Lord Huron — Night We Met
Нет других произведений.
Lord Huron — американская инди-фолк группа, находящаяся в Лос-Анджелесе, США. Первый дебютный альбом «Lonesome Dreams» был выпущен в 2012 году студией звукозаписи Iamsound в США. Затем в Великобритании и в Ирландии в январе 2013 года[2][3][4][5][6]. После выпуска альбома, группа появилась на «Вечернем шоу» со своей песней «Ends of the Earth». Создатель группы, Бен Шнайдер, проводил детство у озера Гурон, что повлияло на название его группы. Там он часто проводил вечера, играя музыку у костра. Второй альбом, «Strange Trails», был выпущен 7 апреля 2015 года спустя два года. Третий альбом группы, «Vide Noir», был выпущен 20 апреля 2018 года.
История
Начало (2010-2011)
Основатель Бен Шнайдер начал писать музыку в своем родном городе Окемос (Okemos), штат Мичиган. Шнайдер продолжил изучать визуальное искусство в Мичиганском университете и закончил обучение во Франции, прежде чем переехать в Нью-Йорк, где он работал художником. В 2005 году Шнайдер переехал в Лос-Анджелес. В 2010 году Бен создал группу Lord Huron в качестве сольного проекта, записывая свои первые несколько EP полностью самостоятельно и постоянно добавляя к себе группу новых людей, чтобы играть в живых шоу, большинство из которых он знал с детства.
Lonesome Dreams (2012-2013)
Их первый полноформатный альбом, Lonesome Dreams, был выпущен 9 октября 2012 года. Он достиг № 3 в чарте Billboard’s Heatseekers Albums, продавшись в 3000 копий за первую неделю. Альбом был продан в 87,000 копий в США в апреле 2015 года.
Strange Trails (2014-2017)
Группа выпустила свой второй альбом — Strange Trails — 6 апреля 2015 года в Великобритании и 7 апреля 2015 года в Соединенных Штатах. Альбом дебютировал на Billboard 200 в № 23, а Folk-album в № 1 и № 10 в Top Album Sales Chart, продавшись в 18 000 копий. Песня «The Night We Met» была награждена RIAA Certified Gold 26 июня 2017 года и Certified Platinum 15 февраля 2018 года.
Vide Noir (2018-н.в)
19 января 2018 года в Instagram был сделан небольшой намёк на предстоящий новый альбом. 22 января был выложен небольшой фрагмент песни: на фоне магический шар, в котором изображена «Изумрудная Звезда» (Emerald Star) -главная «фишка» альбома ,и также само название альбома: Vide Noir. 24 января альбом был официально анонсирован во всех социальных сетях, включая YouTube. Дата выхода альбома была назначена на 20 апреля 2018 года.
Источник
Ночь когда мы встретились ноты
КОГДА С ТОБОЙ МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела,
И в парке старом музыка играла,
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за скоком, а после для тебя
Метал хрусты налево и направо,
А ты меня любила, но часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеется,
А с ними мое счастье улетело навсегда,
И знаю я – оно уж не вернется.
Я помню, как с Форшмаком ты гуляла на скверу,
Он был бухой, обняв тебя рукою.
К тебе лез целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне всё помутилось, и сердце так забилось,
И я, как этот фраер, закачался.
Не помню, как попал в кабак и там кутил, и водку пил,
И пьяными слезами заливался.
И вот однажды вечером я встал вам на пути,
Узнав меня, ты страшно побледнела.
Тогда я попросил его в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню, как качались фонари,
И где-то в парке мусора свистели.
Всю ночь у причала прошатался до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.
Когда вас хоронили, ребята говорили,
Все плакали, убийцу проклиная.
Лишь только дома я сидел, на фотографию глядел,
С нее ты улыбалась, как живая.
Любовь свою короткую залить пытался водкою
И воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую, и взят был опергруппою,
Нас взяли на бану у ресторана.
И вот меня побрили, костюмчик унесли,
Теперь на мне тюремная одежда.
Кусочек неба синего и звездочка вдали
Сверкает, словно слабая надежда…
Теперь сижу я в камере и жду свой пятерик,
Когда открылось мокрое то дело.
