Поэт с гитарой высоцкий

Почему Высоцкий не играл на шестиструнной гитаре

Все мы знаем,что легендарный бард Владимир Высоцкий играл свои песни только на «семиструнной». У него были десятки гитар,и среди них никогда не было ни одной «шестиструнки». Тут возникает вопрос «а почему именно на семиструнной?» , ведь остальные советские артисты,да и все гитаристы того времени предпочитали шестиструнную гитару.

Обратимся к истории: в XIX веке семиструнная гитара приобрела особую популярность именно в России — на ней исполняли баллады и романсы.К моменту,когда Высоцкий впервые взял гитару (середина 50х) на Западе шестиструнка активно приходила на смену семиструнке,но у нас про неё просто никто не знал.

Когда шестиструнная гитара дошла и до СССР (в 70х годах) она была просто не нужна : Владимир уже активно аккомпанимировал своим стихам на семиструнной гитаре. Следование моде просто испортило бы уже «фирменное» звучание Высоцкого.

В аккомпанименте Владимира всегда были «русские» песни — те же баллады и романсы,которые в XIX веке исполняли именно на семиструнной гитаре. Он просто остался верным традициям .

В наше время «шестиструнка» полностью вытеснила «семиструнку», но именно благодаря Владимиру Высоцкому эта гитара до сих пор пользуется популярностью у нас в стране. Ценители жанра используют именно «семиструннную» , а в интернете легко можно найти уроки по этой гитаре со всеми аккордами.

Так же подпишись ,чтобы не пропустить мои новые материалы.

Источник

Гитара Высоцкого: причины «расстройства»

И вновь в комментариях к статьям о Высоцком ( ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ ) клокотали возмущённо читательские септаккорды, слышалось ржание коней привередливых, с глухим стуком падали на плахи топоры суждений, банька топилась то «по-чёрному», то «по-белому». И над всей этой охотой на волков громоздились аккорды рихтеровского рояля!

Одни были всецело «за» великого барда и «против» эстетствующего, «оторванного от простого народа» пианиста-классика, не принявшего музыки Высоцкого, не оценившего, как подобает его песен.

Господа, Высоцкий — Гений и в этом вся его сила.
Вы говорите, Рихтер, Вознесенский, Ахмадулина. Да, Высоцкий гораздо сильнее из всех вместе взятых! Кто читает этих поэтов или слушает музыку Рихтера? — Единицы. А Высоцкого знают миллионы и перепевают его стихи , идущие от нерва и сердца.

Высоцкий — создатель, а Рихтер — исполнитель. По значимости художник всегда «выше» маляра.

Любое исполнительство сильно переоценено, ибо односторонне и вторично, даже гениальное. Козьма Прутков прав, а Рихтер — нет. Отзыв пианиста говорит о его душевной и эмоциональной ограниченности, а ещё — о высоколобом чванстве по отношению к поэту-творцу и его народу, читающему газеты. Мне почему то кажется, что Рихтер Высоцкого если и слышал, то очень мало.

Вроде интеллигентные люди, а так Рихтера запанировали.
А ведь он, по сути, всего лишь написал рецензию к одной пластинке из четырёх песен.

. Другие комментаторы с пиететом воздавали должное Святославу Теофиловичу ( именно так зовут Рихтера ) и в жесткой форме отказывали Владимиру Семёновичу в умении создавать настоящую музыку, а также попадать в ноты и даже правильно настраивать свою концертную гитару!

Высоцкий — не поэт. Ставить его тексты в один ряд с подлинной поэзией можно с большой натяжкой. Высоцкий не композитор, его несколько аккордов на расстроенной гитаре никак нельзя назвать музыкой. Рихтер — это глыба! Тот, кто посвящён в музыкальное образование поймёт меня! Сравнивать его с Высоцким — это глупость! Рихтер именно музыкант! Те, кто говорят, что он играл чужую музыку, не знают, что он обладал и композиторскими способностями! Писал музыку, но остановился на исполнительстве! По-музыкантски Рихтер и Шнитке — правы! К Высоцкому нужен особый подход! И то, что великие академисты не оценили бардовский талант Владимира Семёновича — совершенно естественно!

