Саульский не покидает нас весна ноты

Ноты, Аккорды — Юрий Саульский — Песни

Песенники композитора Ю. Саульского
с нотами для фортепиано, баяна

Ю. Саульский
Признание
Песни для голоса в сопровождении фортепиано (баяна, гитары)
“Советский композитор”, 1982г.
номер с5851к

Перед вами песни заслуженного деятеля искусств РСФСР, композитора Юрия Сергеевича САУЛЬСКОГО, написанные за пять последних лет. Большинство из них хорошо знакомо слушателям, они исполняются на радио и телевидении, входят в репертуар наших ведущих эстрадных исполнителей.
Песни. Вряд ли четверть века назад студент-музыковед мог подумать, что они будут иметь для него столь важное значение. Консерваторию Саульский закончил в году дипломной работой, посвященной Седьмой симфонии. С. Прокофьева. Его рекомендуют в аспирантуру. Но происходит неожиданное: Саульский отказывается от аспирантуры, уходит «в эстраду», становится музыкальным руководителем оркестра под управлением Д. Покрасса. Это выглядело «изменой» большой музыке в пользу танцевальных мелодий и модных лесенок. Но у такого хода событий была своя внутренняя логика.
Джазом Саульский увлекался с детства, с довоенных лет. Пластинки Утесова, Эллингтона, «живой» цфасмановский оркестр, выступавший в фойе кинотеатра «Ударник», студенческие импровизации-состязания, наконец, первые сочинительские опыты.

Саульский — человек широкого кругозора. Занимаясь композицией под руководством профессора С. С. Богатырева, он был хорошо осведомлен в проблемах как серьезной, так и легкой музыки, справедливо полагая, что надо знать и любить всякую хорошую музыку.
Середина пятидесятых годов для Саульского стала началом его композиторской и дирижерской работы. Именно в те годы складывался стиль послевоенной советской легкой инструментальной музыки, и именно Саульскому пришлось дирижировать первыми советскими оркестрами, которые позже назовут симфоджазовыми. В году Саульский становится руководителем легендарного ныне Эстрадного оркестра ЦДРИ, с успехом выступившего на джазовом конкурсе Шестого Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. А десять лет спустя он возглавил «ВИО-» — первый в нашей стране джазовый коллектив с вокальной группой, воспринимаемой как особая «оркестровая краска». Оркестр, который стал для многих его музыкантов своеобразной музыкальной студией.

Саульский работал тогда, в основном в жанре инструментальной миниатюры. Его первые песни были скорее оркестровыми пьесами с вокальной партией. Лишь начиная с фильма «Девушка с гитарой» они делаются как бы более «вокальными» — протяжно-кантиленнымн, романсными. В шестидесятые годы появляются первые, еще являющиеся скорее исключением, чем правилом, песенные опыты: «Черный кот» (шуточная песня на стихи М. Танича), «Все скорее» и «Весенняя капель» (стихи В. Орлова), «Енисейские жарки» (стихи В. Герасимова и В. Фере). По-настоящему композитор раскрывается в песенном творчестве следующего десятилетия. Работы Саульского — своеобразное зеркало перемен, происходивших в советской песне, ее эволюции; чуткое обобщение наиболее отзывчивых интонаций, тех ритмомелодических элементов, которые владеют умами и сердцами массового слушателя. Песни Саульского этого периода стали шире, демократичнее по мелодическому дыханию, распеву. Композитор словно стремится сблизить свою музыкальную лексику с живой человеческой речью, высказываться просто, естественно, избавиться от любой надуманности и вычурности.

Добиваясь простоты, Саульский не упрощает. Напротив, отдав дань более традиционным формам песенного творчества, он — особенно в последние годы — со свойственным ему пытливым интересом ко всему новому много экспериментирует. Он начинает вводить в «музыкальную ткань» своих песен элементы рока, поп-музыки, в его партитурах появились звучания электронных инструментов. Эти черты нового можно проследить уже в киномюзикле «Солнце, снова солнце», в таких песнях, как «День —дом» (стихи Л. Завальнюка) и «Дети спят» (стихи И. Шаферана). Жанр последней песни сам композитор определяет как «рок-колыбельная».

