Некогда жить ноты евдокимов

Исполнитель: Евдокимов Михаил Сергеевич. Слова песен в исполнении Михаила Евдокимова, опубликованные здесь, защищены авторским правом. © AMM Studio 2004 г. Продюсер проекта В. Горшков.

1. Мой край (Алтай) (О. Иванов — Е. Скворешнев (Скворцов)) 4′ 03″
2. Невзначай (О. Иванов — Б. Бартосевич) 3′ 25″
3. Заходите, мужики… (О. Иванов — Б. Бартосевич) 3′ 16″
4. Катунь (О. Иванов — Б. Бартосевич) 3′ 53″
5. (О. Иванов — Б. Бартосевич) 3′ 15″
6. Прости (А. Пляченко — А. Поперечный) 4′ 44″
7. Домик у дороги (А. Пляченко — А. Поперечный) 4′ 47″
8. Я ушёл, я уехал (А. Пляченко — А Поперечный) 4′ 08″
9. Там, среди русских полей (А. Пляченко — А. Поперечный) 4′ 38″
10. Расскажи мне, мама, сказку (А. Пляченко — А. Поперечный) 3′ 22″
11. Ах, отец (А. Пляченко — А. Поперечный) 4′ 42″
12. Помолись, мама, Господу (А. Морозов — Л. Дербенёв) 5′ 00″
13. На горе, на горушке (Е. Мартынов — С. Каргашин) 4′ 40″
14. (О. Сорокин — В. Сауткин) 4′ 13″
15. Земляки (М. Евдокимов — Ю. Цейтлин) 3′ 32″
16. Отвяжись, худая жизнь (В. Чижков) 3′ 37″
17. Банька (Владимир Высоцкий) 6′ 54″
18. Некогда жить (А. Пляченко — А. Поперечный) 3′ 23″

Мой край

Горами, лугами, озёрами
Встаёт предо мною Алтай.
Лесами, степными просторами
Богат и красив этот край.

Пылай по забокам смородина,
Росистое утро пылай.
Мой край для меня — это родина,
А родина — это Алтай.
Мой край для меня — это родина,
А родина — это Алтай.

Бывает порой бездорожье
В распутье на талой земле,
Но встретят меня
И в городе, и на селе.

Пылай по забокам смородина,
Росистое утро пылай.
Мой край для меня — это родина,
А родина — это Алтай.
Мой край для меня — это родина,
А родина — это Алтай.

Я памятью полон вчерашнею,
И помню на каждом шагу,
Что вскормлен алтайскою пашнею,
И вечно пред нею в долгу.

Пылай по забокам смородина,
Росистое утро пылай.
Мой край для меня — это родина,
А родина — это Алтай.
Мой край для меня — это родина,
А родина — это Алтай.

Невзначай

раз невзначай попаду на Алтай,
Из протоки воды зачерпну,
Будет клевер цвести, и горчить молочай,
Я с дороги в траву упаду.

Пока черёмуха не отцвела,
Заброшу в омут все свои дела,
То ненароком, то невзначай,
Встречай меня, мой край, встречай.

Доберусь до села, вот какие дела,
Там и здесь узнаю я друзей,
Чтобы радость свою сполна,
Ты мне стопку «Почтенной» налей.

Пока черёмуха не отцвела,
Заброшу в омут все свои дела,
То ненароком, то невзначай,
Встречай меня, мой край, встречай.
То ненароком, то невзначай,
Встречай меня, мой край, встречай.

Хорошо в полутьме утомлённому мне
Долгожданную блажь обрести.
В старой баньке сушняк,
Ох, недаром в огне,
Подпусти, кум, парку подпусти.

Пока черёмуха не отцвела,
Заброшу в омут все свои дела,
То ненароком, то невзначай,
Встречай меня, мой край, встречай.

Пока черёмуха не отцвела,
Заброшу в омут все свои дела,
То ненароком, то невзначай,
Встречай меня, мой край, встречай.
То ненароком, то невзначай,
Встречай меня, мой край, встречай.
Встречай меня, мой край, встречай.
Встречай меня, мой край, Алтай.
Встречай меня, мой край, встречай.

Заходите, мужики

Время метит спорынью дорожки,
Душу греет отечества дым,
Мне б с Рубцовым винца понемножку,
Мне бы с глазу на глаз с Шукшиным.
Мне б с Рубцовым винца понемножку,
Мне бы с глазу на глаз с Шукшиным.