Но Шнитке-то как раз оценил очень высоко! Однако, действительно, бывало и такое, что гитара Высоцкого «не строила». Но всё же давайте разберемся во всем по порядку.

Многие профессиональные музыканты и композиторы утверждают, что труднее всего придумать лёгкую, узнаваемую с первых нот мелодию, мотив, который сразу захочется насвистывать. Это и есть первые признаки народной песни, шлягера, хита. И таких песен у Высоцкого предостаточно! — Исполняемые детьми и взрослыми, переиначенные для КВН, школьных вечеров и студенческих капустников «Утренняя гимнастика», «Диалог у телевизора», ироническая «Москва-Одесса», красивейшие и отнюдь не трёх-аккордовые «Я несла свою беду», «Дом хрустальный».

Владимир Высоцкий. «Дом хрустальный»

И конечно, не один автор заметил, как расцветают музыкальные темы Высоцкого от прикосновения к ним профессиональных аранжировщиков и музыкантов, композиторов. Так известный музыкальный обозреватель, писатель Алексей Певчев восклицает:

Когда говорят, что «Высоцкий — не композитор», я с этим категорически не согласен. Если вспомнить опыт работы Высоцкого с оркестром Гараняна или оркестрантами в Париже, есть много свидетельств, что профессиональные исполнители были буквально поражены композиторским талантом Высоцкого! В музыкальной первооснове песен Высоцкого, исполняемых им под гитару, был заложен очень широкий спектр для работы профессионального оркестрового аранжировщика.

Действительно, о музыке Высоцкого весьма лестно отзывались композиторы Альфред Шнитке, Родион Щедрин, Раймонд Паулс, рок-музыканты Александр Градский и Андрей Макаревич, джазовый дирижер, аранжировщик, саксофонист Георгий Гаранян, авторы-исполнители Александр Розенбаум и Олег Митяев. Заметьте, оценивая песни в целом, говорят о композиторском даре.

Источник

«Просто пишу стихи и исполняю под гитару». 80 лет Владимиру Высоцкому

Сегодня исполняется 80 лет со дня рождения Владимира Высоцкого. Кумир нескольких поколений, поэт, актер, автор и исполнитель песен. Его строки, знакомые каждому, ставшие хрестоматийными, современно звучат и сегодня. Театральные и кинороли Высоцкого стали классикой.

От ворот Ваганьковского до памятника стоят люди. Могила в цветах. Гитары разных мастей. «Я приехала из Риги. Быть в Москве в эту дату и не прийти, не возложить цветы — это конечно, было бы неправильно, это не про меня», — говорит женщина.

Какое место в Москве больше всего связано с Владимиром Высоцким? Да вот оно — перекресток Петровки и Страстного бульвара. Ведь здесь и детство: театр Эрмитаж, куда ходил на концерты Утесова. Здесь и здание Уголовного розыска: ведь самый известный муровец — это Глеб Жеглов, придуманный Вайнерами и воплощенный Владимиром Семеновичем. Здесь и юность: «Где мои семнадцать лет? На Большом Каретном». Недалеко и молодость: по Петровке, Камергерский переулок, там Школа-студия МХАТ, и по Страстному Бульвару переход на Тверской — Театр имени Пушкина. На перекрестке этих дорог и поставлен памятник. Таким Высоцкого увидел скульптор.

Еще одно «место Высоцкого» — дом художника Бориса Мессерера. Он показывает старые ступени в мастерской. «Сидя на этих ступенях, все время пока мы здесь выпивали, гуляли, разговаривали, смеялись, он судорожно правил свои стихи», — вспоминает президент Ассоциации художников театра, кино и телевидения Москвы, народный художник РФ Борис Мессерер.

Здесь зарождался альманах «Метрополь». Мессерер и его жена Белла Ахмадулина сами ездили в Париж к Высоцкому и Марине Влади. При том, что до сих пор говорят, дескать, поэты не признавали Высоцкого поэтом. Нередко называли и называют бардом. Из интервью актеров «Таганки» Болгарскому народному телевидению:

— Нет, я не люблю это слово. Не бард, нет. Я просто пишу стихи и исполняю их под гитару.

