№ 3 (9) / 2013
Содержание номера
Журнал «ИСТОРИЯ ГИТАРЫ В ЛИЦАХ» • 2013 • № 3 (9) • С. 1 (53)
«Я НЕ ЛЮБЛЮ ГИТАРУ. »
ПАГАНИНИ И ГИТАРА
Виктор ТАВРОВСКИЙ
Раз уж речь зашла о «крылатых фразах» и «громких именах» сложно не вспомнить и о высказываниях Паганини об отношении к гитаре. Поистине, с ними происходят настоящие чудеса! Одни уверяют, что он ее безумно любил и ставил ничуть не ниже скрипки, другие, что у него не было к ней не то что любви, но даже простой симпатии. И те, и другие ссылаются при этом на слова самого Паганини. Единственное, в чем они не расходятся, так это в том, что великий скрипач владел гитарой столь же совершенно, как и своим основным инструментом. Фраза о Паганини, как о великолепном гитаристе, вошла в статьи о нем почти всех известных энциклопедических словарей XIX века. Правда, истоки его гитарного мастерства сторонниками разных точек зрения видятся неодинаково. Первые предпочитают говорить, что Паганини овладел гитарой еще в детские годы (И. М. Ямпольский в качестве доказательства приводит, например, наличие в музее Кёльна маленькой терц-гитары, на которой якобы играл маленький Никколо), другие (и таких большинство) настаивают, что этим своим искусством он обязан любовному увлечению «некой знатной дамой из Тосканы» (имя ее — Дида — упоминают редко, поскольку сам Паганини его предпочитал не называть), игравшей на гитаре, ради которой он оставил скрипку и в течение трех лет, с 1801 по 1804 год, усиленно занимался инструментом предмета своего обожания, а освоив его в совершенстве, в дальнейшем лишь поддерживал в себе достигнутое умение. Впрочем, в научной литературе о Паганини последнюю историю часто называют «романтическим мифом», вымыслом, рожденным воображением французского исследователя Фетиса.
Так что же все-таки говорил Паганини о своем отношении к гитаре: «любил» или «не любил».
Одно из найденных мною упоминаний о «любви к гитаре» Паганини я обнаружил в лондонском еженедельнике «Музыкальный мир» (The Musical World) от 17 ноября 1837 года в статье «Гитара»:
«Когда Паганини спросили, почему он играет на гитаре, будучи столь чудесным исполнителем на скрипке, он сказал: ‘Я люблю ее за ее благозвучие, гармонию; она мой постоянный спутник во всех моих странствиях’».
«When Paganini was asked why he played the guitar, when he was so miraculous in his performance on the violin? ‘I love it,’ says he, ‘for its harmony; it is my constant companion in all my travels’». 1
Или чуть позже (1839):
«Паганини, в разговоре об этом инструменте, говорит: ‘Я ценю ее как направителя мыслей. Я иногда беру ее, чтобы поупражнять свое воображение или сгладить некоторые трудности, чего не могу сделать на скрипке. Я люблю ее за ее гармонию; она мой постоянный спутник во всех моих странствиях’».
«Paganini, in speaking of this instrument, says: ‘I esteem it as a conductor of thoughts. I take it sometimes to put my imagination in exercise or to smooth down for me some difficulty that I cannot execute on the violin. I love it for its harmony; it is my constant companion in all my travels’» (The Family Magazine, Vol. VI, New York, 1839, p. 352).
Но вот и другая версия тех же лет, но уже американского журнала «Нью-Йоркер» (The New-Yorker):
«Я не люблю гитару, но отдаю ей должное как направителю мыслей. Я иногда беру ее чтобы поупражнять воображение или сгладить некоторые трудности, чего не могу сделать на скрипке»
«I do not like the guitar, but I esteem it as a conductor of thoughts. I take it sometimes to put my imagination in exercise, or to smooth down for me some difficulty that I cannot execute on the violin».
