Объявляла ли войну Германия СССР на самом деле
Принято считать, что Германия напала на Советский Союз без объявления войны. На самом деле это не так. Германия полностью выполнила дипломатическую процедуру, которая предусматривалась для объявления войны.
Нота об объявлении войны
В 4:00 имперский министр иностранных дел Риббентроп вручил советскому послу в Деканозову ноту об объявлении войны и три приложения к ней: «Доклад министра внутренних дел Германии, рейхсфюрера СС и шефа германской полиции Германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма», «Доклад министерства иностранных дел Германии о пропаганде и политической агитации советского правительства», «Доклад Верховного командования германской армии Германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии». Ранним утром 22 июня 1941 года после артиллерийской и авиационной подготовки немецкие войска перешли границу СССР. Уже после этого, в 5:30 утра посол Германии в СССР В. Шуленбург явился к Народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову и сделал заявление, содержание которого сводилось к тому, что советское правительство проводило подрывную политику в Германии и в оккупированных ею странах, проводило внешнюю политику, направленную против Германии, и «сосредоточило на германской границе все свои войска в полной боевой готовности». Заявление заканчивалось следующими словами: «Фюрер поэтому приказал германским вооружённым силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами» [ . Вместе с нотой он вручил комплект документов, идентичный тем, которые Риббентроп вручил Деканозову (по словам самого В. М. Молотова Шуленбург явился раньше, около пол-третьего, но не позже 3 часов ночи).
Вот цитата из ноты об объявлении войны:
«Верховное главнокомандование вермахта с начала года неоднократно указывало внешнеполитическому руководству рейха на возрастающую угрозу территории рейха со стороны русской армии и при этом подчеркивало, что причиной этого стратегического сосредоточения и развертывания войск могут быть только агрессивные планы. Эти сообщения Верховного главнокомандования вермахта со всеми подробностями будут доведены до общественности.
Если и было малейшее сомнение в агрессивности стратегического сосредоточения и развертывания русских войск, то оно было полностью развеяно сообщениями, полученными Верховным главнокомандованием вермахта в аоследние дни. После проведения всеобщей мобилизации в России против Германии развернуто не менее 160 дивизий.
Результаты наблюдения за последние дни свидетельствуют о том, что созданная группировка русских войск, в особенности моторизованных и танковых соединений, позволяет Верховному Главнокомандованию России в любое время начать агрессию на различных участках германской границы. Донесения об усилившейся разведывательной деятельности, а также ежедневные сообщения о происшествиях на границе и стычках между сторожевыми охранениями обеих армий дополняют картину крайне напряженной, взрывоопасной военной обстановки. Поступающая из Англии информация о переговорах английского посла Криппса с целью дальнейшего укрепления сотрудничества между политическим и военным руководством Англии и Советской России, а также воззвание бывшего всегда врагом Советов лорда Бивербрука о всемерной поддержке России в будущей борьбе и призыв к Соединенным Штатам сделать то же самое неопровержимо свидетельствуют о том, какую судьбу уготовили немецкому народу.
ОСНОВЫВАЯСЬ НА ИЗЛОЖЕННЫХ ФАКТАХ, ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕЙХА ВЫНУЖДЕНО ЗАЯВИТЬ:
«Советское правительство вопреки своим обязательствам и в явном противоречии со своими торжественными заявлениями действовало против Германии, а именно:
- Подрывная работа против Германии и Европы была не просто продолжена, а с началом войны еще и усилена.
- Внешняя политика становилась все более враждебной по отношению к Германии.
- Все вооруженные силы на германской границе были сосредоточены и развернуты в готовности к нападению.
ТАКИМ ОБРАЗОМ, СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРЕДАЛО И НАРУШИЛО ДОГОВОРЫ И СОГЛАШЕНИЯ С ГЕРМАНИЕЙ. НЕНАВИСТЬ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ МОСКВЫ К НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМУ ОКАЗАЛАСЬ СИЛЬНЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗУМА.
БОЛЬШЕВИЗМ — СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВРАГ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА.
БОЛЬШЕВИСТСКАЯ МОСКВА ГОТОВА НАНЕСТИ УДАР В СПИНУ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГЕРМАНИИ, ВЕДУЩЕЙ БОРЬБУ ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ.
ПРАВИТЕЛЬСТВО ГЕРМАНИИ НЕ МОЖЕТ БЕЗУЧАСТНО ОТНОСИТЬСЯ К СЕРЬЕЗНОЙ УГРОЗЕ НА ВОСТОЧНОЙ ГРАНИЦЕ. ПОЭТОМУ ФЮРЕР ОТДАЛ ПРИКАЗ ГЕРМАНСКИМ ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ ВСЕМИ СИЛАМИ И СРЕДСТВАМИ ОТВЕСТИ ЭТУ УГРОЗУ. НЕМЕЦКИЙ НАРОД ОСОЗНАЕТ, ЧТО В ПРЕДСТОЯЩЕЙ БОРЬБЕ ОН ПРИЗВАН НЕ ТОЛЬКО ЗАЩИТИТЬ РОДИНУ, НО И СПАСТИ МИРОВУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ ОТ СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ БОЛЬШЕВИЗМА И РАСЧИСТИТЬ ДОРОГУ К ПОДЛИННОМУ РАСЦВЕТУ В ЕВРОПЕ».