В 1966 году молодой режиссер Станислав Говорухин настоял на съемках Высоцкого в фильме «Вертикаль». Впервые на экране с гитарой. «Сказали, ладно, пусть Высоцкий снимается, но только чтоб песен не было никаких. А когда художественный совет посмотрел, они пришли в ужас! Было написано пять песен», — рассказывает народная артистка РСФСР Лариса Лужина.

Слухи о том, что Высоцкий запрещен, подогревало то, что его не публиковали, не издавали. Переписывали с пленки на пленку в домашних условиях. Хотя позже у него даже во Франции вышло 14 пластинок.

Он много раз мог остаться и избежать бюрократии, конфликтов в театре, полулегальных выступлений. Но всегда возвращался. Играл Гамлета, выходил с гитарой к микрофону, снимался в кино.

«Сейчас я понимаю очень многое! Я понимаю, почему у нас иногда не было с ним контакта! Потому что ему казалось, что я — мальчик ЦК комсомола, что я там двери ногой открываю, — рассказывает заслуженный артист России Владимир Конкин. – Он сейчас становится выпуклее. Вот в этом парадокс настоящего таланта!».

Самая высокая «вертикаль» Высоцкого — в Екатеринбурге. С вензелем «В». Бизнесмен Андрей Гавриловский построил небоскреб, где два этажа отвел под частный музей Высоцкого. «Самый первый был у нас экспонат — столик с Таганки, за которым сидел Владимир Семенович», — рассказывает он.

Где-то в Грузии был найден и отреставрирован старый «Мерседес». Это его Марина Влади покупала Высоцкому, говорит бизнесмен. А на аукционе был куплен самый дорогой экспонат — последние стихи Высоцкого. «Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед Ним». Листок за четверть миллиона евро. Часть экспонатов приехала сюда из Москвы из дома-музея Высоцкого.

«Это было великое время, это великие актеры, это замечательный театр. Удивительные художники, киношники, литераторы. В этот день имеет смысл вспомнить и о них, и об этом поколении, и о том времени. Они много сделали», — говорит Никита Высоцкий, сын Владимира Высоцкого.

Не раз отлит в бронзе, а теперь и на монетах в серебре. А в памяти и в сердце Высоцкий у каждого свой.

Источник

Идол с гитарой

Каждая вторая его строка стала крылатой. В рейтингах “величайших людей России” его называют наравне с Юрием Гагариным и Петром Великим. Роли, концерты, фильмы, тысячи стихотворений и песен. И всё это Владимир Высоцкий успел за 42 года. Вместе с пьянками, гулянками, наркотическим небом и дном.

Он умер ровно 40 лет назад, во дни московской Олимпиады. На старом Ваганьковском кладбище оборвался “бег иноходца”, начавшийся когда-то в путанице двориков Первой Мещанской и Большого Каретного. Завершились “четыре четверти пути” — как в одной из лучших его песен. Панораму своих ранних лет Высоцкий набросал в “Балладе о детстве” (был у него шальной план исполнить её за кадром в “Месте встречи…”):

Все жили вровень, скромно так: система коридорная,
На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
Здесь зуб на зуб не попадал, не грела телогреечка.
Здесь я доподлинно узнал, почём она, копеечка.

Сын офицера. Любимой песней Высоцкого всю жизнь оставалась “Священная война”. Навсегда запомнилось, как отец, вернувшийся с войны, подарил ему свои майорские погоны:

Трофейная Япония, трофейная Германия:
Пришла страна Лимония — сплошная чемодания.
Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я,
А из эвакуации толпой валили штатские.

Позже отец часто не понимал сына — как поэта, как актёра. Но он дал ему главное — ощущение Победы и любовь к поколению фронтовиков.