В одиночестве, в одиночестве
Вспомнить всё, что бывало захочется.
Вдоль просёлка пройду не спеша,
Рядом родная душа.

Я как прежде в грехах повторяюсь,
Но однажды осенней порой
Всех друзей позову и покаюсь,
Пусть безгрешным утешаться мной.
Всех друзей позову и покаюсь,
Пусть безгрешным утешаться мной.

В одиночестве, в одиночестве
Вспомнить всё, что бывало захочется.
Вдоль просёлка пройду не спеша,
Рядом родная душа.

Заходите, мужики, заходите.
Пока сумерки легки поспешите.
Закружило, замотало,
С кем такого не бывало?
Заходите, мужики, заходите.
Заходите, мужики, заходите.

Пока сумерки легки поспешите.
Закружило, замотало,
С кем такого не бывало?
Заходите, мужики, заходите.

Пока сумерки легки поспешите.
Закружило, замотало,
С кем такого не бывало?
Заходите, мужики, заходите.
Заходите, мужики, заходите.
Заходите, мужики.

Катунь

всё болит сердечко,
Память о Катуни таят, словно свечка.
Шёлк воды в июле, в декабре — салазки,
И казалась речка то мечтой, то сказкой.
Шёлк воды в июле, в декабре — салазки,
И казалась речка то мечтой, то сказкой.

На речке, на Катуни не распускают нюни,
Быстрей Катуни речки в округе не найти,
На речке, на Катуни звенят всё громче струны,
Народ стека-стекается, чтоб душу отвести.

Мы порой не дома, а на речке жили,
Старой рукавицей мелюзгу ловили.
А когда подружки в речке, ох, купались,
Мы с моим соседом в них на век влюблялись.

На речке, на Катуни не распускают нюни,
Быстрей Катуни речки в округе не найти,
На речке, на Катуни звенят всё громче струны,
Народ стека-стекается, чтоб душу отвести.

Годы улетели, горько мне без речки,
Память о Катуни таят, словно свечка.
На закате в пойме лошадей треножат,
До сих пор Катунь, да соловьи тревожат.
На закате в пойме лошадей треножат,
До сих пор Катунь, да соловьи тревожат.

На речке, на Катуни не распускают нюни,
Быстрей Катуни речки в округе не найти,
На речке, на Катуни звенят всё громче струны,
Народ стека-стекается, чтоб душу отвести.

На речке, на Катуни не распускают нюни,
Быстрей Катуни речки в округе не найти,
На речке, на Катуни звенят всё громче струны,
Народ стека-стекается, чтоб душу отвести.
Народ стека-стекается, чтоб душу отвести.
Народ стека-стекается, чтоб душу отвести.
Народ стека-стекается, чтоб душу отвести.

Наслышусь с утра про такое,
Там волны, здесь ливни прошлись,
Ох, как там моё
Где Бия с Катунью слились?

моё,
Навсегда ты такое родное.
Где мне в запустении тихом
Душу спасёт облепиха.

Когда за окном посветлеет,
За далью предгорья видны.
Сосед чинит лодку на мелях,
Кума затевает блины.

моё,
Навсегда ты такое родное.
Где мне в запустении тихом
Душу спасёт облепиха.

моё,
Навсегда ты такое родное.
Где мне в запустении тихом
Душу спасёт облепиха.

К заветренным соснам средь поля
Тропинка меня привела.
Вдруг сердце притихнет и вспомнит,
Как в жизнь я ушёл из села.

моё,
Навсегда ты такое родное.
Где мне в запустении тихом
Душу спасёт облепиха.

моё,
Навсегда ты такое родное.
Где мне в запустении тихом
Душу спасёт облепиха.
Душу спасёт облепиха.

Что упало, то пропало.
Что болело, то отстало.
Вот какое, вот какое,

Что упало, то пропало.
Что болело, то отстало.
Вот какое, вот какое,

Во какое, во какое,

Прости

А я на место лобное
Себя сам приведу.
«Прости, страна голодная», —
Скажу я, как в бреду, —
«Прости, за что, не ведаю,
прости,
И грешному, и бедному,
Грехи мне отпусти».

А пеший конному, да не товарищ,
Сытый голодного, да не поймёт,
Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.

Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.
А те на тех наехали,
А эти вот те раз,
Пирами, да потехами
дразнят нас?
Холёные, да сытые,
Им жизнь, как фейерверк.
Когда над всей Россиею
Свет солнышка померк.

