Вокально-Инструментальная Эра (1960-1988)
www.via-era.narod.ru
Три судьбы Игоря Офицерова (2011).
2.»Голубые гитары».
 |
Значит, Вас пригласили в «Голубые гитары» специально под мюзикл? Кто тогда работал в коллективе?
Баба Яга – Наташа Шеманкова.
То есть, она из «Поющих сердец» перешла в «Голубые гитары»?
Да. Красная шапочка – Наташа Киреева, Черт – Слава Кузин, блестящий актер и певец. Сказочник- Паша Бабаков.
 |
Мы с Владимиром Колобовым- директором коллектива, делали вставной номер «Маврикиевна и Никитична». Приглашали Тонкова и Владимирова, они восторгались похожестью, давали полезные советы. Школа была невероятная!
Малежик тогда уже ушел в «Пламя»?
Да, он ушел к тому времени. Мюзикл был не для него.
Кто был режиссером?
|
| ||
|
| ||
|
| ||
|
|
Леша Милославский – гитара. Очень талантливый парень, но тоже со своеобразным характером. Писал аранжировки очень грамотно.
Ударные – Юра Финк, в будущем стал депутатом Госдумы. Мы с ним часто жили в одном номере на гастролях. Очень интеллигентный, образованный парень.
Трубач – Михаил Мелик-Дадаев, саксофонист и флейтист – Стас Борисов (он из самого первого состава). Позже (вместо Борисова)пришел саксофонист Витя Коняев, очень артистичный, с необычным звуком. Что он творил со своим альтом!
Клавишные – Юра Гранов (брат Игоря Яковлевича), сам Игорь Яковлевич иногда выходил к роялю.
Гитарист Володя Большаков, бас-гитара – Стас Ариевич, джазовый музыкант, недолго проработал, и всегда честно признавался, что пришел из-за денег. Очень интересный человек, любимая тема – летающие тарелки.
Игорь Борисов еще не работал?
Он пришел попозже. Неплохой музыкант. Он играл на бас-гитаре и на фортепиано, но с постоянно грустным выражением лица. Настоящая фамилия – Гейзенцвейг, отсюда кличка — Гезя.
Когда Вы пришли уже запись мюзикла была?
Нет, только отдельные номера были записаны. А премьера состоялась в Театре Эстрады. Позже мы записали и пластинку.
Когда Вы пришли в ансамбль в программе были обычные песни?
Конечно. Помимо вставок и обкатки мюзикла была и обычная концертная песенная программа. Но потом сели на месяц-полтора репетиций и дали премьеру в Театре Эстрады. То ли неделя, то ли десять дней премьерных.
Сумасшедшие аншлаги! Зал битком был.
А Вы исполняли что-то из песенной программы?
 |
Нет, я был «заточен» исключительно под мюзикл.
И до 80-го года Вы работали только мюзикл?
А песню «Дождь осенний» Вы записывали?
Это песня Игоря Гранова, она не из мюзикла. Я очень хотел ее записать, но Игорь Яковлевич, чтобы не обижать Игоря Борисова, отдал эту песню ему.Песня красивая, до сих пор живет…
Года три-четыре назад я был в гостях у Гранова. Игорь Яковлевич вспомнил об этой песне. Говорит:
— Звоню Пенкину, а он,сволочь, трубку бросает. Ничего слышать не хочет относительно этой песни. Выдает эту песню за песню Жана Татляна. Еще и на х… меня послал (смеется)!
Но позже вроде бы они уладили противоречия.
Я очень благодарен Гранову. Это настоящий руководитель в полном смысле этого слова. Очень справедливый по-человечески. Характерный случай. Гранов нагрубил при всех какому-то музыканту на репетиции. На следующий день он собирает весь коллектив и публично, при всех за это извиняется. Представляете себе такое? Я видел такое в первый раз в жизни. А он, между прочим, был членом парткома Москонцерта.
Хотя поначалу я его просто возненавидел. Он постоянно оставлял меня после репетиций и заставлял импровизировать. Представляете, каково мне было? Все разъехались по домам, а я один продолжаю репетицию. Но позже я понял, как Гранов был прав. Как руководитель он для меня идеал.
