Организация ООО «СТЕКЛОИЗДЕЛИЕ»
| Генеральный Директор Причалов Евгений Иванович | |
| 7328047242 / 732801001 | |
| 10 тыс. руб. | |
| 1 | |
| 23.04.2003 | |
| Статус: | ПРЕКРАЩЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА В СВЯЗИ С ИСКЛЮЧЕНИЕМ ИЗ ЕГРЮЛ НА ОСНОВАНИИ П.2 СТ.21.1 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 08.08.2001 №129-ФЗ с 29 апреля 2008 года |
ОКФС: 16 — Частная собственность
ОКОГУ: 4210014 — Организации, учрежденные юридическими лицами или гражданами, или юридическими лицами и гражданами совместно
ОКОПФ: 12300 — Общества с ограниченной ответственностью
ОКАТО: 73401368 — Заволжский, Ульяновск, Города областного значения Ульяновской области, Ульяновская область
Основной (по коду ОКВЭД): 26.12 — Формование и обработка листового стекла
Дополнительные виды деятельности по ОКВЭД:
| 29.56.2 | Производство разных машин и оборудования специального назначения и их составных частей |
| 45.21.1 | Производство общестроительных работ по возведению зданий |
| 51.44.2 | Оптовая торговля изделиями из керамики и стекла |
| 51.53.23 | Оптовая торговля материалами для остекления |
| 51.53.24 | Оптовая торговля прочими строительными материалами |
| 52.44.2 | Розничная торговля различной домашней утварью, ножевыми изделиями, посудой, изделиями из стекла и керамики, в том числе фарфора и фаянса |
| 52.46.3 | Розничная торговля материалами для остекления |
| 63.12.4 | Хранение и складирование прочих грузов |
| 63.40 | Организация перевозок грузов |
| Наименование | ИНН | Доля | Сумма |
| ООО «ТД «Саратовстройстекло» (ОКПО:25432568) . | 7313003323 |
Регистрационный номер: 083025007195
Дата регистрации: 02.06.2003
Наименование органа ПФР: Государственное учреждение — Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в Заволжском районе г.Ульяновска
ГРН внесения в ЕГРЮЛ записи: 2087328024760
Дата внесения в ЕГРЮЛ записи: 04.05.2008
Регистрационный номер: 732400453273001
Дата регистрации: 10.06.2003
Наименование органа ФСС: Государственное учреждение — Ульяновское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации
ГРН внесения в ЕГРЮЛ записи: 2087328035530
Дата внесения в ЕГРЮЛ записи: 23.07.2008
Организация ‘ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «СТЕКЛОИЗДЕЛИЕ»‘ зарегистрирована 23 апреля 2003 года по адресу 432010, Г УЛЬЯНОВСК,УЛ СОЛНЕЧНАЯ. Компании был присвоен ОГРН 1037301514205 и выдан ИНН 7328047242. Основным видом деятельности является формование и обработка листового стекла. Компанию возглавляет ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ПРИЧАЛОВ ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Состояние: ПРЕКРАЩЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА В СВЯЗИ С ИСКЛЮЧЕНИЕМ ИЗ ЕГРЮЛ НА ОСНОВАНИИ П.2 СТ.21.1 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 08.08.2001 №129-ФЗ.
История изменений данных в карточке. Для внесения изменений в данную страницу необходимо отправить запрос
Основные данные о компании получены из Федеральной налоговой службы (ЕГРЮЛ)
Страница не является официальным сайтом компании. Информация носит ознакомительный характер, собрана из открытых источников, и может быть неточной и устаревшей.
Источник
Причалов евгений иванович гитара
Понедельник – день тяжелый, не работать бы, а спать.
Но, увы – детишкам в школу, а инструктору – летать
Чтобы не быть голословным, чтоб поверил мне народ
Я конкретный, не условный, взял из жизни эпизод.
Есть на Сумщине Ахтырка, вся в речушках и в лесах
Не могу сказать что дырка – в худших я бывал местах.
Здесь, как я слыхал от деда, Пётр Первый побывал,
Перед тем, как вздрючить шведа, Божью милость принимал.
Здесь гусарский, королевский, полк бездельников стоял,
Здесь служил поручик Ржевский, что царицу ублажал.
Много утекло водицы, но молва до нас дошла,
Что поручику царица чин полковника дала.
