Русский поэт с гитарой
П исатель, бард, композитор Юлий Ким стал лауреатом крупнейшей поэтической премии «Поэт». Ее удостаиваются корифеи среди стихотворцев, чьи имена известны каждому в читающей России.
Лауреат получает диплом «За наивысшие достижения в современной русской поэзии», нагрудный знак и вознаграждение в размере 1,5 миллиона рублей.
Еще в середине 1950-х годов, учась на историко-филологическом факультете Московского педагогического института, Юлий Ким начал писать и исполнять песни, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре. Многие из его творений разошлись на цитаты: «Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк», «Ходят кони над рекою», «Белеет мой парус, такой одинокий, на фоне стальных кораблей», «Нелепо, смешно, безрассудно, безумно, волшебно»… Песни Кима звучат в 50 фильмах, среди которых «Бумбараш», «12 стульев», «Про Красную Шапочку», «Обыкновенное чудо», «Формула любви», «Человек с бульвара Капуцинов», «Собачье сердце». Последней работой автора стали стихи к первому полнометражному мультфильму режиссера Гарри Бардина «Гадкий утенок».
Премия «Поэт» вручается не за конкретную публикацию, а по совокупности заслуг. Она закрытая, как и все премии, присуждаемые «за вклад». Нет лонг- и шорт-листов. Жюри сразу озвучивает принятое решение.
Ежегодно в конце февраля координатор премии отправляет электронные письма членам жюри с просьбой назвать двух кандидатов, достойных награды. Кто кого выбирает — неизвестно. Рейтинговым голосованием в три-четыре этапа список сокращается до одного. По словам Сергея Чупринина, «иногда члену жюри приходится выбирать между кандидатами, которых он не называл и которые отнюдь не являются его фаворитами. Но он, не имея, в соответствии с регламентом, права воздержаться, вынужден голосовать. Или, опять же по регламенту, навсегда покинуть состав жюри».
В этом году присуждение награды Юлию Киму не было единогласным. Евгений Рейн и Александр Кушнер, лауреаты прошлых лет, с решением не согласились и по правилам «Поэта» вышли из состава жюри.
Лауреатами премии, учрежденной в 2005 году Обществом поощрения русской поэзии совместно с РАО «ЕЭС России», могут однократно стать ныне живущие русскоязычные поэты, национальность и место жительства значения не имеют. Номинантов выдвигают поэты-лауреаты премии и члены попечительского совета Общества поощрения русской поэзии, созданного по инициативе группы литературных критиков и литературоведов.
«Песня Волшебника». Стихи Юлия Кима. Из к/ф «Обыкновенное чудо», режиссер Марк Захаров, 1978
Стихотворения Юлия Кима:
Баллада о чести
Взойди на корабль, поставь паруса и с Богом в дорогу.
А нет корабля — садись на коня и трогайся в путь.
На время забудь дорогу к родному порогу,
А боль и тревогу — смотри испытать не забудь.
Тревогу и боль, надежду и страх, восторг и обиду,
Души не жалея, себя не щадя — тогда только лишь
Пройдешь Рубикон, найдешь наконец Атлантиду,
Герой и красавец — Мадрид очаруешь, Париж покоришь!
Взойди на корабль,
Садись на коня,
Посмотрим, какая фортуна твоя!
Ты встретишь друзей, ты встретишь врагов —
врагов будет больше.
Всегда начеку — распутывай сеть, рассчитывай шаг.
На подлый удар — ответ, беззастенчивый столь же,
Обман на обман, донос на донос — или как?
А если не так, какой там Париж? Не будет Парижа.
Ни пышных палат, ни высших наград, ни покрышки ни дна.
Одна только честь — ни денег тебе, ни престижа,
Одна только честь — как жизнь или смерть — одна…
На пороге наших дней
На пороге наших дней
Неизбежно мы встречаем,
Узнаем и обнимаем
Наших истинных друзей.
Здравствуй время гордых планов
пылких клятв и долгих встреч!
Свято дружеское пламя,
Да не просто уберечь,
Да не просто уберечь.
Все бы жить, как в оны дни —
Все бы жить легко и смело,
Не высчитывать предела
Для бесстрашья и любви,
И, подобно лицеистам,
Собираться у огня
В октябре багрянолистном
Девятнадцатого дня,
Девятнадцатого дня.
Но судьба свое возмет,
По емщицки лихо свистнет,
Все по своему расчислит —
Не узнаешь наперед.
