Не стучите молотком по пианино. Беседа Т. Шишовой с профессором психиатрии Г. Козловской
Переходный возраст всегда был не из лёгких. Но в последнее время его трудности заметно усугубились. Нередко приходится видеть и слышать такое, что просто диву даёшься. Не знаешь, как это понимать, как реагировать. Лично для меня многое прояснилось только после беседы с известным детским психиатром, доктором медицинских наук, профессором Галиной Вячеславовной Козловской, заведующей отделом НИИ охраны психического здоровья РАМН.
— Галина Вячеславовна, как бы вы охарактеризовали подростковый возраст?
— О подростковом возрасте говорят много, но, по сути, мы про него мало что знаем. Это, конечно, замечательный период жизни, когда ребёнок превращается в юношу или в девушку. Детская несостоятельность, несерьёзность, беспомощность начинают проходить; появляется ощущение, что ты уже многое можешь сам. Но ещё сохраняются детская непосредственность, мечтательность, чистота помыслов и целей. Такое удивительное сочетание детскости и взрослости не присуще никакому другому возрасту. Это период влюблённости, романтических грёз, поэтического восприятия жизни. Период, когда мальчики и девочки начинают задумываться над тем, что они собой представляют и как их воспринимают окружающие, особенно сверстники противоположного пола. Для подростков характерны, с одной стороны, смущение, повышенная стеснительность, с другой стороны, переоценка себя, бунтарство, импульсивность, жажда подвигов. В душе подростка могут уживаться самые противоречивые чувства, порывы, желания. Как в котле, бурлят эмоции, перевариваются самые разные впечатления, взгляды.
В переходном возрасте уже нередко бывают видны предпосылки будущей профессиональной деятельности, проявляются какие-то особые способности и таланты, открываются возможности достижения успехов в спорте, в различных видах творчества. Часто встаёт вопрос и о начале трудовой деятельности.
Как видим, этот период очень важен в становлении личности человека и он же одновременно очень труден и уязвим. В этот период происходит большая перестройка обмена веществ, по-другому начинает работать эндокринная и другие системы организма, в том числе и нервно-психическая сфера. Не всегда они находятся в балансе друг с другом, очень легко возникает диссоциация, разбалансировка тех или иных систем и органов. Все старые узкие места, все болезненные состояния снова дают о себе знать, причём аукаются не только различные физические недомогания — перенесённые в детстве болезни, травмы головы и тому подобное: в подростковом возрасте ярко проявляются последствия неверно прожитых первых лет жизни, неправильно сформировавшихся детско-родительских отношений, педагогической запущенности, недостатка ласки и внимания со стороны родителей. Все эти факторы, к сожалению, дестабилизируют состояние ребёнка, вызывают у него социальную и психическую декомпенсацию.
Особенно уязвим подростковый период в плане психического здоровья, в плане становления личности. Будущий личностный каркас в этом возрасте ещё очень гибок, его легко можно исказить, и тогда психические особенности ребёнка превратятся в серьёзную патологию, которая может зафиксироваться и стать ядром личности. Короче говоря, это возраст хрупкий, требующий к себе особого отношения и внимания не только со стороны родителей, но и со стороны общества.
— Сейчас очень много говорят о конфликте поколений, который сильно обостряется в подростковый период. Как вы думаете, он неизбежен?
— Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте проясним некоторые позиции. В подростковый период у детей возникает ощущение некоей самостоятельности. Кстати сказать, первый пубертатный криз приходится, как ни удивительно, на трёхлетний возраст, когда малыш отделяет себя от мира родителей, обрывает симбиотическую связь с ними и пытается быть самим собой. Этот криз называется пубертатным потому, что у трёхлеток тоже происходит эндокринная перестройка и перестройка всего организма в целом. Ну а в подростковом возрасте стремление к самостоятельности проявляется ещё сильнее, чем во время первого пубертатного криза. Но надо учитывать, что по своим возможностям подросток не больше, а меньше способен к проявлению самостоятельности, нежели трёхлетний малыш.
— Как странно! Почему?
