В Смольном институте получили образование так же выдающаяся советская исполнительница и педагог, профессор Московской консерватории К. А. Эрдели, арфистки Е. А. Алымова, В. М. Пушкарева и ряд других. Музицирование становится достоянием не только придворной знати, но и также городского и усадебного дворянства. Богатые помещики обзавелись своими крепостными театрами, хоровыми капеллами и оркестрами. Крепостные артисты и музыканты вписал славные страницы в историю отечественного искусства. Одной из замечательных представительниц его была крепостная, а затем жена графа Н. Шереметьева – Прасковья Ивановна Ковалева, по сцене Жемчугова (1768 – 1803). Выдающаяся певица и актриса, она также была отличной арфисткой, обучавшейся у придворного солиста Ж. Б. Кардона (1760 – 1803).
В списке крепостных, предназначавшихся для продажи помещицей Л. И. Чертковой, упоминается «изрядная арфянка» Аксинья Рочегова. Разносторонним музыкантом – скрипачом, пианистом, гитаристом, альтистом и арфистом был вольноотпущенный Г. И. Бибикова капельмейстер Куликов. Другой вольноотпущенный того же помещика, русский композитор Д. Н. Кашин (1769 – 1814) также хорошо знал арфу и написал для нее ряд произведений. Среди них особенно выделяются вариации на тему русской народной песни «Хожу я по улице». Примечательно, что не только русских, но и зарубежных арфистов привлекали мелодии русских народных песен; они легли в основу многих произведений, созданных известными арфистами Н. Бокса (1789 – 1841), Н. Дальвимаром (1772 – 1839) и Ф. Надерманом (1773 – 1835). Большой популярностью пользовались «Лучинушка» в обработке Николая де Витте (1813 – 1844) и «Красный сарафан» Шарля Обертюра (1819 – 1895).

С конца 18 и начала 19 века арфа становится в России одним из наиболее любимых инструментов. Она широко распространена в качестве сольного и аккомпанирующего инструмента не только в столице, но в провинции. Ее можно было встретить и во дворце, и в кабачке, и в дворянских хоромах, и в руках нищих музыкантов, бродивших по дворам. Игре на арфе обучают как женщин, так и мужчин в частных домах и пансионах. Пение романсов под аккомпанемент фортепиано, арфы или гитары становится любимым занятием в часы досуга. Арфу любовно воспевают поэты. Не одну теплую строку посвятил ей Г. Р. Державин:
Нет! Арфу слышу я: ее волшебный звук.
На розах, дремлющих согласьем тихострунным,
Как эхо, мне вдали щекочет нежно слух;
Иль шумом будит вдруг вблизи меня перу иным.
Немало интересных сведений о музицировании на арфе находим мы и в мемуарной литературе – в воспоминаниях В. Головиной, А. Блудовой, Е Штакеншнейдер и других.
К арфе обращаются русские композиторы и композиторы-иностранцы, жившие и работавшие в России. Дж. Сарти (1729 – 1802) вводит ее в свою музыку к драме «Начальное управление Олега» (1790), подражая игре на античной лире. Ряд камерных пьес с участием арфы пишет Г. Р. Державин.
Д. С. Бортнянский (1751 – 1802): Квинтет для фортепиано, арфы, скрипки, виолы да гамба и виолончели и «Концертирующую симфонию» для двух скрипок, виолы да гамба, виолончели, фагота, арфы и фортепиано. Эти произведения предназначал для музыкального кружка при дворе Павла I, где арфа была излюбленным инструментом, однако значение их вышло далеко за рамки любительского музицирования. Написанные с большой теплотой и искренностью, они явились интересным памятником музыкального искусства 18 века. Ансамбли Бортнянского высоко ценились исполнителями. Арфистка-любительница графиня А. Д. Блудова пишет из Берлина своему отцу : «Вчера мы играли с Лилей Концерт Бортнянского. Как очаровательно музыка пробуждает в нашей памяти лучшие воспоминания прошлого! Особенно Концерт Бортнянского напоминаем мне все, что мне так дорого: вас, Россию, нашу святую веру, семейство, друзей…» Применил арфу Бортнянский также и в оперном оркестре. Использовали ее и другие композиторы этой эпохи. – О. А. Козловский (1757 – 1831), А. А. Алябьев (1787 – 1851), А. Н. Верстовский (1799 – 1862).

Инструментальная музыка обско-угорских народов.

В Ханты-Мансийском автономном округе-Югра в настоящее время ведется активная деятельность по возрождению, сохранению и развитию искусства и культуры коренных народов Севера.
Необходимым компонентом данного направления является углубленное изучение и передача подрастающему поколению национально-культурного наследия.
Народное искусство ханты и манси, их обряды и праздники неразрывно связаны с музыкальной культурой этих народов. Его невозможно сохранить, утеряв искусство игры на национальных инструментах: санквылтапе, нарсъюхе, турмане, бубне, нэрнэ йив («Скрипка»), тарыг сыплув йив («Журавль»).
Обучение детей в направлении «Инструментальная музыка» проходит на сангквылтапе (манс) и нарсъюхе (хант). Традиционные наигрыши на санквылтапе и нарсъюхе имеют широкую область бытования. Кроме того, на этих инструментах исполняются мелодии, сопровождающие танцы и шуточные представления медвежьего праздника, в которых участвуют люди. Это свидетельствует об универсальности сангквылтапа и нарсъюха, их способности аппелировать к любому из миров. Вероятно, по этой причине струнные музыкальные инструменты активно используются в качестве эквивалента к бубну. Поэтому очень важно внедрение музыкального искусства обско-угорких народов в дополнительное образование.
Главной задачей изучения инструментальной музыки народов ханты и манси является то, чтобы дети смогли передать свои мысли, чувства и впечатления музыкальными звуками, развить в них музыкальную отзывчивость, заложить основы творческой деятельности. Научить любить природу, слышать её звуки и передавать их с помощью музыкального инструмента.
Образовательная программа «Мастерская обско-угорских наигрышей» была разработана в 2007 году на основе исследовательского и преподавательского опыта национальной детской школы искусств п. Саранпауль Березовского района и адаптирована в условиях Детского этнокультурно-образовательного центра «Лылынг союм» г. Ханты-Мансийск.