Как давно все это было, а теперь уж жизнь не та…
Самолет сменил кобылу, вместо службы – суета
Спозаранку палку кинув, разогнав десятый сон
Забираемся в машину, что дает нам батальон.
И по выбитой дороге, отбивая лавкой зад
Мчимся мы как по тревоге, так, что пыль летит в глаза.
Проглотив подошву с кашей, шагом марш на тренажи!
И про технику про нашу все курсанту расскажи.
Все что знаешь и не знаешь, все вбивай в широкий лоб
Ничего ты не теряешь – все забудет долб%#б
Но садится уж разведчик, РУД убрав на малый газ,
И инструктор, как кузнечик, в предполетный скачет класс.
Самых ценных указаний ты, смотри, не пропусти:
Нынче век такой – без знаний ни проехать, ни пройти.
Вот синоптик, как из гроба, чуть губами шевелит
Будто слышит вся Европа, как он брешет, паразит.
Штурман, тот, что есть дежурный, мутным взором класс обвел,
И доходчиво, культурно, обстановочку довел.
Дал отсчет, сбрехав немножко, код напомнил на ходу/
А курсант глядит в окошко – видно вспомнил про… нее.
Где взлетать, и как садиться, нам комэска рассказал,
И по плановой таблице жадным взглядом пробежал.
А теперь – по самолетам, побыстрее, но не рвать!
Понедельник – что суббота, как бы дров не наломать.
Все рванули на стоянку – инженер, курсант, пилот,
Сонный техник со стремянки – перегаром так и прёт,
Семь ноль-ноль – пора за дело, небо нам сулит успех,
И железо заскрипело – самолет берет разбег.
Наш РП почти на крыше, словно радиомаяк.
Как волшебник все он слышит, но не видит ни… чего
На кругу, как в тесной бане, ж%^у некуда воткнуть
Шум и гам, как в балагане, что ни охнуть, ни вздохнуть.
День сегодня хлопотливый, тяжело инструкторам
Ведь курсант, совсем сопливый, полетит впервые сам.
Да, работки нынче много, глаз да глаз и не зевай
Кстати — вот он, лезет в землю рогом юный раздолбай.
«Эй, выравнивай!»- сердито закричали в микрофон,
Только поздно – три копыта зазвенели в унисон
Но шасси чуть-чуть дубовей, чем курсанта голова,
Видно делала с любовью стойки чешская братва.
Самолет не развалился, лишь на миг пропал в пыли,
На полметра отделился он от матушки-земли.
Но курсант сидит упорно, от себя дает рули:
На три метра, и повторно – на пять метров от земли.
ПРП лишился речи, сжал до боли микрофон,
Опустил безвольно плечи, будто видит страшный сон.
Било, словно в лихорадке, челюсть судорога свела.
А курсант, мальчишка гадкий, прогрессирует «козла».
Там, на грунте раскаленном, бой за жизнь ведет курсант
В авиацию влюбленный, бестолковый дилетант
Хоть сработан был и прочно этот самый самолет,
Знали все и знали точно – стойку дурень отобьет.
Но порою в грешном мире дважды два бывает пять
Прозвучало вдруг в эфире: «Задержи, едрена мать!»
То РП, вмешавшись четко, обстановку разрядил,
И курсанта, словно плеткой, он командой отрезвил.
Сразу бросил управленье непутевый наш пилот
И с огромным облегченьем стал снижаться самолет.
Вот удар, консоли взвыли, но крепка матчасть была,
Два подскока в куче пыли – и пришел конец «козла».
Да, судьба нас наградила – на пробеге самолет
Невредим курсант-му&#ла: дуракам всегда везет.
Все нормально, но кого-то на разборе будут драть,
Дураком и идиотом будут снова называть.
Там инструктор горемычный, стиснув дулю в башмаке
Будет слушать голос зычный, словно песню в кабаке.
Вянут уши, стонут души, и за что ж такой разгром?
Видно бьем мы чем-то груши, а не план стране даем.
Ну и жизнь пошла, ребята!, Нынче пешкой стал пилот.
Может быть, не поздновато нам пойти в гражданский флот?
Там курсантов нет, балбесов, нет придуманных забот,
С пышным бюстом стюардесса кофе в кресло поднесет.
Там пилот в рубашке белой в левом кресле королем,
Ничего сиди не делай – автоматика кругом.
Ну а тот, который справа, спит, повиснув на «рогах»,
Он ведь тоже парень бравый, при здоровье и деньгах.
