Абсолютное ничто Курта Кобейна
Сначала длиннннная цитата. Она стоит того.
«13 лет назад оборвалась жизнь Курта Кобэйна. То ли он стрельнул в себя сам, то ли его чпокнули киллеры по приказу обколовшейся жёнушки Кортни, то ли — те же киллеры, но по инициативе добрых продюсеров. Речь пойдёт не о смерти Курта, а о его жизни. Вернее, о том, что именуется его жизнью.
Курт с детства болел хроническим бронхитом. С годами всё более усиливалось искривление позвоночника. Острые боли в желудке не отпускали его на протяжении всей жизни, ставя в тупик докторов. Врачи установили, что маленький Курт страдает гиперактивностью. Он совершенно не мог заснуть по ночам и спал на уроках в школе. Чувак неплохо рисовал, причём в его рисунках неизменно присутствовали всевозможные ужасы, смерть, кровь. В 8 лет, после развода родителей, на стене своей комнаты он написал: «Я ненавижу маму, я ненавижу папу», а под этой фразой нарисовал мозг, над которым располагался большой знак вопроса. В 10-11-летнем возрасте Курт совсем перестал общаться со сверстниками. Он ненавидел спорт, но занимался им, чтобы дать волю своей всепоглощающей злобе. В 12 лет, после суицида любимого дяди, Курт погрузился в чёрную депрессию, из которой так и не вышел до рокового выстрела. Девочки его не интересовали, так как он с детства был убеждён в собственной гомосексуальности. Первый год после развода родителей Курт жил с матерью, но съехал оттуда из-за друга матери, который страдал параноидальной шизофренией. Затем он переехал к отцу, но категорически не смог сойтись с его новой семьёй. В результате он жил в постоянных переездах, селясь поочерёдно в семьях дядьев, тёток или у отца. В 14-летнем возрасте Курт был свидетелем того, как его мать пыталась застрелить своего нового мужа-алкоголика. С 9-го класса он ежедневно курил траву. Он постоянно прогуливал школу «по идейным причинам»: Курт ненавидел большинство учителей за «религиозный фанатизм и расизм». Около года он жил у своего друга Джесси, с которым занимался совместной мастурбацией и оральным сексом; после буйных наркотических загулов и многочисленных ссор с религиозными родителями друга, был изгнан из этого пристанища и переехал к матери. В 1984 году Курт бросил среднюю школу за полгода до окончания и решил больше не учиться. После нескольких скандалов мамаша выгнала сына из дома. Сначала Курт спал либо под мостом через реку Уишка, либо в кабинах грузовиков (он очень гордился своим положением, которое, по его мнению, делало его настоящим панк-рокером). Затем он жил в семье своего друга-любовника Эрика. Летом компания Курта часто устраивала пьянки, на которых крушила и ломала всё вокруг. Один раз его задержала полиция, оштрафовав на 180 долларов и 30 дней тюрьмы условно за разукрашивание стен аморальными надписями. В то же лето Курт познакомился с героином. Вернувшись в один вечер с вечеринки, Курт подрался с Эриком, после чего съехал к другому дружку — панку Баззу, а потом к матери. Раздобывшая денежки мамаша сняла ему старый дом, где Курт жил с очередным любовником — евреем-наркоманом Мэттом. Из-за нехватки денег Курт с Мэттом часто заменяли наркотики суррогатом, например, кремом для бритья. Через пять месяцев Мэтта сменил некий Дилан. Примерно в это время Курт начал играть в стиле “три аккорда и много крика”. По словам Курта, его первая музыка “была похожа на Led Zeppelin, только грубее, и я старался сделать её как можно более агрессивной и злой”. Его группа, образованная в 1985 году, носила характерное название — Fecal Matter (с 1988 года — Nirvana). В 1990 году на концерте в Риме у Курта произошёл нервный срыв: после нескольких песен он разбил гитару и бросился на стойку с динамиками, а затем зарыдал, повторяя, что он уезжает домой. Некоторое время он жил с девушкой по имени Тоби, наркоманкой, бисексуалкой и агрессивной феминисткой. Одновременно Курт имел регулярные сексуальные отношения с гитаристом