Меняется жизнь — меняется и песня, этот, по словам академика Б.Асафьева, интонационный барометр эпохи. Постоянен и неизбежен процесс интонационных «сдвигав», рождения новых мелодических идей. Это трудный процесс: далеко не каждому дано выдержать учащенный темп таких перемен. Для Саульского этот поиск новых интонационных «зерен», новых ритмических «сцеплений» органичен. И не потому, что он хочет во что бы то ни стало стать современным, а потому, что — не побоюсь этого слова — он очень молод душой. В свои он полон сил, динамичен и свеж. При этом он еще и не боится быть модным, и говорить на сегодняшнем языке о вещах, доступных и близких широким массам любителей песни.
Аркадий Петров

• ЗОВУ ИКАРА. Слова Р. Рождественского
• ПРИЗНАНИЕ. Слова Е.Евтушенко
• НИЧЕЙ. Слова Е. Евтушенко
• БАЛЛАДА О ВРЕМЕНИ. Слова Л. Завальнюка
• НЕ ПОКИДАЕТ НАС ВЕСНА. Слова Л. Завальнюка.
• ОСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ. Слова Л. Завальнюка
• ПЕСНЯ О ДОМЕ. Слова Л. Завальнюка.
• ОЖИДАНИЕ. Слова Л. Завальнюка
• ТИХИЕ ГОРОДА. Слова И. Шаферана
• ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ. Слова ИГ Шаферана
• ТЫ РЯДОМ—ТЫ ЗДЕСЬ. Слова И. Шаферана
• ДЕТИ СПЯТ. Слова И. Шаферана.

Скачать ноты

Юрий Саульский
Песни
для голоса в сопровождении фортепиано (баяна, гитары)
“Музыка”, 1986г.
номер 13300

Прозвучала песня — в кино или на телевидении, в концертном зале или по радио,— прозвучала и растаяла. как огонек пронесшейся навстречу машины на ночном шоссе. Остановить движение музыки очень трудно. И только когда держишь в руках нотный сборник, понимаешь, что это, в конце концов, одна из попыток остановить время в творческой жизни художника, что во многом именно по этому своеобразному документу станут судить о музыке нашего времени.
Песни Юрия Сергеевича Саульского, где бы они ни прозвучали, исполняют ли их известные, признанные артисты или молодежь — всегда обращают на себя внимание, всегда узнаваемы по почерку автора, который складывается из оригинальной мелодической интонации, мастерской аранжировки, своеобразной ритмической организации материала.
Темы песен могут быть самые разные — обращение к Родине, красоте ее природы, философское раздумье о жизни, о времени, о любви, но это песни Ю. С. Саульского, окрашенные миром его чувств и настроений.
Произведения последних лет, а они вошли в этот сборник, как правило, связаны с экраном, природу которого— будь то кинофильм, телеспектакль или песня, специально написанная к телепередаче, — прекрасно чувствует Юрий Сергеевич.
Старт песни «Счастья тебе, земля моя» на стихи Леонида Завальнюка состоялся несколько лет тому назад в новогоднем «Огоньке», где впервые ее исполнила София Ротару. Какая это песня? — Конечно, гражданская, патриотическая, и одновременно — эмоционально взрывчатая, ритмически напряженная.
Песня «Вечный огонь», также на стихи Леонида Завальнюка из кинофильма «Второй раз в Крыму», посвященная 40-летию Победы, прозвучала еще до выхода фильма на экран в радиопередаче в исполнении Юрия Богатикова и Валентина Никулина.

На мой взгляд эта тема решена композитором с трепетом, деликатностью и любовью.
Раздумья о жизни, о современниках —не новая для Юрия Сергеевича Саульского тема (достаточно вспомнить «Балладу о времени» из спектакля Центрального Детского театра по пьесе Е. Шварца «Сказка о потерянном времени»), но в «Хозяйке детского дома» песня «Дерево-время» на стихи Изумруд Кулиевой стала своеобразным эмоциональным камертоном фильма.