Эй, очнись, инструктор грязный! Размечтался, нищета.
Захотелось жизни праздной? Нет уж парень, от винта!
Видно нам судьба — злодейка присудила много лет
Зарабатывать копейку через «задний кабинет».
«Дело было, кажется, в четверг»
Слова и музыка Е.И.Дуц (выпускник ХВВАУЛ)
1.
Тише, братцы, очень вас прошу,
Не шумите только ради бога.
Я сейчас вам случай расскажу,
Времени займу совсем немного.
2.
Дело было, кажется, в четверг,
Полупьяный я залез в кабину.
Дали взлет! ? словно птичку вверх,
Я подбросил сильную машину.
3.
Я летел, купаясь в облаках,
Отражая солнечные блики.
Пятый океан держал в руках,
Голубой, волнующий, великий!
4.
И подумал, братцы, я тогда,
Что не надо женщин мне и водки.
Вот бы здесь остаться навсегда,
Век прожить блаженный, хоть короткий.
5.
Но мысль мою прервал какой-то звук.
Выйдя из мечтательной дремоты,
Я увидел, как, качнувшись, вдруг,
До нуля упали обороты.
6.
Сразу наступила тишина,
Будто заложило чем-то уши.
Двигателю, понял я, — хана,
Протрезвевши, как в холоднои душе.
7.
А аэродром мой так далек,
Дотянуть никак нельзя машины,
А кругом на Запад и Восток
Ни одной порядочной равнины.
8.
О беде в эфир я прокричал,
Глотка с перепою, как вибратор.
Но меня никто не услыхал,
Потому что сел аккумулятор.
9.
Но не очень я напуган был,
? ничуть, друзья, не растерялся.
Я по ручкам дал, что было сил,
Но фонарь, проклятый, не сорвался.
10.
И тогда решил — сквозь него,
Сквозь фонарь летящий гроб покинуть.
Но опять не вышло ничего,
Неужели суждено погибнуть?
11.
Эх, и куда ж ты смотришь, Божья мать?
Молодые в жизненном расцвете.
Так и будут, что ли, погибать,
Не прожив и двадцати на свете?
12.
Злость мгновенно вытеснила страх,
Злость на смерть и на «тупого» Бога.
Понял я, что все в моих руках,
И борьба за жизнь — моя подмога.
13.
На высотомер я посмотрел,
До земли еще не так уж мало.
Луч надежды вновь меня согрел,
А в голове идейка созревала.
14.
И созрела! Кажется, решил
Эту твердолобую проблему.
В две секунды я разъединил
Привязную прочную систему.
15.
Как змея, прогнулся я вперед
?, спружинясь, резко приподнялся.
Только плекс был крепким, словно лед,
И сначала мне он не поддался.
16.
Я от неудачи озверел,
Но не сдался, а, изнемогая,
Головой таранил и пыхтел,
Скорлупу с досады проклиная.
17.
А самолет стремительно летел.
Вот земля близка — дома и трубы.
С ней я целоваться не хотел,
Так ужасны те земные губы.
18.
Я представил памятник в цветах,
Гроб, друзей и женщин в черных платьях,
И опять безумный дикий страх
Мою волю сжал в своих объятьях.
18.
А башка трещала, как орех,
И в глазах вдруг призрак появлялся,
А порой безумный дикий смех
Из груди дрожащей вырывался.
19.
Но недолго в нервах был обрыв,
Продолжался он всего мгновенье.
Я, себя за пятку укусив,
Сразу вышел из оцепененья.
20.
А потом что ж было — Боже мой,
Я в экстазе рвал стекло руками.
Свежий ветер пел над головой,
Грудь лизал тугими языками.
21.
Вот и все — я, кажется, пробил
К жизни путь, теперь и прыгать можно.
И, собравшись из последних сил,
Начал выбираться осторожно.
22.
Пульс по венам учащенно бил.
Уж наружу высунув полтела,
Вспомнил я, что парашют забыл,
И внутри все вдруг заледенело.
23.
Но, видать, проснулась Божья мать
Иль аэродинамика сыграла,
Самолет вдруг вышел из пике,
Меня ж опять в кабину засосало.
24.
Вижу: перед носом огород
? бабку, что знаменьем осеняла.
Как учили, ручку подобрал,
? ботва под задом зашуршала.
25.
Без шасси я аварийно сел.