В канун вторжения
Валентин Бережков, советский посол в Германии, вспоминал: «…в канун вторжения Сталин все еще надеялся, что сможет завязать диалог с Гитлером. В тот субботний день к нам в посольство в Берлине поступила из Москвы телеграмма, предписывавшая послу безотлагательно встретиться с Риббентропом, сообщив ему о готовности советского правительства вступить в переговоры с высшим руководством рейха и «выслушать возможные претензии Германии». Фактически это был намек на то, что советская сторона не только выслушает, но и удовлетворит германские требования. Он был готов на большие уступки: транзит немецких войск через нашу территорию в Афганистан, Иран, передача части земель бывшей Польши. Посол поручил мне дозвониться до ставки Гитлера и передать все это. Но меня опередил телефонный звонок: нашего посла просили прибыть в резиденцию Риббентропа».
Советские граждане о начале военных действий узнали из сообщения Молотова в 12:15, хотя немецкие войска начали атаку еще в 3:07, об этом свидетельствует запись в военных сводках. Интересно, что Молотов сообщил, что Германия начала наступление, не предъявив никаких претензий. Хотя они были.
О чем писали советские СМИ
В советских печатных изданиях новость о начале войны появилась только, спустя сутки. В выпуске отечественных газет 22 июня писалось обо всем – о театральных премьерах, открытии нового стадиона и т.д. Информации о том, что немецкие войска активно атакуют наши земли, не было. И только 24 июня в «Комсомольской правде» на первой полосе был опубликован текст официального выступления Молотова. Рядом был размещен портрет Сталина и напечатан Указ Президиума «О военном положении». Также были обнародованы сводки о ходе военных действий. В отличие от советских СМИ зарубежные издания среагировали практически молниеносно. Информация о начале войны во многих иностранных газетах публиковалась уже 22 июня.
Чтобы обеспечить для граждан СССР информационный доступ о происходящих событиях, спустя 2 дня после вторжения немецких войск, правительство создало специальное ведомство. Основной задачей Совинформбюро стало составление сводок о положении советской армии на фронтах. На основе этих сведений радио и печатные издания составляли информационные сводки для общественности.
Источник
22 июня вероломства не было
Молотов против Жукова
Считается, что для совершения величайшего научного открытия надо быть величайшим гением или обладать гигантским объёмом знаний. Да, в большинстве случаев это так. Но бывают иногда такие редкие случаи: человек совершает открытие чисто случайно. Вроде и не гений и больших знаний не имел, а открыл. Взять Колумба, например. Он разве гением был? Нет. А Америку открыл! Случайно. Плыл в Индию, а открыл в Америку.
Так вот, господа, хочу сообщить вам следующее: я тоже совершил величайшее открытие. Но не бойтесь, я — не гений. Я случайно открыл. Открытие это в области истории. И кстати, не историк я. Это у меня просто хобби со школьных лет. Очень интересовали меня тайны истории.
Так вот открытие моё — такое: Сталин всех обманул, нападение Германии на СССР не было вероломным. Нота об объявлении войны была вручена примерно за 1,5-2 часа до нападения. И вот я сейчас хочу рассказать, как мне удалось раскрыть эту страшную тайну истории.
А я уже сказал: это случайно получилось. Не хотел я ничего открывать, а чисто случайно открыл. Дело было так:
Где-то в последнюю неделю июня 2007 года читал я книгу одну. «140 бесед с Молотовым» называется. http://knigosite.org/library/read/39949 Автор — Феликс Чуев. Чуев был приятелем Молотова. Часто они беседовали о сталинских временах. А потом Чуев по памяти всё это записывал на бумагу. Но однажды Чуев вот что придумал: приносить с собой диктофон и тайком записывать свои беседы с Молотовым. А когда Молотов умер, Чуев выпустил книгу «140 бесед с Молотовым». В 1991 году.
И вот, значит, читаю я эту книгу в 66-ую годовщину начала Великой Отечественной войны и вижу нечто странное.
В тот день Чуев принёс на дачу к Молотову только что вышедшие в свет мемуары маршала Жукова. Принёс и стал читать вслух Молотову те страницы, где говорилось о нападении Германии на СССР. А Молотов слушал и временами такую реплику высказывал: «Да не так всё было». А потом Молотов рассказал, как на самом деле началась война.
Жуков рассказывает так:
В ночь на 22 июня был он в Генштабе. И в 3 часа 30 минут к нему позвонил начальник штаба Западного Особого военного округа генерал Климовских и сказал, что немцы бомбят города Белоруссии. А через 3 минуты позвонил начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал Пуркаев и сообщил, что немцы бомбят города Украины. А в 3 часа 40 минут позвонил генерал Кузнецов, начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа, и сказал, что немцы бомбят города Литвы. После этого Жуков решил позвонить на дачу Сталину. А трубку взял Власик, начальник охраны Сталина. Жуков сказал, чтобы тот позвал к телефону Сталина. И сказал Жуков Сталину, что Германия напала. Сталин отдал указание, чтобы все члены политбюро собрались на заседание. И вот 4 часа 30 минут заседание началось. А Молотов пошёл на встречу с Шуленбургом, послом Германии в СССР. Через какое-то время Молотов вернулся и сказал: «Германия объявила нам войну».
Но сам Молотов рассказал Чуеву нечто совсем иное! Вот рассказ Молотова:
Где-то в час ночи на советско-германской границе началась какая-то «напряжённость». Поэтому Сталин со своей дачи позвонил на дачу Молотову и велел ему ехать в Москву и потребовать от Шуленбурга объяснений — что за ерунда происходит на границе? Молотов поехал. И когда он прибыл в свой кремлёвский кабинет, дежурный ему сказал, что звонил Шуленбург и просил встречи с Молотовым, чтобы сделать важное заявление. И между 2 и 3 часами состоялась встреча Молотова и Шуленбурга. И зачитал Шуленбург Молотову ноту об объявлении войны.
