Романсы для фортепиано альт

В 10 лет был послан в Придворную капеллу в Петербурге. Занимался под руководством А. К. Лядова и М. А. Балакирева. В петербургской консерватории Акименко окончил курс по классу профессора теории композиции Н. А. Римского-Корсакова.
С 1897 года работал учителем на дирижёрских курсах Придворной капелле. Впоследствии дирижёр музыкальной школы в Тифлисе на Кавказе (1901—1903) и в Ницце (Франция, 1903—1906).
Кроме педагогического труда, Акименко выступал как концертирующий пианист и хоровой дирижёр. В те годы был написан его труд «Практический курс гармонии» (Прага, 1926).
С 1923 года жил во Франции (Ницца, Париж), где и умер.
В 1932 был избран вице-директором Русской нормальной консерватории в Париже, состоял в ней профессором по классу фортепьяно.

Сочинения Акименко, вокальные и инструментальные, изданы у Беляева (ор. 1 — 21 вкл.) и у Юргенсона (ор. 22 — 43), именно: 25 романсов на тексты преимущественно русских поэтов, 3 хора для смешанных голосов, трио для скрипки, альта и виолончели; «Лирическая поэма» (посвящённая Н. А. Римскому-Корсакову) для большого оркестра; сочинения для скрипки, виолончели, «Пастушеская песня» для английского рожка, или альта, или скрипки, романс для альта, идиллия для флейты, «Ноктюрн» для валторны, «Баллада» для кларнета, «Consolation» для арфы; много сочинений для фортепиано, прелюдии, эскизы, три идиллических танца, семь технических этюдов и несколько тетрадей программных песен.
Сочинения Акименко обнаруживают солидную композиторскую технику, изящный вкус, выдержанность стиля, поэтичность и искренность настроения. Талант его, преимущественно лирический, высказался, главным образом, в мелких формах. В сочинениях последних лет (главным образом, фортепианных) заметны влияния французских композиторов-модернистов. Влияние это выразилось как в техническом складе сочинений, в изысканности гармонии, в преувеличенной иногда простоте стиля, так и в замыслах автора, в его склонности к мистическому («Uranie», «Reves etolies» и прочие пьесы для фортепиано), к неопределенным настроениям, в стремлении воскресить музыкальную манеру древних, что сказывается до некоторой степени в его интересных «Идиллических танцах» для фортепиано.

Источник

Ф. Лист — Забытый романс — Ноты для фортепиано

Нотные сборники для фортепиано Ф. Листа

КОММЕНТАРИИ
(ЗАГАДКА «ЗАБЫТОГО РОМАНСА» ЛИСТА)

История «Забытого романса» Листа не совсем обычна. В 1881 году Лист опубликовал у ганноверского музыкального издателя Арнольда Симона пьесу, которая сразу же обратила на себя внимание. Пьеса была издана одновременно или почти одновременно в нескольких- вариантах — для альта и фортепиано (с посвящением А. Риттеру), для скрипки и фортепиано, для виолончели и фортепиано, а также для одного фортепиано соло — и озаглавлена «Romance oubliee» («Забытый романс»). Характер основной мелодии не оставлял сомнения в том, что прообраз пьесы возник еще в годы странствий и, скорее всего, был связан с одним из эпизодов пребывания Листа в России. Но никто не знал, с каким именно эпизодом и что именно было забыто Листом и через несколько десятилетий всплыло в его сознании. Во всяком случае, среди сочинений Листа, которые систематизировали и каталогизировали первые исследователи листовского творчества, в том числе Л. Раман и Л. Фривитцер, не было обнаружено ни одного, которое сколько-нибудь походило на изданный у Симона романс.

Шли годы. Доступ к частным архивам намного облегчил разгадку вопроса: нити к прошлому были найдены. Удалось установить, во-первых, что прообразом «Забытого романса» является романс, некогда сочиненный Листом на слова русской поэтессы Каролины Павловой, во-вторых, что Листом была сделана обработка павловского романса для фортепиано соло с посвящением некоей «г-же Жозефине Кощельской».
Казалось бы, что все стало ясным и источники «Забытого романса» были обнаружены. Но, к сожалению, Ф. Шнапп (кстати, большой знаток творчества Листа, особенно его автографов, рукописей и первых изданий), посвятивший истории «Забытого романса» специальную пространную статью (см. Schnapp F. A forgotten romance. «Music and Let-ters», 1953, № 3), сообщил о нем ряд неточных сведений. Эти сведения, в силу авторитета Шнаппа, были без достаточной проверки приняты другими исследователями (частично верил им и автор этих строк) и привели к досадным заблуждениям.

