Кто исполняет танго с аккордеоном

Пять довоенных советских танго

Танго пришло в СССР в конце 20-х годов, в ту пору, когда железный занавес ещё не был задраен наглухо: иногда в СССР приезжали западные эстрадные оркестры, выпускались пластинки с популярными в Европе фокстротами и танго.

Поскольку советская публика в те времена была активно поющей и танцующей, модные западные мелодии типа «Кумпарситы» были востребованы на всех парковых танцплощадках и домашних вечеринках с патефонами.

Танцевали танго у нас по-простому, без аргентинских вывертов, но любили его от души. Поэтому многочисленные советские джаз-банды и эстрадные оркестры шли навстречу публике и заказывали композиторам песни в этом жанре.

Образ довоенного танго, каким мы его знаем, обязательно включает в себя, во-первых, особый, чуть сипловатый звук патефонной пластинки на 78 оборотов (сейчас эти записи звучат с сильным завышением), и, во вторых, сочетание аккордеонов и скрипок. Тромбоны, кларнеты, саксофоны — всё это могло быть или не быть в оркестровом сопровождении, но аккордеон был необходимым атрибутом танго.

В этих песнях и текст был всегда особый, с некоторым налётом изящной салонности и томной печали.

Но, самое главное — советское танго совершенно невозможно без характерного вокала — высокого и мягкого, немного женственного тенора . Все патефонные звёзды той поры пели такими голосами.

Собственно, и среди наших оперных звёзд именно лирические тенора в те годы вызывали особый ажиотаж: Собинов, Козловский, Лемешев. Такой тогда был стандарт вокала.

Вот пять известных и любимых советских танго в исполнении популярнейших певцов довоенного времени.

1. «Счастье моё»

В 1938 году пианист-самоучка Ефим Розенфельд создал в Москве семейный (с братьями и сестрой) «Джаз-аккордеон ансамбль».

Источник

Ришар Гальяно «Музыка – это свобода, в ней не должно быть сложностей»

На родине Ришара Гальяно называют «священным монстром джаза». Гальяно – действительно мастер импровизации, каждое его выступление – настоящий сюрприз для публики. Фото: Татьяна Андреева/предоставлено Свердловской филармонией

В Екатеринбурге на сцене Свердловской филармонии состоялось выступление «первого аккордеона Франции», композитора и мультиинструменталиста Ришара ГАЛЬЯНО. Концерт прошёл с аншлагом – были проданы даже приставные места. Ещё бы: Гальяно вернул на мировую сцену такой родной для нас инструмент – аккордеон.

«Ради инструмента бабушка продала землю на юге Франции»

В первом отделении концерта Ришар Гальяно играл сольно. Закрываешь глаза – и не веришь, что всё это многогранное звучание, все интонации способен воспроизвести лишь один аккордеон. Во втором отделении Ришар играл в сопровождении Уральского филармонического оркестра – и сочетание только поначалу казалось необычным – едва заиграла музыка, стало ясно: аккордеон удивительно раскрывается с оркестром, показывает ещё больше своих сильных сторон.

А наш разговор состоялся в гримёрке после репетиции. Ришар пришёл уставший, но довольный, по-французски тепло и искренне, будто старых друзей, поприветствовал нас…

– Ришар, вы пришли к нам на разговор с аккордеоном – и мы видим, с каким трепетом вы на него смотрите. Не можем не спросить о нём…

– Это мой первый инструмент, который мне подарила моя бабушка и мои родители. Для его покупки бабушке пришлось продать участок земли на юге Франции… Но она верила в меня, поэтому не сомневалась. Это достаточно интересный инструмент – он был сделан в Италии, и у него есть уникальная особенность: это некая смесь аккордеона и того, что в России называют баяном. То есть по размеру и звучанию – аккордеон, по клавиатуре – баян. Он мне очень дорог, это мой верный спутник. А вообще, я пришёл к вам с тремя инструментами – аккордеоном, бандонеоном (ещё один инструмент из семейства ручных гармоник, на котором исполняют преимущественно аргентинское танго. – Прим. «ОГ») и кнопочной губной гармошкой. Именно они будут звучать на концерте.

… Но просто смотреть на инструменты Гальяно не мог, поэтому как только речь зашла о них, он взял губную гармонику и наиграл нам «Подмосковные вечера».