Итак,к чему я веду.А веду я к интересному инструменту.

Журавль.

Журавль — национальный струнный щипковый музыкальный инструмент в виде плавной треугольной рамы, внутри которой натянуты струны различной длины и настройки.
Инструмент состоит из резонансного корпуса с декой, верхней дуги, струн. Передняя часть корпуса загибается вверх и переходит в шейку. На конце шейки обычно вырезают птичью голову, таким образом, общий вид инструмента напоминает птицу. Струны натягиваются между нижней и боковой частями инструмента. Согласно сведениям этнографической литературы, между колками и декой натягивалось от 5 до 13 струн. Гибкая верхняя дуга служила в качестве вибратора, к дуге привязывалась петля. Большой палец продевался в петлю и создавал вибрацию звука во время боя по бурдонной струне.
Данный музыкальный инструмент известен почти всем локальным группам ханты и манси.
Существующее многообразие названий данного инструмента создает определенные сложности. В литературных источниках инструмент называют по разному: «разновидность арфы», «мансийская угловая арфа», «югорская арфа»; в просторечье по-русски инструмент называют «гусь», «журавль», «лебедь». Восточные ханты называют инструмент «тороп юх» — дословный перевод: журавль, дерево; северо-западные ханты — тарэгсапль; северные сосьвинские манси — «тарыгсып йив»; северные сыгвинские манси называют инструмент «тарыг сыплув ийв» — (транскрипция — тары сиплув йив, дословный перевод: журавля шея деревянная) и т.д. В различных наречиях ханты и манси во всех названиях данного инструмента, состоящих из одного, двух или трёх слов, обязательно присутствует слово «журавль», поэтому в целях унификации для удобства практического обучения игре на данном инструменте, мы произвольно назвали его — Журавль.
Дерево (как правило, ель) для изготовления журавля должно быть выдержанным, а не просто высушенным. У выдержанного дерева капилляры засмаливаются и не пропускают влагу. На старинных инструментах выстругивались деревянные колки и натягивались жильные струны, которые обладали хорошим тембром, но служили очень недолго. В настоящее время обычно пользуются гитарными колками и металлическими струнами.
Этот уникальный инструмент в инструментарии других народов Сибири отсутствовал. Ближайший аналог Югорской арфе — археологический экземпляр инструмента, найденный в Пазарыкском кургане и датируемый V-VI вв. до нашей эры.
Игра на журавле сопровождала исполнение песен медвежьего праздника и эпических произведений, повествующих об историческом прошлом народа.
При игре кладут инструмент на колени или же на правую ногу в вертикальном положении. Одной рукой играют мелодию, другой защипывают бурдонную струну. Некоторые исполнители при помощи петли на дуге создают вибрато.
Этот прекрасный грациозный инструмент использовался как сольный или аккомпанирующий . В настоящее время используется в сольной и в ансамблевой игре.

Величайшим после Нуаду богом был Дагда, имя которого, по мнению некоторых исследователей, означает «Добрый бог» или «Пламя бога». В старинном ирландском трактате «Выбор имен» рассказывается о том, что Дагда был богом земли; у него был котел под названием «Неиссякающий», в котором каждый находил себе пищу в соответствии со своими заслугами, и поэтому никто никогда не оставался им недоволен. Была у Дагды и живая арфа, Уаитни. Когда бог играл на ней, времена года шли установленным чередом: весна следовала за зимой, лето сменяло весну и уступало место осени, которая, в свою очередь, сменялась зимой. Дагда, считавшийся большим любителем и неутомимым поедателем овсяной каши, служил отражением примитивного сознания архаичных народов, питавшихся в основном зерном. В древнем предании о второй битве при Маг Туиред, сохранившемся в составе Харлейского манускрипта, дано описание одеяния бога. На нем была коричневая рубаха с широким вырезом на вороте, едва прикрывавшая его бедра, а поверх нее — широкая накидка, ниспадавшая с плеч. На ногах у него были башмаки из конской шкуры волосом наружу. Он повсюду таскал или, лучше сказать, возил за собой на колесе восьмизубую боевую палицу, настолько большую и тяжелую, что поднять ее могли только восемь сильных мужчин, а само колесо, когда бог взваливал на него свою палицу, оставляло глубокую борозду, напоминавшую границы между владениями. Седоголовый старик, неутомимый поедатель овсяной каши, он именно ей был обязан своей славой непобедимого воина. В битве между богами и фоморами Дагда совершил славные подвиги; так, однажды он захватил в плен однорукое, стоногое и четырехголовое чудовище по имени Мата, приволок его к «камню Бена», что неподалеку от Бойн, и там убил его.

Источник