Грянет бешенная вьюга,
Захохочет серый мрак.
И спасти захочешь друга
Да не выдумаешь как,
Да не выдумаешь как.
На дорогах наших дней,
В перепутьях общежитий,
Ты наш друг, ты наш учитель
Славный пушкинский лицей.
Под твоей бессмертной сенью
Научиться бы вполне
Безоглядному веселью,
Бескорыстному доверью,
Вольнодумной глубине,
Вольнодумной глубине.
Источник
Поэт с гитарой это
Владимир Семенович Высоцкий родился 25 января 1938 г. в Москве в семье военнослужащего. В начале Великой Отечественной войны с матерью Ниной Максимовной эвакуировался в Оренбургскую область. Летом 1943 г. они возвращаются в Москву. В 1955 г. В. Высоцкий заканчивает среднюю школу и поступает в Московский инженерно-строительный институт имени В. В. Куйбышева, из которого уходит, не проучившись года. В 1956 г. поступает в Школу-студию МХАТ имени В. И. Немировича-Данченко на актерское отделение, где занимается у Б. И. Массальского и А. М. Комиссарова. В 1960 г. окончив студию, он работает в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина и несколько месяцев — в Московском театре миниатюр. Тогда же начинает сниматься в кино. В 1960–1961 гг. появляются его первые песни. В 1964 г. В. Высоцкий поступает в Московский театр драмы и комедии на Таганке, где работает до 1980 г. В 1968 г. выходит первая гибкая пластинка В. Высоцкого с песнями из кинофильма «Вертикаль», а в 1973–1976 гг. еще четыре авторских диска, записанных во Франции.
Наверное, у каждого человека после знакомства с песенным творчеством Владимира Высоцкого есть «свой собственный Высоцкий», есть песни, которые нравятся больше других. Нравятся потому, что они чем-то роднее, ближе, убедительнее. «Свой Высоцкий» есть и у меня.
У Владимира Высоцкого есть песни, которые чем-то похожи на роли. Роли из никем не поставленных и — более того — никем еще не написанных пьес. Пьесы с такими ролями, конечно, могли бы быть написаны, появиться на сцене. Пусть не сегодня, так завтра, послезавтра. Но дело в том, что ждать до завтра Высоцкий не хотел. Он хотел играть эти роли сегодня, сейчас, немедленно! И потому сочинял их сам, сам был режиссером и исполнителем. Он торопился, примерял на себя одежды, характеры и судьбы других людей — смешных и серьезных, практичных и бесшабашных, реальных и выдуманных. Он влезал в их заботы, проблемы, профессии и жизненные принципы, демонстрировал их способ мыслить и манеру говорить. Он импровизировал, увлекался, преувеличивал, был дерзок и насмешлив, дразнил и разоблачал, одобрял и поддерживал. Причем все это он делал так талантливо, так убедительно, что иные даже путали его с теми персонажами, которых он изображал в своих песнях.
Исполняя их, Высоцкий мог быть таким грохочущим, таким штормовым и бушующим, что людям, сидящим в зале, приходилось, будто от сильного ветра, закрывать глаза и втягивать головы в плечи. И казалось: еще секунда — и рухнет поток, и взорвутся динамики, не выдержав напряжения, а сам Высоцкий упадет, задохнется, умрет прямо не сцене… Казалось: на таком нервном накале невозможно петь, нельзя дышать! А он пел. Он дышал.
Зато его следующая песня могла быть потрясающе тихой. И от этого она еще больше западала в душу. Высоцкий только что казался пульсирующим сгустком нервов, вдруг становился воплощением возвышенного спокойствия, становился человеком, постигшим все тайны бытия. И каждое слово звучало по-особому трепетно.
Высоцкий пробовал себя в различных интонациях. Он искал для своих «пьес» все новые и новые краски, новые детали, и потому его песни имеют несколько вариантов, изменений, сокращений. И в этом — тоже он, Высоцкий, — его натура, его неудовлетворенность собой, его способ творчества.
Можно сказать, что дверь в его «творческую лабораторию» была постоянно распахнута. Он был весь на виду. Со всеми удачами и неудачами, находками и приколами, сомнениями и убежденностью. Он написал много песен. И конечно, не все они равные. Но это всегда — неровность дороги, ведущей к постижению истины, к открытию людей и, значит, — к открытию самого себя…
Источник
Гитара литературная 9. Александр Пушкин
Гитара в литературе романтизма.
