«Крейцерова» соната для скрипки и фортепиано №9 A-dur, Opus 47
В сонате 3 части:
1. Adagio sostenuto — Presto
2. Andante con Variazioni I-IV
3. Finale. Presto
Гидон Кремер — скрипка
Марта Аргерих — фортепиано
Бетховен сочинил «Крейцерову» сонату (Kreutzer-Sonate) для Джорджа Полгрина Бриджтауэра (1779–1860) — скрипача-мулата, родившегося, по некоторым сведениям, в Польше. Бетховен познакомился с молодым человеком в 1803 г. у князя Лихновского, оценил его виртуозную игру и некоторое время переписывался с ним.
Первые наброски ор. 47 относятся к 1802 г., завершена соната была накануне концерта, состоявшегося в павильоне венского парка Аугартен в 8 утра 24 мая 1803 года. Концерты, даваемые в такой ранний час, были обычным явлением в Вене, где двор вставал рано.
«Однажды утром Бетховен уже в половине пятого послал за мною, — вспоминал впоследствии его ученик Фердинанд Рис, — и велел: «Перепишите-ка мне быстренько скрипичную партию первого allegro» (обычный его копиист был и без того перегружен). И дивно прекрасную тему с вариациями f-dur Бриджтауэр вынужден был играть на концерте… по собственной рукописи Бетховена, поскольку времени на переписку уже не оставалось».
Фортепианную партию играл сам Бетховен, потому что ее больше никто не смог бы исполнить: авторская рукопись в это время находилась перед глазами Бриджтауэра.
«Крейцер» — это концертная соната, в которой скрипач должен показать свое мастерство во всем блеске. В подобного рода произведениях, предназначенных для исполнения на публике, а не для домашнего музицирования (как другие скрипичные сонаты Бетховена), пианист должен либо ограничить себя аккомпанированием, подчеркивающим красоту и виртуозность скрипичного звука, либо вступить в состязание с другим инструментом (как это любили делать итальянские импровизаторы XVIII века).
Однако Бетховен выбирает третью, необычную форму отношений скрипки и фортепиано: обе партии равноценны, два инструмента — энергичные единомышленники. Бетховен писал фортепианную партию для собственного исполнения, и кажется, что он сам выступает из нее «среднего роста, крепкой кости, полный энергии — воплощение силы», как описывают его друзья. Мы как будто видим его — с его широкими мозолистыми руками, которые падают на клавиши плашмя и, по мнению современников, ничем не напоминают руки пианиста-виртуоза.
Из-за чего развалился виртуозный дуэт Бетховен–Бриджтауэр можно только гадать. Много лет спустя знаменитый исполнитель намекал, что они с композитором рассорились из-за девушки. Так что создание опуса омрачила бурная размолвка, а разрыв закрепило случайное посвящение сонаты Родольфу Крейцеру.
Титульный лист «Крейцеровой» сонаты с посвящением Р. Крейцеру
Название знаменитой повести Льва Толстого «Крейцерова соната» тоже возникло случайно. «Однажды граф Толстой обратился ко мне с вопросом: какое из ансамблевых произведений для скрипки и фортепиано является, по моему мнению, самым значительным. Я тотчас ответил: думаю, что соната Бетховена, ор. 47, так называемая «Крейцерова» соната, — рассказывал основатель и директор Московской консерватории Николай Рубинштейн. — Вскоре была опубликована под этим названием повесть Толстого, вызвавшая большой интерес в литературных и музыкальных кругах». Толстой точно описал ощущения насилия и жестокой страсти, с которыми вторгалась в пресыщенные музыкальные салоны музыка Бетховена. Но можно поспорить, действительно ли все сказанное относится к бетховенской сонате ор. 47. В конце жизни Толстой заметил: «Я не вижу в этой сонате того, что приписал ей в своей повести». Вероятно, великий писатель наконец послушал ее в хорошем исполнении…
Although the «Kreutzer» Sonata, Op. 47, is dedicated to Rodolphe Kreutzer, the original dedication was to George P. Bridgetower (1779-1860), for whom the piece was written. Bridgetower, an African-Polish violinist who lived in London, toured Europe in 1802 and 1803. Upon his arrival in Vienna he was introduced by Prince Lichnowsky to Beethoven, who set about fashioning two movements to precede a finale he had originally intended for the Op. 30/1 sonata. Because the date for Bridgetower’s concert had been set, Beethoven had to work quickly to complete the virtuosic piece before its first performance by Bridgetower and the composer on May 24, 1803.
Rodolphe Kreutzer (1766-1831) was a French violinist of great renown whom Beethoven met in Vienna in 1798. Beethoven’s decision to dedicate the sonata to Kreutzer instead of Bridgetower was probably related to his intended move to Paris and a wish to ingratiate himself with French musical luminaries. (Beethoven was also considering «Bonaparte» as a title for his Third Symphony.) Legend has it that Beethoven changed the dedication because he and Bridgetower quarreled over a woman. Kreutzer most likely never knew of the dedication, and it is almost certain that he never played the piece.