Гранов все делал четко и целенаправленно. Такого количества концертов не было ни у кого. Первый концерт начинался в 9 утра. И дальше в 11, в 13 и т.д. И последний концерт в час ночи.
Столько не зарабатывал ни один коллектив!
Больше получали, чем в «Поющих сердцах»?
С Вами не работал гитарист Сергей Цирес?
Нет, Цирес, Леша Абрамов, Игорь Браславский пришли после моего ухода. То есть по окончании мюзикла.
На фото 79-го года присутствует еще Анатолий Щербаков…
Да, был такой человек. Что-то пел, немного играл на гитаре, но ничего не определял. Его брали в расчете на мой возможный уход.
Кто был конферансье?
И еще был певец Виктор Рафаэлов?
Витя Рафаэлов – уникальная личность! Во-первых, отличный клавишник, во-вторых, прекрасный певец. У него был очень высокий голос, он исполнял в концертах песни Демиса Руссоса. Прекрасно владел английским, с прекрасным чувством юмора. Он играл Бабу Ягу. Очень смешно!
А Юрий Гранов это старший брат?
Старший. Участник войны, имел награды. Тоже удивительный человек. Весь в осколках, в ранениях, плохо видел, а при этом делал растяжки, занимался йогой, много ходил пешком. Кстати, с конферансье Федотовым они любили нахаживать определенный ежедневный километраж.
Я слышал, что Петр Подгородецкий когда-то работал в «Голубых гитарах»?
Это было до меня.
Еще немного позже и совсем ненадолго у нас появился клавишник Руслан Беликов. Полуджазовый музыкант, с незаконченным высшим образованием. Человек-недоразумение. Все терял, все забывал, но зато не пропускал ни одной юбки. В этом направлении он работал четко (смеется).
Игорь Крутой при Вас появился?
Эту историю я расскажу. Перед самым моим уходом из ансамбля ко мне подходит Игорь Борисов и предлагает классного музыканта. А Игорь Борисов, Игорь Крутой и Александр Серов играли вместе на танцах еще в Николаеве. Будучи в «Поющих сердцах» мы были на гастролях в Николаеве и познакомились с Крутым и Серовым. Мы ужинали в ресторане, а они там играли. Игорь на рояле, а Саша на саксофоне. Они к нам подошли, попросили провести на следующий концерт. Я их лично встретил, провел в зал, посадил Так вот, Борисов просит меня подойти к Гранову и попросить, чтобы взял Крутого в «Голубые гитары». Правда, у него не было московской прописки. А мне что? Я пошел к Гранову и стал предлагать Крутого в ансамбль в качестве клавишника. Говорю, что играет по нотам, непьющий. На самом деле я понятия не имел играет он по нотам или нет, пьет или нет. Но настаивал. Гранов согласился и оформил его в Москонцерт даже без прописки. Игорь Яковлевич Гранов имел все-таки вес. Крутой и теперь часто говорит:
— Никто мне не помог! Только один Офицеров…Все только – ля-ля-ля, а он пошел и сделал!
Многие мне говорят:
— Ты знаешь Крутого, помог ему когда-то. Попроси пусть он тебе поможет.
А чем он поможет? Поставит меня петь в Кремлевский Дворец? Или что? Денег даст? Это не серьезно.
Самые известные хиты «Голубых гитар» 70-х годов – «Ветер северный», «Первый поцелуй», «Зеленый крокодил» исполнялись при Вас?
«Первый поцелуй» был одним из номеров мюзикла. Я пел ее с Наташей Киреевой. Мы выходили навстречу друг другу…
«Ветер северный» вообще не пели.
«Зеленый крокодил» мне предлагал Гранов исполнять, но мне она не нравилась, и я отказался. Другие ее не пели. Ее записал Леша Пузырев. Он еще раз пришел в ансамбль, уже после моего ухода. Гранов к нему очень хорошо относился потому, что он делал замечательные аранжировки Леша вообще очень хороший музыкант. Конечно, со своими слабостями, но тем не менее.
В «Первом поцелуе» Вы поете как-то тихо, в тени Киреевой. Это было специально сделано?