То есть, нота советскому правительству была вручена не в 4.30, как пишет Жуков, а на 2 часа раньше, ещё до нападения! За 2 или, может, за полтора часа до нападения! А значит, никакого вероломства со стороны Германии не было! Сталин всех обманул!
Вот такая сенсация.
Но возникают многочисленные вопросы по этому поводу. Вот такие вопросы:
1) а что это за «напряжённость» на границе, возникшая в час ночи, о которой сказал Молотов?
2) почему, получив ноту ещё до нападения, Сталин не привёл войска в готовность?
3) почему Сталин скрыл от всех, что нота была получена до нападения?
На первый вопрос мне удалось получить ответ относительно быстро. Прочитал я книгу Юрия Кисловского «От первого дня до последнего». (http://militera.lib.ru/h/kislovsky_jg/01.html) И понял, что за «напряжённость» возникла в час ночи на советско-германской границе. Книга Кисловского посвящена участию пограничных войск в СССР в Великой Отечественной войне. Так вот, начиная с половины первого ночи 22 июня, границу начали пересекать немецкие диверсанты. И кое-где они были замечены советскими пограничниками, и между ними возникала перестрелка. Об этом было доложено в Москву, Сталину. Точнее, ему на дачу было доложено. Вот почему он и дал указание Молотову ехать в Москву и потребовать объяснений у Шуленбурга. И где-то, может быть, полвторого ночи Молотов поехал с дачи в Москву. И там Шуленбург между 2 и 3 часами ночи зачитал ему ноту об объявлении войны. А потом Молотов доложил об этом, естественно, Сталину. Но почему Сталин не привёл войска в готовность?
Почему Сталин не поверил ноте?
Так вот, господа, Сталин, узнав, что Германия объявила войну СССР. не поверил ноте. Не поверил Шуленбургу.
Как это?
Дело в том, что существуют определённые правила объявления войны. Правила — такие:
1) нота должна быть в письменном виде, заверена подписями и печатями;
2) нота должна вручаться министром иностранных дел послу того государства, которому объявляется война.
Министром иностранных дел Германии был Риббентроп, а послом СССР был Деканозов. Значит, ноту должен был вручить Риббентроп Деканозову. А тут что-то не по правилам пошло: ноту даже не вручил, а только зачитал Шуленбург Молотову! Но так же не делается! Потому Сталин и не поверил Шуленбургу. Наоборот, заявление Шуленбурга привело Сталина в недоумение и замешательство.
Понимаете? Сталин был сбит с толку! Поэтому и не привёл войска в готовность. Всё логично.
А ноту Деканозову Риббентроп вручил уже после нападения Германии на СССР! Через час после нападения. Об этом пишет в своих мемуарах переводчик германского МИДа Пауль Шмидт ( http://militera.lib.ru/memo/german/schmidt/index.html ). В 4 часа, говорит, Деканозову была вручена нота.
А сейчас, господа, поговорим о. часовых поясах. Вот Шмидт в мемуарах написал: ноту Деканозову Риббентроп вручил в 4 часа. Да но нападение Германии в 4 свершилось! Значит, нота была вручена в момент нападения? Нет. 4 часа, о которых пишет Шмидт — это по берлинскому времени. А по московскому было 5 часов! Вот такая тонкость. Так что Риббентроп вручил ноту Деканозову не в момент начала войны, а через час после начала.
Поступок истинного аристократа
Пока мы разбирались с нотами и временем их вручения, возник ещё один любопытный вопрос: а как так получилось, что не только Риббентроп вручил ноту Деканозову в 5 часов утра, но и Шуленбург какую-то ноту зачитывал Молотову между 2 и 3 часами? Откуда Шуленбург взял эту «ноту»? Ведь текст ноты был у Риббентропа в Берлине. И почему Шуленбург зачитал этот текст ещё до нападения Германии? Риббентроп уже после нападения вручил ноту Деканозову, а почему Шуленбург — до нападения? Он что, предупредить решил советское правительство, что Германия скоро нападёт?
Сначала я так и подумал: да, Шуленбург решил предупредить, ибо он испытывал тёплые чувства к СССР и не любил фашистов. Да, он не любил фашистов. Это точно. Вот в июле 1944 года группа немецких офицеров хотела совершить переворот, свергнуть Гитлера, взрыв устроили в бункере Гитлера. Так Шуленбург тоже участвовал в этом антигитлеровском перевороте. И его за это потом приговорили к смертной казни.
И поначалу я так и решил: Шуленбург, наверное, потому решил передать ноту советскому правительству, что хотел тайком от Гитлера предупредить о нападении Германии на СССР.
Но всё оказалось не совсем так. На самом деле не Шуленбург, а Риббентроп решил заранее предупредить советское правительство о готовящемся нападении! И как я это узнал? А благодаря книге «Оглашению подлежит» (https://coollib.com/b/97911/read). Это сборник дипломатических документов периода с 23 августа 1939 года по 22 июня 1941 года. Есть в этой книге и нота, переданная Риббентропом Деканозову, и телеграмма, отправленная Риббентропом Шуленбургу в ночь на 22 июня. В этой телеграмме коротко изложена нота. Где-то в 5-6 раз короче. И просит в Риббентроп Шуленбурга в этой телеграмме, чтобы он зачитал сокращённый текст этой ноты Молотову. Но время, когда зачитать, Риббентроп не указал. Он сказал так: зачитайте немедленно, как только получите телеграмму, а потом уничтожьте. И, судя по воспоминаниям Молотова, Шуленбург зачитал телеграмму между 2 и 3 часами утра 22 июня.