Nirvana, балканским евреем Крисом Новоселиком и, с конца 1990 года, с евреем-ударником Дэйвом Гролом. В 1991 году Курт окончательно подсел на героин и выпустил свой самый известный альбом «Nevermind». На концерте в Далласе он дико напился, предварительно приняв таблетки от бронхита. В приступе ярости он разбил один динамик монитора, за что впоследствии его попытался избить владелец динамиков, но во время подоспевший Крис защитил друга; их попытались избить после концерта, но они успели сесть в такси и уехать. В европейском туре у Курта обострились проблемы с животом. По его словам, он уже тогда подумывал о самоубийстве. В конце 1991 года Кобэйн познакомился с бисексуальной стриптизёршей-наркоманкой, полуеврейкой Кортни Лав. Их первая встреча закончилась дракой, после чего они стали жить вместе. Курт влюбился, так как, по его словам, Кортни выглядела как Нэнси Спанджен (подружка Сида Вишеза, которую тот в конце концов зарезал). Пара голубков принимала лошадиные дозы наркотиков, сидя перед экраном телевизора. Свадебную церемонию Курта и Кортни вела женщина-священник, не принадлежавшая ни к одной церкви. На невесте было старинное платье с кружевами, некогда принадлежавшее еврейке Фрэнсис Фармер, голливудской актрисе родом из Сиэттла, которая в 50-е годы была занесена в “черный список” и позднее помещена в психбольницу, а жених был в зелёной пижаме. У них родилась дочь Фрэнсис (названа в честь Фармер), причём весь период беременности Кортни ежедневно употребляла наркотики. Незадолго до этого Кобэйн чуть не умер от передозировки. Департамент по делам детства возбудил дело о лишении родительских прав Кортни и Курта. На суде были предъявлены доказательства давней наркотической зависимости молодожёнов, и в результате судья решил передать Фрэнсис под опеку сестры Кортни Джеми, а Курта заставил провести тридцатидневный курс в реабилитационном центре. По словам Курта, в лице их семьи началась «охота на ведьм». Врачи поставили ему диагноз «нарколепсия». Весь 1993 год Кобэйн пытался «вылечиться» от болей в желудке, смешивая героин с кокаином и методично увеличивая дозы. «Я не в состоянии себя остановить, — говорил Курт, — наркотики стали частью моей жизни и они мне не мешают. Если будет исправлено общество, то исправлюсь и я «. Однажды он впал в невменяемое состояние и начал угрожать, что покончит жизнь самоубийством; пришлось вызвать полицейских, которые реквизировали оружие Кобэйна и посадили его на три часа в кутузку. В феврале 1994 года деятельность группы была свёрнута по причине полной потери лидером работоспособности. 6 марта Кортни обнаружила мужа без сознания. Из носа Курта текла кровь. Как выяснилось позже, он пытался покончить жизнь самоубийством, съев и запив шампанским 50 таблеток транквилизатора Rohynpol. Его удалось реанимировать лишь через 36 часов, но один из лечащих врачей уже тогда заявил, что «этот парень — не жилец». 5 апреля 1994 года произошло то, что произошло.
Это — жизнь?! Болезненный педрила и наркот Кобэйн никогда и не жил. Он родился мёртвым. Хватит оплакивать дегенерата, называя его несчастливым гением и талантливым безумцем. И у нас, и на Западе полно нормальных рокеров, предпочитающих наркоте и гомосексу здоровый (или относительно здоровый) образ жизни и семейные ценности. Давайте послушаем в последний раз «Come as you are» и «Lithium», немножко поностальгируем, и вычеркнем из памяти мертворождённого Курта. Аминь».
Ощущение полной безысходности от музыки, если даже и она внешне агрессивна. Сама музыка даже не минималистична, а скорее примитивна. Тексты песен путаные и малосодержательные, «ни о чем» как правило.
«I hate myself and I want to die». Знаменитые слова! Кто он? Одна из самых ярких фигур в истории рок-музыки? Некоторые совершенно серьезно ставят его в один ряд с Бахом и Моцартом. «Нирвана» — несомненно, одна из самых успешных рок-групп девяностых годов прошлого столетия. И вообще, феномен.