Молодой Высоцкий

Послевоенный мальчишка знал окрестности неслучайно воспетого им родного Большого Каретного. Чуть ли не первые стихи написал на смерть “отца народов” (“Имя Сталин нам будет светить // Вечным солнцем и вечной звездой” ), занимался в театральном кружке, но, окончив школу на 4 и 5, принялся учиться на инженера. Через год актёрские увлечения победили — и он поступил в школу-студию МХАТ. Там его любимым профессором стал маститый Павел Массальский — знаменитый Вронский московской сцены, всё прощавший неуёмному студенту.

Первый песенный цикл родился из актёрских эскизов. Молодой Владимир Высоцкий — ещё до Таганки — подражал Леониду Утёсову, несколько переделав текст песенки “С одесского кичмана”, рассказывал скетчи собственного сочинения — “Как двое блатных ходили на “Анну Каренину”, “Как я летал в космос”. Так рождались и первые песни — лирическая, но со львиной долей иронии, “Татуировка”, пародии на “жестокий романс”, на уголовные баллады… Уже в 1960-е годы у каждого владельца магнитофона (в то время в ходу были только катушечные, ныне почти забытые) имелись записи Высоцкого. Правда, Высоцким тогда называли любого “хриплого” певца, исполняющего городские романсы и блатные куплеты. В лицо его знали ещё немногие.

Театр одного поэта

После окончания школы-студии Высоцкий несколько лет не мог найти “свой” театр, пока Юрий Любимов не принял его на Таганку — в первую очередь, как певца и гитариста. Актёрский и поэтический талант режиссёр разглядел в “невыносимом Володе” чуть позже.

Он бегал и прыгал по сцене Таганки в центральных ролях — Гамлета, Галилея, Свидригайлова… Выходил с гитарой в поэтических спектаклях, пел и читал свои стихи, стихи Бориса Пастернака и Андрея Вознесенского. Это — ежедневный труд, актёрская “каторга в цветах”. Но главным для него стали собственные стихи и песни, слагать которые приходилось по ночам. Это было как наваждение. В одной из песен Высоцкий обмолвился: “Он был чистого слога слуга”. И добавил — не менее важное: “Ни единою буквой не лгу”. С гитарой его актёрский талант расцветал сильнее, чем на сцене. Режиссура, видимо, мешала Высоцкому, а сам он был по духу звездой “театра одного поэта”.

Поэтому он, будучи, по выражению Андрея Вознесенского, “популярней, чем Пеле”, ревновал приятелей-поэтов к официальной славе, к публикациям в журналах. Даже к Союзу писателей приглядывался с затаённым желанием — он, чьи песни знали наизусть миллионы советских людей!

Песни блатные, военные и сатирические

Воспринимали Высоцкого по-разному. Старшее поколение раздражалось, видело в новомодном “хрипуне” хулигана и певца “уголовной романтики”. Искушённая публика, знавшая толк в поэзии и в иронии, считывала второй и третий пласт этих песен и полюбила Высоцкого как тонкого стилизатора. Более широкая и чуть менее притязательная аудитория на ура принимала песни “Володи” как блатную лирику чистой воды. Но равнодушных не было. Нечто похожее в начале 1930-х испытал и Утёсов — только стихийных катушечных записей в его эпоху не было.

Высоцкий быстро перерос все рамки. Появились утончённые песни-аллегории, появились по-есенински мятежные песни-исповеди — такие, как “Охота на волков” и “Банька по-белому”. Песни о войне, в которых куда-то исчез ёрник и хулиган:

Наши павшие нас не оставят в беде, наши мёртвые — как часовые.
Отражается небо в лесу, как в воде, и деревья стоят как живые…

Эти строки уже навсегда в поэзии, в народной памяти сердца. Достоверность лучших военных песен Высоцкого признали и фронтовики. Он по-актёрски умел входить в образ лётчика-истребителя, раненого бойца, разведчика — и создавал целый мир вокруг своих героев. Конечно, не только военных. В сатирических песнях он жонглировал образами как актёр: создавал образы, маски — не хуже Аркадия Райкина. Уголовники, комбайнеры, семейные парочки, ведьмы и ресторанные повесы, микрофон, в который “кто-то про тишину”, канатоходец… Последний — уже ближе к лирическому герою, к альтер-эго самого поэта с гитарой.

