С.Прокофьев — Ноты для фортепиано
детские пьесы композитора
Библиотека юного пианиста
старшие классы детской музыкальной школы
Сергей Прокофьев
Детские рукописи
для фортепиано
составление М.Рейтиха
«Советский композитор», 1977г.
номер с4279к
Публикуемые фортепианные пьесы, сочиненные в самом начале нашего столетия юным Сергеем Прокофьевым, принадлежат к уникальным документам русского музыкального прошлого. Перед нами первые композиторские опыты гениально одаренного ребенка, в котором трудно было еще разгадать будущего корифея русской музыки. Сережа Прокофьев, сын агронома из деревни Сонцовка, был веселым, любознательным подростком, которого интересовало все на свете: от весеннего цветения деревьев й устройства паровозов до шахмат, крокета и домашних любительских спектаклей. Но главное место в его детских увлечениях принадлежало музыке. С пяти лет талантливый мальчик, сперва обучавшийся у своей матери, Марии Григорьевны, пробовал сочинять простенькие пьески для фортепиано. Когда ему было одиннадцать лет, в Сонцовку был приглашен на летнее время молодой московский композитор Рейнгольд Морицевич Глиэр, который стал серьезно заниматься с ним основами композиции. Однажды педагог объяснил ему сущность так называемой трехчастной песенной формы, и Сережа сразу увлекся сочинением этих несложных миниатюр, запросто назвав их «песенками». «К концу недели у меня уже накопилось шесть пьес», — вспоминает Прокофьев. Эти шесть пьес положили начало длинной серии фортепианных сочинений детства и юности. В конце концов за шесть лет «песенок» оказалось чуть ли не семьдесят. Некоторые из них были маршами или романсами, но все-таки именовались «песенками».
Явившись в 1904 году на экзамен в Петербургскую консерваторию, тринадцатилетний Сережа Прокофьев предъявил экзаменаторам большую кипу своих нотных рукописей, среди которых было (наряду с операми, увертюрами и сонатами) и несколько «песенок», сочиненных на уроках у Глиэра. «Это мне нравится…», — сказал Н. А. Римский-Корсаков, познакомившись с произведениями белокурого подростка в аккуратном костюмчике. Сережа был тогда же принят на композиторское отделение консерватории, в класс А. К. Лядова. Здесь он продолжал по сложившейся традиции сочинять несложные фортепианные «песенки», постоянно обогащая и совершенствуя их музыкальный стиль. Некоторые из них сочинялись вне учебных заданий, для собственного удовольствия или ко всякого рода домашним торжествам — именинам и дням рождения, отмечавшимся в любимой Сонцовке.
«Песенки» консерваторских лет стали более сложными по музыкальному языку, порой даже гармонически дерзкими. И старший друг Прокофьева, композитор Н.Я. Мясковский, шутя называл их «собачками».
Проигрывая сегодня наивные сочинения двенадцати-, тринадцатилетнего Сережи Прокофьева, мы можем проследить за тем, какими музыкальными впечатлениями питалась фантазия талантливого мальчика, как развивался его эстетический вкус. В самых ранних песенках еще слышатся отголоски жизнерадостных тем венских классиков или плавное очертание итальянского оперного bel canto. Вот чуть сентиментальный Вальс, далекий предвестник знаменитых русских вальсов Прокофьева, позднее украсивших партитуры «Золушки» и «Войны и мира». Вот излюбленные композитором ритмы стремительной Тарантеллы или театрального стилизованного, несколько игрушечного Марша. Уже в этих незрелых опусах заметны и некоторые другие приемы, впоследствии ставшие столь типичными для Прокофьева. Здесь и энергично отстукиваемые басы, и подвижные формулы пассажей, и красочно заостренные созвучия, уснащенные форшлагами и тиратами (см., например, беззаботно игривую «песенку» Vivo, написанную в 1904 году ко дню рождения отца, Сергея Алексеевича). Как далеко ушел юноша Прокофьев уже на втором году консерваторской учебы, показывают более поздние «песенки», например гармонически свежий Менуэт и особенно Скерцо C-dur с его дразнящей токкатностью, остроумными модуляциями и веселыми кадансовыми «обманами». Отсюда один шаг до жизнерадостной атмосферы Этюдов (ор. 2) или динамичных токкатных разделов Второй фортепианной сонаты.