Пушкин Александр Сергеевич (1799-1837), великий русский поэт. В юношеских стихах – поэт лицейского братства, «поклонник дружеской свободы, веселья, граций и ума», в ранних поэмах – певец ярких и вольных страстей: «Руслан и Людмила» (1820), романтические «южные» поэмы «Кавказский пленник» (1820-21), «Бахчисарайский фонтан» (1821-1823) и др. Эстетическое освоение контекстов русской жизни (интеллектуального, социально-исторического, бытового) соединялось у Пушкина с живым восприятием разнородных европейских влияний, даром проникновения в другие культуры и эпохи. Многообразие разработанных жанров и стилей (в т.ч. «неукрашенная» проза «Повестей Белкина», 1830, повесть «Пиковая дама», 1833, и другие произведения, предвосхитившие развитие реалистического письма), легкость, изящество и точность стиха, рельефность и сила характеров (в крупных формах), «просвещенный гуманизм», универсальность поэтического мышления и самой личности Пушкина предопределили его первостепенное значение в отечественной словесности: Пушкин поднял ее на уровень мировой. Роман в стихах «Евгений Онегин» (1823-1831) воссоздает образ жизни и духовный состав «типического», преодолевающего байронизм героя и эволюцию близкого ему автора, уклад столичного и провинциального дворянства; в романе и во многих других сочинениях Пушкин обращается к проблемам индивидуализма, границ свободы, поставленным еще в «Цыганах» (1824). Им были впервые определены (в поэмах, драматургии, в прозе) многие ведущие проблемы русской литературы 19 в., нередко в их трагическом противостоянии и неразрешимости – народ и власть, государство и личность, роль личности и народа в истории: трагедия «Борис Годунов» (1824-1825, опубликована в 1831), поэмы «Полтава» (1828), «Медный всадник» (1833, опубликована в 1837), роман «Капитанская дочка» (1836). В философской лирике 30-х гг., «маленьких трагедиях», созданных в 1830 («Моцарт и Сальери», «Каменный гость», опубликованы в 1839, «Скупой рыцарь», опубликован в 1836, и др.), постоянные для пушкинской поэзии темы «дружества», любви, поэзии жизни, творческого призвания и воспоминаний дополняются обостренной постановкой коренных вопросов: смысла и оправдания бытия, смерти и бессмертия, душевного спасения, нравственного очищения и «милости».
Знаменитое стихотворение Александра Пушкина «Арион» излагает сюжет, заимствованный у Геродота. Арион некоторое время был кифаредом у тирана Коринфа Периандра, где разбогател. Отбывая на родину в Италию, он нанял корабль, чтобы перевезти свои сокровища. Однако команда задумала недоброе: умертвить певца. «В таком отчаянном положении Арион все же упросил корабельщиков (раз уж таково их решение) по крайней мере, позволить ему спеть в полном наряде певца, став на скамью гребцов. Он обещал, что, пропев свою песнь, сам лишит себя жизни. Тогда корабельщики перешли с кормы на середину корабля, радуясь, что им предстоит услышать лучшего певца на свете. Арион же, облачась в полный свой наряд, взял кифару и, стоя на корме, исполнил торжественную песнь. Окончив песнь, он ринулся в море. Между тем корабельщики отплыли в Коринф, Ариона же, как рассказывают, подхватил на спину дельфин и вынес к Тенару».
Многозначительная параллель: русский поэт сравнивает свою судьбу с участью древнегреческого поэта и певца, аккомпанировавшего себе на кифаре!
Слово «гитара» в сочинениях Пушкина встречается одиннадцать раз, тогда как, скажем, «пистолет», «пистоль», «пистолетный» – более шестидесяти, «любовь» же со всеми ее производными формами – едва ли не полторы тысячи раз. Эта статистика математически точно характеризует сферы интересов поэта, сызмала тяготевшего к огнестрельному оружию, равнодушного к музыкальным инструментам и обладавшего пылким африканским темпераментом. Зная о трагедии на Черной речке, невольно сожалеешь, что русский гений регулярно тренировался в стрельбе, а не играл на гитаре. Пожалуй, язвительный куплет в адрес Дантеса под нехитрый гитарный аккомпанемент был бы более эффективен, чем последняя пуля, выпущенная им на дуэли.
Пушкин в «Пирующих студентах» соединил в одном из четверостиший Аполлона, певца и гитару: “Приближься, милый наш певец, / Любимый Аполлоном, / Воспой властителя сердец / Гитары тихим звоном”.