Повезло, чего тут говорить.
ПСС немедля прилетел
? забрал меня. Так будем жить!
26.
Вот такое, братцы, вам кино.
Правду рассказал, как на духу.
Ставлю Богу свечки я теперь
И перед полетами не пью.
Я получил тройную вывозную,
А вот инструктор мой не получил
Из-за меня звезду очередную.
Сказал ему полкач-«Не так учил!»
За это время мы с ним раздавили
На полосе 16 колпаков,
Журналы предпосылками пестрили,
На нас смотрели как на дураков.
Все моего инструктора ругают
И говорят-«Спиши его к херам!
Ведь все давно уж на сложняк летают,
А твой баран не начал по кругам!»
Но шеф мой твёрд,как буковая палка!
К тому же с ним полковник заодно!
Им для меня горючего не жалко,
А мне настохерело всё давно.
Который раз в переднюю кабину,
В которую,как раньше,не стремлюсь,
Как будто на замедленную мину,
Я снова,проклиная всё сажусь.
Нажаты кнопки,убран РУД со стопа,
Фонарь закрыт,тумблёры включены,
И покатились 2 казённых ж.пы,
Одетые в казённые штаны.
Разбег,отрыв и что-то про колёса
Инструктор начинает мне орать.
Пылают 3 зелёных перед носом,
А я полез закрылки убирать!
Такого мата не слыхал я сроду:
И в Бога мать,и в глотку мою хрен,
И что вообще зелёное говно я,
И что не убираю левый крен.
Инструктор лаял,не жалея мата
А я в тот миг сочувствовал ему,
Ведь у него шофёрская зарплата,
А труд-не пожелаешь никому.
Он всё кричал-«Ну,что же ты,собака,
Давай же, делай первый разворот!»
Кричал,что голова моя-как срака
И что-то очень грязное про рот.
А я сидел,с педалей снявши ноги,
Не прикасаясь к газу и рулям,
И про удел инструктора убогий
Под свист турбины тихо размышлял.
Я «МиГ-29», я нынче в цене,
я очень доволен собою,
но кто-то чужой копошится во мне,
готовясь к учебному бою.
И нет красных звёзд на моих плоскостях,
крестами теперь они мечены,
я Родиной брошен, я здесь не в гостях,
в «Люфтваффе» зачислен навечно.
Но я русский «МиГ», я рождён под Москвой,
испытан по сложной программе,
я помню пилота с седой головой
мы вместе сдавали экзамен.
Меня он учил кверху брюхом летать,
крутым виражам и посадкам
и громко, порой, вспоминал чью-то мать,
когда получалось негладко.
Мы вместе творили такие дела,
скольжения, срывы, вращенья,
и белою пеной срывался с крыла
разрезанный воздух с шипеньем.
Два острых киля пели песнь в унисон,
в кабине был «АС», не салага,
но как же, однако, был в небо влюблён,
сидящий во мне пилотяга.
Всё в прошлом, а ныне баронский сынок,
безусый пилот Бундесвера,
меня оседлал, будто я Горбунок
и мной бороздит атмосферу.
Ну что Вам сказать, я конечно же рад
за наших безродных «камрадов»,
но помнят ещё старики Сталинград,
а в Питере помнят блокаду.
Я представил памятник в цветах,
Гроб, друзей и женщин в чёрных платьях
И опять безумный, сильный страх
Мою волю сжал в своих объятьях.
Но недолго в нервах был обрыв,
Продолжался он всего мгновенье,
Я себя за палец укусив,
Сразу вышел из оцепененья.
Кто сказал, что равен шанс нулю,
Поднимаю руки и, в упоре,
Что есть сил, я на фонарь давлю,
Я не должен сдаться в этом споре.
Я давлю, судьбе наперекор,
Ведь с похмелья и откуда сила,
Вдруг щелчок и скоростной напор
Бьёт в лицо, ну вот и подфартило.
А потом, что было, боже мой!
Я фонарь столкнул двумя руками,
Свежий ветер пел над головой,
Грудь лизал тугими языками.
Вот и всё я, кажется, пробил
К жизни путь, теперь и прыгать можно
И, собравшись из последних сил,
Начал выбираться осторожно.
Пульс по венам учащённо бил,
Уж наружу высунув полтела,
Понял я, что парашют забыл,
И внутри всё вдруг заледенело.