– Бабушка в меня действительно сильно верила, как и вся моя семья, – продолжает Гальяно. – Очень важно, чтобы в жизни человека были и родители, и бабушки с дедушками – это другой уровень доверия, это совсем другая связь, передача другого опыта. Конечно, и мои родители сыграли в моей жизни очень важную роль. Вообще, семья для меня – великая ценность… Увы, в этом году родителей не стало. Мне 68 лет, но не важно, в каком возрасте случается эта потеря – это всегда горе. К моему великому счастью, есть способ общаться с моими родными – это музыка. Когда я играю, я мысленно всегда с ними, и знаю, что они меня слышат.

– Ваш отец – итальянец, и с самого раннего детства вы впитывали разные культурные традиции. Вероятно, на этой основе потом появилось направление «new musette», родоначальником которого вас считают?

– Сразу оговорюсь, сам стиль musette изобрёл, конечно, не я – это традиционные для Франции стиль, родившийся на сплаве итальянской и традиционной французской музыки. Но я постарался вернуть его к жизни, не дать ему стать историей, сделать популярным. В основе стиля действительно лежит фольклор разных народов. Для меня самым главным в фольклоре является танец, именно к нему я постоянно обращаюсь. Та музыка, под которую люди танцевали – очень искренняя, настоящая, она выдаёт характер, дух народа. Для меня танцевальная природа фольклора – это основа.

Сегодня мир глобален, и есть много современной музыки, которую одинаково слушают, любят и понимают везде. Но каждая страна стремится сохранить свои традиции и корни. Это очень важно. Во Франции традиционные жанры немного ушли в тень, но интерес к традициям всё равно есть, и надо его развивать и поддерживать… Наш шансон и тот же musette – это французская традиция, но ещё важнее, чтобы эта музыка была нашим настоящим. Я очень рад, что появляется всё больше музыкантов, работающих в этих жанрах. Внимательно слежу не только за Францией – например, я наслышан об уральском трио баянистов, в чьём репертуаре тоже есть родные мне композиции. Когда слушаю их игру, понимаю, что это очень высокий уровень.

«Аккордеон многие народы считают родным»

– Вы вернули к жизни «старомодный» аккордеон, показали, насколько органичен он может быть даже в джазе. Почему именно аккордеон стал главным для вас инструментом?

– Мой отец был аккордеонистом, и я хотел идти по его стопам. Он был великолепный музыкант и очень хороший преподаватель. Ну и вообще это крайне интересный по звучанию инструмент, способный на удивительные вещи. Во многих народах его считают родным – в России, например. Раньше мы могли точно определить, где русская школа, где итальянская, где французская, но сейчас аккордеон – это уже явление мирового масштаба. Сегодня аккордеонисты вбирают в себя всё лучшее, что было в мире, всё лучшее, что есть в мировых традициях аккордеона, совмещают и ищут свой стиль. Он перестал быть «старомодным», на него всё больше обращают внимание.

Но ещё я хочу сказать очень важную для меня вещь. В музыкальном концерте вообще не важно, кто на сцене, какой национальности этот исполнитель… Не важно, какой он использует инструмент. Важно, чтобы случился диалог. Важно передать публике некое сообщение – чаще всего, конечно, о любви.

Думаю, вы знаете, что чувствует человек в церкви – не надо ничего объяснять, ты просто всей душой ощущаешь Бога, испытываешь самый разный спектр эмоций, чувствуешь особую энергетику… Есть только одно место кроме церкви, где человек способен пережить такое же состояние – это концертный зал.

Главная задача музыканта – передать это самое сообщение и наладить диалог. Но я замечаю, что в произведениях современных композиторов эта задача стала забываться. В итоге слушатель пытается понять, что же композитор хотел ему сказать… А там этого не заложено, диалога не случается. Клод Дебюсси говорил, что музыка – это свобода, и в ней не должно быть сложностей. Мне к этому нечего добавить. Для настоящей музыки не нужно переводчика, пояснений, комментариев…

– Вы сказали, что это сообщение – чаще всего о любви. Ваш концерт в Екатеринбурге проходит в День всех влюблённых… Может быть, поделитесь историей своей первой любви?

– Первая влюблённость – это чувство, которое я никогда не забуду, пронесу через всю жизнь. Помню это тепло, которое наполняет…

Мне было 13 или 14 лет, и это была именно влюблённость, не любовь. Но в памяти я храню ту эпоху, на фоне которой переживал первые сильные чувства. А вот вторая влюблённость оказалась сильнее, это была уже настоящая любовь, и она переросла в семью. С моей дорогой супругой мы вместе с 1975 года.

«Пьяццолла сыграл со мной злую шутку»

– Ришар, расскажите, как вы познакомились с легендарным композитором Астором Пьяццоллой? Можно ли сказать, что встреча именно с этим музыкантом стала переломным моментом в вашей карьере?