Может возникнуть вопрос: каков смысл публикации этих архивных рукописей, составляющих далекую «предысторию» становления крупного таланта? Думается, что такая публикация полезна в плане историко-биографическом, научно-познавательном как материал для изучения интереснейших творческих «прозрений» юного композитора-новатора. Но не исключена и возможность практического использования публикуемых пьес в репертуаре детских музыкальных школ. Они достаточно насыщены по фактуре и увлекательны по музыке. То, что представляется чуть наивным и незрелым музыкантам старшего поколения, может по-настоящему увлечь самых юных пианистов, нынешних ровесников удивительного мальчика-гения из украинской деревни Сонцовка.
И. Нестьев
- Тарантелла (d-moll)
- Мелодия (Es-dur)
- Vivo (g-moll)
- Allegretto (a-moll)
- Allegretto (c-moll)
- Allegro (As-dur)
- Менуэт (f-moll)
- Скерцо (C-dur)
- Allegro (d-moll)
- Вальс (g-moll)
- Этюд-скерцо (G-dur)
- Фуга (D-dur)
- Скерцо (D-dur)
Скачать ноты
Источник
С. Прокофьев — Оратория «На страже мира»
специалист в области арт-терапии
ОРАТОРИЯ «НА СТРАЖЕ МИРА» С.С.ПРОКОФЬЕВ
Сергей Сергеевич Прокофьев (1891–1953 гг.) – русский композитор, дирижер, пианист, народный артист РСФСР, лауреат шести Сталинских премий и Ленинской премии. Один из самых значимых музыкантов ХХ века.
Его творчество наполнено могучей жизненной силой, ослепительно ярким светом, безграничной любовью к жизни, к человеку, к природе. В статье «Музыка и жизнь», написанной незадолго до смерти, Прокофьев особо подчеркнул задачи творцов искусства: «. быть гражданином в своем искусстве, воспевать человеческую жизнь и вести человека к светлому будущему». Таков был сам Прокофьев. Даже в самых напряженных, драматических, трагедийных эпизодах своей музыки, когда, казалось бы, тучи сплошь застилают небо, он не лишает нас веры в то, что солнце не исчезло и никогда не исчезнет, что оно обязательно вновь засветит над нами, победив самые черные, самые тяжелые тучи.
Прокофьев очень любил детей и посвятил им много чудесных страниц своей музыки. Одни его произведения непосредственно обращены к юным слушателям, иногда даже предназначены для исполнения маленькими музыкантами. Другие обращены ко взрослым, но рассказывают о детях. Мир детства, отрочества, юности, запечатленный в музыке Сергея Прокофьева, — ценнейшая грань всего его творчества.
Прокофьев сочинил в содружестве с поэтом С.Я.Маршаком одно произведение. Оно было вовсе не детским. Это была большая оратория «На страже мира». В исполнении этой оратории участвовали кроме симфонического оркестра взрослый хор, солистка и чтецы. Но самые две важные части, в которых говорится о нашем будущем, Прокофьев поручил опять детскому хору (хору мальчиков), а в одной из частей к солистке (меццо-сопрано) присоединил солиста-мальчика.
Вот слова самого Прокофьева об этом сочинении: «Недавно я написал новую ораторию — „На страже мира». Я эту тему не искал и не выбирал. Она выросла из самой жизни, из ее кипения, из всего того, что окружает, волнует и меня и других людей. Я хотел выразить в этой вещи свои мысли о мире и войне, уверенность, что войны не будет, что народы земли отстоят мир, спасут цивилизацию, детей, наше будущее».
О замысле сочинения, посвященного теме мира, которую Прокофьев считал важной, композитор стал упоминать осенью 1949 года. В это время из-за болезни он решительно изменил свой режим, чтобы полностью сосредоточиться на быстрейшем осуществлении задуманного.
«Исполнением мечты» называл Сергей Сергеевич в одном из писем из больницы зимой 1950 г. возможность приступить к работе над ораторией. В январе, встретившись с литератором А.Я. Гаямовым, Сергей Сергеевич разговаривал с ним об оратории. После этого он набросал первоначальный план:
«I. Широк[ая] русск[ая тема], P[iano], один оркестр.
II.Возникн[овение] злог[о] начала; борьба
(Включен[ие] хора с хоровым речитативом),
победа, возникновен[ие] 1-й темы.
2) Наше состояние.
III. Монолог: обращен[ие] к народ[ам] мира.
Хоровые отклики, нарастая.
Для начала объяснит[е]льн[ы]й хор.
Бунтарский накал.
IV. Дети, граждане будущего, требуют защиты и готовн[о]сть их з[а]щищ[а]ть, идею мира со стороны народов.
V. Мы верим, ч[то] любой ценой сумеем построить мир.
Величавая, сп[окой]ная уверенность.