— Потому что малыш чувствует свою беспомощность и, несмотря на тягу к самостоятельности, всё-таки слушается взрослых. Он вполне управляем. Подросток же часто уверен в своей взрослости, да и физически бывает достаточно развит, и повлиять на него, что-то ему запретить, от чего-то удержать гораздо труднее, особенно когда родители не имеют авторитета. Даже когда у родителей есть авторитет, то в этот период он начинает шататься, потому что подросток пересматривает своё отношение к взрослым. У него возникает уже обоснованная опытом возможность критической оценки. Стремление к эмансипации, к освобождению от опеки старших порождает определённое напряжение в отношениях родителей и детей. Однако сейчас этот конфликт носит во многом надуманный, утрированный характер.
— Я бы сказала, он усиленно стимулируется.
— Да. Обществу внушается, что конфликт этот должен быть в обязательном порядке, что подросток имеет право и чуть ли не обязан критически оценивать всё окружающее. Хотя на самом деле это далеко не так, поскольку при всём стремлении к эмансипации у подростка ещё нет достаточных знаний и жизненного опыта для того, чтобы принимать серьёзные самостоятельные решения и тем более критически подходить к близким. Даже к тем, которые ниже его по образовательному или интеллектуальному уровню. Он, к примеру, учится в хорошей гимназии, знает физику, анатомию, биологию, историю. А его родители — люди простые, и многие вещи для них — «тёмный лес». Но ведь это именно они создали ему условия для того, чтобы он мог получить элитарное образование! Да и не только они, а и предыдущие поколения взрослых, которые добыли необходимые знания, переработали их в учебный материал и преподнесли его юному умнику на тарелочке с голубой каёмочкой. И гонор, самомнение, ощущение, что у подростка есть право критически пересматривать своё отношение к родственникам, реально ни на чём не основаны, кроме инфантильного представления об устройстве мира.
Здесь поневоле вспоминаются традиционные культуры с их многовековым опытом взаимодействия поколений. Младшим всегда внушалось уважение к старшим. А какое трепетное отношение к матери культивировалось у самых разных народов! И не было никакого конфликта отцов и детей. Наоборот, дети стремились перенять опыт отцов, потому что без этого успешное вхождение во взрослый мир было невозможно.
— Но может ли сейчас, в современных условиях, подростковый период проходить гладко?
— Может. Для этого родители должны проявлять, с одной стороны, заботу и внимание, а с другой — требовательность. Тогда этот сложный период в становлении личности человека пройдёт без потерь, достаточно гармонично. В противном случае подростка впоследствии постигнет глубокое разочарование. Разорвать связи легко. Возомнить о себе, что ты всё можешь, тоже несложно. Но жизнь потом показывает, что тебе ещё надо очень много узнать и долго трудиться, прежде чем ты добьёшься какого-то ощутимого успеха. И приходится с сожалением констатировать, что современный культ свободомыслия и вседозволенности очень способствует ухудшению детско-родительских отношений в подростковый период. Причём в последние годы молодёжная масскультура, под влияние которой сильнее всего попадают именно подростки, становится всё более патологичной.
— Что вы имеете в виду?
— Возьмём хотя бы современную моду. Спущенные брюки, голая поясница, невероятно огромные ботинки — всё это напоминает изображения из комиксов, карикатуру на бедных детей из английского работного дома или на французских гаврошей, живущих под мостом и одетых с чужого плеча. Подобные одеяния не только не подчёркивают красоту юных форм, но и нарочито уродуют фигуру, делают молодых людей нелепыми, одноликими.
Современная мода ярко свидетельствует о том, что у создающих её кутюрье искажено или даже извращено эстетическое чувство. Им нравится безобразное. Но они же не просто сами забавляются — они влияют на огромные массы молодых людей! У ребят, которые хотят модно одеваться и перенимают вкусы законодателей мод, тоже искажается эстетическое чувство. Они с удовольствием появляются на людях в таком нелепом виде, считая, что это выглядит красиво.
— Вы хотите сказать, что современная мода способствует развитию неадекватности?