Так, например, Шнапп без всяких колебаний отнес сочинение романса на слова Каролины Павловой к началу 1848 года. На самом же деле этот романс был сочинен Листом.в 1843 году во время пребывания в Москве и оставлен им (в рукописи) в доме своих друзей Павловых для издания. В одном из неопубликованных писем писателя Н. Ф. Павлова (мужа Каролины Павловой) к брату известного русского поэта Дмитрия Веневитинова (письмо от 3 апреля 1844 года) содержится прямое упоминание об отсылке «музыки» романса Листа графу Михаилу Юрьевичу Виельгорскому: «Любезнейший друг Алексей Владимирович, — пишет Павлов, — сделай одолжение, прилагаемую посылку — музыку Листа на слова жены моей — отдай от нас графу Михаилу Юрьевичу». Это упоминание Павлова (сообщено мне литературоведом Б. В. Смиренским) подтверждается, во-первых, пометкой цензора на печатных нотах романса («Печат. позв. Цен. Н. Крылов. Марта 17, 1844»), во-вторых, самым .фактом издания романса в Москве весной 1844 года у издателя Гротриана. Романс был опубликован под названием «Женские слезы» («Les pleurs des femmes»). Вот полный текст титульного листа изданного романса:
«Les pleurs des femmes». Romance. Parole de Madame Caroline Pavloff. Musique de F. Liszt, dediee a Madame Caroline Pavloff. Propriete de l’Editeur. Moscou chez C. Grotrian au pont des marechaux Gagarine ci devant Dolgorucki» [«Женские слезы». Романс. Слова госпожи Каролины Павловой. Музыка Ф. Листа, посвященная госпоже Каролине Павловой. Собственность издателя. Москва у К. Гротриана.] А вот и его музыка, которую мы приводим ниже в точном соответствии с оригиналом:

Сочинил ли Лист эту музыку в один из тех вторников, которые устраивались в доме Павловых на Рождественском бульваре и собирали весь цвет московской интеллигенции (на одном из таких вторников в мае 1843 года Диет 0ыл почетным гостем)? Или ще он написал ее в другое время и в другой обстановке? Мы этого не знаем и, возможно, никогда не узнаем. Но мы смело можем сказать, что романе был сочинен ^Листом весной 1843 года в Москве,
Шнапп, знал о романсе на слова Каролины. Павловой лишь ПО) рукописной, копии (написанной, как свидетельствует рам, Шнапп, «женским почерком на нарядной нотной бумаге—четыре страницы in octavo поперек— в духе альбомов того времени»), нигде не сообщает нам об его издании и тем самым относит его к числу неизданных сочинений Диета (а это, как мы видим, не соответствует действительности). Не считает Шнапп опубликованными и сами стихи Каролины Павловой; а между тем они полностью напечатаны на последней странице изданного Гротрианом в 1844 году романса.

Автограф стихотворения, помеченный датой 22 мая 1840 года («Moscou, 22 Mai, 1840») и ныне хранящийся в Центральном государствен, ом архиве литературы и искусства (Ф. № 752, Оп. № 1, ед. хр. № 512), имеет некоторые отличия от напечатанного у Гротриана текста. Так вместо строфы «N’insultez pas aux pleurs du ciel», повторяющейся-4 раза, в автографе значится «N’offensez pas les pleurs du ciel»; встречаются небольшие расхождения и в знаках препинания.
Перевод стихотворения на русский язык был сделан поэтом Вс. Рождественским и впервые опубликован в 1964 году в книге: Каролина Павлова. Полное собрание стихотворений. М.—Л. 1964. Мы приводим этот перевод также полностью:

О, почему, когда всечасно
Судьба не шлет уже угроз,
Так много льется слез напрасных,
Неизъяснимых женских слез?
Не понимая их значенья,
Вы презирать их не должны.
Ваш смех земной — лишь оскорбленье
Тех слез, что небом рождены!

Что сердце женщин наполняет,
Вам никогда не испытать.
Пускай их души утешает
Небесной тайны благодать.
Не горем и не сожаленьем
Сердца их бедные полны.
Ваш смех земной — лишь оскорбленье
Тех слез, что небом рождены!