Отличия очевидны. В двух первых случаях нет слов «я не люблю гитару», но есть, наоборот, «я люблю ее», зато во втором — однозначное «не люблю» и скромный, довольно сомнительный, комплимент.
Конечно, перевод не возбраняет нам заменить «не люблю» на выражение чуть менее сильного чувства — «не нравится», но это будет всего лишь игрой словами, не более того.
Примечательно, что в английской литературе эта цитата встречается в нескольких редакциях, где в продолжении фразы варьируются как различные значимые глаголы, так и некоторые смысловые существительные, в результате чего появляется масса нюансов, позволяющих каждый раз толковать ее несколько иначе.
Мне, например, попадался такой вариант:
«Я не люблю гитару, для меня это инструмент, придающий направление моим мыслям. Временами я беру ее, чтобы вдохновить мою фантазию для композиции, или вызвать полет воображения, что не удается мне на скрипке»
«I do not like the guitar, I look upon it as giving direction to my thoughts. I pick it up at times to inspire my fantasy for composition, or to produce a flight of imagination I cannot manage with the violin. »
Источник
№ 3 (9) / 2013
Содержание номера
Журнал «ИСТОРИЯ ГИТАРЫ В ЛИЦАХ» • 2013 • № 3 (9) • С. 3 (55)
биографа, но вполне допускаю их неполноту и неточность. Увы, мне неизвестно, чтобы где-либо его позиция на этот счет была зафиксирована на родном ему итальянском языке, причем как прямая, разумеется, речь в полном смысле этого слова, а не в обратном переводе из иностранных источников. Вообще, на мой взгляд, одного «признания» Паганини недостаточно, чтобы судить о его подлинной позиции и отношении к гитаре. Очень часто содержание таких оценок зависит от места, времени, настроения, и еще бог знает скольких сиюминутных обстоятельств, при которых они делаются. Однако нам приходится довольствоваться лишь тем, что мы имеем, и только по каким-то косвенным данным (которых, впрочем, предостаточно), предполагать, что «нелюбовь» Паганини к гитаре на самом деле была лишь относительной, в том смысле, что у нее не было шансов на равных соперничать за его сердце со скрипкой, «абсолютной» любовью. Но в таком случае правильнее было бы сказать, что Паганини не «не любил» гитару, а предпочитал ей скрипку, а это уже не одно и то же. Для Паганини, как известно, гитара, действительно, была больше интимным, домашним инструментом, нежели публичным, и вот если бы он сказал «я предпочитаю играть на публике на скрипке, а не на гитаре», это бы, думаю, удовлетворило и ее «любителей», и ее «гонителей». Теперь же, как и в прошлом, и те и другие частенько вынуждены подправлять слова Паганини и «подавать» их в том виде, в котором им это ближе по духу, рождая на протяжении уже почти двух столетий из одного высказывания два диаметрально противоположных варианта, с примеров которых мы и начали нашу статью. Те, кому гитара близка, и кто хотел бы заручиться в этой любви поддержкой Паганини, из известных им слов «вымарывают» одни «неугодные» слова, а те, для кого гитара, наоборот, ничто, замалчивают другие.
Для полноты картины стоит, думаю, привести и оригинальный текст из книги Шоттки:
«Bei meinem ersten Besuche, den ich Paganini’n machte, sah ich eine Guitarre auf dem Bette liegen, und da man, auch von seinem Guitarrenspiel Vieles gesprochen hatte, fragte ich ob er jetzt niemals öffentlich sich darauf hören ließe? „Nein, gab er zur Antwort, ich liebe dies Instrument nicht, sondern betrachte es nur als einen Gedankenleiter; ich ergreife es zuweilen, um meine Phantasie für die Composition anzuregen, oder eine Harmonie hervorzubringen, was ich auf der Violine nicht kann; sonst hat es keinen Werth in meinen Augen. Übrigens, fuhr er fort, componirte ich Vieles für die Guitarre: Sonaten, Variationen und Concerte; doch ist alles nur handschriftlich vorhanden und hie und da zerstreut.» 5
«Во время моего первого визита к Паганини, я увидел гитару, лежащую на кровати, и так как он много говорил также о своей гитарной игре, я спросил, неужели теперь ее никогда больше нельзя будет услышать публично. „Нет, — ответил он, — я не люблю этот инструмент, я вижу в нем лишь средство для упорядочения мыслей. Время от времени я беру гитару, чтобы стимулировать свою фантазию для композиции или подобрать гармонию, которую я не могу сделать на скрипке; в остальном она не имеет никакого значения в моих глазах. Впрочем, — продолжал он, — я сочинил много для гитары: сонаты, вариации и концерты, но все это существует только в рукописях, разбросанных там и сям».