(Первоначальный план Оратории)
янв[арь] 1950.»
Сергей Сергеевич надеялся, что с переездом в санаторий многое изменится: все «больничное» останется позади, и он получит возможность работать. Надеждам этим помешало сбыться плохое самочувствие, и Сергей Сергеевич тяжело это переживал.
Прокофьев постепенно склонялся к тому, что в произведении, посвященном теме мира, основное, центральное место должно быть уделено детям. Естественно возникла мысль обратиться к С.Я. Маршаку.
Маршак согласился писать текст.
Творческое содружество с Самуилом Яковлевичем доставляло Сергею Сергеевичу большую радость. Он ценил, что Маршак писал быстро, с увлечением, не жалея сил и времени создавал новые варианты.
«Внести свой вклад в благородное дело борьбы за мир — это чувство владело поэтом Самуилом Маршаком и мною, когда мы работали над ораторией «На страже мира». «За мир бороться все должны» — основная тема оратории. Вступление повествует об испытаниях, пережитых человечеством во время второй мировой войны, о разрушенных домашних очагах, об изрытых снарядами полях, о слезах вдов и сирот. Дальнейшие части посвящены городу-герою Сталинграду, победе над врагом, мирному труду советских людей, радости созидания. Несколько эпизодов оратории посвящено счастливому детству советских ребят: мать, уверенная в счастливом будущем своего ребенка, поет колыбельную, баюкая сына, спокойный сон которого охраняет советский народ, занятый мирным трудом, борющийся за мир во главе миллионов простых людей всего земного шара; на мирном торжестве в Москве стройными рядами проходят дети дружной семьи народов Советского Союза, бросая высоко в небо белого голубя, голубя мира; на уроке в школе дети выводят в своих тетрадях четкие буквы «Нам не нужна война». К голосам советских детей присоединяются голоса детей в странах народной демократии, голоса детей во всех концах земли — «Нам не нужна война».
С каждым днем растут и крепнут ряды сторонников мира. Они сильнее всех зачинщиков войны. Они преградят дорогу войне. Народы мира отстоят мир».» — С.С.Прокофьев.
Совершенно бесспорно, что «На страже мира» — произведение интересное и значительное, что композитор выбрал большую и нужную тему и вложил в нее много мастерства и дарования. В своей оратории Прокофьев пользуется смелыми и разнообразными художественными средствами, привлекая, кроме 2х хоров (смешанного и хора мальчиков), симфонического оркестра и солистов, дополнительные речевые ресурсы – чтение и мелодекламацию. Большое внимание композитора уделяется слову с его выразительной силой. В музыке оратории чувствуется стремление автора к большей напевности, к простоте мелодической линии. Разумеется, С.С.Прокофьев – композитор, обладающий остро индивидуальным подчерком, и трудно ожидать, чтобы он внезапно отказался от присущих ему особенностей музыкального письма.
В оратории присутствует национальная природа музыки (хоть и выраженная слабее, чем в других произведениях автора). Можно говорить о русском мелодическом характере главным образом в основной теме произведения — теме МИРА, впервые звучащей в оркестре (перед стихами «Встают из праха города» — 3 номер).
«Едва опомнилась земля от грохота войны»
Едва опомнилась Земля от грохота войны.
Ее леса, ее поля разрыты, сожжены.
Остались груды кирпичей и шеи глиняных печей на месте прежних сел.
И эта глиняная печь свое проклятье шлет тому,
Кто дом крестьянский жечь отправил самолет.
Избу, где век жила семья, шутя разрушил враг,
И уцелела от жилья его душа – очаг.
Печальны сожженные, разрушенные села, тяжкую боль рождает зрелище жестоких бедствий, которым подверглась родная земля.
В противовес этому эпизоду, где инструменты звучат напевно и выразительно, подобно человеческим голосам звучит следующий хор.
«Кому сегодня десять лет, тот помнит день войны»
Кому сегодня десять лет, тот помнит ночь войны.
Ни огонька в окошках нет: они затемнены.
Пропали в сумраке дома, исчезли фонари.
На сотни верст – сплошная тьма до утренней зари.
Кто прожил только десять лет, запомни навсегда,
Как, потушив дрожащий свет, ходили поезда.
Во тьме на фронт везли войска, детей в далекий тыл.
И поезд ночью без гудка от станций отходил.
Он не забудет никогда, хоть был он очень мал,
Как дорога была вода и не всегда была еда,
И как отец его тогда за счастье воевал!
А в те же дни – семь лет назад, на волжском берегу
В огне пылая, Сталинград нанес удар врагу!
