Мальчишки островский ноты для хора

Содержание

Девчонки и мальчишки. Островский. Дик
Мальчишки островский ноты для хора
Ноты для фортепиано — Аркадий Островский — Собрание сочинений

Девчонки и мальчишки. Островский. Дик

Вы находитесь на сайте Нотного Архива России (library notes Russia) — www.notarhiv.ru Посмотреть другие произведения

Слова И. Дика Музыка А. Островского

Ровесницы, ровесники,
Девчонки и мальчишки,
Одни поём мы песенки,
Одни читаем книжки.

Припев:
Девчонки, мальчишки,
Мальчишки, девчонки,
Нам всем подружиться пора!
Всегда у нас весело в классе.
Да здравствует дружба, ура!

Идём по общей лестнице,
Звонок услышав громкий,
Ровесники, ровесницы,
Мальчишки и девчонки.

Ровесницы, ровесники,
Мальчишки и девчонки,
Пусть будет дружбы вестником
Припев вот этот звонкий:

Источник

Мальчишки островский ноты для хора

МАЛЬЧИШКИ

Музыка Аркадия Островского
Слова Игоря Шаферана

Рисует узоры мороз на оконном стекле,
Но нашим мальчишкам сидеть не по нраву в тепле.
Мальчишки, мальчишки несутся по снежным горам.
Мальчишки, мальчишки, ну как не завидовать вам!

На вечере школьном задорные вальсы звучат.
Впервые робея, мальчишки глядят на девчат.
Мальчишки, мальчишки, вдруг сердце забилось в груди.
Мальчишки, мальчишки, что будет у вас впереди?

Когда протрубили тревогу в любимом краю,
Застыли мальчишки в суровом солдатском строю.
Мальчишки, мальчишки, вы завтра уходите в бой.
Мальчишки, мальчишки, вернитесь живыми домой!

Плывут в океанах, летят высоко в небесах
Солидные люди с мальчишеской искрой в глазах.
Мальчишки, мальчишки, пускай пролетают года,
Мальчишки, мальчишки, для нас вы мальчишки всегда.

Две последние строки куплетов повторяются

Сиреневый туман: Песенник: Любимые песни и романсы для голоса и гитары. СПб.: Композитор, 2006.

Источник

Ноты для фортепиано — Аркадий Островский — Собрание сочинений

Нотные сборники для фортепиано в pdf

Аркадий Островский
Собрание сочинений
Том 1
под общей редакцией М. Иорданского
избранные песни в сопровождении фортепиано
“Советский композитор”, 1970г.
номер с1336к
(pdf, 5.43 Мб)

Полувековая история советской песни помнит несколько периодов особенно высокого подъема, поистине счастливого плодородия. Почти, как правило, в каждый из таких периодов становились широко известными новые композиторские шена. Иногда это были имена дебютантов, чьи первые шаги в творчестве оказывались новой и заметной тропой. Чаще, однако, это были имена композиторов, сформировавшихся ранее, но ждавших своего часа. Дунаевский, скажем, еще в 20-е годы зарекомендовал себя мастером эстрады и сатирического музыкального спектакля, но «подлинный» Дунаевский открылся лишь в 1934 году, с появлением «Веселых ребят». Его песенный дар расцвел внезапно и необычайно ярко, словно бы для того, чтобы запечатлеть очень существенные приметы времени. В ту пору написал немало песен и первый свой балет Соловьев-Седой, однако его час пробил позже, пробил военным набатом в суровое лето 1941-го, и тогда началась в нашем песенном творчестве эпоха Соловьева-Седого.

Композиторский путь Аркадия Островского складывался, в общем, таким же образом. Он родился в 1914 году в Сызрани, в семье музыкального мастера, и играть на рояле, подбирать все, что услышал, — это было для него с самых ранних лет нечто само собой разумеющееся. Знаменательно: сначала музицирование, слуховой опыт сводились для будущего композитора к постижению той звучащей бытовой атмосферы, что его окружала, к воспроизведению мелодий и гармоний, сочиненных другими.
Когда в 1927 году семья переезжает в Ленинград, Аркадий поступает в 1-й Музыкальный техникум, в класс И. А. Белоземцева. Любопытно, однако, что, в то время как все, каза лось бы. по заранее предопределенному плану, благоприятно складывалось для музыкальной карьеры Островского, сам он был в ней вовсе не уверен. И, одно время занимаясь на фабзавуче при заводе «Электросила», чуть было не стал — специальность эта с пианизмом как будто не очень вяжется — кузнецом, Очень важный этап в музыкальной жизни Островского — работа в качестве пианиста, а затем оркестровщика в джазе Утесова, начавшаяся в предвоенную пору и длившаяся до 1947 года. Побуждаемый Утесовым, Островский все больше усилий посвящает творчеству, однако оно далеко не сразу стало в полном смысле слова композиторским: «составленные» им пять оркестровых фантазий, как и большое числоинструментованных чужих опусов, — все это
было еще работой в значительной мере подсобной, хотя в ней и познал он многие секреты ремесла. Но вот появляются и собственные песни, сначала солдатские, потом «мирные», молодежные: «Сторонка родная», «Я — демобилизованный», «Комсомольцы — беспокойные сердца».
Они завоевывают очень широкую известность, и тогда становится несомненным: писать песни — его призвание. Он и пишет их, работая много, профессионально. И все же, если при перечислении ведущих мастеров песенного жанра имя Островского попадало в разряд «и др.» — в этом не было столь уж явной несправедливости.