Так я сам себе создал уют,
Видно я, ручищами дурными
Отстегнул, случайно, парашют,
Заодно с ремнями привязными.
Мощный набегающий поток
Уже начал делать своё дело,
Если б ещё вылез на чуток,
Моё б тело к богу улетело.
Мёртвой хваткой взявшись за прицел,
Я втащил себя назад , в кабину,
Похвалил себя за то, что цел
И увидел мрачную картину.
Та картина, как девятый вал,
Вот ещё один экзамен трудный,
Ведь по курсу — прямо наплывал
На меня посёлок многолюдный.
Я решенье принял в тот же миг,
И в сомнениях поставил точку,
Я на брюхо посажу свой МиГ,
Не по мне спасаться в одиночку.
Вправо накренил я самолёт,
От села подальше, вот стремленье,
Но увидел, номер не пройдёт,
Широко раскинулось селенье.
Ну а слева та же масть мне прёт,
Новостроек тьма, стоят солидно,
Остаётся путь один- вперёд,
Там и шмякнусь, это очевидно.
Сразу же вперёд направил взор,
Вижу церковь, площадь с обелиском,
Дальше стадион, пустырь, забор,
За забором озеро, как миска.
Чуть правее озера, завод,
Видно спиртовой, отстойник рядом,
А левей, там вышек хоровод,
Всё понятно, дальше шарю взглядом.
Ну а дальше, там огромный сад,
Только я не дотяну до сада,
Знаю я , куда несёт мой зад,
В озеро вонзается глиссада.
Изменить глиссаду тяжело,
Коли тяги нет у самолёта,
Но меня уж очень припекло
И нырять мне ,братцы, неохота.
Я ж не Ихтиандр и не Нептун,
Чтоб воде доверить свою душу,
Я обычный разгильдяй – летун
И люблю садиться я на сушу.
Ручку я вперёд толкнул тогда,
Буду на пустырь мостить я брюхо,
Скорость стала больше, не беда,
Дальше проползу, ну что ж, ни пуха!.
Вот уже и площадь подо мной,
Вижу ,как народ руками машет,
Знать не знает, что мой «МиГ» чумной
Через пять секунд им поле вспашет.
Я взглянул в кабину в крайний раз,
Скорость посмотреть и убедиться,
Что закрыт стоп – кран и убран газ,
Чтобы без последствий приземлиться.
Стадион промчался под крылом,
Взгляд вперёд, сдавили ручку пальцы,
Вынужденный мой аэродром,
Принимай небесного страдальца.
Самолёт я выровнял и вот,
Жду касанья, ну давай, вояка!
«МиГ» не слышит, бережёт живот
и несётся над землёй, чертяка.
Разозлившись, я к земле прижал
Ручкой непослушную махину
И дюраль под брюхом завизжал,
Обдираясь о сухую глину.
Всё, закончен мой воздушный путь,
Но ещё не кончена посадка,
Ещё может запросто взбрыкнуть
На земле железная лошадка.
«МиГ» скрежещет, но сбавляет ход,
слава Богу, самолёт не санки,
впереди забор, удар и, вот,
сквозь забор прошёл я, как на танке.
До воды уже рукой подать,
Там народ на пляже веселился,
Полз ещё я метров сорок пять ,
По траве, потом остановился.
Пулей я покинул самолёт
И рванул на пляж, сказать народу,
Что, быть может, скоро он рванёт,
Мой снаряд, подпортив здесь природу.
Ну, а чтоб сильнее убедить,
Я сбрехал, что бомба в фюзеляже,
Приказал детишек уводить,
В общем, разогнал людей я с пляжа.
Стало пусто, лишь мужик один
Появился, будто привиденье
И сказал: «Ну ты силён, блондин,
Поздравляю, парень, с днём рожденья .»
Почему-то зачесался нос
И сказал я: «Позвонить бы, батя .»
Он ответил: «Это не вопрос,
Позвоним и стресс твой снимем, кстати.»
Он сказал, что рядышком завод,
Там, в приёмной, секретарша Зоя,
Быстро номер нужный наберёт
И нальёт целебного настоя.
И , пока мы топали в пыли,
Я узнал, что тот мужик-полковник,
Бывший лётчик, что его «ушли»,
А ему всего лишь сороковник.
А когда пришли, увидел я,
Это ж спиртзавод, и рассмеялся,
Вот она, настоечка моя,
Ведь недаром нос мой зачесался.
А в приёмной дева, хороша!