Пришел ко мне защитничек, Шапиро, мой старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Вот скоро поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
Судья прочтет последний мой смертельный приговор,
И скоро мы увидимся с тобою.
Но дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеется,
А с ними мое счастье улетело навсегда,
И знаю я – оно уж не вернется.
Расшифровка фонограммы Алексея Козлова, альбом «Пионерские блатные 2», ТОО «Московские окна ЛТД», 1998.
ВАРИАНТЫ (8)
1. Когда с тобой мы встретились
Одна из известнейших блатных баллад о несчастной любви, измене и жестокой мести, которая традиционно завершается ожиданием расстрела. Существуют десятки вариантов. В чём-то напоминает более позднюю вариацию «Мурки», только герой мстит не за предательство уголовного мира, а за любовную измену, к тому же не только самой «изменщице».
По свидетельству А. Макарова («Круг чтения» № 19, 1991 г.), автором первоначального текста является Андрей Тарковский. Однако есть большие сомнения в истинности подобного утверждения. Песня пользовалась популярностью ещё в конце 40-х — начале 50-х годов, и Тарковский был слишком молод, чтобы её написать. Так, исполнитель Борис Львович в одной из передач «В нашу гавань заходили корабли» вспоминал, что он ещё мальчишкой пел эту песню в Татарии в начале 50-х, и они даже переделали один из куплетов — пели «Пришёл ко мне Шакиров, мой защитничек-старик».
***
Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела
И в тихом парке музыка играла.
А было мне тогда ещё совсем немного лет,
Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за скоком, (1) а утром для тебя
Швырял хрусты (2) налево и направо,
Но ты меня любила и часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеётся.
А с ними улетело моё счастье навсегда,
И понял я — оно уж не вернётся.
Однажды ты со шпаком (3) стояла на скверу. (4)
Он был бухой; обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне всё помутилось, и сердце вдруг забилось,
И я, как этот фраер, (5) зашатался.
Не помню как попал в кабак,
И там кутил и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то вечером я встал вам на пути.
Узнав меня, ты сходу побледнела.
Ему я предложил тогда в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора на улице свистели.
Всю ночь я прошатался у причала до зари,
А звёзды, как глаза твои, блестели. (6)
Когда вас хоронили, ребята говорили –
Все плакали, убийцу проклиная.
А дома я один сидел, на фотографию глядел —
С неё ты улыбалась, как живая.
Любовь свою короткую залить пытался водкою
И воровать боялся, как ни странно.
Но влип в исторью глупую и как-то опергруппою
Я взят был на бану (7) у ресторана.
Сижу я в несознанке, (8) жду от силы пятерик,
Но тут случайно вскрылось это дело.
Пришёл ко мне Шапиро, (9) мой защитничек-старик, (10)
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
И вот меня побрили, (11) костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего, и звёздочка вдали
Сияет, как последняя надежда.
А утром зачитают последний приговор
И скоро, детка, встретимся с тобою.
С конвоем поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
(1) Лепить скок — совершать квартирные кражи без предварительной подготовки.
(2) Хрусты — рубли, бумажные деньги.
(3) Шпак — на «старой фене» так называли человека, не принадлежащего к уголовному миру (шпак, шпачек в славянских языках — скворец). Любопытно, что в некоторых сборниках блатных песен шпак пишется с большой буквы; видимо, авторы считают это слово фамилией. Иногда поют — «с форшмаком». Форшмак — это грязный, неряшливый человек, отребье, с которым рядом стоять стыдно. В этом случае нарисованный далее портрет обретает внутреннюю логику.
(4) В другом варианте — «на углу».
(5) Фраер — на «старой фене»: человек, далекий от блатного мира, потенциальная жертва. Сейчас слово «фраер», напротив, почётно в уголовном мире и означает «достойного» уркагана.
(6) Вариант — «и в спину мне глаза твои видели». Психологически он более выразителен.
(7) Бан — вокзал.
(8) Вариант – «в предварилке».
(9) В одном из сборников мне встретилось утверждение, будто «шапиро» означает на уголовном жаргоне защитника вообще. Я никогда не встречал и ни от кого не слышал. Хотя, конечно, среди крупных адвокатов значительную часть составляют евреи. Однако тот факт, что следом за «Шапиро» следует разъяснение, что речь идёт именно о защитнике, опровергает предположение о жаргонном значении слова.