И получается вот что: Риббентроп решил предупредить советское правительство о скором нападении Германии. Но зачем. Риббентроп был разве советским разведчиком?
Нет. Если бы он был разведчиком, он бы послал телеграмму не Шуленбургу, а напрямую Сталину или Молотову. И послал бы не за 2-3 часа до нападения, а за неделю, скажем. Долго я размышлял, зачем Риббентроп решил предупредить СССР о скором нападении. И пришёл к такому выводу: да Риббентроп был просто. ну, скажем так, честным человеком. Не хотел он, чтоб нападение вероломно свершилось.
Риббентроп имел аристократическое происхождение. А в среде аристократов не принято было вероломно нападать. Допустим, произошла ссора. Что делает аристократ? А он вызывает противника на дуэль. «Бросить перчатку» это называется. Вот и решил Риббентроп «бросить перчатку» Сталину. Поэтому ещё до нападения послал телеграмму с кратким пересказом ноты. Он поступил как истинный аристократ!
Кстати, о том, что Риббентроп решил предупредить Сталина о скором нападении, косвенно свидетельствуют и мемуары переводчика советского посольства в Германии Бережкова. (http://militera.lib.ru/memo/russian/berezhkov_vm2/index.html) Он пишет:
Около пяти часов утра Деканозов и Бережков прибыли в германский МИД. И заметил Бережков, что Риббентроп был вроде. пьяный. Его телодвижения и мимика были какими-то не такими. Необычными какими-то. Координация была не та. Ну, как у подвыпившего. И истолковывает Бережков это так: на радостях, что Германия на СССР напала, Риббентроп выпил.
Нет, от радости Риббентроп выпил, а от. страха. Ведь за несколько часов до нападения Германии на СССР он совершил акт. измены родине. Он предупредил СССР о скором нападении! Если бы Гитлер узнал об этом, он бы приказал арестовать и повесить Риббентропа без следствия и суда! И вот для храбрости Риббентроп и выпил.
Далее Бережков пишет:
Когда они получили ноту и пошли к дверям, Риббентроп догнал их у дверей и зашептал Бережкову: «Передайте Сталину: я был против войны с СССР! Это Гитлер виноват, а я не хотел!» А шептал он, а не сказал обычным голосом потому, что в его кабинете были ещё какие-то люди(в том числе и переводчик Пауль Шмидт) и Риббентроп не хотел, чтобы они услышали.
И вот эти факты говорят о том, что Риббентроп действительно мог послать телеграмму в Москву, чтобы предупредить советское правительство о нападении.
Был ли Сталин в прострации?
А теперь переходим к последнему вопросу: почему Сталин решил скрыть от всех, что Шуленбург передал ноту Молотову до нападения? А ответ на этот вопрос уже понятен.
Сталин получил от Риббентропа ноту до нападения. Где-то за полтора часа до нападения. Получил, а войска-то в готовность не привёл! Потому что не поверил ноте. А неприведение войск в готовность перед нападением агрессора как называется? А так: ИЗМЕНА РОДИНЕ. Если бы люди узнали, когда на самом деле была получена нота, Сталина арестовали бы и расстреляли за предательство! Вот поэтому он решил умолчать о том, когда на самом деле была получена нота, и сочинил такую легенду: нота была получена в 5 часов 30 минут утра. То есть, через полтора часа после нападения Германии.
Но из вышесказанного возникают ещё некоторые вопросы и выводы. Например, вопрос о прострации Сталина. Хрущёв в своих мемуарах написал: Сталин был так ошарашен внезапным нападением Германии, что впал в прострацию и в первую неделю войны вообще не появлялся в Кремле, а был у себя на даче. Правоверные сталинисты, конечно, опровергают это утверждение Хрущёва. Клевета, мол, это. Но не только сталинисты, но и обычные историки опровергают.
Но давайте подумаем: как это Сталин не мог быть в прострации, если над ним повисла угроза ареста и расстрела за измену родине?! Хрущёв просто неправильно интерпретировал причину прострации. Он сказал: причина — внезапность нападения. Нет, не внезапность. Никакой внезапности для Сталина не было! Ещё за 3 часа до нападения пограничники доложили Сталину: немцы(диверсанты) переходят границу. А час-два до нападения была получена нота. Ну и где тут внезапность? Причина прострации — не внезапность, а страх! Страх, что тебя могут арестовать и расстрелять за измену родине! За то, что не привёл войска в готовность после получения ноты. Так что была прострация. Должна быть. Неделю не появлялся Сталин в Кремле!
И тут компетентные историки возразят мне: журнал записи лиц, принятых Сталиным в кремлёвском кабинете, показывает, что был Сталин в Кремле в первую неделю войны. В этом журнале отмечались все те люди, которые посещали кабинет Сталина за всё время пребывания Сталина у власти. Указано, когда человек зашёл в кабинет, и когда вышел. И вот в первые дни войны в журнале указано: посещали люди кабинет Сталина в эти дни. А значит, Сталин был в кабинете.