Песня «Два белых снега» на стихи Леонида Завальнюка из телеспектакля «Повесть о молодых супругах» по Е. Шварцу часто исполняется по телевидению, вышла пластинка с ее записью в исполнении дуэта Татьяны Рузавиной и Сергея Таюшева, на концертной эстраде песню исполняют молодежные ансамбли.
Наши известные эстрадные исполнители часто включают в свой репертуар такие песни Ю. Саульского как «Не забывай», «Майский сад», «Сожалею» на стихи Леонида Завальнюка, «Краешек зари» на стихи Игоря Шаферана.
Например, песня «Не забывай» дебютировала когда-то в фильме в исполнении Софии Ротару, потом ее пели Роза Рымбаева, Лариса Долина, Ольга Пирагс.
Когда выйдет в свет сборник, мы уже будем знать новые произведения композитора, над которыми он сейчас работает с огромной увлеченностью.
Еще со студенческих лет увлеченность, способность искренне восхищаться музыкой различных стилей и направлений — от классики до джаза — стремление к ее постижению, были признаком его творческой натуры.
Известный композитор, пропагандист, авторитетный музыкант, — автор инструментальной, джазовой музыки, балета, произведений для кино и театра, Юрий Сергеевич последнее десятилетие, пожалуй, особое внимание уделяет песне.
Подтверждение тому — настоящий сборник, который мы и предлагаем вашему вниманию.
В. Тернявский

• Счастья тебе, земля! Музыка Ю. Саульского, слова Л. Завальнюка
• Вечный огонь. Из кинофильма «Второй раз в Крыму». Слова Л. Завальнюка
• Пойми меня. Слова Л. Завальнюка
• Дерево-время. Из телефильма «Хозяйка детского дома». Слова И. Кулиевой
• Сожалею. Слова Л. Завальнюка
• Две мечты. Слова И. Шаферана
• Два белых снега. Баллада. Слова Л. Завальнюка
• Майский сад. Слова Л. Завальнюка
• Не забывай. Слова Л. Завальнюка
• Обида. Слова Л. Завальнюка
• Краешек зари. Из кинофильма «Алеша». Слова И. Шаферана
• Счастливая весна. Слова Л. Завальнюка.

Скачать ноты

Источник

Саульский не покидает нас весна ноты

Автор: сост. Ю. Саульский, Ю. Чугунов
Год: 1987
Издательство: М: Музыка
Страниц: 95
Формат: PDF
Размер: 10,6 МВ
Язык: русский

В сборнике Мелодии советского джаза, предлагаемом вниманию музыкантов и любителей музыки, впервые сделана попытка собрать воедино разнообразные мелодии советского джаза, созданные на протяжении его более чем 60-летней истории. В сборник Мелодии советского джаза включены избранные инструментальные и песенные темы.
Необходимость такого издания продиктована временем, очевидно, пора оглянуться назад и подвести некоторые итоги. За годы развития джаза в СССР выросло несколько поколений исполнителей, композиторов, аранжировщиков, так или иначе связанных с джазом. Создано большое количество произведений этого жанра. В настоящий момент в одном джазовом концерте можно услышать как произведения, созданные в 20—30-е годы признанными мастерами советской музыки, так и написанные начинающими молодыми авторами (чаще всего являющимися и исполнителями своих композиций), выносящими свои первые опыты на большую аудиторию слушателей.

Источник

Кобзон Иосиф — «Не покидает нас весна»

Текст (слова) песни «Не покидает нас весна»(распечатать)

Не покидает нас река,
Где столько солнечного света,
Где ветка клена или кедра
Как друга верного рука.

Не покидает нас весна,
Тот край под радугой высокой,
Где вербы гнутся под осокой,
И капли падают с весла,
И капли падают с весла.

Вдали от дома не покидает,
В любой разлуке не покидает,
Как песня сердца,
Не покидает нас весна.

Вдали от дома не покидает,
В любой разлуке не покидает,
Как песня сердца,
Не покидает нас весна.

Не покидает нас простор,
Где ветер просекою скачет,
Где вешний лес стоит и плачет,
Расчесан ливнем на пробор.

Не покидает нас любовь
К земле, что счастью нас учила,
И что бы нас не разлучило —
Ее всегда несем с собой,
Ее всегда несем с собой.

Вдали от дома не покидает,
В любой разлуке не покидает,
Как песня сердца,
Не покидает нас весна.