– У меня в жизни было три судьбоносных встречи – с моим отцом, Астором Пьяццоллой и Мишелем Леграном. С Астором мы познакомились в начале 80-х – я принёс ему несколько моих произведений – Пьяццолла прослушал, сказал, что они ему понравились. В этой музыке он уловил веяния и своего творчества, и это для него это было очень важно…

Он давал мне какие-то советы, но никогда не давал уроки. Например, он сказал мне: «Играй музыку, которая сейчас у тебя в голове, в твоём сознании». Или ещё один: «Когда у тебя будет совместный концерт с певцом или с певицей, то ваши имена на афише должны быть набраны одинаковым шрифтом» (смеётся).

Но я должен сказать, что знакомство с Пьяццоллой сыграло со мной и злую шутку – я слишком увлёкся его творчеством и в какой-то момент забыл о своей музыке… Потом я вышел из этого заблуждения, во многом благодаря как раз Мишелю Леграну, с которым у нас было много общего – музыкальное видение, один музыкальный язык. И сегодня, когда музыкант Ришар Гальяно играет произведения Астора Пьяццоллы (в Екатеринбурге как раз прозвучал концерт Пьяццоллы для бандонеона), то в этот момент он ощущает себя Астором Пьяццоллой. Но если играет свои сочинения – то перед вами уже Ришар Гальяно.

– Сегодня представить танго в широком смысле без произведений Астора Пьяццоллы просто невозможно. Он родоначальник так называемого «танго нуэво», на родине – в Аргентине – его называют не иначе как «Великий Астор». Вы же были его другом – каким он был человеком?

– Мы дружили семьями, часто устраивали совместные вечера. Он очень любил жизнь – как и все люди. Любил выпить, любил женщин, имел целый ряд браков – разводился, сходился… Он мне как-то сказал «Когда я хочу взять нового музыканта – обязательно приглашаю его на обед. И решение принять его в команду или нет, принимаю только после этого». Дело в том, что главной чертой для Пьяццоллы в любом человеке была открытость. Ведь музыка – это в первую очередь танец, и нам, исполнителям – важно передать свободу движения. И ещё кое-что. В то время я часто аккомпанировал французским певцам, занимался в основном записями дисков. И Пьяццолла снова дал мне совет: «тебе как музыканту нужно раскрыться на сцене – это самое главное». Он был абсолютно прав, этому я следую по сей день.

Досье «ОГ»

Ришар Гальяно родился в Каннах 12 декабря 1950 года. Композитор и исполнитель, всемирно известный джазовый аккордеонист. Владеет игрой на всех разновидностях аккордеона.

Ученик и друг Астора Пьяццоллы.

Дважды обладатель «Мирового кубка» аккордеонистов и Премии президента Франции Шарля де Голля.

Обладатель премии Victoire de la musique за альбом «New York Tango», записанный с Бирели Лагерном, Джорджем Мразом и Элом Фостеро. Назван лучшим джазовым музыкантом во Франции (1993).

Создал особый метод обучения игре на аккордеоне.

В 2010 Ришар Гальяно стал единственным в мире аккордеонистом, подписавшим контракт со студией Universal Deutsche Grammophon. Он записал диск, целиком посвящённый музыке И. С. Баха (который с 40000 проданными копиями стал классическим бестселлером года).

Источник

Ришар Гальяно «Музыка – это свобода, в ней не должно быть сложностей»

На родине Ришара Гальяно называют «священным монстром джаза». Гальяно – действительно мастер импровизации, каждое его выступление – настоящий сюрприз для публики. Фото: Татьяна Андреева/предоставлено Свердловской филармонией

В Екатеринбурге на сцене Свердловской филармонии состоялось выступление «первого аккордеона Франции», композитора и мультиинструменталиста Ришара ГАЛЬЯНО. Концерт прошёл с аншлагом – были проданы даже приставные места. Ещё бы: Гальяно вернул на мировую сцену такой родной для нас инструмент – аккордеон.

«Ради инструмента бабушка продала землю на юге Франции»

В первом отделении концерта Ришар Гальяно играл сольно. Закрываешь глаза – и не веришь, что всё это многогранное звучание, все интонации способен воспроизвести лишь один аккордеон. Во втором отделении Ришар играл в сопровождении Уральского филармонического оркестра – и сочетание только поначалу казалось необычным – едва заиграла музыка, стало ясно: аккордеон удивительно раскрывается с оркестром, показывает ещё больше своих сильных сторон.