Хриплый голос эпохи

В 1966 году он появился в фильме Станислава Говорухина “Вертикаль”, в роли альпиниста-менестреля — и “проснулся” знаменитым. Не беда, что роль промелькнула и затерялась в киношной череде, зато песни запомнились навсегда — “Если друг оказался вдруг”, “Лучше гор могут быть только горы”, “Здесь вам не равнина”…

Юмор и патетика — это, со времен Гомера, самый эффектный сплав в поэзии. А Высоцкий знал тайну этого сплава. Он создал советскую “человеческую комедию”, не менее насыщенную, чем у Бальзака: сотни колоритных ситуаций, в которых, не без перехлёста, предстает панорама эпохи. А одновременно писал и песни-молитвы, и покаянные монологи. Определение им дал Роберт Рождественский — редактор первого поэтического сборника Высоцкого, который, к сожалению, вышел посмертно: “Нерв”.

Пожалуй, в ворохе записей Высоцкого нет ничего изящнее его сказок и аллегорических баллад в русском стиле. Это настоящая поэзия, которой можно наслаждаться и без высоцкого вокала. “Как во смутной волости, в лютой злой губернии выпадали молодцу лишь шипы да тернии”, — каждое слово здесь не затёрто поэтами ХХ века и каждое — на своём месте. Хотя кто в те времена вспоминал про губернии? Фольклорная круговерть открыла ему почти нетронутый пласт русской речи. А это — новые интонации, новые ритмы и созвучия. В пушкинском Лукоморье он чувствовал себя вольготно. Живой великорусский язык глубоко укоренился в его стихах. Высоцкий владел эзоповым языком в совершенстве — и в его кикиморах, и в Кассандре виделся злободневный сатирический подтекст. Но это далеко не главное.

Мы привыкли к громкой, разудалой и трагичной песне: “Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю…”. В ней есть секрет: про коней до Высоцкого писали сотни стихотворцев, и сравнение скачек с жизнью тоже не ново. Но никто из длинной шеренги талантливых русских поэтов не назвал коней привередливыми. Так одно слово, одно определение превращает эффектную балладу в Поэзию.

С начала 1970-х, сочиняя каждую новую песню, он понимал, что её услышат миллионы. И не по радио, и не с официальных пластинок (их было не больше десятка — и сплошь “миньоны”), а в свободной звукозаписи.

Хриплый, “отчаяньем сорванный голос” таганского барда звучал всюду, подсвечивая для миллионов людей отчаяние, загулы, хандру и кураж. Высоцкий стал голосом эпохи, когда многие устали от гладких баритонов и оптимистичных плакатов. Его образ, его непричёсанный, вдохновенный силуэт с гитарой — навсегда остался узнаваемым. Поклонники не сомневались: в каждой песне Высоцкий выкладывался на 110 процентов, не жалея энергии. И восхищались, когда он “усиливал, усиливал, усиливал”, самовыражался нараспашку, “резал в кровь свою босую душу”. Такую исповедальность на Руси во все времена ценят превыше всего в искусстве.

В народном сознании Высоцкий стал наследником Сергея Есенина — по безудержной страсти, которую поэт и артист открывал своим читателям и слушателям, не считаясь с общепринятыми правилами поведения. Это было публичное самосжигание — “Посмотрите, вот он без страховки идёт!” И за это его любили, как Есенина. Есть и другие аналогии — оба были женаты на зарубежных знаменитостях, оба похоронены на Ваганьковском кладбище…

Но Высоцкий был человеком второй половины ХХ века, и во многом оказался героем массовой культуры — советским аналогом западных рок-звёзд. Неслучайно он так изящно однажды сыграл эдакого рок-идола в кино — в фильме “Бегство мистера Мак-Кинли”, в которому написал несколько загадочных и притягательных песен. Больше половины роли, правда, режиссер Михаил Швейцер вырезал… Но песни остались:

Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.