Нет, господа, это ошибка. Да, люди посещали кабинет Сталина, но Сталина-то там не было! Принимал людей не Сталин, а Молотов!
Есть такой историк — Андрей Костин. Есть у него книга «Июнь 41-го. 10 дней из жизни Сталина». (Тут в тексте я указал адрес сайта, где можно почитать эту книгу, но почему-то он не воспроизвёлся) Костин убедительно показал, что этот журнал мало чего значит. В журнале лишь указано, кто посещал кабинет Сталина, но приём мог вести и не Сталин, а другой человек. Например, Молотов или Маленков, или Каганович. Прочитайте эту книгу и сами поймёте. Я тут не буду объяснять. Правда, Костин, как сталинист, пытается доказать, что в некоторые дни первой недели войны Сталин всё-таки появлялся в Кремле. Но Костин ошибается. Если Сталин был в прострации, то с чего он иногда стал бы приезжать в Кремль? Чтоб его арестовали? Нет, всю неделю не было Сталина в Кремле. Только 1 июля он там появился.
Зачем Сталин выселял народы?
И вот, исходя из вышесказанного, становятся понятны некоторые грандиозные и странные деяния, совершённые Сталиным после июня 1941 года.
Первое деяние: в августе 1941 года Сталин вдруг ликвидировал Республику Немцев Поволжья. 400 тысяч немцев были выселены в Сибирь, в Казахстан. Ну вот зачем это надо было делать? К тому же коммунистам это как-то не к лицу: устраивать репрессии по национальному признаку. Коммунисты — это ведь интернационалисты.
А в 1944 году Сталин ещё одну массовую ссылку народов устроил! Крымских татар, чеченцев, ингушей, калмыков и ещё некоторые народности Кавказа выселил в сибирскую тайгу и казахские степи! Объявил эти народности предательскими и выселил с родных мест.
Ну зачем это надо было?
А из всего вышесказанного мною понятно, зачем это надо было Сталину. Сталиным двигал страх! Ночью 22 июня он получил ноту от Германии, но не привёл войска в готовность. Это было похоже на предательство. И страх, что люди узнают об этом и объявят его предателем, заставил Сталина усиленно изображать из себя жуткого патриота своей родины. Поэтому Сталин объявил беспощадную борьбу с предателями! Или с потенциальными предателями. Например, немцы, жившие на территории СССР, были как бы потенциальными предателями, вот Сталин и сослал их в Сибирь и Казахстан.
А осенью 1941 года Сталин сделал странное заявление. Приехала в Москву миссия Красного Креста. И они сказали Сталину, что если он хочет чем-то помочь советским военнопленным, то может это сделать через Красный Крест. И Сталин ответил: «У нас нет военнопленных, у нас есть только предатели». То есть 4 миллиона советских солдат и офицеров, находящихся в плену он взял, да и объявил предателями!
Но на этом Сталин не остановился. После войны Сталин этих военнопленных отправил на лесоповал! Как предателей. Правда, отправлены в Гулаг были не 4 миллиона, а где-то полмиллиона, может быть. Дело в том, что за время войны большинство этих пленных вымерло от недоедания, от холода и непосильного труда. Особенно много умерло в зиму 1941-1942 годов. Больше половины пленных умерло! Зима холодная выдалась.
Сталина часто изображают параноиком. Вот, мол, без всякого смысла устраивал массовые репрессии. Военнопленных, а также крымских татар и народности северного Кавказа объявил предателями. Нет, Сталин не был параноиком. Он знал, чего делал. В данном случае он строил из себя патриота своей родины, чтобы его не объявили предателем за неприведение войск в готовность 22 июня 1941 года.
Вероломства не было и со стороны Гитлера.
Итак, ноту Риббентроп передал Деканозову через час после нападения Германии на СССР. И отсюда как будто следует вывод: вот ведь каким вероломным был Гитлер! Он приказал Риббентропу передать ноту советскому послу не до нападения, а после!
Так вот должен огорчить: на самом деле Гитлер приказал передать ноту ЗА ЧАС ДО НАПАДЕНИЯ. Так что никакого вероломства не было и со стороны Гитлера! И сейчас я это докажу. На основе конкретных фактов.
Известный вам уже Пауль Шмидт сказал в своих мемуарах: в 2 часа ночи из германского МИДа позвонили в советское посольство Деканозову и сказали, чтобы он прибыл в МИД, так как министр Риббентроп хочет сделать ему важное заявление. То есть, ноту об объявлении войны Риббентроп хотел вручить советскому послу. А сейчас я снова напомню: 2 часа ночи — это по берлинскому времени. А по московскому — это 3 часа. То есть, получается, что Риббентроп должен был официально вручить ноту за час до нападения. Гитлер дал ему такое указание.
Но тот же Пауль Шмидт пишет в своих мемуарах, что нота была вручена в 4 часа(в 5 часов по московскому времени). То есть, через час после нападения. Но как так получилось, что между звонком в советское посольство и вручением ноты прошло 2 часа? Деканозов с Бережковым добирались до МИДа 2 часа что ли? А что так долго? Даже пешком и то, наверное, не два часа им понадобилось бы. Не так уж и далеко было, наверное, от посольства до МИДа.
Да и на автомобиле они ехали. Так пишет Бережков в своих мемуарах. Но при этом рассказал Бережков нечто странное: они ехали не на своём автомобиле, а на «мерседесе» Риббентропа! Риббентроп, пишет Бережков, послал им свой автомобиль, чтобы на нём они приехали в МИД. Странно, а с чего это Риббентроп решил оказать им такую честь — на своём авто доставить их в МИД?