Сразу вниз куда-то улетела,
Моя непорочная душа,
Но я вспомнил, кончить надо дело.
Но полковник позвонил уже,
На уши мой полк поставил быстро,
Дальше всё пошло на «форсаже»,
Кто-то по команде внёс канистру.
Зойка села рядышком на стул,
И я понял, дам сегодня перцу,
А когда грамм триста потянул,
Предложил я руку ей и сердце.
А толпа большая собралась,
Было много всякого народа,
В пух и прах тогда перепилась
Вся администрация завода.
Ну а я держался молодцом,
Умудрился, даже, не напиться,
Закусив спиртягу огурцом,
С Зоенькой мечтал уединиться.
Зойка поняла меня тогда,
Потащила за собой в подсобку,
Девкой овладел я без труда
И не раз кидал дровишки в топку.
Я не опозорил ВВС,
Я тогда за всех трудился рьяно,
Зойки грудь вздымалась до небес,
И ломались ножки у дивана.
А потом « вертушка» подошла,
Часовых поставили у «МиГ» -а
И пошли рутинные дела,
Но любви не кончилась интрига.
Ноготками впившись мне в ладонь,
Зоя шла со мной до вертолёта,
Ну а я был взмыленный, как конь,
Говорил невнятное ей что-то.
А потом большая стрекоза
Понесла меня по белу свету,
Вслед смотрели девичьи глаза,
Только я уже не видел это.
Как героя встретил меня полк,
На руках качала эскадрилья,
Командир полка, небесный волк
Мне сказал: «От Бога твои крылья.»
»
А потом награда подошла,
Мой поступок был увековечен,
За мои небесные дела
«Красною Звездой» я был отмечен.
Вот и вся история моя,
Как я чудом не отбросил ласты,
Ну а с Зойкой мы теперь семья
И у нас растёт сынок ушастый.
Очень я люблю свою семью,
Регулярно Зоечку ласкаю,
Но перед полётами не пью,
Никогда, чего и Вам желаю.
1971г.Дуц Е.И.
Добавлено в 1991г.
Я получил тройную вывозную,
а вот инструктор мой не получил
из-за меня звезду очередную
за то, что он не так меня учил.
За это время мы с ним раздавили
на полосе пятнадцать колпаков,
журналы предпосылками пестрили,
на нас смотрели как на дураков.
Все моего инструктора ругают
и говорят: « спиши его к фигам»,
ведь все давно уж парами летают,
а твой баран не начал по кругам.
Но шеф мой тверд, как буковая палка,
к тому же комполка с ним заодно,
им для меня горючего не жалко,
а мне осточертело все давно.
Который раз в переднюю кабину,
куда уже, как раньше, не стремлюсь,
как будто на замедленную мину,
тихонько проклиная все, сажусь.
Нажаты кнопки, убран РУД со СТОПа,
закрыт фонарь, тумблеры включены,
и покатились две дубовых жопы,
одетые в казенные штаны.
Разбег, отрыв и что-то про колеса
инструктор начинает мне орать,
но светят три зеленых перед носом,
а я полез закрылки убирать.
И, как всегда ,я слышу за спиною
про чью-то мать, про глотку и про хрен,
и, что, вообще, скотина и говно я,
к тому ж не убираю левый крен.
Инструктор лаял, не жалея мата,
а я в тот миг сочувствовал ему,
ведь у него шоферская зарплата,
а труд, не пожелаешь никому.
Он мне кричал ну, что же ты, собака,
давай же делай первый разворот,
кричал, что я безмозглая макака
и что-то очень пошлое про рот.
А я сидел, с педалей снявши ноги,
не прикасаясь к газу и к рулям
и про удел, инструкторский, убогий,
под свист турбины ,тихо размышлял.
Ну что он видит, мой инструктор бедный,
ободранный автобус поутру,
и зад большой, официантки вредной
и свой квадрат, пилотов конуру.
Еще он видит из своей кабины
мельканье плит на зелени травы,
а после взлета неба половину
и белый шар курсантской головы.
Потом разбор, затравленные морды
и этот черный командирский рот,
куда мой шеф, обиженный и гордый,
уныло смотрит уж который год.
Потом под вечер, полного печали,
его домой со службы привезут,
в объятия своей суровой крали,
в свой офицерский скромненький уют.
Он в дом войдет, а там уже мегера
его заставит мусор отнести,
облает, как простого инженера,
стараясь свою душу отвести.