Здесь поэт оказывает гитаре высшие почести, ставя ее в один ряд с греческим богом!
В «Египетских ночах» Пушкина во многом поучителен следующий эпизод. Некий предприимчивый итальянец хочет дать в России ряд платных концертов на шестиструнной гитаре, причем намерен музыку и тексты романсов создавать прямо во время выступления, по темам, предложенным публикой. Он обращается за содействием к известному петербургскому поэту. «Импровизатор взял со стола гитару – и стал перед Чарским, перебирая струны костлявыми пальцами и ожидая его заказа.
— Вот вам тема, — сказал ему Чарский: — поэт сам избирает предметы для своих песен; толпа не имеет права управлять его вдохновением».
Русский поэт трижды прав: народ не смеет диктовать гению свою волю. Талантливый художник, равно как и гитара, не любят диктата, им по праву принадлежит свобода самовыражения.
В чудесном послании лицеистам-однокашникам «19 октября», в том самом, которое начинается бессмертной строкой «Роняет лес багряный свой убор», Пушкин вспоминает безвременно почившего Н.А.Корсакова: «Он не пришел, кудрявый наш певец, / С огнем в очах, с гитарой сладкогласной: / Под миртами Италии прекрасной / Он тихо спит…»
Нет сомнения, что великий русский поэт по своему любил гитару – верную подругу веселых товарищеских вечеринок, полных шуток, смелых надежд и юного задора, вдохновенную певицу романтической, пылкой любви, чьи звуки рассеивали грусть утомленной души и мрак подступающего безвременья.
Романтическую душу гитары прекрасно понимал Пушкин, хотя и был всего лишь обыкновенным ценителем музыки. Возьмем стихотворение «Пока супруг тебя, красавицу младую…». «Вот взошла луна златая, / Тише… чу… гитары звон… / Вот испанка молодая / Оперлася на балкон» – так писал он, и ничуть не ошибался: на берегах Гвадалквивира, в Севилье и Кордове, этот инструмент действительно стал символом таинственной ночи, серенады и возвышенной пылкой любви.
Гитара у Пушкина чаще всего ассоциировалась с романтической любовью, она была непременным атрибутом одеяния влюбленного идальго. В стихотворении «Я здесь, Инезилья…» поэт дает емкий портрет испанского воздыхателя: «Исполнен отвагой, / Окутан плащом, / С гитарой и шпагой / Я здесь под окном».
Гитара, благодаря своей легкости, невысокой цене и широкому диапазону исполнительских возможностей, была в начале XIX века довольно популярна в России.
В «Евгении Онегине» Пушкин не без юмора рисует быт провинциальной помещичьей усадьбы среднего достатка, где нет клавесина или рояля: «Зовут соседа к самовару, / А Дуня разливает чай, / Ей шепчут: «Дуня, примечай!» / Потом приносят и гитару: / И запищит она (бог мой!): / Приди в чертог ко мне златой. »
Гюго Виктор Мари (1802-1885), французский писатель-романтик. Предисловие к драме «Кромвель» (1827) – манифест французских романтиков. Пьесы «Эрнани» (1829), «Марион Делорм» (1831), «Рюи Блаз» (1838) – воплощение бунтарских идей. В историческом романе «Собор Парижской богоматери» (1831) сильны антиклерикальные тенденции. После государственного переворота Луи Наполеона Бонапарта (1851) эмигрировал, выпустил политический памфлет «Наполеон Малый» (1852) и сборник сатирических стихов «Возмездия» (1853). Романы «Отверженные» (1862), «Труженики моря» (1866), «Человек, который смеется» (1869), изображающие жизнь разных слоев французского общества, проникнуты демократическими, гуманистическими идеалами. Сборники стихов «Восточные мотивы» (1829), «Легенда веков» (т. 1-3, 1859-1883); роман о Французской революции «93-й год» (1874).
В романе «Отверженные» Виктора Гюго роялист старой закваски, 92-летний Жильнорман распекает своего внука Мариуса за вольнодумство: «Зачем ты покинул мой дом? Чтобы стать республиканцем! Выдумал! Народ не хочет твоей республики. Она ему совсем не нужна. У него мозги на месте. Он прекрасно знает, что короли всегда были и будут, он прекрасно знает, что в конце концов народ это только народ, его, понимаешь ли, смешит твоя республика, глупая твоя голова! Что может быть омерзительнее этой придури? Втюриться в Отца Дюшена, строить глазки гильотине, распевать серенады и тренькать на гитаре под балконом девяносто третьего года! Да такая молодежь и плевка не стоит, до того она тупа!»