Ответ на этот вопрос мне дала книга Верховского и Тырмос «Тайный сценарий начала войны» (https://coollib.com/b/36174)
В этой книге авторы цитируют слова Бережкова. Откуда авторы взяли эту информацию, я не понял. В мемуарах Бережкова этих слов нет. Может быть, из интервью какого-то? Так вот Бережков рассказывает:
Где-то ещё до трёх часов ночи (по московскому времени) к ним в посольство пришла телеграмма от Молотова. По указанию Сталина, конечно, послал Молотов эту телеграмму. И сказал Молотов в телеграмме следующее: если вас вызовет к себе в МИД Риббентроп, придумайте какую-нибудь отговорку, чтобы не ехать! И Деканозов придумал. Когда в 3 часа ночи из МИДа позвонили и пригласили на аудиенцию, Деканозов, видно, сказал: ой, извините, у нас машина сломалась, сейчас отремонтируют и приедем. И вот почти два часа машину «ремонтировали»! А потом у Риббентропа нервы не выдержали, и он послал Деканозову свою машину. «Мерседес».
Вот, оказывается, в чём причина 2-часовой задержки. Ноту Риббентроп хотел (точнее, Гитлер хотел) передать за час до нападения, но Сталин дал приказ Деканозову не встречаться с Риббентропом! Вопрос: и зачем Сталин дал Деканозову такое странное указание? Если логически поразмыслить, то можно догадаться — зачем. Давайте, поразмыслим.
Итак, между 2 и 3 часами утра 22 июня Молотов получает от Шуленбурга ноту об объявлении войны. Точнее, не ноту, а некий огрызок ноты. Причём не в письменном виде получает, в устном. Сталин делает отсюда вывод: это провокация. Ведь нота в устном виде не вручается. Только в письменном и с подписями и печатями. И вот, чтобы не поддаваться на провокации, Сталин не отдаёт приказ о приведении войск в готовность. И одновременно даёт указание Деканозову НЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ С РИББЕНТРОПОМ!
Вот такое трагическое недоразумение получилось:
Никакого вероломства со стороны Гитлера не было. Он дал указание вручить ноту за час до нападения на СССР. А Риббентроп решил ещё дополнительно телеграмму Молотову с огрызком ноты послать! Через Шуленбурга. Чтобы предупредить Сталина о скором нападении и показать ему, что он, Риббентроп — человек чести, и что он против войны с СССР. А Сталин воспринял телеграмму Риббентропа как провокацию, и, наоборот, не привёл войска в готовность.
Риббентроп хотел как лучше. Для СССР лучше. И для себя. Но он, наоборот, этой телеграммой с огрызком ноты всё испортил! Сталин не поверил Риббентропу и не привёл войска в готовность, в результате советская армия попала под внезапный удар и была разгромлена, и немцы дошли до Москвы!
И почему-то вспоминается общеизвестный афоризм: благими намерениями выложена дорога в ад. Ведь Риббентроп послал телеграмму Сталину с благими намерениями, верно? Но закончилось всё ужасным образом!
В обществе, где существует смертельная конфронтация между странами, даже благие намерения приводят к ещё более худшей трагедии. Вот такой печальный философский вывод следует из всей этой истории с нотой.
Директива №1 — сталинская фальшивка
Итак, Сталин всех обманул. Нападение Германии на СССР не было вероломным. Нота была вручена до нападения! Но это не самый главный обман, совершённый Сталиным в истории войны между Германией и СССР. Есть ещё более грандиозный обман.
Все мы со школьных лет знаем из уроков истории, что в ночь на 22 июня 1941 года в войска западных округов была направлена так называемая директива №1, в которой предписывалось привести войска в готовность, но на провокации не поддаваться. Так вот, господа, никакой директивы №1. не было. И в войска её не отправляли. И с чего я сделал такой странный вывод? Да вот всё из-за Молотова!
Он рассказывал Чуеву и о том, что происходило в верхах СССР в последний предвоенный вечер, 21 июня, но ничего о директиве №1 не сказал! Маршал Жуков в своих мемуарах рассказывает: поздним вечером он в Генштабе составил текст директивы, а потом поехал в Кремль к Сталину, чтобы тот утвердил её. Сталин прочитал, кое-что переправил, а потом Жуков поехал обратно в Генштаб передавать директиву в войска. А Молотов рассказывает совершенно другое! Вот, почитайте:
«Мы собрались у товарища Сталина в Кремле около двух часов ночи, официальное заседание, все члены Политбюро были вызваны. До этого, 21 июня, вечером мы были на даче у Сталина часов до одиннадцати-двенадцати. Может быть, даже кино смотрели, в свое время мы часто так делали вечером – после обеда смотрели кино. Потом разошлись, и снова нас собрали. А между двумя и тремя ночи позвонили от Шуленбурга в мой секретариат, а из моего секретариата – Поскребышеву, что немецкий посол Шуленбург хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. «
Молотов говорит, что вечером 21 июня Сталина в Кремле не было. Он и остальные его ближайшие соратники были на даче у Сталина. Часов до 11-12 ночи. И даже кино какое-то смотрели вроде бы. Так что никакую директиву Сталин не читал и не исправлял!
Так кто же тут врёт? Молотов или Жуков? Допустим, Молотов. Но зачем ему врать?