А пеший конному, да не товарищ,
Сытый голодного, да не поймёт,
Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.
Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.

Прости, меня сердешного,
И грешного, прости,
Дай силы, Боже, пешим нам,
Дай веры, чтоб спасти
Россию нашу матушку,
Надёжу всей земли,
Братушки мои, братушки,
Сестрёнки вы мои.

А пеший конному, да не товарищ,
Сытый голодного, да не поймёт,
Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.
Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.

А пеший конному, да не товарищ,
Сытый голодного, да не поймёт,
Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.
Ну, а повинную мою головушку
Топор-секирушка да не сечёт.

Домик у дороги

В стороне от бетонных развязок
И угрюмых больших городов
Он стоит, как из русских, из сказок,
Залетевший из прошлых веков.
Деревянный, замшелый, убогий,
С покосившимся, напрочь, крыльцом,
Пригорюнясь у старой дороги,
с добрым лицом.
Пригорюнясь у старой дороги,
с добрым лицом.

Домик у дороги, домик у дороги,
Где же твой хозяин, Бог твой и судья?
Домик у дороги, стану на пороге,
Постучусь: не здесь ли, ты, судьба моя?

А вокруг дачи всё, да усадьбы,
А вокруг роскошь и голытьба,
Ну, а домику чудятся свадьбы,
Деревенская снится гурьба,
Ну, а домику хочется кости
Поразмять вековые свои,
Да видать, уж давно на погосте
Те, кто жил здесь в согласье, в любви.
Да видать, уж давно на погосте
Те, кто жил здесь в согласье, в любви.

Домик у дороги, домик у дороги,
Где же твой хозяин, Бог твой и судья?
Домик у дороги, стану на пороге,
Постучусь: не здесь ли, ты, судьба моя?
Деревянный, замшелый, убогий,
С покосившимся, напрочь, крыльцом,
Здравствуй, домик у старой дороги,
с добрым лицом.

Я ушёл, я уехал

Я ушёл, я уехал,
От родных милых мест.
От погоста, где вехой
Покосившийся крест,
От избы на пригорке,
Где в углу на стене
Божья матерь всё смотрит
Вслед ушедшему мне.
Божья матерь всё смотрит
Вслед ушедшему мне.

Ну, а я, забываясь на чужой стороне,
В угол свой забиваясь, вновь рыдаю во сне.
Вновь крылом журавлиным
Встрепенётся душа,
Всё мне снится «Калина красная» Шукшина.
Всё мне снится «Калина красная» Шукшина.

Тихо сядет вечерять,
Мать с отцом и родня.
Всем им хочется верить,
Всё лады у меня:
И хорошая жёнка,
И в квартирке уют.
На чужой, на сторонке
В душу мне не плюют.
На чужой, на сторонке
В душу мне не плюют.

Ну, а я, забываясь на чужой стороне,
В угол свой забиваясь, вновь рыдаю во сне.
Вновь крылом журавлиным
Встрепенётся душа,
Всё мне снится «Калина красная» Шукшина.
Всё мне снится «Калина красная» Шукшина.

Я ушёл, я уехал,
От родных милых мест.
От погоста, где вехой
Покосившийся крест,
Где не сжатой полоской
В поле стелется грусть.
Это край мой неброский,
Это
Ах, ты край мой не броский,
Моя родина — Русь.

Там, среди русских полей

В каменный город ветер принёс
Горькой полыни дыханье.
И так волнует душу до слёз
Давнее воспоминание.
Словно я падаю руки вразброс,
Травы, дожди, боль уймите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.

Там, среди русских полей
Дышится сердцу вольней,
Там я душою воскрес,
Под сводом чистых небес.
Мама, отец и родня
Там окрестили меня.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.

А у часовенки, где холодок,
Тлеет один огонёчек.
Павший за веру кладу я цветок,
Скромный мой алый цветочек.
Всё здесь мне свято до боли, до слёз.
Травы, дожди, боль уймите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.

Там, среди русских полей
Дышится сердцу вольней,
Там я душою воскрес,
Под сводом чистых небес.
Мама, отец и родня
Там окрестили меня.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.

Всё здесь мне свято до боли, до слёз.
Травы, дожди, боль уймите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.

Там, среди русских полей
Дышится сердцу вольней,
Там я душою воскрес,
Под сводом чистых небес.
Мама, отец и родня
Там окрестили меня.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.