— Конечно. Портится не только вкус — искажается восприятие реальности. Когда человек уродует себя, не понимая этого, он проявляет неадекватность. Кроме того, сейчас в моде неряшливость, неопрятность: нечёсаные волосы, джинсы с прорехами… А ведь неряшливость тоже свидетельствует о психическом неблагополучии. Чтобы не быть голословной, я хочу зачитать небольшой отрывок из учебника по психиатрии. Здесь перечисляются симптомы психической болезни, которая начинается в подростковом возрасте. Ещё раз подчеркну, что подростковый возраст часто выявляет скрытое предрасположение к болезни, в том числе к психической. В частности, именно в этом возрасте может вдруг начаться развитие шизофрении. Или возникает так называемое гебефренное, или гебоидное состояние, характерное для психопатической структуры личности. Проявляется оно «в стремлении к вседозволенности, в желании совершать что-то недозволенное, поскольку граница между добром и злом, дозволенным и недозволенным стирается. Больным присущ чрезмерный критицизм, повышенная оппозиционность к общепринятым взглядам, эгоцентризм, который постепенно приводит к утрате чувства жалости, сострадания. Присуща раздражительность по любому поводу и утрата интереса к полезной деятельности, например, к помощи родителям, а затем и к учёбе». В дальнейшем может развиваться асоциальное поведение, группирование с такими же нездоровыми, девиантными подростками. Характерны для таких больных и специфические игры, увлечения разными неприятными объектами, например, им часто нравятся пауки, гусеницы, змеи и всё то, что у здоровых людей никакого восторга не вызывает.
— Значит, пропаганда всяких там «человеков-пауков» небезобидна?
— Пропаганда любой патологии может нанести ущерб, особенно людям с хрупкой, неустойчивой психикой.
— Какие ещё симптомы характерны для гебоидных состояний?
— Повышенный интерес к разного рода неприятным происшествиям — дорожным катастрофам, убийствам. Больные с удовольствием рассматривают соответствующие картинки, копаются в подробностях, просят повторить рассказ о происшествии ещё и ещё раз. Им нравится противоречить. Для них характерны снижение брезгливости, неопрятность, желание отказываться от гигиенических процедур — мытья, умывания. Всё это симптомы психического заболевания, которое, конечно, имеет ещё и другие включения, такие как галлюцинации, бред и так далее. Но те симптомы, которые я назвала, на что они похожи?
— Они похожи на эталоны современной масскультуры.
— Совершенно верно. Современная масскультура ориентирует молодёжь на шизофреноподобное поведение. А вот ещё весьма любопытные сведения об увлечениях подростков, больных гебофренией. Оказывается, их очень увлекают реформы общественного устройства: реформы образования, военная реформа и прочее, и прочее. Помимо этого, время от времени им присуще удивительное поведение: на фоне повышенного настроения, этакой ничем особо не мотивированной эйфории, у больных проявляются бессмысленные кривлянье, дурашливость, кувыркание, бросание вещей на пол, плоские шутки и так называемый пан-негативизм, когда больного всё не устраивает, всё требует пересмотра и реформирования. Такое кататоническое возбуждение характерно для гебоидной шизофрении. Кстати, кривлянье и демонстративность находят своё отражение и во внешности больных. Они нелепо, вычурно одеваются, по-клоунски красят волосы, размалёвывают щёки, как-то странно украшают себя, надевают множество шумных браслетов, плетёных «фенечек». По сути, это регрессивное поведение, то есть поведение более примитивных народов, которые украшают себя, продевая кольца в нос, втыкая серьги в область бровей и подбородка, обтачивают или специально чернят зубы. Всё это напоминает формы культуры, свойственные отсталым, диким племенам. А поскольку при душевных заболеваниях происходит психический регресс, то больные вдруг начинают вести себя так, будто они выросли не в московской квартире, а где-нибудь в дебрях Амазонки.
— Сейчас масскультура вообще активно пропагандирует дикарство и язычество.
— Да, поэтому, увидев такого «дикаря» на городской улице, сразу не поймёшь: он психически болен или просто пытается следовать моде.