Гомосексуалист, наркоман, ходячее недоразумение. Выходец из неблагополучной семьи. Никчемный панк-неудачник – таких тысячи и тысячи. Нежелающих и немогущих устроиться в этом недружелюбном им мире. Так почему он стал кумиром миллионов, и его слава не проходит и спустя годы после смерти в 1994 году? Как говорят литературоведы – «типический случай». Курт Кобэйн, лидер рок-группы «Нирвана» наиболее полно выразил чаяния этих тысяч и тысяч неудачников. А остальные слушают – потому что модно, потому что им навязали. Как с группой «Раммштайн». Кто-то из ее музыкантов вспоминал, что первое время на их концерты ходили только парни. Когда группа стала популярной – стали появляться девушки. Сейчас ее слушают вообще все. Даже те, кто кроме «Раммштайна» не слушает никакие хеви-металлические рок-группы. Почему, ведь музыка не изменилась? Вопрос риторический.
Человек может вовсе и не слушать панк и гранж, но любить «Нирвану», или хотя бы несколько прославленных песен — та же самая история.
Бесстыжий шоу-бизнес сделал из Кобейна того, кем он быть не желал и не ожидал стать. Даже не рок-звездой, не суперзвездой, а мегазвездой. Как Майкл Джексон, Мадонна или Элтон Джон. Хотя он являлся на самом деле чем-то совсем другим…
Человек, который никогда не менял носки (говорят, только выкидывал) и под одеждой носил бюстгальтер. Каково было вам общаться с таким? Печальный итог его жизни известен. Нет, пожалуй, ничего удивительного в том, что он так ушел – разнеся голову себе выстрелом из ружья. И это было не случайное происшествие – до этого он уже предпринимал попытку самоубийства… вот именно – ничего. Как и ничего не стояло за музыкой группы «Нирвана». Она не звала никуда. В ней по большому счету не было ни смысла, ни гармонии, ни красоты. Зачем искать чего-то, если ничего нет? Абсолютная Нирвана, всеобщее Ничто, как тепловая смерть Вселенной. Там нет ничего, и здесь нет.
Бывает, сравнивают Курта Кобэйна с Сидом Вишезом из «Секс пистолз», главным культом, иконой панк-революции. Что было смыслом панк-революции? Наслаждайся. Пей, кури, колись, отрывайся по полной, гуляй до утра, не думая, что утро наступит. А утро не наступит никогда! No future! Завтра не имеет смысла, так как его не будет! В этом свой «позитив».
А сам Сид даже и не был по сути дела музыкантом. В студии «Пистолеты» на запись брали сессионного, «настоящего» басиста вместо яркого концертного шоумена Сида Вишеза. Сид – настоящий панк. Он сгорел, как метеор. Прирезав любовницу, загнулся от сверхдозы героина. От сверхдозы смертельного наслаждения. По крайней мере по общепринятой версии. Кобэйн от безысходности прострелил себе голову, и это была не случайность – а вторая попытка таким образом свести счеты с жизнью.
Панковская музыка часто игралась и играется на мажорных аккордах. В ней драйв свежего, пахнущего бензином ветра, дующего ранней весной со стороны заводской трубы, когда из-под снега вытаивает всякая дрянь и мусор. В гранже – дыхание едва живого ветра, веющего запахом затхлого подвала, медленно умирающего там нигилиста и отброса общества.
В отличие от панк-революции у «Нирваны» и ее бледных гранжевых последователей не было и такого «позитива». За внешней агрессией не стоит ничего. Безысходность, опустошенность. Никчемность. Ребенок, который уже постарел – это гранж, это «Нирвана».
Источник
Что было такого замечательного в Курте Кобейне как музыканте?
У этого маленького парня было счастливое детство. Его любили, у него была хорошая семья, и он был в центре внимания. В юности он был очень увлечён рисованием, и проявил в этом немалый талант. С самого начала было ясно, что он был творческой натурой. Потом его родители развелись, и всё изменилось.
Он стал плохо себя вести, с ним стало тяжело общаться, и его швыряло между матерью и отцом, а затем между бабушкой и дедушкой. Казалось, что никто уже больше его не любил. Все эти вещи сыграют роль в его музыке.
Он всегда увлекался музыкой, что видно из ранних фотографий и записей того, как он пел в детстве. Когда его тётя получила «Белый альбом» Битлз, он слушал его вдоль и поперёк, и это давало топливо для его внутреннего огня.