Источник
Вокально-Инструментальная Эра (1960-1988)
www.via-era.narod.ru
Три судьбы Игоря Офицерова (2011).
1_1.»Поющие сердца».
 |
Родился я в Карелии, в поселке… Его не увидеть на карте. Помню эти необыкновенно красивые снежные пейзажи. Красивейшие летние пейзажи. Незабываемые детские впечатления! Когда мне исполнилось 4 года, мы с мамой переехали к нашим родственникам в Ставрополь. Там я пошел в школу.
Да. Но у меня очень много двоюродных и троюродных родственников. Много времени в детстве мы с ними проводили на улице, бегали, играли в футбол. И однажды меня заметил тренер нашей динамовской школы Геннадий Иванович Тиранов.И с 4-го класса я стал заниматься футболом в «Динамо». Вроде бы неплохо получалось.
В каком амплуа выступали?
Я играл в полузащите. Неплохо бил с двух ног, хорошо играл в пас.
Ни за кого не болел.
А класса с 7-го я начал петь. Просто нравилось. Появились кумиры. Мой первый кумир и на всю жизнь – Муслим Магомаев. Я покупал его пластинки и пытался копировать его голос. Я выл с утра до ночи. Представляю, сколько вытерпели мои соседи.
Я пел весь репертуар Магомаева. Снимал всё! Тембр, акценты… Мне повезло. В дальнейшем судьба меня сводила с Муслимом Магометовичем, мы с ним общались. Чаще всего это случалось во время концертов. Магомаев – очень доброжелательный человек. Давал много полезных советов.
Через дом от меня жил мой товарищ Саша Горохов. Он неплохо играл на гитаре и мы стали с ним вместе выступать. Сначала пели во дворах, потом стали выходить петь на центральную площадь по различным праздникам.
Меня в Ставрополе все знали как «Гарика». И когда мы с Сашкой пели, народ восторгался:
— Ну, Гарик дает!
И однажды на той самой площади ко мне подошла пожилая женщина и сказала:
— Вам, молодой человек, надо обязательно учиться музыке.
Это была преподавательница музыки из Дома учителя Бэлла Наумовна Тенненбаум.
Я пошел к ней заниматься и после нескольких занятий понял, что ничего еще не могу и толком не знаю. Эта женщина так меня увлекла процессом обучения пению, что мне стало интересно. Она меня научила самому главному – пониманию песни и вложение в исполнение души.
Параллельно не осваивали какой-нибудь инструмент?
Вы знаете, я пытался и даже что-то получалось. Но у меня было ощущение, что игра на музыкальном инструменте сковывает мои вокальные возможности. Я не мог сделать лишнего движения, которое казалось необходимым во время исполнения.
В общем, я прошел уникальную школу. Причем поначалу моя учительница считала, что я -баритон и учила соответственно. Но потом мы вместе пришли к выводу, что я – тенор. И она стала учить меня как тенора. Бэлла Наумовна в итоге пришла к выводу, что у меня природный двухоктавный голос.
По окончании общеобразовательной школы, я решил поступать в музыкальное училище. И опять же по совету Бэллы Наумовны я пошел на дирижерско-хоровое отделение. Она говорила:
— Игорь, петь Вы умеете, а вторая специальность Вам не помешает.
Моим соседом по улице был Валера Игропуло, его сын Костя сейчас играет в «Барселоне» и за сборную России в ручной мяч, а старший брат – ректор Ставропольского пединститута. А тогда Валера работал музыкантом — клавишником в городском ресторане «Ставрополь». Он и пригласил меня, еще юнца, петь в этот ресторан. Ресторан – сумасшедшая школа! Петь приходилось абсолютно разные песни – Мулерман, Магомаев, Ободзинский…
Кстати, об Ободзинском. Это мой второй кумир.Первой песней из его репертуара, которую я исполнил была «Что-то случилось»(напевает).
Ресторан был при гостинице, а гостиница была одной из центральных в городе. Народ в ресторан приходил довольно крутой, денежный, весь Кавказ был представлен. В общем, деньги несли активно. Особенно хорошо зарабатывали на лезгинках. Специально объявляли:
— Для дорогого гостя исполняется дагестанская лезгинка!