А наш разговор состоялся в гримёрке после репетиции. Ришар пришёл уставший, но довольный, по-французски тепло и искренне, будто старых друзей, поприветствовал нас…

– Ришар, вы пришли к нам на разговор с аккордеоном – и мы видим, с каким трепетом вы на него смотрите. Не можем не спросить о нём…

– Это мой первый инструмент, который мне подарила моя бабушка и мои родители. Для его покупки бабушке пришлось продать участок земли на юге Франции… Но она верила в меня, поэтому не сомневалась. Это достаточно интересный инструмент – он был сделан в Италии, и у него есть уникальная особенность: это некая смесь аккордеона и того, что в России называют баяном. То есть по размеру и звучанию – аккордеон, по клавиатуре – баян. Он мне очень дорог, это мой верный спутник. А вообще, я пришёл к вам с тремя инструментами – аккордеоном, бандонеоном (ещё один инструмент из семейства ручных гармоник, на котором исполняют преимущественно аргентинское танго. – Прим. «ОГ») и кнопочной губной гармошкой. Именно они будут звучать на концерте.

… Но просто смотреть на инструменты Гальяно не мог, поэтому как только речь зашла о них, он взял губную гармонику и наиграл нам «Подмосковные вечера».

– Бабушка в меня действительно сильно верила, как и вся моя семья, – продолжает Гальяно. – Очень важно, чтобы в жизни человека были и родители, и бабушки с дедушками – это другой уровень доверия, это совсем другая связь, передача другого опыта. Конечно, и мои родители сыграли в моей жизни очень важную роль. Вообще, семья для меня – великая ценность… Увы, в этом году родителей не стало. Мне 68 лет, но не важно, в каком возрасте случается эта потеря – это всегда горе. К моему великому счастью, есть способ общаться с моими родными – это музыка. Когда я играю, я мысленно всегда с ними, и знаю, что они меня слышат.

– Ваш отец – итальянец, и с самого раннего детства вы впитывали разные культурные традиции. Вероятно, на этой основе потом появилось направление «new musette», родоначальником которого вас считают?

– Сразу оговорюсь, сам стиль musette изобрёл, конечно, не я – это традиционные для Франции стиль, родившийся на сплаве итальянской и традиционной французской музыки. Но я постарался вернуть его к жизни, не дать ему стать историей, сделать популярным. В основе стиля действительно лежит фольклор разных народов. Для меня самым главным в фольклоре является танец, именно к нему я постоянно обращаюсь. Та музыка, под которую люди танцевали – очень искренняя, настоящая, она выдаёт характер, дух народа. Для меня танцевальная природа фольклора – это основа.

Сегодня мир глобален, и есть много современной музыки, которую одинаково слушают, любят и понимают везде. Но каждая страна стремится сохранить свои традиции и корни. Это очень важно. Во Франции традиционные жанры немного ушли в тень, но интерес к традициям всё равно есть, и надо его развивать и поддерживать… Наш шансон и тот же musette – это французская традиция, но ещё важнее, чтобы эта музыка была нашим настоящим. Я очень рад, что появляется всё больше музыкантов, работающих в этих жанрах. Внимательно слежу не только за Францией – например, я наслышан об уральском трио баянистов, в чьём репертуаре тоже есть родные мне композиции. Когда слушаю их игру, понимаю, что это очень высокий уровень.

«Аккордеон многие народы считают родным»

– Вы вернули к жизни «старомодный» аккордеон, показали, насколько органичен он может быть даже в джазе. Почему именно аккордеон стал главным для вас инструментом?

– Мой отец был аккордеонистом, и я хотел идти по его стопам. Он был великолепный музыкант и очень хороший преподаватель. Ну и вообще это крайне интересный по звучанию инструмент, способный на удивительные вещи. Во многих народах его считают родным – в России, например. Раньше мы могли точно определить, где русская школа, где итальянская, где французская, но сейчас аккордеон – это уже явление мирового масштаба. Сегодня аккордеонисты вбирают в себя всё лучшее, что было в мире, всё лучшее, что есть в мировых традициях аккордеона, совмещают и ищут свой стиль. Он перестал быть «старомодным», на него всё больше обращают внимание.

Но ещё я хочу сказать очень важную для меня вещь. В музыкальном концерте вообще не важно, кто на сцене, какой национальности этот исполнитель… Не важно, какой он использует инструмент. Важно, чтобы случился диалог. Важно передать публике некое сообщение – чаще всего, конечно, о любви.

Думаю, вы знаете, что чувствует человек в церкви – не надо ничего объяснять, ты просто всей душой ощущаешь Бога, испытываешь самый разный спектр эмоций, чувствуешь особую энергетику… Есть только одно место кроме церкви, где человек способен пережить такое же состояние – это концертный зал.