Для язвительного старика, живущего воспоминаниями, все новые теории, от идей Просвещения до романтизма – это крамола. Именно поэтому и гитара, столь часто фигурировавшая в произведениях поэтов-романтиков, становится в его представлении аксессуаром бунтовщиков и подстрекателей.
Дюма Александр (1802-1870), французский писатель (Дюма-отец). Романтические драмы (1829-1836). Многочисленные историко-авантюрные романы: трилогия «Три мушкетера» (1844), «Двадцать лет спустя» (1845), «Виконт де Бражелон» (тома 1-3, 1848-1850); «Королева Марго» (1845). Приключенческий роман «Граф Монте-Кристо» (1845-1846). Герои Дюма привлекают рыцарственным благородством, отвагой, верностью в дружбе и любви. Книга «Мои мемуары» (тома 1-22, 1852-1854).
Роман «Граф Монте-Кристо» Александр Дюма создавал, опираясь на художественные и тематические разработки своих старших современников, в частности Байрона. Это утверждение можно подкрепить цитатой: «…Морсер кивнул на дверь, из-за которой раздавались звуки, напоминающие звуки гитары.
— Я вижу, дорогой виконт, вы сегодня обречены слушать музыку; не успели вы избавиться от рояля мадемуазель Данглар, как попадаете на лютню Гайде.
— Гайде! Чудесное имя! Неужели не только в поэмах лорда Байрона есть женщины, которых зовут Гайде?»
Разумеется, в данном отрывке обыгрывается эпизод из «Дон Жуана», где герой влюблен в дочь турецкого пирата с тем же именем, которой заботливый отец как-то купил на восточном базаре пять гитар! Правда, изобретательный французский романист не стал повторяться в деталях и дал в руки прекрасной албанке лютню, но суть дела от этого не меняется. Прелестная затворница грустит, и струнный инструмент позволяет ей скрасить часы одиночества.
Роман «Графиня де Шарни» Александра Дюма рисует живописные картины времен Великой французской революции, и вымышленные персонажи соседствуют на его страницах с реальными историческими героями. Описывая энтузиазм парижан, решивших в кратчайший срок обустроить Марсово поле для приема делегатов из различных уголков Франции, Дюма замечает: «Каждый пришел со своим инструментом: лопатой, мотыгой, заступом или тачкой. Другие прикатили бочки с вином, принесли скрипки, гитары, барабаны и флейты. Все возрасты, полы, сословия смешались; граждане, аббаты, солдаты, монахи, прекрасные дамы, рыночные торговки, сестры милосердия, актрисы…»
То, что в советские времена окрестили бы скучным термином «коммунистический субботник», было в ту далекую пору настоящим праздником труда, и звуки гитары в минуты передышки помогали людям восстановить силы, проникнуться духом Свободы, Равенства, Братства.
Действие романа Александра Дюма «Учитель фехтования» разворачивается в России накануне восстания декабристов. Книга эта, несмотря на цензурный запрет, пользовалась широчайшей популярностью, ее читали даже в императорской семье, вопреки неудовольствию Николая. Разумеется, писатель, изображая «национальный колорит», использовал свои личные впечатления от путешествия по империи. Как же можно было не ввести в сюжет пресловутую «цыганщину», которая так тянула к себе русских аристократов? Возьмем описание одного из выступлений, где гитара играет роль главного аккомпанирующего инструмента и полноправно участвует в чарующем действе. «Звуки гитары становились все более призывными. Пляшущие цыганки издавали по временам какие-то крики, били в ладоши, как в цимбалы, и, наконец, словно обессилев, две женщины и цыган упали на пол. Прекрасная цыганка одним прыжком оказалась у меня на коленях и, обхватив мою шею руками, впилась в мой рот своими губами, надушенными неведомыми восточными травами. Так, видно, она просила оплатить свою волшебную пляску.
Я вывернул свои карманы и дал ей что-то около 300 рублей. Если бы в эту минуту у меня были тысячи, я бы не пожалел их для нее.
Я понял, почему русские так увлекаются цыганами!»