И как шло ему обличье идола масс-культа! Именно в таком нуждалось тогдашнее советское общество — чересчур консервативное. И он прорвался, докричался до миллионов. А в конце концов и стал настоящей звездой, у которой сотни спутников и эпигонов. Свет этой звезды был в нашей стране узнаваем не меньше, чем “в остальном мире” — Пресли или Мэрилин Монро. Эпоха настала такая, что без идолов нельзя. И наши — от Гагарина до Высоцкого — были не слабее иных. Только вокруг них не заваривалась индустрия мирового уровня — и колдовство ограничивалось шестой частью суши с примкнувшими к ней соцстранами.

Меня зовут к себе большие люди…

Высоцкий вовсе не был ни диссидентом, ни героем андеграунда. Как актёра его ценили лучшие режиссёры, как певца — весь (за редкими исключениями) советский народ. Он объездил полмира — отчасти вместе с театром, а по большей части — вместе с супругой, французской кинозвездой Мариной Влади, которая, в отличие от своего мужа, была членом Компартии. Правда, французской. А ещё — дочерью русского артиста Владимира Полякова. Во Францию он переехал до 1917 года, и ни один бдительный товарищ не мог причислить его и его дочь к “белой эмиграции”.

Когда Высоцкий писал возмущённые стихи после присвоения звания Героя Советского Союза египетскому лидеру Гамалю Абделю Насеру — это был не только бунт против несправедливости, но и объяснение в любви к стране:

Потеряю истинную веру,
Стыдно мне за наш СССР.

Значит, она всё-таки была — истинная вера, и поэт её связывал с некими советскими постулатами, проверенными на войне? В 1976 году, отвечая на неофициальную — это важно! — анкету, Высоцкий указал, что самыми выдающимися историческими личностями считает Ленина и Гарибальди. И вполне искренне играл в спектакле “Десять дней, которые потрясли мир” шарж на Керенского и пел песню собственного сочинения о бессмысленности белого дела.

Другое дело, что Высоцкий — ведущий актёр театра, немало снимавшийся в кино — на пятом десятке не имел никаких государственных регалий, кроме случайно полученного звания заслуженного артиста Северной Осетии. Он считался слишком противоречивой фигурой. У Высоцкого не бывало “афишных” концертов, только творческие вечера на предприятиях и в клубах. Зато — с приличными гонорарами в конвертах, на которые сквозь пальцы поглядывало ОБХСС.

Несмотря на репутацию неуправляемого бунтаря, он блистательно работал “на заказ”. Достаточно вспомнить пластинку “Алиса в стране чудес”, для которой Высоцкий написал десятка два первоклассных зонгов, или фильм “Стрелы Робин Гуда”, вдохновивший Высоцкого на несколько незабываемых баллад, которые, правда, первоначально в фильм не включили — только после смерти поэта справедливость была восстановлена.

О том, как относились к Высоцкому в КГБ, можно судить по его известным строкам: “Меня зовут к себе большие люди, чтоб я им пел “Охоту на волков”. Он поддерживал с этой организацией доброжелательные отношения. И среди крупных начальников поклонников у мятежного поэта хватало. Другое дело, что в последние годы он и сам собой не умел управлять — не то, что жить по чьим-то предписаниям. Алкоголизм и наркомания — без этих двух неприглядных слов любой рассказ о Высоцком был бы неполным. Эти недуги сжигали его. Отчаяние долго переплавлялось в песни, а потом силы иссякли.

Четыре четверти пути: последние дни Высоцкого

За пять вечеров в ноябре 1979 года зрители влюбились в Глеба Жеглова (по книге — героя, скорее, неприятного), прощая ему все перегибы — и даже не заметили, как болезненно постарел актёр. Жить ему оставалось совсем немного, он это чувствовал — и спешил написать всё самое важное, быть может, последнее. Сниматься в многосерийном фильме не хотелось: слишком быстро уходила жизнь. К счастью, Говорухин умел уговаривать…

Со временем сказочный мир песен Высоцкого становился трагичнее и уже напоминал болезненные галлюцинации (чрезвычайно актуальные и для западной рок-музыки 1970-х), перетекая из сказочного цикла в больничный. Всё чаще в песнях Высоцкого мелькали всяческие пациенты и “кривые да нелёгкие” видения. Никто сильнее не передал психическое состояние человека, вроде бы полного сил, но стоящего на грани жизни и смерти. Бытие превращалось в “историю болезни”. Поклонники этого не замечали. Когда на одном концерте он объявил песню “Мои похорона” — в зале засмеялись. Слишком энергичным выглядел этот коренастый атлет в джинсах и с гитарой.