Главная задача музыканта – передать это самое сообщение и наладить диалог. Но я замечаю, что в произведениях современных композиторов эта задача стала забываться. В итоге слушатель пытается понять, что же композитор хотел ему сказать… А там этого не заложено, диалога не случается. Клод Дебюсси говорил, что музыка – это свобода, и в ней не должно быть сложностей. Мне к этому нечего добавить. Для настоящей музыки не нужно переводчика, пояснений, комментариев…

– Вы сказали, что это сообщение – чаще всего о любви. Ваш концерт в Екатеринбурге проходит в День всех влюблённых… Может быть, поделитесь историей своей первой любви?

– Первая влюблённость – это чувство, которое я никогда не забуду, пронесу через всю жизнь. Помню это тепло, которое наполняет…

Мне было 13 или 14 лет, и это была именно влюблённость, не любовь. Но в памяти я храню ту эпоху, на фоне которой переживал первые сильные чувства. А вот вторая влюблённость оказалась сильнее, это была уже настоящая любовь, и она переросла в семью. С моей дорогой супругой мы вместе с 1975 года.

«Пьяццолла сыграл со мной злую шутку»

– Ришар, расскажите, как вы познакомились с легендарным композитором Астором Пьяццоллой? Можно ли сказать, что встреча именно с этим музыкантом стала переломным моментом в вашей карьере?

– У меня в жизни было три судьбоносных встречи – с моим отцом, Астором Пьяццоллой и Мишелем Леграном. С Астором мы познакомились в начале 80-х – я принёс ему несколько моих произведений – Пьяццолла прослушал, сказал, что они ему понравились. В этой музыке он уловил веяния и своего творчества, и это для него это было очень важно…

Он давал мне какие-то советы, но никогда не давал уроки. Например, он сказал мне: «Играй музыку, которая сейчас у тебя в голове, в твоём сознании». Или ещё один: «Когда у тебя будет совместный концерт с певцом или с певицей, то ваши имена на афише должны быть набраны одинаковым шрифтом» (смеётся).

Но я должен сказать, что знакомство с Пьяццоллой сыграло со мной и злую шутку – я слишком увлёкся его творчеством и в какой-то момент забыл о своей музыке… Потом я вышел из этого заблуждения, во многом благодаря как раз Мишелю Леграну, с которым у нас было много общего – музыкальное видение, один музыкальный язык. И сегодня, когда музыкант Ришар Гальяно играет произведения Астора Пьяццоллы (в Екатеринбурге как раз прозвучал концерт Пьяццоллы для бандонеона), то в этот момент он ощущает себя Астором Пьяццоллой. Но если играет свои сочинения – то перед вами уже Ришар Гальяно.

– Сегодня представить танго в широком смысле без произведений Астора Пьяццоллы просто невозможно. Он родоначальник так называемого «танго нуэво», на родине – в Аргентине – его называют не иначе как «Великий Астор». Вы же были его другом – каким он был человеком?

– Мы дружили семьями, часто устраивали совместные вечера. Он очень любил жизнь – как и все люди. Любил выпить, любил женщин, имел целый ряд браков – разводился, сходился… Он мне как-то сказал «Когда я хочу взять нового музыканта – обязательно приглашаю его на обед. И решение принять его в команду или нет, принимаю только после этого». Дело в том, что главной чертой для Пьяццоллы в любом человеке была открытость. Ведь музыка – это в первую очередь танец, и нам, исполнителям – важно передать свободу движения. И ещё кое-что. В то время я часто аккомпанировал французским певцам, занимался в основном записями дисков. И Пьяццолла снова дал мне совет: «тебе как музыканту нужно раскрыться на сцене – это самое главное». Он был абсолютно прав, этому я следую по сей день.

Досье «ОГ»

Ришар Гальяно родился в Каннах 12 декабря 1950 года. Композитор и исполнитель, всемирно известный джазовый аккордеонист. Владеет игрой на всех разновидностях аккордеона.

Ученик и друг Астора Пьяццоллы.

Дважды обладатель «Мирового кубка» аккордеонистов и Премии президента Франции Шарля де Голля.

Обладатель премии Victoire de la musique за альбом «New York Tango», записанный с Бирели Лагерном, Джорджем Мразом и Элом Фостеро. Назван лучшим джазовым музыкантом во Франции (1993).

Создал особый метод обучения игре на аккордеоне.

В 2010 Ришар Гальяно стал единственным в мире аккордеонистом, подписавшим контракт со студией Universal Deutsche Grammophon. Он записал диск, целиком посвящённый музыке И. С. Баха (который с 40000 проданными копиями стал классическим бестселлером года).

Источник