Расскажи мне, мама, сказку

Расскажи мне сказку, мама,
Как в раннем детстве,
Чтобы боль, как пуля, мама,
Пролетела мимо сердца.
Сын твой дерзкий и упрямый,
В рамках жизни ему тесно.
Расскажи мне сказку, мама,
Чтоб в ней умерев воскреснуть.

Расскажи мне, мама, сказку.
Как сел в салазки,
Да по небу вниз скатился
В отчий край, где я родился.
В милый край, где всё прекрасно,
Где всё было не напрасно,
Расскажи мне, мама, сказку,
Расскажи.

Расскажи, как всех нас, мама,
Вновь дурачит.
Много ль в жизни или мало,
Мама, мне ещё чудачить,
Куролесить в жизни лихо,
Я итак уж под завязку
Нахлебался горем лихо,
Расскажи мне лучше сказку.

Расскажи мне, мама, сказку.
Как сел в салазки,
Да по небу вниз скатился
В отчий край, где я родился.
В милый край, где всё прекрасно,
Где всё было не напрасно,
Расскажи мне, мама, сказку,
Расскажи.

Расскажи мне сказку, мама,
Чтобы я поверил в чудо,
Чтобы там, где нету храма,
Возвели храм божий люди.
Расскажи мне сказку, мама,
Как душа, пойми, страдает,
Ведь живой водою, мама,
Твоя сказка исцеляет.

Расскажи мне, мама, сказку.
Как сел в салазки,
Да по небу вниз скатился
В отчий край, где я родился.
В милый край, где всё прекрасно,
Где всё было не напрасно,
Расскажи мне, мама, сказку,
Расскажи.

Расскажи мне, мама, сказку.
Как сел в салазки,
Да по небу вниз скатился
В отчий край, где я родился.
В милый край, где всё прекрасно,
Где всё было не напрасно,
Расскажи мне, мама, сказку,
Расскажи.

Ах, отец

По перрону, в потёртом пальтишке,
Помню я, ты меня провожал,
Ну, а ветер листал, словно книжку
Жизнь в руках, что всевышний держал.
А вагон отплывал в дымной сетке,
Проводник глухо дверь закрывал.
Ну, а ты всё махал своей кепкой,
Спотыкаясь, во след ковылял.
Ну, а ты всё махал своей кепкой,
Спотыкаясь, во след ковылял.

Ах, отец, жизнь такая вот штука,
Схожи мы, и не схожи с тобой.
А теперь между нами разлука,
Может быть, в млечный путь весь длиной.
А теперь между нами разлука,
Может в жизнь, может в вечность длиной.

Ах, отец, жизнь тебя не ласкала,
Не искала удача тебя,
Жизнь тебя в море слёз поласкала,
Обжигала горнилом огня,
За спиною тревоги, остроги
И крутые дорог войны.
А твои твердолобые боги,
Да кому они нынче нужны?
А твои твердолобые боги,
Да кому они нынче нужны?

Ах, отец, жизнь такая вот штука,
Схожи мы, и не схожи с тобой.
А теперь между нами разлука,
Может быть, в млечный путь весь длиной.
А теперь между нами разлука,
Может в жизнь, может в вечность длиной.
Ах, отец…
А теперь между нами разлука,
Может в жизнь, может в вечность длиной.

Помолись, мама, Господу

Электрички кричат на рассвете
Над полями и над лесами,
Окликая осенний ветер
Утомлёнными голосами.
Электрички кричат, электрички,
Мама, я буду хорошим,
Я забуду дурные привычки,
Скоро даже курить брошу.

Эта жизнь суматошная
Мне всё больше не нравится.
И всё чаще и чаще мне
Снится храм
Помолись, мама, Господу,
Чтобы сын твой исправился,
И чтоб ты не старела,
Помолись, помолись.

Осень в город пришла этой ночью,
Погасила, как свечку лето,
И тоска моё сердце точит,
От которой спасенья нету.
Мрак к стеклу прижимается липкий,
Тускло мерцает реклама.
Где мой мячик, коники, где и рыбки?
Как всё быстро прошло, мама…

Эта жизнь суматошная
Мне всё больше не нравится.
И всё чаще и чаще мне
Снится храм
Помолись, мама, Господу,
Чтобы сын твой исправился,
И чтоб ты не старела,
Помолись, помолись.

Электрички кричат на рассвете
Над полями и над лесами,
Окликая осенний ветер
Утомлёнными голосами.
Вот очнулся твой сын оголтелый,
Спорить не будет упрямо,
Всё что ты скажешь, он будет делать,
Только ты не старей, мама.
Всё что ты скажешь, он будет делать,
Только ты не старей, мама.