Тут же бегут черкесы:
— Черкесскую лезгинку!
Ну и так далее.
Потом пришла пора служить в армии. Призывной пункт был в двух шагах, военная часть в четырехстах метрах. То есть службу нес я в родном городе. А через два года службы я вернулся работать в ресторан и восстановился в музыкальном училище.
И вот однажды в ресторане появился импозантный мужчина. Спрашивает у меня:
— Сколько стоит заказать песню?
Я отвечаю:
— Пять рублей.
Он заказывает песню. Этим человеком оказался Виктор Яковлевич Векштейн, он был на гастролях с Вадимом Мулерманом в Ставрополе. Векштейну понравилось мое пение и он пригласил меня в Москву во вновь создаваемый коллектив. А мне совершенно не хотелось уезжать, у меня все было и так хорошо.
Меня уговорил трубач из их коллектива Саша Тимофеев:
— Поехали, попробуешь! Вернуться всегда сможешь.
 |
В Москву я приехал в декабре 1971 года. Поначалу жил у Виктора Яковлевича около метро «Автозаводская», на улице Трофимова. Опекала меня Нина Михайловна, жена Вити на тот момент. У них была тогда совсем маленькой дочка – Лиля. Сейчас – взрослая серьезная женщина.
И стали мы репетировать. В первом составе были: Саша Тимофеев – труба, Коля Крупышев – саксофон, Володя Френкель – ударные, Юра Лаврушин – тромбон, Виталий Шеманков – саксофон, чуть позже появился трубач и вокалист Толя Могилевский, а за ним пришел еще один солист Вэлл Родд (в будущем муж Ирины Понаровской). На бас-гитаре играл Игорь Капитанников. Очень музыкально образованный, интеллигентный, красивый парень. Но как-то очень быстро он ушел в ВИА «Москвичи» и возникли проблемы с бас-гитаристом. Я предложил пригласить нашего бас-гитариста из ресторана «Ставрополь» Виктора Харакидзяна.
Чуть позже появился Игорь Кашкин, барабанщик, гитарист. Очень хороший парень, удобный для гастролей, не конфликтный.
Дальше у Вас стали появляться новые музыканты, в частности, из Печоры?
Из Печоры пришли гитарист Саша Ольцман, саксофонист Боря Постоенко и солист Женя Перевалов. Саша с Женей дали «петуха» при записи на нашу первую пластинку песни «Листья закружат». Такая секунда там была в модуляции. Боря неплохой музыкант, но совершенно не умел держаться на сцене. Не так говорил, не так кланялся…
Женя очень тосковал по родине и, в конце концов, уехал. А у Бори сильно болела дочка, и он тоже уехал. А Саша прижился. Хороший музыкант, целеустремленный, грамотный музыкально. Писал стихи, рисовал прекрасно, блестяще владел английским. Кстати, по профессии Ольцман – баянист.
В общем, Боря и Женя вернулись домой, а Саша остался.
Помните момент как Вы их нашли?
 |
У нас были гастроли в Коми, в городе Печора. Их коллектив играл в ресторане гостиницы, в которой мы остановились. После концерта в ДК наши ребята поехали до гостиницы на автобусе, а я решил пройтись пешком. И зря. Холод был жуткий и я страшно замерз. Наши во главе с Векштейном пошли в ресторан, я тоже пошел, но поскольку до этого жутко замерз, то очень быстро поднялся в номер принимать горячую ванну. А Векштейн послушал их и пригласил в наш коллектив. Они согласились приехать. Вот и вся история.
Кстати, Вы же числились и тромбонистом?
Когда-то в детстве в Ставропольском Доме Пионеров я пробовал играть на тромбоне, на альт-саксофоне. И придя в «Поющие сердца» нечаянно ляпнул, что играл когда-то. Виктор Яковлевич вцепился в это и решил, что я буду периодически на нем играть. Попробовал. Конечно, техники Шеманкова и Избойникова у меня не было, но они говорили, что я им не мешаю (смеется).
До Избойникова у нас некоторое время работал трубачом Анатолий Васин. Он до сих пор работает в оркестре им. Лундстрема. Сильнейший музыкант! Не курил, не пил, йогой занимался.