Конечно, нельзя говорить, что все подростки, перенимающие ценности масскультуры, психически больны. Но ведь душевное заболевание может развиваться постепенно. Оно вовсе не обязательно бывает неким врождённым изъяном, этаким клеймом на лбу. К сожалению, психические болезни часто бывают приобретаемыми формами поведения. У человека возникает психический сдвиг вследствие неправильного воспитания, жизни в ненормальных условиях и усвоения отклоняющихся, вычурных моделей поведения. Некоторые американские и французские специалисты — психиатры и психологи — вообще считают душевные заболевания особой формой бытия, а не каким-то биологическим явлением, вызываемым нарушением химического состава клеток или обменных механизмов. И если подросток погружается в мир регрессивных ценностей, отбросив культуру, которую человечество вырабатывало в течение тысячелетий, если он опускается на примитивный уровень, то его поведение постепенно становится неадекватным. Живи он и вправду в первобытном племени, его дикарские реакции были бы вполне уместны и уравновешивались бы определённым кодексом поведения, принятом в том или ином племени. Но в России XXI века такая «форма бытия» резко выпадает из культурно-исторического контекста и называется душевным заболеванием. Поэтому приобщение к дикарской «форме бытия» чревато приобретением клинических симптомов. А поскольку подростковые субкультуры охватывают огромное число людей, то клиническая «форма бытия» может стать массовой. Более того, это явление может приобрести индуцированные формы!
— Что значит «индуцированные»?
— Это когда душевнобольной внушает свои болезненные идеи и фантазии окружающим, заставляя их менять своё поведение и свой образ жизни. Например, он вообразил, что летающие тарелки испускают лучи, воздействующие на проводку в его квартире или на телеантенну, и под влиянием этих лучей все якобы начинают болеть. Человек этот бывает настолько поглощён болезненными фантазиями, что вовлекает в них своих здоровых родственников. Он так влияет на них своими бредовыми высказываниями, что они начинают вырывать проводку, избавляться от электроприборов и даже могут, как душевнобольные, выбросить телевизор в окно! При этом, я подчёркиваю, родственники психически здоровы, но под влиянием эмоциональной экспрессии душевнобольного человека они впадают в нездоровое состояние.
— Попросту говоря, «сдвигаются»?
— Да. Если такое состояние больного продолжается долго, родные в конце концов утрачивают критику и тоже ведут себя неадекватно. Но если их разлучить с источником болезненного мышления, они постепенно приходят в себя. Аналогичные вещи происходят с людьми, попавшими в секту под влияние какого-нибудь гуру.
Так вот, игра в эмансипацию с подрастающим поколением, «освобождение» его от традиционных норм и ценностей психически небезопасна. Выскажусь резче: общественно она опасна не менее, чем втягивание людей в деструктивные секты. А начинается всё, казалось бы, с пустяков: со своеобразной, нелепо-вычурной одежды, нарушения иерархии, субординации, с разговора на «ты» с людьми, которые чуть ли не в три раза старше тебя, с кривлянья, заигрывания с молодёжью, которое сплошь и рядом можно наблюдать на экранах телевизоров и печатных страницах, с употребления нецензурных выражений, пропаганды жаргонизмов, которые вдруг предлагают почему-то считать заменой нормального, классического, вполне культурного языка.
Всё это далеко не безопасно, поскольку расслабляет, растормаживает подкорку мозга, активизирует регрессивные слои психики. Ведь, с одной стороны, в психике любого человека есть культурные наслоения, которые делают нас более рафинированными и развитыми. А с другой, имеются и регрессивные слои, активизация которых чревата серьёзными неприятностями.
И ещё хочется обратить внимание на то, что хотя наши молодёжные теле- и радиопрограммы, реклама да и вся индустрия развлечений в целом старательно продуцируют мало мотивированное веселье, ответного резонанса у потребителей оно, по-видимому, не вызывает.
— Почему вы так думаете?
— Потому что в подростково-молодёжной среде много депрессий. Большое число подростков уходит в группировки, где прославляется смерть. Взять хотя бы готов или эмо, которые играют в самоубийство, доигрываясь подчас до весьма плачевных последствий. Один их внешний вид чего стоит: свежие, юные создания намеренно уродуют себя, стараясь походить на мертвецов! Всё это глубоко патологично.