Эта жизнь суматошная
Мне всё больше не нравится.
И всё чаще и чаще мне
Снится храм
Помолись, мама, Господу,
Чтобы сын твой исправился,
И чтоб ты не старела,
Помолись, помолись.
Помолись, мама, Господу,
Чтобы сын твой исправился,
И чтоб ты не старела,
Помолись, помолись.

На горе на горушке

На горе на горушке
Под берёзой белою
Преклонил головушку
Безымянный крест

Под крестом тем простеньким,
Ветром убаюканный,
Спит молодец
Беспробудным сном…

А в другой сторонушке
Все глаза проплакала,
Сына ожидаючи,
Старенькая мать.

Ты моя кровинушка,
Мой соколик ясненький,
Отчего так долго ты
Не идёшь домой?

Неужели, родненький,
Больше не увидимся?
Мне б перед могилкою
На тебя взглянуть

Ой ты,
Выскребло до донышка,
Всё, что мне отпущено,
А сыночка нет…

На горе на горушке
Под берёзой белою
Преклонил головушку
Безымянный крест

Под крестом тем простеньким,
Ветром убаюканный,
Спит твоя кровинушка
Ясный сокол твой…

Небо синее до самой до окраины,
Где зима, весна и осень, лета нет,
Если льётся кровь, то наши дети крайние,
Так уж водится в России много лет.

Белым саваном лежат снега бескрайние,
В доме радость не увидишь и во сне,
Брат живой вернулся — не беда, что раненный,
Если даст Господь, поправится к весне.

Братан поправится,
С бедою справится.
Нам, Ванькам-Встанькам горе — не беда,
Бог даст, и к нам потом,
Вернётся счастье в дом,
И не покинет больше никогда.
Бог даст, и к нам потом,
Вернётся счастье в дом,
И не покинет больше никогда.

Стерпим в жизни всё русские,
На свою судьбу пенять — великий грех.
Там, где счастье, там всегда ворота узкие,
Не хватает счастья, видимо, на всех.

Небо синее лежит под белым саваном,
В основаньи триколора наша кровь,
Брат живой домой пришёл и это главное,
А поставит его на ноги любовь.

Братан поправится,
С бедою справится.
Нам, Ванькам-Встанькам горе — не беда,
Бог даст, и к нам потом,
Вернётся счастье в дом,
И не покинет больше никогда.
Бог даст, и к нам потом,
Вернётся счастье в дом,
И не покинет больше никогда.
Братан поправится,
С бедою справится.
Нам, Ванькам-Встанькам горе — не беда,
Бог даст, и к нам потом,
Вернётся счастье в дом,
И не покинет больше никогда.
Бог даст, и к нам потом,
Вернётся счастье в дом,
И не покинет больше никогда.

Земляки

Выхожу один я на эстраду,
В тёмный зал гляжу руки,
Может мне ряда,
Вдруг пошлют привет свой земляки.
Может мне ряда,
Вдруг пошлют привет свой земляки.

С берегов Катуни, вечной говоруньи.
С городов высоких, с хуторов далёких,
Годам, расстояньям, судьбам вопреки,
Все мы россияне, все мы земляки.
Все мы россияне, все мы земляки.

Мне б узнать, без прессы, без подсказки
Истины из самых первых рук,
Как живёт мой отчий край Алтайский,
Как друзья, как родичи живут.
Как живёт мой отчий край Алтайский,
Как друзья, как родичи живут.

От лугов медовых, и с вершин ледовых,
От высоких кедров, от алтайских ветров.
Годам, расстояньям, судьбам вопреки,
Все мы россияне, все мы земляки.
Все мы россияне, все мы земляки.

Здравствуй, здравствуй, милый край Алтайский,
Как здоровье, планы, всё ль путём?
Мы горды сибирскою закваской,
Если что поделятся теплом.
Мы горды сибирскою закваской,
Если что поделятся теплом.

С речки Барнаулки, вечной балагурки,
От степей раздольных, от снопов тяжёлых,
Годам, расстояньям, судьбам вопреки,
Все мы россияне, все мы земляки.
Все мы россияне, все мы земляки.

С берегов Катуни, вечной говоруньи.
С городов высоких, с хуторов далёких,
Годам, расстояньям, судьбам вопреки,
Все мы россияне, все мы земляки.
Все мы россияне, все мы земляки.

