Продавцами огромному своему удивлению узнаем гитара просто
Супер Неверно
mnogotestov.com — это самый быстроразвивающийся проект интеллектуальных онлайн развлечений в России.
Каждый человек не может представить свою жизнь без современных телефонов и компьютеров. Они открывают нам доступ к огромному количеству информации в интернете. Мы читаем новости, общаемся с друзьями и незнакомцами, отдыхаем и развлекаемся с помощью различных девайсов. И несмотря на большое разнообразие информации и возможностей, большинство россиян чаще всего используют интернет для просмотра социальных сетей. К сожалению, качество информации в этих источниках очень низкое.
mnogotestov.com были созданы, чтобы дать вам возможность весело и разнообразно провести время в интернете с пользой для себя. Вместо просмотра некачественного контента в социальных сетях вы теперь можете проходить интересные тесты на эрудицию, кругозор и знания в определенных сферах. Коллекция наших тестов постоянно пополняется, так как их создают целая команда профессиональных специалистов. Они продумывают каждый вопрос, чтобы вы могли найти тест подходящего уровня сложности. Мы предлагаем как сложные тесты на эрудицию, так и простые развлекательные и психологические тесты, результаты которых вас удивят!
Есть у вас всего минута или целый час, вы можете быть уверены, что проведете это время с пользой, получите удовольствие и сможете по-настоящему отвлечься от забот и рутины. Многие наши пользователи проходят по несколько тестов за один сеанс. Например, вы можете начать со сложного теста на знания. Так вы сможете себя проверить и подумать над вопросами, на которые мало кто может сходу ответить. А после этого пройдите развлекательный тест на знание вашего любимого фильма и обновите те положительные эмоции, полученные от его просмотра!
Источник
5 философских стихотворений Иосифа Бродского
«Тунеядец», эмигрант, лауреат Нобелевской премии, гений, поэт с нелегкой судьбой, «Пушкин ХХ века». Это все он — Иосиф Бродский. Просто, звонко и с невероятной силой его рифма и сейчас задевает тончайшие струны человеческой души. Его поэзия — это возможность по-другому, чуть честнее взглянуть на многие вещи, отказаться от лишнего, оставив суть.
С благодарностью к автору мы в AdMe.ru собрали в этом посте свои самые любимые его поэтические произведения.
Шесть лет спустя
Так долго вместе прожили, что вновь
второе января пришлось на вторник,
что удивленно поднятая бровь,
как со стекла автомобиля — дворник,
с лица сгоняла смутную печаль,
незамутненной оставляя даль.
Так долго вместе прожили, что снег
коль выпадал, то думалось — навеки,
что, дабы не зажмуривать ей век,
я прикрывал ладонью их, и веки,
не веря, что их пробуют спасти,
метались там, как бабочки в горсти.
Так чужды были всякой новизне,
что тесные объятия во сне
бесчестили любой психоанализ;
что губы, припадавшие к плечу,
с моими, задувавшими свечу,
не видя дел иных, соединялись.
Так долго вместе прожили, что роз
семейство на обшарпанных обоях
сменилось целой рощею берез,
и деньги появились у обоих,
и тридцать дней над морем, языкат,
грозил пожаром Турции закат.
Так долго вместе прожили без книг,
без мебели, без утвари на старом
диванчике, что — прежде, чем возник, —
был треугольник перпендикуляром,
восставленным знакомыми стоймя
над слившимися точками двумя.
1968 г.
М. Б.
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.
1989 г.
* * *
В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне Он — в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.
1965 г.
* * *
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе солнце, если ты куришь «Шипку»?
За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.
О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?
О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.
Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
1970 г.
* * *
Коньяк в графине — цвета янтаря,
что, в общем, для Литвы симптоматично.
Коньяк вас превращает в бунтаря.
Что не практично. Да, но романтично.
Он сильно обрубает якоря
всему, что неподвижно и статично.
Конец сезона. Столики вверх дном.
Ликуют белки, шишками насытясь.
Храпит в буфете русский агроном,
как свыкшийся с распутицею витязь.
Фонтан журчит, и где-то за окном
милуются Юрате и Каститис.
Пустые пляжи чайками живут.
На солнце сохнут пестрые кабины.
За дюнами транзисторы ревут,
и кашляют курляндские камины.
Каштаны в лужах сморщенных плывут,
почти как гальванические мины.
К чему вся метрополия глуха,
то в дюжине провинций переняли.
Поет апостол рачьего стиха
в своем невразумительном журнале.
И слепок первородного греха
свой образ тиражирует в канале.
Страна, эпоха — плюнь и разотри!
На волнах пляшет пограничный катер.
Когда часы показывают «три»,
слышны, хоть заплыви за дебаркадер,
колокола костела. А внутри
на муки Сына смотрит Богоматерь.