Вдали от дома не покидает,
В любой разлуке не покидает,
Как песня сердца,
Не покидает нас весна.

Вдали от дома не покидает,
В любой разлуке не покидает,
Как песня сердца,
Не покидает нас весна.

Источник

Саульский не покидает нас весна ноты

Если есть такое выражение – «старший друг» — то оно относится в моем сознании, причем с давних пор, к Юрию Сергеевичу Саульскому. Началось наше знакомство еще давно, в 50-е годы. Тогда разница в семь лет казалась огромной. На самом деле, он был для меня человеком из другого поколения, что в послевоенные годы чувствовалось особенно остро. Когда закончилась война, ему было уже семнадцать лет, а мне — всего десять. Он пережил эти суровые годы, будучи юношей, а я – совсем ребенком. Хотя детство моего поколения было сломано войной, и мы как-то неожиданно повзрослели, пережив бомбежки, эвакуации, голод и холод, горе от потерь близких, от разлук. И, тем не менее, мы были с ним из разных поколений. Поэтому, когда я впервые встретился с ним, а произошло это где-то перед самым началом Всемирного фестиваля молодежи и студентов, проходившего в Москве в 1957 году, то он был для меня солидным человеком, становившимся известным аранжировщиком и композитором, вдобавок, с консерваторским образованием. Я же был начинающим подпольным самодеятельным джазменом, студентом, еще не знавшим, какую профессию себе выбирать. Я даже еще не освоил саксофон, а играл на рояле, на танцах, на «халтурах», как тогда говорили. На «бирже», находившейся на углу Неглинки и Пушечной улицы, я познакомился с теми, кто вошел в биг-бэнд, который собрал Юрий Саульский при Центральном доме работников искусств (ЦДРИ) для участия в конкурсе джазовых коллективов в рамках того Фестиваля.

Туда вошли молодые талантливые джазмены, большинство из которых тоже были студентами различных технических ВУЗов. Жора Гаранян, например, учился в «СТАНКИНе», Костя Бахолдин – в Институте связи, Леша Зубов – на Физфаке Московского Университета. Саульский, будучи уже членом Союза композиторов, имел официальный статус и, воспользовавшись этим, добился разрешения выступить с оркестром, который получил название «Первые шаги», на Фестивале 1957 года. Они и выступили, причем с большим успехом, завоевав второе место после польского состава Кшиштофа Комеды. И сразу же после окончания Фестиваля на Саульского посыпались шишки. В одной из центральных газет появился фельетон «Музыкальные стиляги», где применялись те же привычные штампы, что и в сталинские времена. Партийные чиновники, как выяснилось, ничуть не изменились по отношению к джазу, несмотря на так называемую «Хрущевскую оттепель». И Саульский прочувствовал все это на себе. Но продолжал бороться за дело джаза в СССР. Вот в этот период я и сблизился с ним. Тогда особый фанатизм сплотил узкую группу музыкантов, которые не могли жить вне джаза, хотя перспективы для его нормального развития не было в советском обществе никакой. Я помню это состояние полной безнадеги, которое окрашивалось гордостью от сознания собственной независимости и элитарности.

В то время, в конце 50-х, начале 60-х мы частенько собирались на квартирах послушать «Music USA» Уиллиса Коновера – единственный источник информации о джазе. Эту передачу, несмотря на то, что она имела прямое отношение к радиостанции «Голос Америки», никогда не глушили, поскольку он велась на английском языке. Но были и другие места в Москве, где джазмены постоянно проводили время. Это было кафе «Националь», пивной зал «Пльзень» в парке Горького и ресторан «Арагви». В этот ресторан попасть было невозможно ни вечером, ни днем. Надо было стоять в длинной очереди, ожидая, когда освободятся места. В «Арагви» того периода была первоклассная грузинская кухня с уникальными блюдами. Директором этого ресторана был некто «Лукич», которого впоследствии расстреляли за особо крупные хищения. Но это произошло позднее. А тогда для нас было делом чести попадать в «Арагви». И помогал нам в этом не кто иной, как Юрий Саульский. Дело в том, что он, как я уже говорил, был вполне официальное лицо – член одного из творческих союзов. И это давало ему право вступать в жилищный кооператив, что он и делал, причем неоднократно. В те времена только началось строительство таких кооперативов, и встать на очередь простому человеку было просто невозможно, даже обладая большими деньгами. Вообще, вся советская жизнь была характерна тем, что невозможно было потратить деньги. Более того, нельзя было их иметь очень много, поэтому многие подпольные предприниматели не рисковали и жили внешне очень скромно.