Отвяжись, худая жизнь

Худо дело, ох, на полях чертополох,
Ходишь, будто пьян, ноги путает бурьян.
На дворе поют петухи с утра.
А поля всё ждут — сеять хлеб пора.
Ой, да поспешу, травы сорные скошу,
Приведу коня, и за плугом встану я,
Крикну: «Трогай», — эх, начну пахать,
Налегать на плуг, приговаривать:

«Отвяжись, худая жизнь,
Сорняком поросшая,
Отвяжись, худая жизнь,
Привяжись, хорошая
Отвяжись, худая жизнь,
Сорняком поросшая,
Отвяжись, худая жизнь,
Привяжись, хорошая!»

Поле распашу, всё посею, посажу,
В доме приберу и соседей соберу,
Дружно стол накроем, пир пойдёт горой,
А как гармонь настрою, все споют со мной:

«Эх, на славу уродись,
Ты пшеница, рожь моя,
Отвяжись, худая жизнь,
Привяжись, хорошая.
Эх, на славу уродись,
Ты пшеница, рожь моя,
Отвяжись, худая жизнь,
Привяжись, хорошая»

Друг мой, прорастать сорнякам нельзя давать,
Ни в садах, ни на полях, ни у нас с тобой в сердцах,
Только та земля плодами хороша,
Где ждут весну, цветут поля и поёт душа:

«В каждом доме поселись,
Ты весна погожая,
Отвяжись, худая жизнь,
Привяжись, хорошая.
В каждом доме поселись,
Ты весна погожая,
Отвяжись, худая жизнь,
Привяжись, хорошая!»

Славься, родимый край, славься хлеба каравай,
Да, ещё из века в век, славься, добрый человек.
И семьёй одной, пусть любой народ,
На земле родной хорошо живёт.

Эх, Россия окажись
На мечту похожая,
Отвяжись худая жизнь,
Привяжись, хорошая.
Эх, Россия окажись
На мечту похожая,
Отвяжись худая жизнь,
Привяжись, хорошая».

Высоцкий в исполнении Евдокимова

Вести Московского университета. Сер. 10. Журналистика. 2005. № 2

Банька (Владимир Высоцкий, © 1968)

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,
Раскалю я себя, распалю,
На полоке, у самого краюшка,
Я сомненья в себе истреблю.

Разомлею я до неприличности,
Ковш холодной — и все позади, —
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди.

Протопи ты мне баньку —
Я от белого свету отвык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди — профиль Сталина,
А на правой — Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную
Сколько лет отдыхал я в раю!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою.

Протопи ты мне баньку —
Я от белого свету отвык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: „Пособи!“ —
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь.

А потом на карьере ли, в топи ли,
Наглотавшись слезы и сырца,
Ближе к сердцу кололи мы профили,
Чтоб он слышал как рвутся сердца.

Протопи ты мне баньку —
Я от белого свету отвык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Ох, знобит от рассказа дотошного!
Пар мне мысли прогнал от ума.
Из тумана холодного прошлого
Окунаюсь в горячий туман.

Застучали мне мысли под темечком:
Получилось — я зря им клеймен, —
И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных времен.

Протопи ты мне баньку —
Чтоб я к белому свету привык, —
Угорю я — и мне, угорелому,
Ковш холодной развяжет язык.
Протопи.
Не топи.
Протопи.

Некогда жить

Прозвенели часики, семь утра уже,
Суетятся частники в автомондраже,
крутят музыку громкую невмочь,
дурью мучится, знать не спал всю ночь.

Некогда жить, некогда любить,
Некогда залётное счастьице ловить,
Некогда, некогда память ворошить,
Помирать нам некогда, значит надо жить.

Рад я делу всякому, что ещё могу,
И, слегка позавтракав, в утречко вбегу,
Втиснусь в день, наполненный разной суетой,
вновь напомнил он мне про нас с тобой.

Некогда жить, некогда любить,
Некогда залётное счастьице ловить,
Некогда, некогда память ворошить,
Помирать нам некогда, значит надо жить.

Люди, человечики ищут вновь,
Я ж тебя за плечики обниму, любовь,
Всё же души сотканы для любви тепла,
Ведь долговечней зла.

Некогда жить, некогда любить,
Некогда залётное счастьице ловить,
Некогда, некогда память ворошить,
Помирать нам некогда, значит надо жить.

Источник