Кстати говоря, здесь же, уже на следующей странице, Шоттки приводит слова французского писателя де Лафалека (Laphaleque) опубликовавшего в том же году свои «Сведения об известном скрипаче Никколo Паганини» (Notice Sur Le Célèbre Violiniste Nicolo Paganini ): «Паганини на гитаре примерно то же самое, что и [Паганини] на скрипке, хотя он и не придерживается методы игры Джулиани, искуснейшего гитариста нашего времени» («Paganini ist auf der Guitarre ungefähr dasselbe, was auf der Geige, obwohl er nicht die Spielmethode Giuliani’s, des geschicktesten Guitarristen unserer Epoche hat»), а затем ссылается также на мнение Гордиджани, много слышавшего Паганини и на скрипке, и на гитаре, по словам которого, «на последней он играет также восхитительно красиво».
Будет неправильно закончить этот разговор ничего не сказав и еще об одной «крылатой фразе», пожалуй, самой яркой из всех, что мне когда-либо встречались о гитаре от имени Паганини (тем более, что она есть и в нашей интернет-энциклопедии «Гитаристы и композиторы»), а именно: «Я король скрипки, но гитара моя королева». Признаюсь, мне неизвестна тайна ее происхождения и, более того, я даже не могу с уверенностью сказать, принадлежит ли она в действительности Паганини, или нет. Но склоняясь сегодня все больше к последнему, считаю нужным пояснить, каким образом, точнее, откуда, она попала в наш словарь. Возраст его уже перевалил за десять лет и было время, когда мы с благоговением относились к любому печатному слову. Источником этой фразы стала для нас книга С. С. Газаряна «Рассказ о гитаре». Именно там мы прочли следующее:
“Превосходно играл на гитаре Никколо Паганини. “Я король скрипки, — говорил он, а гитара моя королева”. Паганини написал немало произведений для гитары — романсы, сонаты, вариации. Он включал гитару в свои квартеты вместе со скрипкой, альтом и виолончелью” (Газарян С. Рассказ о гитаре. – 3-е изд. – М.: Дет. лит., 1989, с. 10).
Источник
Паганини для гитары написал
Ямпольский И. М. Избранные исследования и статьи / Ред. Ю. Келдыш. — М.: Сов. композитор, 1985г.
Ямпольский И. М. Избранные исследования и статьи / Ред. Ю. Келдыш. — М.: Сов. композитор, 1985г.Паганини прославился как величайший скрипач-виртуоз. Менее известно, что он блестяще владел альтом, был выдающимся дирижером и одним из крупнейших гитаристов своего времени, автором громадного количества гитарных произведений.
Паганини-гитарист — не случайная грань художественного облика гениального итальянского музыканта. Это ряд интересных страниц, в его творчестве и дань увлечению гитарой, характерному для начала XIX столетия.
Гитара, столь популярная в XVI—XVII веках, позднее стала выходить из моды. В конце XVIII столетия интерес к этому инструменту возродился. Романтическое влечение к Испании напомнило о старинных испанских романсах, а вместе с ними о гитаре, под которую эти романсы распевались. Испанские гитаристы воскресили былую славу своего национального инструмента. Гитара, с ее интимным тембром, созвучная «культу сердца», становится популярной в бесчисленных кружках — литературных, художественных, музыкальных, столь типичных для эпохи романтизма. С другой стороны, «Ренессанс» гитары был связан с ее доступностью для широких кругов любителей музыки.