(10) Вариант – «Пришёл ко мне защитник, седой, как лунь, старик».
(11) Вариант – «Мне голову побрили».
Жиганец Ф. Блатная лирика. Сборник. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2001, с. 147-150.
2. 
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в парке тихо музыка играла.
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за скоком, а наутро для тебя
Бросал хрусты налево и направо.
А ты меня любила и часто говорила:
«Житье блатное хуже, чем отрава».
Я помню, как с Форшмаком ты стояла на скверу.
Он был бухой, обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось,
И я, как этот фраер, зашатался…
Не помню, как в попал в кабак, и там кутил и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то ночью я встал вам на пути.
Узнав меня, ты сильно побледнела…
Его я попросил в сторонку отойти, —
И сталь ножа зловеще заблестела!
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора в саду кругом свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А следом мне глаза твои смотрели.
Свою любовь короткую хотел залить я водкою
И воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую, и как-то опер-группою
Я взят был на бану у ресторана.
Сидел во вседознайке, ждал от силы пятерик,
Когда внезапно всплыло это дело.
Зашел ко мне Шапиро, мой защитничек-старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Потом меня постригли, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего и звездочки вдали
Сверкает мне, как слабая надежда.
А утром мне зачтется мой последний приговор
И снова, детка, встретимся с тобою.
А утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою…
Запрещенные песни. Песенник. / Сост. А. И. Железный, Л. П. Шемета, А. Т. Шершунов. 2-е изд. М., «Современная музыка», 2004.
3. Когда с тобой мы встретились
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в парке тихо музыка играла,
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел успел наделать я немало.
Лепил за скоком скок, а наутро для себя
Швырял хрусты налево и направо,
А ты меня любила и часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птички улетали
Туда, где вечно солнышко смеется,
А с ними улетело мое счастье навсегда,
И понял я – оно уж не вернется.
И вот однажды ночью увидал вас на скверу:
Как он сидел, обняв тебя рукою!
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне всё помутилось, и сердце так забилось,
И я, как пьяный фраер, зашатался.
Не помню, как в кабак попал, а там кутил, и водку пил,
И пьяными слезами заливался.
И вот однажды ночью встал у вас я на пути…
Узнав меня, ты страшно побледнела;
Его я попросил чуть-чуть в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
И дальше помню только то, как мелькали фонари
И мусора кругом в саду свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.
Любовь эту короткую хотел залить я водкою,
Но воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую, и как-то опергруппою
Был взят я на бану у ресторана.
Сижу я в капезеке, жду от силы пятерик,
Как вдруг внезапно вскрылось это дело…
Пришел ко мне Шапиро, мой защитничек-старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
И вот уже я в камере, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Кусочек неба синего и звездочки вдали
Мерцают мне, как слабая надежда…
А завтра мне зачтется мой последний приговор,
И снова, детка, встретимся с тобою.
А завтра поведут меня на наш тюремный двор,
А там глаза навеки я закрою.
В нашу гавань заходили корабли. Вып. 2. М., Стрекоза, 2000.
4. Дело — пятерик
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в тихом парке музыка играла,
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел успел наделать я немало.
Лепил я скок за скоком, а утром для тебя
Швырял хрусты налево и направо,
А ты меня любила и часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птицы улетали –
Туда, где вечно солнышко смеется.
А с ними мое счастье улетело навсегда,
И верил я – оно уж не вернется.
Однажды тебя встретил я со шпаком на углу,
Он был бухой; обняв тебя рукою,
К тебе лез целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось,
Что я, как этот фраер, зашатался…
Не помню, как в попал в кабак и там кутил и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды поздно вечером я встал вам на пути,
Меня увидев, ты похолодела.
Я попросил обоих вас в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора на улицах свистели.
Всю ночь я прошатался у причала до зари,
А в спину мне глаза твои смотрели.
Когда вас хоронили, ребята говорили —
Все плакали, убийцу проклиная.
А я тогда один сидел, на фотографию глядел,
С нее ты улыбалась, как живая.
Любовь свою короткую хотел залить водкою
А воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую и как-то опергруппою
Я взят был на бану у ресторана.