Но вот наступает конец 50-х годов, и в творчестве композитора происходит некий взлет. Одна за другой новые песни его взмывают ввысь, и орбиты их устремляются к миллионам людей, в разные города и села, страны и континенты. Теперь уже имя Островского — по праву в числе имен первых песенников страны. И сочинения прежних лет выстраиваются в стройную череду; явственно проявляющаяся теперь художественная индивидуальность бросает свой отсвет — ретроспективно — и на них. Они оказались своеобразной стартовой дорожкой для творческого рывка.
В сознании людей Островский останется певцом прежде всего этих, очень знаменательных лет, конца 50—60-х. Сказанное вовсе не означает, что творчество его уйдет в прошлое с этими годами: в искусстве ведь многократно подтверждена истина, что жизнь на долгие времена суждена тем произведениям, которые особенно полно выразили свое время.
Охарактеризовать значение сделанного Островским, проследить связь его песен с породившим их временем не легко: ведь он закончил свой путь совсем недавно, в сентябре 1967 года, и в жизни страны продолжается еще тот исторический период, одним из выразителей которого он был. Наверное, позже, в перспективе лет, можно будет определить место, занимаемое Островским в нашем композиторском творчестве, и более полно, и более точно. Поспешим, однако, зафиксировать те живые впечатления, чувства и раздумья, которые вызывались этими песнями в нас, свидетелях их рождения.
Пора фантастических научных открытий и выхода человека в космос, пора мощных социальных потрясений и напряжения сил человечества в борьбе за мир, равенство, свободу, пора все более полного проявления и утверждения человеческой индивидуальности. Отсвет этой поры падает на песни самого разного содержания и душевной настроенности. Борьба за мир. Множество песен в разных ракурсах запечатлели ее и сами стали оружием в этой борьбе. «Голос земли» Островского внешними признаками, ораторским своим пафосом сближается с первыми песнями на эту тему, написанными А. Новиковым, С. Туликовым, В. Мурадели и др. Впервые, однако, призыв к миру прозвучал от имени всей земли. Действительно, дыхание космической эры ощущается в этом очеловечении планеты, в этом ощущении безраздельной увлеченности, одержимости идеей.

Или вот другая песня на ту же тему — «Пусть всегда будет солнце», песня уникальная не только в творчестве Островского. Призыв преградить путь войне впервые прозвучал в ней, произнесенный бесхитростными детскими устами. Слова припева, как известно, представляют собой подлинную подпись под ребячьим рисунком; они сразу же как пословица вошли в наш обиход, потому что музыка очень правдиво распела их простодушную, целомудренную интонацию. Детская непосредственность так контрастирует с напряженностью бытия в нынешнем мире и потому так ценится людьми! Но это выражение детской мечты — «пусть всегда будет солнце.» Лев Ошанин — многолетний соавтор Островского, создатель текста лучших его песен, — отлично вмонтировал в остропублицистический текст. На такое единство противоположностей живо откликнулась музыка. Сочетание в ней детской доверчивости и чистоты и недетской тревоги об огромном, о мире волнует больше всего. И в этой, столь рано пришедшей серьезности ребенка тоже слышен отзвук времени.