Исполнители и композиторы шли навстречу этим веяниям. Стали появляться новые школы для гитары, в том числе школа знаменитого испанского гитариста Агуадо, вышедшая в 1820 г. и переведенная на французский язык.
Необычайно выросла музыкальная литература не только для гитары соло, для дуэта гитар, для голоса с гитарой, но и для более крупных ансамблей с участием гитары. Юный Вебер импровизировал свои мелодии в тавернах и тут же приглашал слушателей исполнять их под собственный виртуозный аккомпанемент на гитаре. Шуберт любил музицировать на этом инструменте в кругу друзей. Он написал танцевальные дуэты для флейты или скрипки с гитарой и квартет для флейты, гитары, альта и виолончели. Прекрасным гитаристом был Берлиоз.
Повышенный интерес к гитаре у романтиков был связан с тягой к народному искусству. «Я хочу возвратиться в свой сельский домик в Субиако, — писал молодой Берлиоз из Италии. — Ничто так мне не нравится, как эта бродячая жизнь среди лесов и скал с этими простодушными крестьянами, днем спящими на берегу горного ручья, а ночью танцующими сальтарелло, с мужчинами и женщинами, завсегдатаями нашего кабаре. Я делаю счастливыми их своей гитарой; без меня они танцевали под звуки баскского тамбурина. Они восхищены этим мелодическим инструментом». Особенный интерес к народному искусству пробудился у Берлиоза именно в Италии. Отсюда он вывез записи народной музыки, например, наигрышей пифферари (исполнитель на пифферо — итальянской разновидности волынки), использованные им в «Серенаде горца в Абруццах» из симфонии «Гарольд в Италии».
Паганини владел гитарой с детских лет. Судя по многочисленным посвящениям, пометкам и датам на рукописях гитарных пьес, он этим инструментом занимался на протяжении всей своей жизни. Правда, как гитарист,— во всяком случае, в зрелые годы — он не выступал в публичных концертах, играя лишь в дружеском кругу. Как рассказывает его биограф Шоттки, под звуки гитары Паганини плясал тарантеллу. Небезынтересно, что прекрасным гитаристом был А. Ролла, у которого в Парме брал уроки игры на скрипке юный артист.
Великолепно владел гитарой и ученик Паганини Сивори. Специально для него великий музыкант написал ряд пьес для скрипки и гитары, которые они исполняли вдвоем.
Современники, которым довелось слышать игру Паганини на гитаре, единодушны в своей оценке: Паганини-гитарист — то же, что и Паганини-скрипач. Впрочем, они отмечали, что играет он не по методу Джульяни — «искуснейшего гитариста нашего времени». Вот некоторые из этих отзывов: «Паганини играет на гитаре не хуже, чем на скрипке, и поет в дружеском кругу». «Насколько изумительно играл он на гитаре — надо было слышать. Эти фантазии можно с полным правом назвать отражением его души. ». «Паганини играл на гитаре превосходно, извлекал из нее аккорды очень большой трудности и арпеджио. Он применял при этом своеобразную аппликатуру».
В своих струнных квартетах с гитарой Паганини попеременно исполнял партии скрипки и гитары. Последняя висела у него на ленте на плече, и, играя на ней, он держал, скрипку между коленями, меняя инструмент с такой ловкостью, что для уха слушателя это было почти незаметным.
«Когда скрипка слишком утомляла Паганини, — рассказывает Берлиоз, — он вынимал из своего портфеля собрание дуэтов, сочиненных им специально для скрипки и гитары (собрание, которого никто не знал), и, избрав в качестве партнера достойного немецкого скрипача г. Сина, который и посейчас преподает в Париже, брал на себя партию гитары и извлекал из этого инструмента неслыханные эффекты. И два концертанта — скромный скрипач Сина и несравненный гитарист Паганини — проводили так, с глазу на глаз, долгие вечера, на которые никто, даже из самых достойных, никогда не был допущен».