И если жить той жизнью, где пути
действительно расходятся, где фланги,
бесстыдно обнажаясь до кости,
заводят разговор о бумеранге,
то в мире места лучше не найти
осенней, всеми брошенной Паланги.
Ни русских, ни евреев. Через весь
огромный пляж двухлетний археолог,
ушедший в свою собственную спесь,
бредет, зажав фаянсовый осколок.
И если сердце разорвется здесь,
то по-литовски писанный некролог
не превзойдет наклейки с коробка,
где брякают оставшиеся спички.
И солнце, наподобье колобка,
зайдет, на удивление синичке
на миг за кучевые облака
для траура, а может, по привычке.
Лишь море будет рокотать, скорбя
безлично — как бывает у артистов.
Паланга будет, кашляя, сопя,
прислушиваться к ветру, что неистов,
и молча пропускать через себя
республиканских велосипедистов.
1966 г.
Источник
В вытрезвителе бездомный попросил дать сыграть на гитаре. Через пять минут встали даже «паханы» хаты
Мужчина открыл глаза и посмотрел на свои руки – ладони были немного ободраны. Он удивился, потому что никогда не дрался, а тут ладони в ранах. Он осмотрелся и подумал, что находится в тюрьме – койки и одеяла очень старые, но на окнах решетки установлены слабые.
Чуть позже, проспавшись, он заметил, что в помещении находятся еще два человека. Мужчина привстал, голова его сильно гудела, сосед тоже сидел в не очень хорошем состоянии, на лице печаль. А на соседней койке лежал кто-то вообще без движения.
— Мы с коллегами посидели в закусочной, провожали в отпуск одного и, кажется, что-то пошло не так, — вздохнул мужчина.
— Да, нет, просто проводили, а по дороге домой меня сюда забрали, угодил на свою голову.
Мужчины разговорились и оказалось, что они в медицинском вытрезвителе, а не в тюрьме, как подумал сначала бездомный. В жизни у него разное случалось, но, чтобы в вытрезвитель забрали, такого никогда не было. Но, хорошо, что не в участок.
— Давай тогда знакомиться, — предложил бездомный.
— Меня зовут Кирилл, — представился мужчина.
— Все… — мужчина заикнулся, — Всеволод, — представился он.
Сосед неожиданно засмеялся, озадачив бездомного, но после объяснил, что когда вчера его привели, то тот ничего не мог сказать внятно. Его спрашивали, как того зовут, а он только: «Все…все. », а это оказалось, Всеволод.
Но Всеволод радости соседа вовсе не разделял, потому что вспомнил вчерашнюю ночь. Понятно, почему сотрудники полиции над ним смеялись, а он видимо не с кулаками на них набросился, а просто упал руками на пол. Напился он на халяву, нашел бутылку водки в парке, которую молодёжь в парке припрятала, чтобы полиция не заметила и забыли о ней. Вот, в возрасте 40 лет побывал он и в таком месте. Зато почти цивилизованно ночь провел на кровати, а не на скамейке или коробках, как обычно.
А Кирилл тем временем о своей жизни печалился. Он не понимал, как удалось в такую неприятность попасть. Он пожаловался на третьего соседа.
— Там, — говорил, — лежит дед лет 70-ти, кажется, помер он.
Я давно присматриваюсь к нему, он даже не дышит. Вот так попадешь сюда и даже никто не придет на помощь.
Зашел работник вытрезвителя, пощупал у старика пульс, подтвердил опасения мужчин, что плохи со стариком дела. И вот началась суета. Работники вызвали скорую помощь, вывели живых из помещения. Пока сотрудники занимались стариком, другие сотрудники вытрезвителя занялись Кириллом и Всеволодом.
Начали с бомжа, но тот сказал, что у него нет при себе документов, давно потерял, а на восстановление денег нет. В действительности документы были, но мужчина их спрятал. Принялись за Кирилла, а Всеволод остался сидеть рядом и ждать своего часа.
На его соседа составили какой-то протокол, штраф тоже предусматривался. Бездомный решил, что у него нет денег для оплаты штрафа, поэтому он и дальше будет врать о потере документов.
Вдруг Всеволод заметил старую гитару в углу, видимо инструмент дожидался своего хозяина, который тоже перебрал с горячительными напитками и трезвеет в одном из помещений. Всеволод убедился, что за ним никто не наблюдает, все заняты своими делами, и потянулся за гитарой. Бездомный заиграл.
Сотрудник вытрезвителя не успел открыть рот, чтобы сделать замечание, и передумал, услышал первые аккорды. Бомж душевно играл «Город золотой», одну из лучших песен репертуара Гребенщикова. Мало найдется людей, которые бы не прониклись этой мелодией, она трогает душу.