К психике надо относиться очень бережно. Мы же не стучим молотком по фортепиано, потому что понимаем: инструмент можно сломать. А ведь наша психика гораздо более тонкий инструмент, нежели фортепиано. И игра на нём подобным «молотком» деструктивной масскультуры приведёт к тому, что тончайший инструмент будет погублен. И вместо красоты, которую даёт нам психика, вместо полёта творческой мысли, поэзии, изобретательства, открытий, проникновения в тайны бытия, вместо любви и самопожертвования во имя ближнего мы получим безумие, уродство, жестокость, крайний эгоцентризм и эмоциональную тупость, бессмысленные кривлянья и демонстрации. Всё это очень горько.
— Существует ли предрасположенность к гебофрении и в чём она выражается?
— Конечно, к шизофрении существует определённое предрасположение, есть некие клинические признаки. Но мы сейчас говорим не о настоящей гебофрении, а о социопатии, приобретённой психической патологии, которую создаёт само общество. Меня как специалиста крайне удручает, что общество и государство, дающие «зелёный свет» масскультуре, разрушающей психику подростков, калечат не только их собственное будущее, но и будущее всех нас. Ведь эти искажённые люди ещё немного подрастут и будут управлять государством, рожать и воспитывать детей, учить, лечить, созидать. Как они смогут это делать, если будут лишены позитивной социальной установки? Да и не любят они ни общество, ни себя самих.
— Ну, уж себя-то они любят больше всех на свете. Вы же сами говорили, что они эгоцентрики.
— Дело в том, что эгоцентризм начинается с любви к себе, а заканчивается тем, что человек не любит никого, даже себя. Он сам себе становится отвратителен.
— А социопатом может стать любой человек, или кто-то более уязвим?
— Социопатом скорее станет тот, кто уязвим. Прежде всего, это дети из социально неблагополучной среды. Причём к понятию «социально неблагополучный» сейчас относят не только семьи алкоголиков или ещё каких-то асоциальных типов. Социально неблагополучными могут быть очень даже преуспевающие, богатые семьи, в которых детей по-настоящему не любят, хотя материально о них прекрасно заботятся. В бродяжничество, в готы, эмо, скинхеды и прочие группировки нередко уходят дети из обеспеченных семей, в которых им старались дать хорошее, по современным меркам, образование, но лишали детства, игры, не развивали душу, не ограждали от влияния масскультуры. Ситуацией риска, безусловно, стала сексуализация детей и подростков, которая растормаживает влечения и мешает формированию гармоничной личности, поскольку при ранней сексуализации остаётся непройденным романтический период психического развития человека.
Но сегодня многие семьи не считают заботу о детской нравственности чем-то важным и даже могут сами способствовать так называемому сексуальному просвещению, покупая соответствующие пособия и тем самым поощряя интерес детей к тому, что до поры до времени должно быть табуировано. Социопатом может стать и педагогически запущенный ребёнок, и ребёнок, растущий в условиях гиперопеки, когда его лишают самостоятельности, перегружают занятиями с репетиторами, кружками, причём делают это без учёта интересов ребёнка, не относясь к нему как к личности, а руководствуясь только какими-то своими родительскими, нередко амбициозными соображениями.
Такие подростки рано или поздно пытаются вырваться на свободу и попадают в социально неблагополучную, даже порой криминальную среду, где, кстати сказать, умеют привлечь подростка к себе, обращают внимание на его положительные стороны, поощряют браваду и негативизм по отношению к близким.
— Представляют ли группу риска возбудимые дети, с элементами гиперактивности?
— В принципе да, но это не означает обречённости. При соответствующем к ним подходе дети с такими личностными акцентуациями вполне могут превратиться в хороших, достойных членов общества. Если же они попадут под влияние деструктивной масскультуры, к которой они, надо сказать, приобщаются ещё охотнее других детей, если родители не предоставят им альтернативы, не сумеют перевести вектор интересов ребёнка в позитивную сторону, то прогноз неблагоприятный. В этом отношении в самом благополучном положении находятся дети из верующих, по-настоящему верующих семей, где на первом месте стоит нравственность, а не просто некая обрядовость и где между членами семьи существует взаимопонимание. В таких семьях ребёнок и с гиперактивностью и другими проблемами постепенно их изживает и как личность формируется вполне гармонично. Хотя при этом у него могут оставаться некие психические отклонения.