Великое множество написано у нас песен о любви, и пишутся все новые и новые. Но чаще всего почему-то в них поется о любви спокойной, не тревожащей, не то радостной, не то грустной, о получувствах. И как свежо по контрасту с ними прозвучала «Песня любви» Островского, о любви иной — всепоглощающей, могучей, на всю жизнь. Как много симпатий сразу же завоевал у слушателей герой этой песни (хотя ему, мужественному, широкой души человеку, несколько вредят выспренние выражения в припеве). И снова в страстной возбужденности высказывания, в значительности характера лирического героя можно обнаружить приметы времени.
Песня «Красная гвоздика» напомнила об одном из памятных обычаев, связанных с русским революционным движением, — цветок в петлице большевика. Обычай этот был возрожден и в жизни: как в дни былых революционных сходок и демонстраций, делегаты XXIII съезда КПСС прикололи к своим костюмам присланные французскими коммунистами красные гвоздики. Сочинение Островского и Ошанина не просто воспроизвело интонации и дух старой революционной песни, оно звучит как произведение сегодняшнего дня, как легенда и, одновременно, живой эмоциональный отклик на нее, оно подобно слову ветерана, обращенному к молодым соратникам по борьбе.
«Время» — одна из последних песен Островского, опубликованная посмертно, музыкально-поэтическое посвящение людям будущего:
Двадцать лет пройдет, сорок лет пройдет —
Время все быстрей движется вперед
Слыша, как звенит земля.
Как тепло хранит земля.
Новый человек по земле пройдет.

Как и несколько других песен композитора — «У стены коммунаров», «Атомный век» — эта представляет собой очень примечательную для последних лет песню-монолог, песню-размышление о вещах значительных, общечеловечески важных.
Впрочем, это основа основ всей художественной деятельности Островского: писать о большом, актуальном, граждански серьезном. Он был одним из тех композиторов, что с наибольшей последовательностью продолжили гражданскую традицию советского песенного искусства 20—30-х годов. Но чем бы ни вдохновлялся Островский, мотивом откровенно политическим или чисто лирическим сюжетом, в зрелую пору творчества он с особой настойчивостью стремился преломить общую тему сквозь строй души и мыслей совершенно определенного, конкретного, неповторимого человека.
Звучат ли детские песни Островского, и среди них замечательная, действительно, романтическая, достойная наследница «Орленка» — «Мальчишки», или кряжистая, освеженная доброй и бодрящей улыбкой чуть уставшего человека «Песня лесоруба», или моряцкие — «вразвалочку»— напевы «Как провожают пароходы» и «Ах, море, море», или, наконец, части популярнейшего цикла «песен нашего двора», — сами собой возникают перед вами их герои. И не в облике девушки вообще, моряка, лесоруба вообще, а с приметами сугубо индивидуальными: данный, ставший вам близким, человек, со своим неповторимым обликом, своей собственной биографией. Вы без труда представите себе и тот знакомый двор, или палубу корабля, или добрый, могучий лес, где происходит действие песен, тот окружающий героев быт, который метко воспроизводит и поэтизирует композитор.

А чтобы песня запечатлела характер самобытный, в ее музыкальном строе, интонациях и ритме должна- была быть свежинка, нечто свое, нестандартное, неразмененное. И Аркадий Островский осознанно и серьезно искал в музыкальном языке свежести, не смущаясь этим словом — изобретал. Таким изобретением, подсказанным, впрочем, самой жизнью, была идея цикла с продолжением. Вокальные циклы появлялись и раньше, но тогда композиторы и задумывали их как многочастное сочинение. Здесь же получилось иначе. Успех песни «А у нас во дворе» и настойчивые просьбы и письма десятков людей побудили Островского и Ошанина «рассказывать» дальше историю симпатичных парня и девушки. Изобретением была и песня без слов — «Вокализ». «Я очень рад, ведь я, наконец, возвращаюсь домой» — еще одно название этой песни, и музыка настолько переполнена радостью, что, будь в ней текст, он, теперь уже кажется, ее бы лишь сдерживал, отрезвлял.

Поиски почти никогда не вели Островского к надуманности, искусственности. Даже в песенном цикле «Полутона» (куда входят «Лунный камень. «Дожди», «Круги на воде»), одном из по(ледних его сочинений, нет и тени усложненности, изыска. Он всегда старался быть доступным и для этого — простым. В годы своей джазовой молодости он освоил многочисленные ухищрения композиторского мастерства, но в пору зрелости применял их с предельной осторожностью. Ощущение новизны его сочинений нередко возникало от соединения в них разнородных интонационных истоков, многочисленных традиций. Он чутко вслушивался в звуковую атмосферу мира и наряду с оборотами и ритмами советской массовой и русской народной, прежде всего, городской песни творчески воспроизводил и интонации песенной, танцевальной, бытовой, эстрадной музыки разных стран мира. Делал он это, повторяю, в большей части случаев творчески, и результаты нередко оказывались неожиданными В главном, в мелодии, он обычно старался найти рельефные, непривычные, нестершиеся обороты, и этим в значительной мере определялись своеобразие песни в целом и шире — индивидуальная определенность композиторского почерка Островского.