Сижу я в несознанке, жду от силы пятерик,
Но тут случайно всплыло это дело,
Зашел ко мне Шапиро — мой защитничек, старик, —
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
И вот меня побрили, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего, и звездочка вдали
Сияет мне как слабая надежда.
А завтра огласят мне мой последний приговор,
И скоро, детка, встретимся с тобою, —
Ведь утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
Черный ворон. Песни дворов и улиц. Книга вторая / Сост. Б. Хмельницкий и Ю. Яесс, ред. В. Кавторин, СПб.: Издательский дом «Пенаты», 1996, с. 84-88.
Дело — пятерик
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в тихом парке музыка играла,
И было мне тогда совсем немного лет,
Но дел успел наделать я немало.
Лепил я скок за скоком, а утром для тебя
Швырял хрусты налево и направо.
А ты меня любила и часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птицы улетали –
Туда, где вечно солнышко смеется.
А с ними мое счастье улетело навсегда,
И верил я – оно уж не вернется.
Однажды тебя встретил я со шпаком на углу,
Он был бухой; обняв тебя рукою,
К тебе лез целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось,
Что я, как этот фраер, зашатался…
Не помню, как в попал в кабак и там кутил и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды поздно вечером я встал вам на пути,
Меня увидев, ты похолодела.
Я попросил обоих вас в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню, как блистали фонари
И мусора на улицах свистели.
Всю ночь я прошатался у причала до зари,
А в спину мне глаза твои смотрели.
Когда вас хоронили, ребята говорили,
Все плакали, убийцу проклиная.
А я тогда один сидел, на фотографию глядел,
С нее ты улыбалась, как живая.
Любовь свою короткую хотел залить я водкою
И воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую и как-то опер-группою
Я взят был на бану у ресторана.
Сижу я в несознанке, жду от силы пятерик,
Но тут случайно всплыло это дело,
Зашел ко мне Шапиро — мой защитничек, старик, —
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
И вот меня побрили, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего, и звездочка вдали
Сияет мне как слабая надежда.
А завтра огласят мне мой последний приговор,
И скоро, детка, встретимся с тобою, —
Ведь утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.
5. Когда с тобой мы встретились
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в старом парке музыка играла.
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел успел наделать я немало.
Лепил я срок за сроком. Наутро для тебя
Кидал хрусты направо и налево.
А ты меня любила, но часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
А дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеется.
И с ними улетело мое счастье навсегда,
И понял я — оно уж не вернется.
Я помню, как с приятелем была ты на скверу,
А он, бухой, обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться…
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось!
И я, как этот фраер, закачался.
Не помню, как попал в кабак
И пьяными слезами обливался.
Однажды ночкой темною я встал вам на пути.
Узнав меня, ты сильно побледнела.
Его я попросил в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора кругом в саду свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.
Когда вас хоронили, ребята говорили,
Все плакали, убийцу проклиная.
А дома я один сидел, на фотокарточку глядел —
С нее ты улыбалась как живая.
Любовь свою короткую хотел залить я водкою
И воровать боялся, как ни странно.
Но влип в затею глупую, и как-то опергруппою
Был взят я на бану у ресторана.
Сидел я, срок прикидывал – от силы «пятерик»,
Когда внезапно всплыло это дело.
Пришел ко мне Шапиро, защитник мой, старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Потом меня постригли, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего и звездочка вдали
Сияют мне как слабая надежда.
А завтра мне зачтется последний приговор.
И скоро, детка, встретимся с тобою.
А утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
Русский шансон / Сост. Н. В. Абельмас. – М.: ООО «Издательство АСТ»; Донецк: «Сталкер», 2005. – (Песни для души).
6. Приговор
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в старом парке музыка играла.
И было мне тогда совсем немного лет,
Но дел успел наделать я немало.
Лепил я скок за скоком. Наутро для тебя
Кидал хрусты налево и направо,
А ты меня любила и часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеется.
И с ними улетело мое счастье навсегда,
И понял я — оно уж не вернется.
Я помню, как с форшмаком была ты на скверу,
А он, бухой, обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться.
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось!
И я, как этот фраер, закачался.
Не помню, как попал в кабак,
И там кутил, и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды ночкой темною я встал вам на пути.
Узнав меня, ты сильно побледнела.