— А что вы скажете о детях истероидного склада? Ведь современная культура старательно подогревает в человеке истероидную демонстративность.
— Современная масскультура, апеллирующая к низшим формам поведения человека, «подогревает» любую патологию. Поэтому в группу риска попадают и дети с истерическими и эпилептоидными чертами, и просто акцентуанты, у которых те или иные формы личности заострены, и шизоиды с эмоциональной тупостью, но при этом имеющие склонность к неким извращениям влечений, и инфантилы, потому что они совсем незрелые и не могут критически оценить то, что им предлагается в качестве эталона для подражания. Эта масскультура пагубно действует на самых разных людей, просто на каждого по-своему. Тут, по-моему, даже не стоит говорить о каких-то особых зонах риска — к сожалению, она травматична для всех.
— Гебофрению когда-то называли «моральным помешательством». В этом названии отражается суть болезни. Наверное, поэтому насаждение в обществе аморальности способствует развитию у подростков отклонений поведения, напоминающих симптомы этой тяжёлой болезни?
— Да, конечно. Мы уже говорили о пан-негативизме, пан-критицизме подростков в гебоидных состояниях. Дискредитация родителей и педагогов во многих СМИ ещё больше усугубляет эти тенденции. А посмотрите, как упорно, год за годом предпринимаются попытки дегероизации массового сознания. Дискредитируются даже, казалось бы, безусловные эталоны героизма и самопожертвования. Не только какие-то конкретные родители, но и предыдущие поколения в целом подвергаются в глазах молодёжи критике и осмеянию. И разве можно героический поступок рассматривать с точки зрения того, как этот человек когда-то одевался да как он учился или лечился?! Наоборот, если в поведении человека были какие-то недочёты, но зато в критическую минуту он оказался на высоте и совершил подвиг, это свидетельствует о его большом нравственном, духовном потенциале, и это достойно глубочайшего уважения.
— А как гебоидные больные относятся к своим близким?
— Основные проявления, на фоне которых разворачиваются гебефрения и гебоидная форма шизофрении, — это эмоциональное оскудение, холодность, эмоциональная тупость. А эмоциональная тупость ведёт к моральной тупости. Тут и отсутствие сострадания, жалости, и грубость, хамство. Но это ещё лёгкие проявления. Среди симптомов гебоидной шизофрении и шизофреноподобного поведения мы видим и «желание делать назло своим близким, доставляя им боль и испытывая при этом даже некое удовольствие». Так что тут присутствуют уже не просто хамство, а жестокость и садизм. Ещё одна характерная черта — попытки оговаривать близких.
Но мы, ещё раз подчеркну, говорим не столько о заболевании, сколько об имитации заболевания, которое общество приобретает в результате навязывания ему новых форм поведения. Наши психиатры высказывали очень глубокую мысль: в рамках душевного заболевания нет ничего такого, что не встречалось бы в норме. Просто в рамках заболевания эти черты приобретают более выраженную, гротескную форму. И если симптомы такого заболевания, как гебофрения, пусть в виде имитации, начинают пропагандироваться в обществе, то мы имеем выраженный рост социопатии. Грубость, хамство, издевательство над близкими, глумление над сокровенными чувствами других людей (например, осквернение подростками кладбищ) — это результат эмоциональной тупости, которая является нажитой патологией и вовсе не требует помощи психиатра, потому что это болезнь социальная. Её надо лечить изменением общественных установок, то есть лечить само общество. Необходимо срочно возвращать в общество понятие моральной нормы.
— И не только в общество, но и в семью. Если семья полная, то отец не должен позволять подростку оскорблять мать и бабушку.
— Отец не должен, прежде всего, оскорблять жену и тёщу. А телевидение не должно показывать передачи, в которых тёща изображена каким-то мерзким, подлым чучелом.
— Школа тоже не должна устраняться от воспитания. Чтобы мать могла прийти к классному руководителю или к директору и попросить повлиять на сына. А сейчас она, скорее всего, никуда не пойдёт, потому что директор скажет: «Это ваши семейные проблемы, разбирайтесь сами. У меня и без того дел полно».