Островский писал не только песни. Было немало у него оркестровых сочинений, музыки к фильмам. к драматическим спектаклям — «Солдат и Ева». «Свиные хвостики», «Если в сердце весна». Охотно писал он для радио и телевидения, питая особое пристрастие к детским передачам Человек и художник чистой, доброй души, он, как немногие, умел найти в музыке для маленьких тот дружеский, одновременно и серьезный, и чуть шутливый тон, который мгновенно проникал в ребячьи сердца. Многие знаменитые его детские песни — «Алешины галоши», «Урок пения», «Больной кролик» и др., впервые прозвучавшие по радио или телевидению, — давно вошли в детский музыкальный обиход. И трудно себе представить сейчас, чтобы московские ребятишки согласились когда-нибудь засыпать, не услышав по телевизору ежевечернюю ласковую колыбельную «Спят усталые игрушки»
Здесь упомянуты далеко не все из известных сочинений Островского. Каждый, кто не безразличен к советскому песнетворчеству, мог бы их назвать. И, что еще важнее, их поют порой даже и не зная, кто их автор. Среди песен современников и соратников композитора — Пахмутовой, Петрова, Соловьева-Седого, Фрадкина, Фельцмана и многих других — песни Островского выделяются особой, неуемной жизнерадостностью, духом молодости, влюбленности в мир. Недавно комсомольцы Новороссийска опустили на дно морское капсулу, которую поднимут через много лет. Юноши и девушки вложили в нее вещи, книги, ноты, составляющие атрибуты их жизни. В этой капсуле — и три песни Аркадия Островского. Его песни расскажут будущим поколениям нечто важное о своем времени — о нашем времени. Наверное, они будут жить долго. Ведь это очень хорошие песни. А песня, как известно, остается с человеком.
М. Бялик

СТОРОНКА РОДНАЯ Слова С. Михалкова.
Я ДЕМОБИЛИЗОВАННЫЙ. Слова И. Фрадкина
ПЫЛАЮТ СТЕПНЫЕ ЗАКАТЫ. Слова А Софронова
КРАЙ РОДНОЙ. Слова А Софронова
СТУДЕНЧЕСКАЯ-ЗАСТОЛЬНАЯ. Слова О.Фадеевой.
КОМСОМОЛЬЦЫ—БЕСПОКОЙНЫЕ СЕРДЦА. Слова Л. Ошанина.
ЛЕТЯТ СТРИЖИ. Слова Л. Ошанина
БЬЕТ ВОЛНА ЗА БОРТОМ. Слова Л. Ошанина
ВИНОГРАД. Слова Я. Белинского
ТЫ ЗАЧЕМ МЕНЯ, МОЙ МИЛЫЙ, ОБМАНУЛ? Слова В Харитонова
УЛЫБНИСЬ, СЫНОК. Слова Л. Ошанина
СТАРЫЙ ПАРК. Слова В. Бахнова и Я. Костюковского
А Я ВИЖУ. Слова Л. Ошанина
ЗВЕЗДОЧКА. Слова Я. Белинского
ПЕСЕНКА МОЛОДЫХ СОСЕДЕЙ. Слова Н Доризо
МОСКВА ЛЮБИМАЯ. Слова Я. Белинского
ДРУГ ДОРОГОЙ. Слова Л Ошанина
МЫ ЗА ТУМАНЫ ИДЕМ. Слова Л. Ошанина
ВЕРИШЬ—НЕ ВЕРИШЬ. Слова Л. Ошанина
ВЕРНЫЙ ДРУГ. Слова Я. Белинского
ВЕСНА. Слова В. Бахнова и Я. Костюковского
ДРУЗЬЯ-ТОВАРИЩИ. Слова Я. Белинского
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДРУЗЬЯ. Слова Л. Ошанина
ФЕСТИВАЛЬНАЯ УЛИЧНАЯ ПЕСЕНКА. Слова Л Ошанина
В СИБИРИ ДАЛЕКОЙ. Слова Э. Иодковского
ЗОРИ МОСКОВСКИЕ Слова М. Лисянского
ТАК НАМ СЕРДЦЕ ВЕЛЕЛО. Слова Л. Ошанина
ДАЛЕКИЙ ГАРНИЗОН. Слова Ю. Полухина
ВЕСЕННЯЯ ПЕСЕНКА. Слова О. Фадеевой
ХОРОША ТЫ, ВЕНА! Слова Л. Ошанина
МОЙ КОВЕР. Слова М. Матусовского
КОМСОМОЛЬСКАЯ. Слова М. Матусовского
ТРОЛЛЕЙБУС. Слова Я. Белинского
НА ТО НАМ ЮНОСТЬ ДАНА. Слова О. Фадеевой

Скачать ноты

Источник