The «Kreutzer» Sonata was published in 1805 by Simrock in Bonn and Birchall in London. Beethoven described the piece as «written in a very concertante style, like that of a concerto,» explaining the internal conflict generally associated with his larger works. Furthermore, the piano writing is much more powerful than in preceding works, anticipating the piano sonatas Opp. 53 and 54.
Beethoven’s «new path» is everywhere evident in the first movement of the «Kreutzer» Sonata. The only slow introduction Beethoven ever wrote for a violin sonata is actually the only portion of the movement in A major, which gives way to A minor at the beginning of the Presto sonata-form section. Although thematic material is very abundant, Beethoven focuses on one theme from the closing group throughout the development, which spirals progressively deeper into flat-key territory, realizing the implications of B flat major’s brief appearance early in the exposition. Development of the first theme does not occur until the lengthy, weighty coda, which is much more symphonic than chamber-style in conception. The vast dimensions and free formal treatment of Beethoven’s great middle-period works are not far away.
More lighthearted than the preceding movement, the central Andante, in F major, is a set of variations. The third of the four variations is in the tonic minor. In each variation, Beethoven stretches the melodic aspect of the theme nearly beyond recognition while maintaining the harmonic progression and pattern of repetition of the original.
A tarantella rhythm and 6/8 time contribute to the finale’s atmosphere of interminable forward motion, which is enhanced by the introduction of the first theme in a fugal treatment, The sonata-form movement features a second theme on the dominant and in 2/4, which shifts immediately back to 6/8 for the closing material. Because it was originally intended for the Sonata in A major, Op. 30/1, the finale was extant months before Beethoven composed the first two movements. The prominence of F major in the development section of the finale may have prompted Beethoven to compose the Andante in that key, as well as to touch on flat keys in the first movement. In Tolstoy’s novella The Kreutzer Sonata, the work symbolizes the ultimate in the powerful sensuous appeal of music.
Источник
Крейцерова соната бетховен фортепиано
Соната для скрипки и фортепиано № 9 ля мажор, соч. 47 Людвига ван Бетховена вошла в историю под названием «Крейцерова», поскольку композитор посвятил ее французскому скрипачу Родольфу Крейцеру, об исполнительских и человеческих достоинствах которого имел весьма высокое мнение. Адресат тем не менее не оценил бетховенское творение и ни разу в жизни его не исполнил. Премьера сонаты, состоявшаяся в 1803 году, носила экзотический характер: партию фортепиано исполнял сам автор, а скрипичную партию — пользовавшийся известностью в то время виртуоз-мулат Бриджтауэр, сын некоего негра, выдававшего себя за абиссинского принца.
Бетховен снабдил сочинение подзаголовком «в очень концертном стиле» — с полным правом он мог бы назвать ее «в симфоническом стиле», так как грандиозная первая часть производит впечатление части симфонии, превращая дуэт исполнителей в захватывающий «поединок», требующий от обоих инструментов всех их ресурсов. Вторая часть — Andante с вариациями — снова соревнование, но совсем другого рода: скрипка и фортепиано оспаривают друг у друга превосходство в тонкости и мастерстве рисунка, в легком, полетном движении сплетая ажурную музыкальную ткань. Финал сонаты — стремительная тарантелла, в которой господствует радостное настроение, стихия танцевальности и юмора.
Популярности Крейцеровой сонаты способствовала одноименная повесть Льва Толстого. В ней писатель назвал Andante «прекрасным, но обыкновенным, не новым», вариации «пошлыми», а финал «совсем слабым». Однако о первой части он написал так: «Эти вещи можно играть только при известных, важных, значительных обстоятельствах, и тогда, когда требуется совершить известные, соответствующие этой музыке важные поступки». Позже Лев Николаевич изменил свое нелестное мнение о второй и третьей частях. Из «Бесед с Толстым» пианиста Гольденвейзера известно, как растерялся писатель, услышав сонату через несколько лет после опубликования повести. Он, казалось, сам мог едва поверить в то, что приписывал когда-то этой музыке.
Вряд ли найдется другая такая соната Бетховена, чье название, репутация и популярность основывались бы на стольких недоразумениях. Французский скрипач и композитор Родольф Крейцер (1766–1831), которому Бетховен посвятил свою сонату, ни разу ее не сыграл. «Крейцер — хороший, милый человек, доставивший мне много удовольствия во время его пребывания в Вене. Его естественность и отсутствие претензий мне милее, чем лишенный внутреннего содержания внешний лоск большинства виртуозов», — говорил об этом музыканте Бетховен.
Однако в случае с сонатой ор. 47 «хороший милый человек» заупрямился. Злые языки уверяли, что это произошло из ревности: Крейцер не смог перенести, что соната была написана для другого музыканта.