Паганини не мешала игра на двух инструментах, не имеющих, казалось, ничего общего в технике; напротив, игра на шестиструнной гитаре породила новые технические приемы, способствовала развитию виртуозной техники великого скрипача. О той связи, которую постоянно ощущал Паганини между этими инструментами, свидетельствуют многочисленные пьесы, написанные им для скрипки с гитарой, для гитары с сопровождением скрипки, а также квартеты для смычковых инструментов и гитары.
Предположения о влиянии гитары на скрипичную технику Паганини высказывались еще со времени его концертов в Вене (1828). «Кажется, левая рука этого великого мастера, благодаря случайным влияниям, развита в столь замечательной степени, — писал один из венских критиков, — что позволяет ему творить чудеса. Приходишь к заключению, что, видимо, он играл прежде на каком-то другим инструменте, требовавшем от пальцев левой руки большой силы, и это помогло ему добиться столь исключительных результатов. Вероятно, мандолина или лютня дали ему возможность достичь подобного совершенства».
Гитарные влияния сказались в применении Паганини техники двойных флажолетов, в использовании специфических видов расположения пальцев на грифе, в связной игре аккордами, а также в характерной, для него перестройке струны соль и общем повышении строя инструмента. Перестройка нижних струн — прием, известный любому гитаристу, так же как и игра двойными флажолетами, флажолетными аккордами, исполнение аккордов legato.
Некоторые гитарные сочинения Паганини — первоначальные эскизы скрипичных композиций. Шоттки свидетельствует, что Паганини «подбирал на гитаре аккомпанемент к своим концертам. Сочиняя, он пел или насвистывал». Сам Паганини говорил, что по временам берет гитару, возбуждая фантазию к сочинению или импровизации, чего на скрипке «не мог делать». Отчетливо выявлена связь скрипки с гитарой в сборнике «24 каприччио». Многие из них отмечены явными гитарными влияниями. Они сказываются особенно в широко используемой технике pizzicato. Скрипичное pizzicato применялось тогда обычно лишь в оркестровом ансамбле и только при извлечении отдельных звуков щипком пальцами правой руки. Паганини довел технику pizzicato в сольной скрипичной игре до виртуозной степени. Применив первым переменную игру pizzicato пальцами левой руки и агсо, он как бы воспроизвел щипковую игру на гитаре в специфически скрипичном звучании. Вместе с тем артист широко использовал пассажи, целиком построенные на данном приеме игры пальцами левой руки, без участия смычка. В произведениях Паганини можно найти разнообразнейшие оттенки pizzicato. Порою кажется, будто он превращает инструмент в нечто среднее между гитарой и скрипкой.
От гитары, несомненно, идет и типичная для Паганини-скрипача «дуэтная» игра соло — одновременное исполнение мелодии агсо и аккомпанемента к ней pizzicato (тема в вариациях «nel cor piu non mi sento» («как сердце замирает» — ит.) для скрипки соло без сопровождения).
К приемам игры на гитаре восходят и некоторые аппликатурные приемы Паганини, а также его система «беззвучных» занятий. Английский скрипач Элиасон, которому Паганини посвятил один из своих каприччио, не вошедший в его знаменитый сборник, утверждал, что великий скрипач приобрел замечательную эластичность и четкость пальцев левой, руки только благодаря тому, что постоянно упражнялся «беззвучно», без помощи смычка. В этих «беззвучных» упражнениях немалую роль играл психофизиологический фактор.
Гитара способствовала укреплению связей творчества Паганини с фольклором. Об этом свидетельствуют его гитарные сочинения. Долгое время гитарная музыка Паганини оставалась совершенно неизвестной. Лишь с двадцатых годов XX века началась публикация его гитарных пьес М. Шульцем и Е. Шварц-Рейфлингером. В рукописном наследии Паганини 140 пьес для гитары соло, 28 — для гитары с сопровождением скрипки, 4 трио и 21 квартет с участием гитары.