Официанты в ресторанах, особенно в таком как «Арагви», были люди небедные, поскольку брали «парнос» (на чай), обсчитывали и приворовывали. Но, денег этих им также как и всем, тратить было не на что. В «Арагви» работал тогда официант по прозвищу «Леша-Робсон». Он, действительно, в чем-то напоминал Пола Робсона своей смуглой кожей, вьющимися волосами, глазами и губами. И вот ему Юра оказал по тем временам колоссальную услугу. Он устроил его в жилкооператив Союза композиторов. Таким образом, Леша не только получил отдельную квартиру в собственность. Он еще пристроил свои накопления. Надо отдать ему должное, он оценил эту услугу и в течение многих последующих лет все, кто был в компании Юрия Саульского, мог беспрепятственно входить в «Арагви», ссылаясь на «Лешу-Робсона». И он обслуживал по первому классу всех друзей Саульского.

В те далекие годы я никак не мог обращаться к Юре на «ты». Я чувствовал эту разницу в поколениях, в возрасте и в статусе. Между прочим, многие из музыкантов, гораздо моложе меня, уже общались с ним на «ты». А у меня язык не поворачивался, я слишком уважал его. Но, вот настал момент, когда мы с ним все-таки перешли на «ты». Произошло это в 1966 году. К тому времени я уже стал опытным джазменом, проработав шесть лет в кафе «Молодежное» со своим составом, и практически стал профессионалом.

Неожиданно для меня позвонил Юрий Саульский и предложил принять участие в его концертной программе, которую он затеял создать при «Москонцерте». Он объяснил мне, что это будет биг-бэнд, но не обычный, а с вокальной группой, которая должна нести на себе как бы инструментальные функции, зачастую дублируя группу саксофонов, труб или тромбонов. В те времена биг-бэндов в концертных организациях было довольно много, официально они назывались большими эстрадными оркестрами. Обычно во главе таких оркестров стояли известные люди, такие как Леонид Утесов, Эдди Рознер, Олег Лундстрем, Борис Ренский. В их репертуаре преобладали эстрадные песни, цирковые номера, выступления куплетистов, пародистов, танцоров или чечеточников и, конечно, конферансье. Все это разбавлялось иногда инструментальными пьесами, стиль и качество которых зависели от вкуса и взглядов руководителя. В оркестре Утесова, который к джазу относился как-то странно — говорил, что любит, и даже утверждал, что джаз родился в Одессе. С другой – вел себя так, что можно было подумать, что он его недолюбливает или, в крайнем случае – побаивается. Во всяком случае, молодым музыкантам, работавшим в его оркестре, импровизировать на концертах не разрешал, — все инструментальные прокладки в песнях носили чисто эстрадный характер. В оркестре Лундстрема, наоборот, джазовых композиций звучало довольно много, вокалисты тоже иногда исполняли джазовый репертуар, цирковые и развлекательные номера были сведены до минимума. Но полностью избавится от развлекаловки не мог себе позволить никто из работавших в системе «Росконцерта» и «Москонцерта», и не столько потому, что этого требовало начальство, сколько из-за публики, особенно провинциальной. Именно ее вкусы диктовали содержание репертуара и построение концерта.