Этот хор оставляет двойственное впечатление. В нем удачно передано настроение тревоги и настороженности, в то же время, хор может служить типичным примером инструментального использования голосов.
Вот, например, отрывок из партии 1х сопрано. На минуточку, это детский хор.
«Город Славы – Сталинград»
Встают из праха города, сожженные колхозы.
Бегут на стройку поезда и свищут паровозы.
Мы новый город Сталинград над вольной Волгой стоим.
И каждый дом, и каждый сад здесь памятник героям.
Один этаж тогда был наш, другой этаж был вражий.
Еще повыше снова наш. И каждый боевой этаж
Всю ночь стоял на страже.
И бросил Сталин на врага накопленные силы.
(В тиски зажали мы врага, ударив с новой силой)
И стали Волги берега могильщикам – могилой!
«Пусть будет героям наградой незыблемый мир на земле»
Бойцам Сталинграда не надо меча на музейном столе.
Да будет героям наградой незыблемый мир на Земле!
Пусть больше не будет ареной воздушных боев небосвод.
Пусть голос тревожной сирены не гонит в подвалы народ.
И словом, и делом сражаться за мир, за свободу свою
Живущих зовут Сталинградцы, стоявшие насмерть в бою.
Бойцам Сталинграда не надо меча на музейном столе.
Да будет героям наградой незыблемый мир на Земле!
Лучшими номерами оратории являются ее лирические эпизоды: светлый, спокойный и полный уверенности в завтрашнем дне «Урок родного языка», хор «Голуби мира» и обаятельная «Колыбельная». Каждой из этих частей автор придал своеобразную выразительность. Все они посвящены мирному и счастливому детству. Эти три эпизода – лирическая середина оратории, контрастирующая со зловещими образами войны.
Очень тонко и остроумно, опираясь на стихи Маршака, нарисовал Прокофьев сцену из школьной жизни. В первом классе идет урок русского языка:
«Урок русского языка» или «Нам не нужна война»
В классе уютном, просторном, утром стоит тишина.
Заняты школьники делом — пишут по белому чёрным.
Пишут по чёрному белым, перьями пишут и мелом:
«Нам не нужна война!»
Стройка идёт в Ленинграде, строится наша Москва.
А на доске и в тетради школьники строят слова.
Чёткая в утреннем свете, каждая буква видна —
Пишут советские дети: «Мир всем народам на свете»,
«Нам не нужна война!»,»Мир всем народам на свете»,
«Всем есть простор на планете»,»Свет — и богат, и велик!»
Наши советские дети так изучают язык.
А в следующей части, названной композитором «Голуби мира», тема мира, начатая первоклассниками, выходит на широкие жизненные просторы.
Из соседней голубятни голубь вылетел ручной
И сверкнул в лучах закатных свежей, снежной белизной.
И, собрав так много света, легких крыльев белизна
Через миг исчезла где-то за пределами окна.
Это ваш московский мальчик из окошка чердака,
В небо выбросил, как мячик, молодого голубка.
И напомнил нам, что дети городов и деревень
Мира требуют на свете в этот славный летний день.
И в Москве, и на Дунае не один голубевод
В тот же миг бросает стаю голубей под небосвод.
И они, над миром рея, возвещают с вышины,
Что борцы за мир сильнее всех защитников войны.
Это ваш московский мальчик из окошка чердака,
В небо выбросил, как мячик, молодого голубка.
И напомнил нам, что дети городов и деревень
Мира требуют на свете в этот славный летний день.
Ныряет месяц в облаках. Пора ложиться спать.
Дитя качая на руках, поет тихонько мать:
«Уснули ласточки давно, давно и люди спят в домах.
Луна глядит в твое окно, нашла тебя, нашла впотьмах.
В саду деревья шелестят, и говорят они:
Скворчата спят, галчата спят, и ты, малыш, уни.
Усни, не бойся – наша дверь закрыта на засов.
К нам не придет косматый дверь из сумрака лесов.
Оберегают жизнь твою и Родину, и дом
Твои друзья в любом краю, их больше с каждым днем.
Они дорогу преградят войне на всей земле.
Ведет их лучший друг ребят, а он живет в Кремле.