Многие его гитарные произведения носят характер импровизаций; не случайно он называет их «chribizzi» (буквально—причуды, капризы). Это миниатюры, часто не превышающие 15—20 тактов, или небольшие жанровые пьесы, преимущественно танцевальной формы (типа вальса, менуэта, марша), культивировавшиеся современными гитаристами. Они — технически непритязательны, доступны для исполнения любителями.
Во многих из этих пьес выявлены народные элементы. Показательна в этом отношении пьеса «Перигольдино»— искусная обработка задорной танцевальной мелодии, исполнявшейся на пифферо. С какой чуткостью Паганини «подслушал» гармонические обороты волыночной музыки, придающие мелодии своеобразный колорит:
В иной манере написаны квартетные партии гитары, гитарные произведения крупной формы.
В квартетах, наряду с первой скрипкой, Паганини часто выделяет как солирующий инструмент и гитару. Ее партия по богатству виртуозных приемов игры соперничает порою с партией скрипки. Пренебрегая трудностями, Паганини смело использует весь гриф, применяет пассажную игру с открытой струной (наподобие скрипичного «бариолажа»), игру legato. Эти новаторские приемы гитарной техники хотя и встречаются в сольных пьесах знаменитого Джульяни, но разработаны Паганини с неизмеримо большим размахом, изобретательностью и блеском.
Паганини считал возможным исполнять на гитаре все то, что можно сыграть на скрипке. В этом отношении чрезвычайно характерна переменная игра скрипки и гитары, например, в первой вариации из второй части Первого квартета соч. 5, когда гитара текстуально повторяет скрипичное соло. Видимо, в такого рода солирующих эпизодах, разбросанных по всем квартетам, Паганини попеременно исполнял обе партии. Иногда Паганини поручал гитаре самостоятельные, развернутые сольные эпизоды, не связанные с партией скрипки. Подобное построение ансамблевой партитуры придает музыке особый блеск и колористическую прелесть звучания.
В квартетах Паганини встречаются указания на перестройку струн гитары на полтона выше. Так, в Третьем квартете, соч. 5, во второй части в партии гитары имеется следующее примечание: «настроить в си-бемоль или на полтона выше». Это самое раннее указание на перестройку гитарных струн, которое мы встречаем у Паганини. Квартеты соч. 5 были написаны в 1802—1805 годах. В скрипичных произведениях настройка струн на полтона выше впервые применена в сочиненном позднее Первом концерте, что ясно указывает на гитарное происхождение приема.
Гитарные влияния сказались и в квартетах для смычковых инструментов. Несомненна гитарная «природа» очаровательного менуэта из квартета ми мажор, построенного целиком на использовании приема pizzicato:
Насколько нам известно, Паганини первый применил подобный прием инструментовки, впоследствии развитый Делибом в «Pizzicato» из балета «Сильвия» и Чайковским в Скерцо из Четвертой симфонии:
Виртуозное мастерство Паганини-гитариста, глубокое знание природы инструмента во всем блеске раскрылось в его гитарных сочинениях крупной формы; среди них выделяется Большая соната ля мажор для гитары с сопровождением скрипки. В отличие от более ранних сонат для скрипки с сопровождением гитары соч.2 и 3 она написана в широко развитой трехчастной циклической форме. По стилю изложения это скорее концерт, требующий от исполнителя высокого мастерства, особенно в финальных вариациях. Примечательна средняя, медленная часть — «Романс» — один из ранних образцов романтической инструментальной лирики. Написанный в ритме сицилианы, столь характерном для итальянской народной музыки, «Романс» отличается удивительной напевностью, интонационной гибкостью и предвосхищает знаменитую вокальную серенаду Шуберта. У Паганини в большей степени выявлена народная интонационная основа; у Шуберта она предстает как бы в опосредствованном виде:
Изучение гитарной музыки Паганини раскрывает немало творческих «секретов» великого итальянского-скрипача.
Источник