Так вот, Саульский решил попробовать создать коллектив под названием “ВИО — 66”, который бы исполнял много джазовой музыки, причем относящейся к более современным, чем свинг, направлениям. Название «ВИО» расшифровывалось как «Вокально-Инструментальный Оркестр». Мне название не понравилось с самого начала, поскольку напоминало пресловутые ВИА, но Саульского, а главное – начальство «Москонцерта» — оно почему-то устраивало. Он предложил мне не только играть в группе саксофонов, но и заниматься с оркестром на репетициях, стать, в принципе, его помощником. Таким образом, мне предоставлялась неограниченная возможность делать свои аранжировки и проверять их на практике. Для меня это было крайне притягательным, поскольку, сидя дома, научиться писать для большого оркестра невозможно, а мне давно хотелось попробовать себя в этом. Что касается оркестровок для малого состава, то я за годы работы в “Молодежном” достаточно набил руку. Но, в отношении биг-бэнда у меня была неуверенность в себе, и даже определенный комплекс неполноценности, тем более, что мои друзья — Георгий Гаранян, Алексей Зубов и Костя Бахолдин, игравшие в оркестре Олега Лундстрема, научились там делать вполне «фирменные» аранжировки. Тем не менее, я сознавал, что биг-бэнд — не совсем мое дело, что я музыкант малого состава, где у солиста неограниченная свобода. Ведь большой оркестр — это как сложная машина, механизм, где отдельные музыканты играют роль колесиков и винтиков, где умение не выделяться из группы ценится дороже всего. Поэтому я предложил Саульскому встречную идею, состоявшую в том, чтобы выступать в рамках концерта “ВИО — 66” отдельными номерами со своим малым составом, квартетом. Юрий Сергеевич согласился, после чего я уволился из “Молодежного”. Надо заметить, что играть шесть лет подряд, шесть раз в неделю, в одном месте – дело нелегкое. Мне захотелось кардинально сменить образ жизни, поездить на гастроли, посмотреть другие города, хлебнуть кочевой жизни. Я оформился на работу в «Москонцерт», в штат “ВИО — 66”.

Сперва начался репетиционный период, в самом начале которого и произошел разговор, когда Саульский, после моего очередного «вы», просто взмолился называть его на «ты». Он был прав, и я, почувствовав это, переломил себя, и дальше все стало намного проще. А главное, я почувствовал, что мы постепенно становимся не просто хорошими знакомыми, а настоящими друзьями. Он стал для меня просто «Юра». В самом начале я участвовал вместе с Саульским в подборе музыкантов для оркестра. Часть из них были опытные музыканты, пришедшие от Утесова или Силантьева, а также из оркестра Кинематографии. Они в проверке не нуждались. Но, кроме них в оркестр пробовались и совсем молодые люди, недавние выпускники музыкальных учебных заведений. Некоторые из них, в основном трубачи и тромбонисты, работали до этого в оркестре ЦДКЖ (Клуб Железнодорожников) под руководством Даниила Покрасса. Это был особый случай. Там они почти разучились играть, поскольку их оркестр разъезжал по стране в собственном вагоне, который прицепляли к поездам и отцепляли по прибытии в какой-нибудь город, где проходили концерты. Далее вагон оставлялся на запасных путях, а в нем продолжали жить музыканты, размещенные по купе, но без света, воды и прочих удобств. Даже это можно было бы стерпеть, но в оркестре существовало железное правило — запрещалось в вагоне заниматься на своих инструментах. Правило на первый взгляд нелепое и жестокое по отношению к профессионалу, особенно духовику, у которого без каждодневных упражнений губы слабеют, и он постепенно деградирует. Но оно было вполне оправданным и вынужденным, так как слышимость в стоящем без движения вагоне — идеальная.

Работа в «ВИО-66» дала мне очень много. Я проверил себя как аранжировщик, и как композитор, причем не без помощи Юры. Я научился играть в группе саксофонов, играя партии второго альта, что неизмеримо сложнее, чем исполнение первого голоса. Два года мне пришлось скитаться по большим и маленьким городам Советского Союза, по гостиницам, автобусам, вокзалам и аэропортам, разделяя все невзгоды быта, а также радости игры на сцене с Юрой Саульским, а также с музыкантами, оставшимися на всю жизнь моими друзьями. Это был мой первый опыт нелегкой жизни гастролирующего по советской стране музыканта. В известной поговорке “Тяжела и неказиста жизнь советского артиста” нет и тени шутки, а только горькая правда. Здесь я прошел первую школу жизни, подготовившую меня к будущим, гораздо более романтичным и продолжительным гастрольным мытарствам с ансамблем “Арсенал”, начавшимся спустя восемь лет.