Его я попросил в сторонку отойти.
И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора кругом в саду свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.
Когда вас хоронили, ребята говорили,
Все плакали, убийцу проклиная.
А дома я один сидел, на фотокарточку глядел —
С нее ты улыбалась, как живая.
Любовь свою короткую хотел залить я водкою
И воровать боялся, как ни странно.
Но влип в затею глупую, и как-то опергруппою
Был взят я на бану у ресторана.
Сидел я, срок прикидывал — от силы пятерик,
Как вдруг менты узнали про то дело.
Пришел ко мне Шапиро, защитник мой, старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Потом меня постригли, костюмчик унесли.
На мне теперь тюремная одежда.
Кусочек неба синего и звездочка вдали
Сияют мне, как слабая надежда.
А завтра мне зачтется последний приговор,
И скоро, детка, встретимся с тобою.
А утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
Песни нашего двора / Авт.-сост. Н. В. Белов. Минск: Современный литератор, 2003. – (Золотая коллекция).
7. Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела…
Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в старом парке музыка играла.
И было мне тогда совсем немного лет,
Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за скоком. Наутро для тебя
Кидал хрусты налево и направо,
А ты меня любила и часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеется.
И с ними улетело мое счастье навсегда,
И понял я : оно уж не вернется.
Я помню, как с Форшмаком ты стояла на скверу,
Он был бухой, обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться.
А ты в ответ кивала головою.
Во мне всё помутилось, и сердце так забилось!
И я, как этот фраер, закачался.
Не помню, как попал в кабак,
И там кутил, и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то ночью я встал вам на пути.
Узнав меня, ты сильно побледнела…
Его я попросил в сторонку отойти.
И сталь ножа зловеще заблестела!
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора в саду кругом свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.
Когда вас хоронили, ребята говорили,
Все плакали, убийцу проклиная.
А дома я один сидел, на фотокарточку глядел —
С нее ты улыбалась, как живая.
Любовь свою короткую хотел залить я водкою
И воровать боялся, как ни странно.
Но влип в исторью глупую и взят был опергруппою
В тот вечер на бану у ресторана.
Сидел я в предварилке, ждал от силы пятерик,
Когда внезапно вскрылось это дело.
Пришел ко мне Шапиро, мой защитничек-старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Потом меня постригли, костюмчик унесли.
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего и звездочка вдали
Сияют мне, как слабая надежда.
А завтра мне зачтется последний приговор,
И скоро, детка, встретимся с тобою.
А утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
А я не уберу чемоданчик! Песни студенческие, школьные, дворовые / Сост. Марина Баранова. — М.: Эксмо, 2006.
8. Когда с тобой мы встретились
Когда с тобой мы встретились
Черемуха цвела.
И в тихом парке музыка играла.
И было мне тогда еще
Совсем не так уж много лет,
Но дел успел наделать я немало.
Я по ночам работал, а утром для утех
Швырял хрусты налево и направо.
А ты меня любила,
Но часто говорила,
Что жизнь блатная
Хуже, чем отрава.
Однажды я увидел вас
Со Шкапом на мосту.
Он был бухой и ты была бухая.
Склонял тебя к измене он,
Просил тебя отдаться он,
Ты соглашалась, головой кивая.
Однажды поздно вечером
Я встал вам на пути.
Узнав меня ты сразу побледнела.
А я ему сказал тогда:
«Пойдем-ка, отойдем чуть-чуть»
И мойка его ребрышки задела.
Он умер на глазах твоих,
А я ушел к себе.
Ты плакала, убийцу проклиная.
А я на чердаке сидел,
На фото на твое глядел,
На нем ты улыбалась как живая.
Казенный дом с решеточкой,
Окошко с козырьком,
А на плечах тюремная одежда.
Квадратик неба синего
Вдали едва виднеется,
На нем — звезда,
Как бледный луч надежды.
Боюсь, что не окончится
Мой тяжкий Приговор,
Боюсь, что не увижусь я с тобою.
Всего скорее выведут
Меня в глухой тюремный двор,
Раздастся выстрел —
Я глаза закрою.
Песни узников. Составитель Владимир Пентюхов. Красноярк: Производственно-издательский комбинат «ОФСЕТ», 1995.
Источник