Во время знаменитой записи для “Кинопанорамы” 22 января 1980 года (её потом несколько лет дозированно показывали телезрителям в праздничные дни), Высоцкий был уже смертельно болен. Выступал на лекарствах, собирал себя из осколков. Выцветшие глаза, опухшие руки. Но пел он, как всегда, на полной выкладке — выбиваясь “из сил и из всех сухожилий”. Правда, чаще обычного забывал аккорды и слова. И у той записи до сих пор — миллионы просмотров в интернете.

Он — откровеннее некуда — писал о сражении человека с самим собой, о попытках выжить в экстремальном угаре и ещё “постоять на краю”, когда ты “подкуренный, подколотый, подпитый”:

Но я собрал ещё остаток сил,
Теперь его не вывезет кривая:
Я в глотку, в вены яд себе вгоняю —
Пусть жрёт, пусть сдохнет — я перехитрил.

Его включили в культурную программу московской Олимпиады. Но поэт только метался по квартире под присмотром медиков… Врачи спасали его не раз, но беречься он не умел. 18 июля Высоцкий в последний раз вышел на сцену в своей коронной роли Гамлета. Доиграл спектакль с неимоверным трудом, на уколах. Можно ли было отменить спектакль или заменить актёра в предынфарктном состоянии? Алла Демидова, игравшая тогда Гертруду, на этот вопрос ответила так: “Способен ли кто-нибудь руками удержать взлетающий самолёт, даже если знаешь, что после взлёта он может погибнуть?”

В последние дни жизни Высоцкий даже не писал стихов. Терпел боль в надежде, что выпрыгнет из этого страшного состояния: “И снизу лёд, и сверху — маюсь между”, как прохрипел он в одном из последних стихотворений.

Москва в дни Олимпиады была городом полузакрытым, принаряженным и опустелым, но проститься с Высоцким 28 июля пришли десятки тысяч человек. Они потеряли друга. Возле театра на Таганке и на Ваганьковском кладбище появились листовки — простая домашняя машинопись — с формулировкой: “Он был истинно народен”. Это не вызывало сомнений в том числе и потому, что в песнях Высоцкого никогда не было снобизма, не было презрения к “малым сим”. Словом, не было того, что иногда проскальзывало и у Александра Галича, и у Булата Окуджавы. А в ролях поручика Брусенцова в картине “Служили два товарища” и капитана Жеглова он был таким “настоящим”, что эти образы — далеко не сплошь положительные — теперь уже навсегда пошли в наш культурный код.

В олимпийский год фирма “Мелодия” готовила к выпуску долгожданный диск-гигант Высоцкого. Он вышел огромным тиражом уже после смерти поэта. Посмертно ему присудили и приз кинофестиваля — за Жеглова, а в 1987 году — и Государственную премию. Но дело не в почестях. Высоцкого по-прежнему слушали и читали миллионы. Слава его не шла на убыль. Сотни его строк стали крылатыми. Мы и сегодня в известной степени говорим языком Высоцкого. И это уже у нас “не отнять, как не вычерпать моря”.

Вот, например, в условиях коронавируса — как не процитировать:

Раздали маски кроликов,
Слонов и алкоголиков,
Назначили всё это в зоосаде.

Между прочим, филигранно смешная песня. Написана в 1963 году, но там невзначай упомянута Марина Влади — далёкая французская кинозвезда. Через несколько лет она станет его женой. А потом — коронавирус с масками, всемирный зоосад… Всё-таки таинственным он был человеком, этот Гамлет с гитарой. На все случаи жизни у него есть реприза, строчка, рифма. И так будет продолжаться долго.

Источник