Наоборот, он должен был подтвердить: да-да, Сталин был в Кремле, директиву готовил войскам западных округов! А Молотов взял и подвёл Сталина: сказал, что не было его в Кремле! На даче, мол, был он, кино смотрел. Нет, не мог Молотов такую выдумку сочинить, которая бы дискредитировала Сталина! Значит, это правда. Не было Сталина в Кремле! И никакую директиву он не подготавливал!
Но. тут есть такой нюанс: а ведь журнал записи лиц, принятых Сталиным, показывает, что вечером 21 июня приём в кабинете Сталина вёлся. И Жуков приезжал в 20 часов 50 минут. А уехал в 22 часа 20 минут. С проектом директивы, наверное, приезжал? Сталину показать?
Нет. Я ведь уже говорил, что запись в журнале не означает, что приём вёл именно Сталин! А он вёл или не он — догадаться относительно нетрудно. Надо всего лишь посмотреть на начало списка. Если первый человек, вошедший в кабинет, последним вышел из него, значит, он и вёл приём. Рассмотрим записи за 21 июня. Видим, что в первой строчке написано: Молотов, 18.27 — 23.00. И приём закончился в 23.00. Вывод: Сталина в кабинете не было, а приём вёл Молотов!
Но в то же время следует признать: Молотов соврал, сказав, что он вечером был на даче у Сталина. Нет, сам-то Молотов был в Кремле! А Сталин на даче.
А Жуков приезжал в Кремль, был в сталинском кабинете с 20.50 до 22.20. Но приезжал он не директиву утвердить! Иначе Молотов бы сказал об этом.
А теперь сравним рассказы Жукова и Молотова с рассказом Микояна о событиях вечера 21 июня и утра 22 июня. И рассказанное Микояном отличается от рассказанного Жуковым и Молотовым. Вот сравните.
Жуков пишет, что Сталин и остальные члены политбюро были в сталинском кабинете. Молотов же говорит, что Сталин и члены политбюро были на даче Сталина. А Микоян пишет, что все были на квартире Сталина! Непонятно, что он подразумевает под словом «квартира». Да, была у Сталина квартира в Кремле. Её что ли имеет в виду Микоян? Или подразумевает дачу? И вот в эту квартиру, пишет Микоян, вдруг заявляется маршал Жуков, но не с проектом директивы, а с сообщением о том, что какой-то немецкий перебежчик сказал, будто Германия нападёт в 4 утра. И Сталин, подумав, решил составить директиву и отправить в войска. А где-то в 3 часа утра все разошлись по домам.
Не совпадает рассказ Микояна с рассказом Молотова! Ведь Молотов сказал, что в 2 часа началось заседание политбюро, а вскоре Шуленбург зачитал ноту Молотову. Ещё до 3 часов! Микоян же про ноту ничего не сказал.
Так что верить мемуарам Микояна нельзя. Они сильно подправлены кремлёвскими цензорами. Поэтому там ничего не сказано про ноту. А зато сказано про директиву. КОТОРОЙ НЕ БЫЛО.
Но решил я перелистать мемуары и других участников событий — генералов и маршалов. Результаты моих поисков: никто из военачальников не упоминает об этой директиве, кроме маршала Баграмяна и генерала Сандалова. Это я имею ввиду военачальников, служивших в июне 1941 года в западных округах. А из тех, которые служили на всей остальной территории СССР, только два военачальника пишут в своих мемуарах о директиве: маршалы Василевский и Мерецков.
Вот такая странная картина получается: только 5 участников войны знают про директиву — Жуков, Василевский, Мерецков, Баграмян и Сандалов. А остальные не знают! Ни Рокоссовский, ни Конев, ни Федюнинский, ни Штеменко, ни Болдин, ни Поппель и другие. А ведь все эти люди занимали высокие должности.
Особенно странно выглядит тот факт, что не упоминает об этой директиве в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны» генерал Штеменко. Он служил в Генштабе, там же, где и Жуков, и Василевский. Ну как он мог не знать об этой директиве?! Жуков и Василевский не говорили ему что ли? Странно. А другие сотрудники Генштаба тоже не говорили? Они тоже не знали о директиве? Всё это очень странно. Выходит, только два сотрудника Генштаба знали о ней: Жуков и Василевский! И ещё знал человек, не являющийся сотрудником Генштаба в июне 1941 года: Мерецков. А он откуда узнал?
В ночь на 22 июня Мерецкова даже вообще в Москве не было. Он в это время направлялся в Ленинград на новое место службы. А 23 июня его. арестовали. И больше двух месяцев пытали в тюрьме. Но он, тем не менее, как-то узнал о директиве. А Штеменко, всю жизнь прослуживший в Генштабе, так и не узнал о существовании этой директивы! Вывод: да не было этой директивы. Это фальшивка, созданная уже после войны по указанию Сталина. Созданная с целью убедить советский народ, что Сталин всё-таки отдал приказ привести войска в готовность перед нападением Германии! И в создании этой фальшивки участвовали Жуков, Василевский и Мерецков. Вот почему в их мемуарах директива упоминается, а в мемуарах других участников войны не упоминается!