Бетховен сочинил «Крейцерову» сонату для Джорджа Полгрина Бриджтауэра (1779–1860) — скрипача-мулата, родившегося, по некоторым сведениям, в Польше. Бриджтауэр был из плеяды музыкальных вундеркиндов, которых обожал XVIII век: в 10-летнем возрасте он уже дебютировал в Париже, в 1790 г. переселился в Англию, в 1811 г. получил степень бакалавра музыки Оксфордского университета, занимался преподаванием и выступал с оркестром Королевского филармонического общества. Бетховен познакомился с молодым человеком в 1803 г. у князя Лихновского, оценил его виртуозную игру и некоторое время переписывался с ним.
Первые наброски ор. 47 относятся к 1802 г., завершена соната была накануне концерта, состоявшегося в павильоне венского парка Аугартен в 8 утра 24 мая 1803 года. Концерты, даваемые в такой ранний час, были обычным явлением в Вене, где двор вставал рано.
«Однажды утром Бетховен уже в половине пятого послал за мною, — вспоминал впоследствии его ученик Фердинанд Рис, — и велел: „Перепишите-ка мне быстренько скрипичную партию первого allegro“ (обычный его копиист был и без того перегружен). И дивно прекрасную тему с вариациями f-dur Бриджтауэр вынужден был играть на концерте. по собственной рукописи Бетховена, поскольку времени на переписку уже не оставалось».
Фортепианную партию играл сам Бетховен, потому что ее больше никто не смог бы исполнить: авторская рукопись в это время находилась перед глазами Бриджтауэра.
«Крейцер» — это концертная соната, в которой скрипач должен показать свое мастерство во всем блеске. В подобного рода произведениях, предназначенных для исполнения на публике, а не для домашнего музицирования (как другие скрипичные сонаты Бетховена), пианист должен либо ограничить себя аккомпанированием, подчеркивающим красоту и виртуозность скрипичного звука, либо вступить в состязание с другим инструментом (как это любили делать итальянские импровизаторы XVIII века).
Однако Бетховен выбирает третью, необычную форму отношений скрипки и фортепиано: обе партии равноценны, два инструмента — энергичные единомышленники. Бетховен писал фортепианную партию для собственного исполнения, и кажется, что он сам выступает из нее «среднего роста, крепкой кости, полный энергии — воплощение силы», как описывают его друзья. Мы как будто видим его — с его широкими мозолистыми руками, которые падают на клавиши плашмя и, по мнению современников, ничем не напоминают руки пианиста-виртуоза.
Какую захватывающую историю услышали утром 24 мая 1803 года слушатели в парке Аугартен! С каким азартом скрипка и фортепиано сметали со своего пути любые препятствия, как чутко откликались на перемены настроения друг у друга!
И если Бетховен — вольно или невольно — воплотил в «Крейцеровой» сонате свой идеал дружбы, стоит ли удивляться, что этому бетховенскому идеалу не соответствовал никто из окружающих!
Из-за чего развалился виртуозный дуэт Бетховен—Бриджтауэр можно только гадать. Много лет спустя знаменитый исполнитель намекал, что они с композитором рассорились из-за девушки.
Так что создание опуса омрачила бурная размолвка, а разрыв закрепило случайное посвящение сонаты Родольфу Крейцеру.
Название знаменитой повести Льва Толстого «Крейцерова соната» тоже возникло случайно. «Однажды граф Толстой обратился ко мне с вопросом: какое из ансамблевых произведений для скрипки и фортепиано является, по моему мнению, самым значительным. Я тотчас ответил: думаю, что соната Бетховена, ор. 47, так называемая „Крейцерова“ соната, — рассказывал основатель и директор Московской консерватории Николай Рубинштейн. — Вскоре была опубликована под этим названием повесть Толстого, вызвавшая большой интерес в литературных и музыкальных кругах».
Толстой точно описал ощущения насилия и жестокой страсти, с которыми вторгалась в пресыщенные музыкальные салоны музыка Бетховена. Но можно поспорить, действительно ли все сказанное относится к бетховенской сонате ор. 47.
«Например, хотя бы эту Крейцерову сонату, первое престо, разве можно играть в гостиной среди декольтированных дам? — возмущается толстовский герой. — Это престо играть и потом похлопать, а потом есть мороженое и говорить о последней сплетне? Эти вещи можно играть только при известных, важных, значительных обстоятельствах и тогда, когда требуется совершить известные, соответствующие этой музыке, поступки. Сыграть и сделать то, на что настроила эта музыка. А то несоответственное ни месту, ни времени вызывание энергии, чувства, ничем не проявляющегося, не может не действовать губительно. На меня, по крайней мере, вещь эта подействовала ужасно. »
В конце жизни Толстой заметил: «Я не вижу в этой сонате того, что приписал ей в своей повести». Вероятно, великий писатель наконец послушал ее в хорошем исполнении.
Интересно, что произведение Толстого пробудило музыкальное вдохновение у чешского композитора Леоша Яначека (1854–1928). В 1923 г. он написал Струнный квартет № 1 по повести Толстого «Крейцерова соната».
А несколько лет назад в Голландии вышла еще одна повесть под названием «Крейцерова соната». Оперная певица Маргрит де Моор описала историю семейного ада, в который попали мученики музыки: скрипачка и музыкальный критик.
Источник