Настолько она затронула души присутствующих, что добралась даже до старика, которого уже записали в мертвые, и пришел в чувства. Музыка лилась по коридорам, словно остановив время. Сотрудники и посетители слушали аккорды, которые издавала старая гитара в руках бездомного. Видимо черти, которые пытались забрать душу старика, от неожиданности выпустили ее из рук и дед очнулся, а может и просто крепко заснул.
Всеволод закончил и виновато улыбнулся в ответ на озадаченное лицо полицейского, заполняющего протокол.
— Ой, простите, ностальгия, я более не буду Вас отвлекать, — виновато сказал он.
Сотрудники уже отменяли вызов скорой помощи и от дела пытались избавиться, чтобы тот быстрее отправился домой. Старик подсел к бездомному и, увидев в его руках гитару, похлопал его по плечу.
— Да, совсем немного, — смущенно ответил Всеволод.
— Очень красиво. Петр Алексеевич, — представился он.
Полицейский недовольно пробурчал что-то под нос, он отвлекся на музыку и допустил ошибку в заполняемом протоколе.
Бездомный со стариком начали общаться. Петру Алексеевичу был 71 год, вчера поругался женой и напился с горя, с непривычки выпил больше, чем нужно, вот его у подъезда и забрали. Язык у него заплетался, внятно ничего объяснить не смог, а ноги заплетались так сильно, что самостоятельно до дома не получилось дойти.
— А эти товарищи, — шептал на ухо Петр Алексеевич, — вместо того, чтобы доставить меня домой, сюда привезли. Они за счет таких, как мы, карманы свои набивают. Сейчас выпишут штраф, но я не собираюсь платить, у меня льготы.
— А у меня вообще документов нет, — поддержал его бездомный, — Денег тоже нет, так что пусть выписывают штраф. Меня тоже, если так можно сказать, из дома сюда привезли.
Двое мужчин тихо посмеялись, Всеволод на улице живет, так что любое место – его дом.
— Так, а что с женой твоей? Надоела?
— Ну что Вы, мы с ней душа в душу живем, вместе уже более 50 лет. – Потом стыдливо рассказал, что позволил себе оскорбить жену, и Всеволоду тихонько на ухо прошептал это слово. Бездомный скривился, подумав, что нехорошо так жену называть.
Петр Алексеевич стал оправдываться перед Всеволодом, говорил, что был не в настроении в тот день. С почтальоном несколько раз жена разговаривала, а он по дурости приревновал ее, руку приложил. Жена, конечно, обиделась. Потом и Петру Алексеевичу не по себе стало, ведь столько лет прожили душа в душу, а тут такой казус. Он понял, что ошибся, но уже было поздно.
— Вот я дурак старый, — ругал себя Петр Алексеевич, — ничего лучше не придумал, как напиться. Пошел к другу в соседний дом, там накатили с ним, до беспамятства напился, — вспоминал пожилой мужчина. – А домой возвращался, так и приняли меня, — потом старик хихикнул, — если честно, я очень долго домой возвращался, в тот момент вес подъезды казались одинаковыми и я никак не мог найти свой.
— Да, осмысление позже приходит, — поддержал его Всеволод. – Но все-таки напиться никак не лучше, чем извиниться перед женой.
Петр Алексеевич и сам все понимал, но боялся, что жена его не простит. Ему для смелости нужно было выпить.
— Как думаете, простит? – обратился к нему Петр Алексеевич.
— Вы 50 лет вместе, конечно простит, — ответил Всеволод.
В итоге соседям бездомного выписали штрафы, а Всеволода решили не трогать, не хотели лишних проблем и отпустили.
— За хороший концерт прощаем Вам штраф, — махнул на него сотрудник полиции, который заполнял протоколы. – И гитару заберите.
— Так это не моя, — честно признался Всеволод.
— Хозяин уже вышел, а свой инструмент оказался забирать, — посмеялся сотрудник. – Видимо перебрал и что-то пошло не так, меру свою знать нужно, а если не получается, то лучше и не начинать.
Петр Алексеевич опустил голову. Он знал свою меру, никогда такого не было, но только не в этот раз.
Пожилой человек смотрел в телефон, который ему вернули, а там большое количество пропущенных звонков.
— Жена видимо волновалась и звонила всю ночь, вот так сглупил. А вдруг ей от волнения станет плохо с сердцем.
Вышли пожилой мужчина и бездомный из вытрезвителя и оба нерешительно стояли на улице. Всеволоду не важно, куда было идти, а Петр Алексеевич опасался возвращаться домой. Неожиданно в его голову пришла мысль, он предложил бездомному с ним пойти.