Стоп. А ведь выше я сказал, что в двух мемуарах говорится об этой директиве. Это в мемуарах Баграмяна и Сандалова. Да, говорится, но говорится каким-то странным образом. Рассмотрим мемуары Баграмяна «Так началась война». Очень странно он пишет: директива к ним в штаб Киевского Особого Военного Округа(КОВО) начала передаваться в 0 часов 30 минут, а полностью была передана в 2 часа 30 минут. Что за, извиняюсь, бред? Два часа что ли передавали по телеграфу эту директиву? Объём директивы — где-то полстраницы. Опытный телеграфист за две минуты мог бы её передать, а неопытный, может, за 10 минут. Но не 2 же часа! В общем, у меня такое мнение о Баграмяне:
Когда он написал мемуары, какой-то очень дотошный цензор из Кремля придрался к нему: а что вы тут про директиву №1 ничего не сказали? В 0.30, мол, была передана директива в округа, а у вас об этом не сказано! И пришлось Баграмяну соврать: написал он, что получили они директиву. Но ведь читатели мемуаров могли спросить: а если вы получили директиву, то почему не выполнили её? Почему не привели войска в готовность? И написал Баграмян такое «объяснение»: а директиву они очень поздно получили, в 2 часа 30 минут. До нападения оставалось полтора часа, а разве за это время успеешь привести войска в готовность? Нет, конечно. Причём Баграмян добавил: для полного приведения всех войск в готовность необходимо 8-10 часов. То есть, директиву надо было отправлять даже не в 0.30, а как минимум в 20.00 вечера 21 июня! А ещё лучше — в 18.00.
А теперь посмотрим, что пишет Сандалов об этой директиве в своих мемуарах «Пережитое». Сандалов был начальником штаба 4-ой армии, стоявшей в районе Бреста. Он пишет: директиву они получили уже после нападения! Время получения он не указал, но из фактов, сказанных им, можно понять так: где-то в 4.30 они получили или немного позже. То есть, директива шла из Москвы до Бреста аж 4 часа! Но такого тоже не могло быть. По телеграфу директива не может идти с черепашьей скоростью. Да не было никакой директивы! Сандалов вынужден был соврать, что она была, так как кремлёвские цензоры докопались, что он о ней не упомянул!
Но самое яркое доказательство, что директивы не было — это мемуары генерала Болдина «Страницы жизни». В июне 1941 года он служил в Западном Особом Военном Округе(ЗапОВО) в должности заместителя командующего округом. Подробно описывает Болдин и предвоенные часы, и начало войны, а о директиве — ни слова. А уж он-то должен был знать о ней, раз находился на такой высокой должности! А раз не знал, значит, не было её.
Кремлёвский цензор, проверявший мемуары Болдина, видно, оказался не слишком дотошным, не слишком внимательным, поэтому не заметил, что тут не упоминается директива №1.
А теперь рассмотрим один интересный момент. Помните, я говорил о Сандалове? Он служил в 4-ой армии, а она входила в состав ЗапОВО. То есть, Сандалов был подчинённым у Болдина. Но Сандалов написал о директиве №1, а Болдин — нет! Но ведь директиву эту Сандалов должен был от Болдина получить! Не напрямую же из Москвы в Брест ушла эта директива. Сначала она должна быть передана в штаб ЗапОВО(к Болдину) а уж потом в Брест должна была передаться. А тут получается несуразица: к Болдину директива не пришла, а к Сандалову пришла почему-то. Ясно, что такого не могло быть. Так что не было директивы. Фальшивка это, созданная уже после войны.
И ещё одну несуразицу я заметил, читая мемуары. Жуков в мемуарах написал: в 3 часа 30 минут 22 июня к нему позвонил генерал Климовских, начальник штаба ЗапОВО, и сказал, что немцы бомбят города Белоруссии. А вот что пишет Сандалов:
«В 3 часа 30 минут Коробкова вызвал к телеграфному аппарату командующий округом и сообщил, что в эту ночь ожидается провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. Но категорически предупредил, что на провокацию мы не должны поддаваться. Наша задача — только пленить банды. Государственную границу переходить запрещается.»
Коробков — это командующий 4-ой армией, где служил Сандалов. А командующий округом — это генерал Павлов(заместителем которого был Болдин) И вот смотрите какой абсурд получается:
В штабе ЗапОВО сидят Павлов и Климовских и в 3.30 они звонят. Павлов звонит Коробкову и говорит, что возможны провокации со стороны немцев, но вы на них не поддавайтесь. А Климовских звонит Жукову и говорит, что немцы уже бомбят города Белоруссии!
Что за бред? А объясняется этот бред вот чем: Жуков не верно указал время звонка Климовских. Не мог Климовских в 3.30 позвонить! Война началась в 4 часа, а точнее, в 4.15. Так что Климовских, если и звонил, то разве что в 4.30.
Так что не следует слепо верить мемуарам. Надо их сравнивать между собой. Думать надо! В мемуарах могут быть и ошибочные утверждения и даже враньё.
Да что там мемуары! Даже в архивных документах может быть враньё! Вот лежит в архиве министерства обороны России директива №1. Так она — фальшивка! И остальные директивы — №2 и №3 — тоже фальшивки! Не было их. Они созданы уже после войны. Сталин дал указание сочинить их и отправить в архив. Чтобы оправдаться. Чтобы показать, что он всё-таки принимал меры для отражения агрессии фашистской Германии.
На самом же деле ничего он не принимал. Не верил он в нападение Германии и не привёл войска в боевую готовность. Он даже ноте, которую ему послал Риббентроп, не поверил и не отдал приказ привести войска в готовность!
Более того, он не поверил даже тогда, когда Германия уже напала! Жуков пишет в мемуарах: когда нападение совершилось, Сталин всё ещё думал, что это провокация.
А через несколько часов, когда Сталин осознал, что это война, он впал в прострацию. От страха, что его могут обвинить в измене родине за то, что не привёл войска в готовность.
Источник