— Кстати сказать, в данном вопросе очень положительно влияет опыт раздельного образования.
В школах, где мальчики учатся отдельно от девочек, значительно меньше подростковых проблем. Там в мальчиках стараются развить мужественность и в то же время бережное отношение к противоположному полу, там больше строгости и взыскательности, которые необходимы подросткам. Мальчики привыкают уважительно обращаться с учительницами, и у педагогов-женщин тоже меняется отношение к мальчикам. Поскольку в мальчиках, учащихся в таких заведениях, чувствуется мужская стать, учительницы уже не решаются на них кричать, как на капризных малышей.
В девочках же раскрывается женское начало, они понимают, что они нежные, слабые и одновременно очень сильные люди и могут влиять на мужскую половину не с помощью ложно понятой раскрепощённости.
Раздельное воспитание — это одна из форм борьбы с психогенным влиянием современной масскультуры. А засилье женщин в школах, наоборот, является одним из факторов риска. Мальчики очень легко усваивают феминизированный стиль поведения, и их личность искажается. Неслучайно, наверное, в современном мире гебоидное поведение в гораздо большей степени свойственно мальчикам, нежели девочкам.
— Что посоветовать родителям, если подросток начинает вести себя таким образом, как вы описывали?
— Я бы начала с того, что они опоздали. Им надо вспомнить, что они родители и что ребёнка надо любить, а не только одаривать дорогими подарками и требовать успехов в учёбе. Следовало с раннего детства интересоваться тем, чем он занимается, что любит, что хочет. Следовало расширять круг его интересов, прививать любовь к высокой культуре, приобщать к духовной жизни. Надо было удерживать растущего сына или дочь от влияния тех отрицательных факторов, о которых мы говорили.
— Ну а если «поезд уже ушёл», что делать?
— Надо постараться вырвать подростка из разлагающей среды, резко поменять свой образ жизни, пересмотреть собственные установки. Может быть, куда-то уехать или отправить ребёнка учиться в хорошее закрытое заведение, где серьёзно занимаются воспитанием, например, в кадетский корпус. Если есть возможность, своими силами переориентировать подростка на этом этапе, предложить ему какие-то более позитивные увлечения. Конечно, имеет смысл попробовать. Но, честно говоря, это сложно. Оторвавшимся от семьи подросткам обычно уже ничего не нужно, кроме их компании и тех увлечений, которые там разделяются, увлечений нередко странных, а порой даже неприятных и опасных.
— Может, тогда уже стоит обратиться к психиатру?
— К психиатру никто не мешает обратиться, но ведь психиатр не волшебник. Социопатия — общественное явление. Поэтому надо создавать более благоприятный общественный климат: нужно гораздо больше клубов, где подростки могли бы заниматься какими-то интересными, общественно полезными делами, нужно ориентировать их на высокие цели, а не пропагандировать безнравственность.
Сейчас, например, стали говорить о том, что государству следует поощрять программы переселения на Дальний Восток, выделять деньги для освоения тамошних территорий. Конечно, подросткам ещё рано об этом думать, но они могут себя готовить к участию в таких программах. Если туда ринется абы кто, гонясь только за длинным рублём, то проку будет мало. А если производить подбор кадров, настраивать подростков на то, что надо хорошо учиться, укреплять своё здоровье, заниматься спортом, и тогда они вместе со своими товарищами смогут поехать на строительство нового города, то такая цель вполне способна увлечь многие юные души.
Также необходимо поднять уважение к армии, которая в своё время неплохо дисциплинировала и воспитывала мальчиков, особенно из сложных семей.
— Какие меры профилактики социопатии можно посоветовать родителям?
— Это хорошие детско-родительские отношения, максимальное ограждение ребёнка от влияния аморальной масскультуры. И самое главное, надо стараться с самого раннего возраста воспитывать в ребёнке чёткое различение добра и зла, твёрдые моральные принципы. Когда у ребёнка укрепится внутренний стержень, обеспечивающий устойчивость к дурному влиянию, он и сам не станет тянуться к безобразным проявлениям масскультуры — они будут ему противны.
Источник