Он очень сложный в общежитии человек, у него масса комплексов. Невысокий рост, очки, с юмором – беда. Был инородным телом.
Избойников пришел из «Веселых ребят»?
Да, где-то, в 72-ом.
Удивительный музыкант! Что они творили с Шеманковым! Ставили вверх ногами листы с нотами любые: шестнадцатые, тридцатьвторые, шестьдесятчетвертые. И играли с лету. Причем трубач играл саксофоновую технику, а саксофонист наоборот.
Не было сильней духовой секции!
Помню, как Виталик нас водил на джазовые концерты, просвещал.
Его всегда отличали музыканты. Помню, в одной из передач «Жизнь прекрасна» Шуфутинский, глядя на фотографию ВИА «Поющие сердца», отметил одного Шеманкова.
Кстати, Шуфутинский приходил к нам на репетиции в ДК МИСИС на «Октябрьской». Они приходили со Славой Добрыниным, Шуфутинский только собирался стать руководителем «Лейся, песня».
Позже, где-то в середине — в конце 70-х, когда к нам присоединился еще и Гена Жарков («Самоцветы», «Пламя») и они с Избойниковым стали играть в две трубы, то это вообще было нечто. Гена – очень грамотный трубач, настоящий профессионал.
После Френкеля на барабанах работал Кашкин, а его сменил.
Миша Филиппов. Мальчик из высокоинтеллигентной семьи. Очень симпатичный, черноволосый. Самостоятельно выучил английский язык. Пел, играя на барабанах, песни «Битлз». Открыто заявлял Векштейну, что это дело бесперспективное и что хочет свалить за рубеж. Векштейн просто багровел от возмущения… Миша один из редких людей, который четко представлял, чего хочет. Я ему искренне завидовал, когда он на чистейшем английском пел «Битлз». Поступил он порядочно: сначала ушел куда-то, и только потом уехал на ПМЖ.
Появился ударник Виктор Дорохин – лауреат джазовых конкурсов.
Мое мнение – он был самым слабым ударником из всех работавших в ансамбле. Вот когда он уезжал на сессию, то его заменял на барабанах Алексей Токатлы. Это был, кажется 74-ый год, весна. Вот тут мы чувствовали разницу. Помню, в Омске работали десять дней по три-четыре концерта. В самолете мы Леше объяснили на пальцах что и как играть. И с первого концерта он заиграл то, что надо. Вписался великолепно. В игре жесткий, поешь и чувствуешь за спиной настоящий фундамент – четкий ритм. Удар так удар, доля так доля. А что играл Дорохин? Что-то совершенно невнятное.
Кстати, Дорохин, пожалуй, единственный из тех кого я знал, который вообще не употреблял алкоголь. При этом нормально относился к тому, что другие выпивали…
А Игорь Иванов разве пил?
Ах, да. Но лучше бы он пил…
Но Дорохин очень рано умер…
Да, он чем-то болел. Может от этого и не пил.
У Виктора была очень приятная, просто очаровательная первая жена — Мила. Врач по образованию. Очень интеллигентная женщина. Мы все были в ужасе, когда он женился на Любе Воропаевой, которая шагу ступить не может без слова матом. Полная противоположность! Она, конечно, веселая, боевая. Когда выпивали в компании, Люба прекрасно читала скабрезные стишки. Сочиняла про каждого из нас эпиграммы.
Люба, как и Тоня Жмакова, человек театральный. Кстати, моя жена, театровед по образованию, очень хорошо помнит роли Антонины Жмаковой в театре Маяковского. Она прекрасно играла в «Детях Ванюшина», была талантливой актрисой и совершенно непонятно зачем она это все бросила и поменяла на эстраду.
 |
А как же лауреатство Дорохина?
Не знаю. Настоящий лауреат – это Виталик Шеманков. И вообще, саксофонист Шеманков, трубач Избойников и гитарист Ольцман – это самые великие музыканты в истории «Поющих сердец» да и вообще жанра ВИА. Выше их по уровню просто не было. Может быть близок к ним еще Виталий Барышников, который появился позже, после отъезда Шнейдермана.
Источник