Всё это г-г- нежных душ напиток,
Небесный отсчет высоты,
И слезы женские — избыток
Рос, освежающих цветы.
Нежней в их горечи цветенье
Любви бессмертной, ярче сны,
И жизнь земная — оскорбленье
Цветов, что небом рождены!

Как знать, не высшая ль награда
Вот эти слезы в их глазах,
Не послана ли в них отрада
Тем, кто всю жизнь провел в скорбях?
Не понимая слез значенья,
Вы презирать их не должны.
Ваш смех земной — лишь оскорбленье
Тех след, «что небом рождены!

Далее Шнапп относит к неизданным сочинениям Листа и фортепианное переложение романса, сделанное для Жозефины Кощельской в июле 1848 года. Он сообщает, между прочим, следующее: «Музыкальное сочинение, написанное Листом в его юношеские годы, то есть первоначальный вариант «Забытого романса», оставалось ненапечатанным и неизвестным. Но в конце 1920-х годов, приводя в порядок и каталогизируя музыкальную коллекцию Феруччо Бузони в Берлине, я нашел рукописный экземпляр ми-минорной фортепианной пьесы Листа, названной «Романс», с пометкой в конце «Веймар 8 июля 48» и «написано для г-жи Жозефины Кощельской». К моему удивлению, это оказалось ранним вариантом «Забытого романса». Я немедленно сообщил о моем открытии тогдашнему куратору Музея Листа в Веймаре Петеру Раабе, который в то время работал над большой биографией Листа (изданной в 1931 году). Он включил это сочинение в свой каталог, указав, что это «листок, взятый из альбома, который Симон послал шестидесятидевятилетнему Листу».
Раабе действительно поверил Шнаппу и в своем списке сочинений Листа, обнародованном в 1931 году, указал, что фортепианная версия романса осталась неизданной. А между тем она еще в 1909 году была издана Р. Строблем у Ф. Гофмейстера (в Лейпциге) и Э. Венде (в Варшаве) под названием «Romance dediee a Madame Josephine Koscielska. Weymar 8 Juillet 1848» [«Романс, посвященный госпоже Жозефине Кощельской. Веймар 8 июля 1848»]. Остается непонятным, как эта публикация осталась неизвестной и Шнаппу и Раабе, жившим в Германии и имевшим достаточно надежные связи с немецкими издательскими фирмами.

Наконец, Шнапп не смог точно установить, «кто же такая была г-жа Жозефина Кощельская», А ведь Жозефина (Юзефа) Кощельская (Косцельская) являлась довольно известной польской писательницей-мемуаристкой, и ее родственные связи (она была родной сестрой Марии Водзиньской) приближают ее к определенным кругам польского общества, в частности к кругам, связанным с Шопеном.
В заключении своей статьи Шнапп кратко анализирует музыку «Забытого романса» и сообщает ряд интересных соображений о творчестве позднего Листа и об отношении к этому творчеству Ф. Бузони и Г. Бюлова. «Всякому, — пишет, например, Шнапп,— кто подобно Бузони имеет склонность к «второй наивной простоте», находящей свое выражение в сочинениях Листа в старости и являющейся «плодом большого опыта», «Забытый романе» сразу понравится. Бузони всегда обращал внимание сввоих учеников на «позднего Листа»; он называл его «пророком» и сам публично исполнял такие сочинения, как 19-ю венгерскую рапсодию, Траурную, гондолу, «Забытые вальсы» и сборник «Рождественская елка». С другой стороны, Ганс фон Бюлов, после своей «чрезвычайно быстрой перемены тестей» и своей привязанности к Брамсу, нашел только слова презрения для поздних сочинений своего учителя- но будучи благородным, говорил их лишь своим ближайшим ученикам»,
Нам представляется позиция Бузони куда более проницательной, чем позиция, Бюлова. При всех отдельных несовершенствах формы и изложения сочинения позднего Листа являют нам такое огромное количество новых выразительных средств — интонационных, гармонических, фактурных (отсюда черпали и Барто, и Скрябин, и Дебюсси)> — что невольно склоняешься перед силой гениального художника, столь далеко «метнувшего свое копье в будущее».
Москва 1963-1964 Я. МИЛЬШТЕЙН

Источник