Когда он получил свою первую гитару от своего дяди (в возрасте 14 лет), он стал одержим ею. Возможно, это был его способ убежать от жизни, в которой он был разочарован. Кому он принадлежал? Какова была его цель? Вероятно, гитара была ответом на оба вопроса.
Курт Кобейн, с внешней точки зрения, не был слишком серьёзным или ответственным человеком. Однако когда дело дошло до музыки, он отнесся к этому весьма серьёзно. Он постоянно практиковался, в основном, в исполнении песен популярных рок-групп, которыми был увлечён, и в конце концов собрал нескольких друзей и основал свою собственную группу. Примерно в это же время его хороший друг Buzz Osborne (солист группы Melvins, которая была одним из прародителей гранж-движения), познакомил его с панк-роком. Это был момент, который навсегда изменил его жизнь.
Он начал писать свои собственные песни. Тексты казались случайными, и Курт говорил, что многие из них действительно такими и были, и что мы не должны придавать им слишком большого значения. При этом тексты отличались от других групп. Иногда они были очень просты, но в них была глубина, какая-то значительность, лежащая под поверхностью. И сама музыка, грубая и громкая, была цепляющей.
Вы могли бы напевать эти песни (если бы понимали текст), присоединившись к хору, в котором «Битлз» встречается с «Секс Пистолз». Это было громко, грубо, и говорило непосредственно с целым поколением молодёжи, которая чувствовала, что их родители, родившиеся во время демографического взрыва, почти достигли чего-то большого в конце 60-х, но затем сломали это великое время и оставили своих детей разбираться с обломками американской мечты.
Музыка, которую писал Курт Кобейн, походила на гигантский средний палец в адрес истеблишмента. Это был его способ сказать: «то, что вы предлагаете и пытаетесь продать нам — мы этого не хотим». И молодёжь Америки с ним согласилась.
Должны ли мы все выглядеть как модели? Должны ли мы носить самую лучшую, дорогую одежду? Должны ли мы относиться с уважением к старшим? Нет, не должны.
У многих групп были похожие мотивы, потому что круто быть «мятежным», но их не воспринимали так всерьёз. С другой стороны, когда Курт носил рубашку с надписью «корпоративные журналы по-прежнему отстой», ему верили. Он был настоящим и полностью искренним. Таким образом, он писал яркие песни и был абсолютно правдоподобен как герой анти-истеблишмента американской молодежи.
Как гитарист, Курт был бы первым, о ком сказали бы, что он не особенно «хорош». Он не знал нот, его игра была неаккуратной, и он определённо не был техничным игроком. Но на самом деле, это было прекрасно! Потому что музыка, которую он хотел сыграть, не была техничной, и ему не требовалось стремиться к техническому совершенству.
Это был гранж, и он идеально подходил для него. То, что он делал с гитарой, подходило ему одному, и это помогло проложить ему путь к совершенно уникальной музыке.
Это было неаккуратно, но по-прежнему имело форму. Это было беспорядочно и импульсивно, но затем возвращалось в более тихий, спокойный ритм. Звучание Нирваны — это песни, которые переходят от тихих, успокаивающих частей к громким и хриплым, а затем снова возвращаются к началу. Были группы, которые делали так и раньше, но Курт пошел ва-банк с этой идеей, и для песен Нирваны это стало своего рода нормой.
В заключение — то, что сделало Курта таким удивительным музыкантом, было не просто одной вещью, а целым набором вещей. Это было его воспитание. Это была его любовь к вещам, которые были странными и безобразными. Это был взгляд, которым он смотрел на себя.
Музыка была личностью Курта. По крайней мере, до того, как он «подсел». Его музыка была настоящей, и молодёжь в Америке и во всём мире прекрасно это понимала. Он был их героем (по крайней мере, какое-то время), а его музыка была его посланием.
Его сообщение прозвучало громко и ясно для целого поколения и помогло бесчисленным подросткам справиться с чувствами, которые смогут понять только подростки. И он всё ещё выполняет свою работу сегодня, хотя и в меньших масштабах. По этим причинам музыка Нирваны будет вечна, а Курт Кобейн был и остаётся прекрасным музыкантом.
Источник