Напомнит ему кобра для начала
и про соседку и про лагеря,
про все его притоны и причалы,
где он бросал когда-то якоря.
Пройдет тайфуном по его утехам,
припомнит всех, кого он угощал,
и замшевую куртку с белым мехом,
которую он тестю обещал.
Припомнит кран, который протекает,
невыбитые, пыльные ковры
и денежки, которых не хватает,
и что давно пора ей съездить в Крым.
И гаражи, где пьяные майоры
в обнимку с лейтенантами гудя,
вели свои простые разговоры,
а после шли, кто к женам, кто к блядям.
Неужто, думал, так и мне когда-то,
придется жить, огнем оно гори,
но не додумал, снова сзади маты
и голос шефа – сука! Подбери!
Эх, не успел, и грубая посадка
бесславно завершила наш полет,
а на душе и муторно и гадко,
как будто там нагадил черный кот.
Ну все! Довольно! Задница устала,
и жаль того, кто за моей спиной,
ведь летчиков у нас в стране навалом,
зачем же они возятся со мной.
Но вдруг меня догадка осенила,
какой же я дубина и балбес,
ведь дядька мой, я вспомнил, зам по тылу,
училище снабжает, старый бес.
Вот потому и возят как мартышку,
здесь дядька точно руку приложил,
ведь командирский шустренький сынишка
уже шестую кожанку сменил.
Но, Боже мой! Как это надоело,
я ж не хочу летать и не могу
ведь на посадке я почти Гастелло,
меня бы в камикадзе и к врагу.
Пока я размышлял в таком вот духе,
наш самолет к стоянке подрулил,
фонарь открыл мне техник лопоухий
и шепотом меня обматерил.
Тут понял я, мы снова промахнулись,
не тот нас техник в небо провожал,
а наш он вон, глянь, ноги подогнулись,
и сколько ж он бедняга пробежал.
А ну их всех! Я за мешок в кабине,
я не сажал, да и рулил не я,
хотя здесь правды не найти в помине,
коль он начальник, значит я свинья.
Из самолета вылез я с опаской
и, сделав шаг, застрял на полпути,
а шеф, играясь кислородной маской,
просил меня поближе подойти.
И, как всегда, я вновь спасался бегством,
давно ль по морде маской получал,
и вновь меня инструктор, вспомнив детство,
вокруг аэроплана все гонял.
Но в этот раз недолго длилась гонка,
инструктор мой сегодня быстро сдал,
видать, вчера, отведал самогонки,
иль ночью с бабой силы растерял.
Он, тяжело дыша, мне крикнул в спину,
ну ладно хватит, тормози родной!
Я так с тобой до срока дуба двину,
пойдем, закурим лучше по одной.
И я остановился, мне ведь тоже
изрядно надоела беготня,
ну что ж, пускай он врежет мне по роже
и превратит в ничтожество меня.
Он сам ведь жертва, этот мой мучитель,
к тому же я как пес к нему привык,
а он ко мне, как к школьнику учитель,
и оба мы, по своему, правы.
Он подошел, толкнул меня под ребра
и произнес: «Ну что ты, мать твою,
скажи спасибо, я сегодня добрый,
пошли в квадрат, там кофе уже пьют».
Потом сказал: « Короче так, парнишка,
съешь бутерброд и выпей кофейка,
да не забудь мне дать на подпись книжку
и полетишь на допуск с комполка.
Ты не трухай и делай как учили,
летать ты можешь, я не стану врать,
за этот срок мартышку б надрочили
ты ж гомо сапиенс, едрёна мать!»
Что гомо я, так то коню понятно,
а то, что сапиенс, лишь знаю я,
и понял я, что нет пути обратно
и что летать теперь судьба моя.
Я рядом шел, а шеф с отцовской лаской,
беззлобно матерился и добрел
и все махал своей зеленой маской,
которой так меня и не огрел.
К сожалению не выпустился в 1984 году. Автора не знаю.
Инверсионный след-поземка
По небу в полдень голубой
А на земле стальной стрелой
Звенит, вебрирует бетонка.
Не пыль стоит — пыльца летит
с цветов у взлетной кромки.
Манящей Иире, как девчонке
несем влюбленные сердца.
Под вечер выглядим устало
и может рано ляжем спать,
чтоб до восхода солнца встать
и все опять начать сначала.
Источник