Многие события романа «Двадцать лет спустя» Александра Дюма совершаются в Англии. Присмотримся к картине из жизни Сент-Джемского двора, где описывается водная прогулка: «В лодке сидели четыре музыканта, игравших на лютне и на гитаре, два певца и несколько придворных в одеждах, расшитых золотом и драгоценными камнями. Придворные приятно улыбались, чтобы угодить прелестной леди Стюарт, внучке Генриха IV, дочери Карла I, сестре Карла II, которая сидела в этой лодке на почетном месте под балдахином».
Совершенно правильно отмечено: в штате обслуги любой коронованной европейской особы той поры значились музыканты, и гитаристам было отведено особое место.
Нечто подобное происходит примерно в то же самое время в одном из залов Фонтенбло, при дворе Людовика ХIV: «В другом углу устроился гитарист и наигрывал испанские сегидильи, от которых принцесса была без ума с тех пор, как молодая королева стала их петь – с каким-то особенно грустным оттенком; разница была только в том, что фразы, которые испанка произносила с дрожащими на ресницах слезами, англичанка напевала с улыбкою, позволявшей видеть ее перламутровые зубки».
Таким образом, гитара покорила едва ли не всю Европу уже в конце XVII века.
Александр Дюма был не только автором романов и пьес, его перу принадлежат также исторические труды, написанные легко и занимательно. Такова «Жизнь Людовика XIV». В главе, посвященной литературе, науке и изящным искусствам мы встречаем следующее утверждение: «До Люлли Франция знала только песни, а почти все арии, которые пелись под аккомпанемент теорбы или гитары, были заимствованы у испанцев или итальянцев. 24 королевских скрипача представляли собой единственный во Франции благоустроенный оркестр».
Итак, Людовик XIV был первым французским государем, который обратил на музыку свой благосклонный и заинтересованный взгляд. Король-солнце, в молодости слывший неплохим гитаристом, поддержал инициативу Люлли, возглавившего в 1672 году «Королевскую академию музыки», более известную как «Гранд-Опера».
В малоизвестном романе Александра Дюма «Жорж», действие которого разворачивается на Мадагаскаре в начале XIX века, мы находим любопытное свидетельство: «Что касается музыки, то Сара сама была как соловей, она бегло играла, почти не учившись, на рояле и на гитаре, хотя любимым ее инструментом была мальгашская арфа, из которой она извлекала звуки, восхищавшие самых знаменитых на острове мадагаскарских виртуозов».
Сара, племянница важного колониального чиновника, музицирует на гитаре не где-нибудь в Париже или Марселе, а на большом острове в Индийском океане!
Николаус Ленау (1802-1850) – немецкий поэт. Стихотворные циклы «Песни в камышах» (1832), «Польские песни» (1833), драматическая поэма «Фауст» (1836).
Думается, что стихотворения о гитаре следует давать полностью. Одно из них – «Моей гитаре» Николауса Ленау.
Гитара, где твой голос дивный?
Лишь ветер, залетев в окно,
Порой рождает стон отзывный
В струне, разорванной давно.
И ты умолк, – ты с верой юной
Не можешь петь, и в сердце мгла
С тех пор, как радостные струны
Судьба и в нем разорвала.
Меня покинул друг, – могила
Взяла его в расцвете дней.
И та, кто пламень мой делила,
Ушла, ушла в страну теней.
Так пусть найду в тебе участье,
Ты, лира, ты, любовь моя!
Верни мне ты былое счастье,
Былые годы и края, –
Тот мир, где юный век мой прожит,
Дубы, чью сень я так любил,
Где песни мертвые, быть может,
Смогу я вызвать из могил.
И лишь польются песнопенья
И зазвучат, как в старину,
О, сколько из реки забвенья
Я милых призраков верну!
Звени! – И робкой вереницей
Взлетают звуки из-под рук,
Дрожат, подобно слабой птице,
В степи отставшей от подруг.
Но вот – я царь моей стихии!
Гремит, как буря, песнь моя.
Я вижу тени дорогие,
Скорее к ним! Плыви, ладья!
Не ты ли, друг мой? Ближе! Ближе!
Не ты ль зовешь из темноты?
Моя любовь, о подойди же!
Моя ли ты? Со мной ли ты?
Увы! Ни друга, ни любимой!
Их голоса… то был обман!
Лишь ветер свищет нелюдимый,
И не подаст руки туман.
Назвав гитару своей лирой, поэт вложил в это высказывание новый смысл: да, действительно, гитара стала лирой нового времени. Ведь она способна выражать самые тонкие движения души и едва уловимый трепет сердца.
Источник