(Друзья надежные ребят, живут в любой стране)
В этом хоре много чудесных деталей – например, перекличка женского и детского голосов на словах «Скворчата спят, галчата спят, и ты, малыш, усни», где теплому темброво-насыщенному меццо-сопрано отвечает мальчишеский альт, точно засыпая, повторяет про себя слова матери. Великолепная гибкая, удивительно красивая и сочная мелодия. Но и здесь, в этом лучшем по плавности и лирической проникновенности эпизоде оратории, инструментальная природа интонаций дает о себе знать. «Колыбельная» очень трудна для певческого интонирования. Трудна эта мелодия не только тем, что в ней много скачков на большие интервалы – септимы, ноны. Септима может быть и очень удобной, вопрос в том, что ее окружает и насколько твердо осознается слухом ее появление в данной тональности. Сложность так же создается и обилием неустойчивых звуков, которые должны были бы служить прочной опорой голосу. Например:
«На мирном торжестве»
Тема МИРА проходит в оратории несколько раз. (Постепенно трансформируясь). Она становится мощным призывом в конце маршеобразного эпизода «На мирном торжестве» на словах «За мир бороться мы должны, долой зачинщиков войны!».
В Москве на мирном торжестве как будто море пенится
Проходят с песней по Москве дружины юных ленинцев.
Вот русских школьников отряд с друзьями белорусами.
Знамена золотом горят над головами русыми.
Идут украинцы в ряду с грузинами, армянами,
Играет ветер на ходу их галстуками рдяными.
За мир бороться все должны. Долой зачинщиков войны!
Проходят у Кремлевских стен узбек, латыш с эстонцем.
Киргиз, литовец и казах, карел с азербайджанцами…
Лес знамен у них в руках слепит глаза багрянцем.
А вот идут ряды ребят в окрестностях Парижа;
Шаги их четкие звучат отчетливей и ближе.
Идет отряд «Ваян, – Ваянт» — отряд детей отважных.
Над ними реет транспарант из красных лент бумажных.
И над берлинской мостовой плывут знамена тоже –
Вольнолюбивой, трудовой германской молодежи.
«За мир бороться будь готов! Пусть кровь не льется больше!»-
Поют ребята городов и сел свободной Польши.
Поли, и горы, и леса разносят песен эхо.
В ответ несутся голоса освобожденных Чехов.
Летит со склонов и долин, сливаясь в общем кличе,
Венгерцев и румын, болгарских «Септем – врийче!»
Монголы вольные поют. И громом нарастая,
В ответ доносится салют от Эльбы до Алтая.
Растет и крепнет дружный хор, он слышен в целом мире.
«Разговор в эфире». Чтец
«Весь мир готов к войне с войной»
В хоровом финале тема МИРА звучит особенно грозно и мощно на словах «Не заслонить вам свет дневной тревожной тенью ночи. Весь мир готов к войне с войной, весь честный люд рабочий».
Ею же, точнее сокращенным оркестровым проведением заканчивается вся оратория: образ борьбы за мир, постепенно выросший и окрепший, логически завершает собой все произведение.
Но гневный слышится ответ рабочих профсоюзов:
«Сегодня рук свободных нет для смертоносных грузов!
Решенье приняли одно рабочие союзы:
Для безопасности на дно отправить ваши грузы!
Не заслонить вам свет дневной тревожной тенью ночи.
Весь мир готов к войне с войной, весь честный люд рабочий.
На свете нет прочнее стен, чем те живые люди,
Что могут, как Раймонда Дьен, орудья встретить грудью.
Могучим и дружным усильем рассеет тревогу Земля.
Так смерч разлетается пылью от залпа с бортов корабля!
Ведущей рукой огневою простерлась, пряма и светла,
Над Мирной столицей Москвою подъемного крана стрела.
Возносится дом небывалый в просторной Советской стране.
И ты под лесами не балуй, наемник, зовущий к войне!
Ранним утром над Москвою снега первого белей –
Взмыла в небо голубое стая легких голубей.
Мчится, воздух рассекая, вся лучом озарена,
И, быть может, эту стаю ты увидишь из окна.
Это значит, что ребята всей земли сегодня шлют
Делу мира свой крылатый, голубиный свой салют!
Но Финал оратории, посвященный борьбе за мир, хотелось бы услышать более ярким, героически приподнятым; но для этого потребовалась бы более широкая и эмоционально насыщенная мелодика, которая так обогатила бы звучание всей оратории.
Премьера оратории состоялась 19 декабря 1951 года в колонном зале Москвы. Исполнители – Коллективы Всесоюзного радио, хор мальчиков Московского государственного хорового училища, солисты – Зара Долуханова и ученик хорового училища Женя Таланов, чтецы – Наталья Григорьевна Эфрон и Антон Исаакович Шварц. Дирижер Самуил Абрамович Самосуд.
За Ораторию «На страже мира» С.С.Прокофьев был удостоен Государственной премии II степени.
Источник