Вот стоят они под окнами дома с гитарой, Петр Алексеевич волосы пригладил, отряхнулся и кивнул Всеволоду. Бездомный начал играть, а пожилой мужчина неуверенно подпевать. Петр Алексеевич не умел петь, фальшивил жутко, но в данной ситуации главное не голос, а чувства. Если песня хорошая, то все простительно.
— Ну как? – шепотом просил Петр Алексеевич после первого куплета.
— Громче давайте, посоветовал ему Всеволод.
— Лишь для тебя, лишь для тебя пою, любимая моя. И звезды ночью с неба я достану только для тебя.
Люди начали выглядывать из окон, все больше народу собиралось вокруг. Звучало очень трогательно, особенно гитара. Певец был не профессиональным, но таким искренним, что слезы на глаза наворачивались – у кого от смеха, а у кого от умиления.
На втором куплете выглянула жена Петра Алексеевича. Она озадаченно наблюдала за концертом, а когда ее супруг закончил, опомнилась. Под последние гитарные аккорды она крикнула:
— Дурачок, я с ума схожу от беспокойства, уже все морги обзвонила, а ты с оркестром.
— Хорошо, что не в вытрезвителе, — хихикнул он, — не выдавайте меня, — обратился он к Всеволоду.
— Видите, все-таки любит, — ответил Всеволод. – Дурачком Вас назвала, не дураком, значит простила.
— Думаете? — глядя на свою супругу снизу вверх, спросил Петр Алексеевич.
— Конечно, 100%, — подмигнул ему бездомный и закончил играть.
Люди захлопали, некоторые соседи восторгались и вытирали слезы со щек. Это же такая романтика средневековая, каждая девушка мечтает о том, чтобы любимый серенаду исполнил под окном.
В знак благодарности, Петр Алексеевич пригласил Всеволода к ним в гости. Бездомному было приятно, что его не сторонятся, а приняли за человека. Супруга, конечно, простила своего мужа, даже концерт не нужно было устраивать, но серенада, несомненно, приятна.
Сидели они за кружкой чая, Всеволода о его жизни расспрашивали. Оказалось, что мужчина раньше обучал детей игре на гитаре. У одного из учеников была симпатичная мама, мужа у нее не было, Всеволод начал оказывать ей знаки внимания. Сначала, как ему казалось, женщина не против была, а потом он заговорил о серьезных отношениях.
Тогда женщина его высмеяла, мол, что можно взять с простого учителя – денег зарабатывает мало, подруги, видите ли, ее засмеют. Вот Всеволод и сорвался, так же как вчера Петр Алексеевич. Только остановиться вовремя он не смог, подсел на это дело.
Потом он решил доказать даме сердца, что стоит чего-то, увлекся азартными играми. Попал Всеволод в еще большие неприятности, пришлось продать квартиру, чтобы раздать долги. Остался он без любви, без квартиры, без работы.
Растерял всех учеников, а после и из школы его уволили. Вот и докатился до такой жизни, поселился на улице, искал подработку какую-нибудь, а все заработанное сразу же пропивал. Было желание выбраться из всего этого, но не хватало сил. Любая неудача снова возвращала его на дно. Запивать неприятности алкоголем было легче, чем решать проблемы.
— Пропащий я человек, — подвел итог своего рассказа Всеволод. – Никакого с меня толку нет.
— А кодироваться не пробовал? – серьезно спросил Петр Алексеевич.
— Не верю я, что работает это.
— Пока тебе не верится, твоя жизнь будет протекать на свалке. А кому-то верится, и он нормально устраивает свою жизнь, — упрекнул его старик. – Ну ты тоже, нашел из-за чего губить себя, надо было забыть об этой женщине сразу же и найти нормальную, не меркантильную.
Пожилые люди пожалели Всеволода, мужчина хороший, но не может самостоятельно справиться со своими проблемами. Разрешили ему остаться у них пожить, и позже Петр Алексеевич помог Всеволоду закодироваться.
Оказалось, что зря он так скептически к этому относился. После кодировки тяги не было к алкоголю, почувствовал себя другим человеком. К тому же, он не хотел подводить стариков, которые в него поверили, начал работу искать.
Оказалось, что сейчас можно и дистанционно учеников обучать. Дедушка достал из шкафа свой ноутбук, отдал его Всеволоду. Мужчина разослал свое резюме по разным вакансиям. К его удивлению, его кандидатура заинтересовала музыкальную школу, он прошел собеседование на преподавателя игры на гитаре и, кажется, успешно.
Всеволод боялся поверить своей удаче, когда проводил первое занятие с 10-летним мальчиком, в старом костюме Петра Алексеевича, для солидности. Потом нервничал, как его оценит работодатель, ведь он давно не преподавал. Все прошло отлично и, подбадриваемый супружеской парой, Всеволод начал строить новую жизнь.
Источник