В 1973 году я встал на нелегкий путь руководителя джаз-рок ансамбля «Арсенал», моментально попавшего под запрет из-за постановки рок-оперы «Иисус Христос Сверхзвезда», а также исполнения рок-хитов на английском языке. Наш репертуар и популярность среди хиппи сделала «Арсенал» политически опасным в глазах властей. И вот в этот момент Юрий Саульский проявил себя с самых лучших сторон. К тому времени, а было это уже в начале 70-х, он стал достаточно популярным и авторитетным композитором. С его мнением считались, несмотря на то, что он так и не вступил в ряды КПСС, как это сделали многие уважаемые композиторы. Ему удалось в те времена добиваться всего без этого позорного костыля, на который, оправдываясь, ссылались те, кто вступил, но в кулуарах изображал из себя подпольного диссидента. Со временем ему удалось даже создать в Московском отделении Союза композиторов «Секцию эстрадной и джазовой музыки». Все это делалось для того, чтобы изменить общественное мнение о джазе — этом нежелательном для системы жанре.

Огромная заслуга Юрия Саульского в том, что ему удалось принять в Союз композиторов целый ряд джазменов, преодолевая колоссальное сопротивление со стороны как консервативно мыслящих «академистов», так и со стороны партийных чиновников, составлявших подавляющую часть аппарата этого творческого союза. Не будь Юры, никто другой даже и подумал бы о судьбе таких талантливых композиторов как Георгий Гаранян, Юрий Чугунов, Игорь Бриль. При этом нарушались многие строжайшие правила, обязательные для всех тогда: ведь быть членом Союза в советские времена было и почетно и выгодно. И отнюдь не всех «классиков» туда принимали, оберегая «кормушку» от лишних ртов. А тут неизвестно откуда взявшиеся джазмены, да еще без специального композиторского образования, и чаще всего – самоучки. А в случае со мной было еще одно дополнительное препятствие – я находился в «черных списках», был на плохом счету как особо опасный для советского общества музыкант. Ведь я взялся за рок-культуру. И, тем не менее, Юре и другим композиторам, в частности – Андрею Эшпаю, удалось протащить меня сквозь все препоны и рогатки союзовской бюрократии.

Когда мой «Арсенал» наконец взяли на официальную работу в Калининградскую областную филармонию в 1976 году, то нам предстояло пройти в Москве просмотр, сыграть перед Комиссией, которая должна была решить, можно ли нам ездить по Советскому Союзу с концертами. Это был очень ответственный момент в нашей биографии. От решения комиссии зависело все. Комиссия состояла из нескольких чиновников, сотрудников Министерства культуры РСФСР и «Росконцерта», а также из приглашенных деятелей культуры. Одним таким приглашенным и был Юрий Саульский, которого к тому времени власти считали экспертом по джазу. Он был единственным, кого я знал среди этих пятнадцати-двадцати людей, сидевших в пустом зале ДК ЗИЛ. Мы, как могли, прибрали свои длинные волосы назад, оделись по возможности в костюмы, а не в обычную джинсу, и сыграли только самые сложные пьесы, а также тихие рок-хиты на английском языке. В те времена громкость была главным раздражающим фактором и главным аргументом в борьбе с рок-группами. Да и по-английски никто не посмел бы петь.

Когда мы закончили, меня пригласили на обсуждение, очевидно, чтобы задавать какие-то вопросы относительно репертуара. Поэтому я и стал свидетелем того, как Саульскому удалось направить разговор в положительное русло и сделать так, чтобы решение Комиссии оказалось положительным. Он постарался выступить первым и начал обсуждение на мажорной ноте. А дальше все пошло по его замыслу. У Юры вообще был дар убеждать людей, перетягивать их на свою сторону. И он воспользовался им в данном случае. Комиссия, сделав ряд замечаний, разрешила нам работать. А Саульский с этого момента стал не только нашим покровителем, а еще и «козловедом», как он себя иногда в шутку называл. Он написал большую и серьезную статью «Метаморфозы «Арсенала» (Алексей Козлов)» в сборник «Советский джаз» — (Проблемы, события, мастера)», который вышел под редакцией А.Медведева в издательстве «Советский композитор» в 1987 году.

Теперь, когда его не стало, мне особенно четко ясно, что он всегда был для меня своеобразным ангелом-хранителем, возможно и не осознавая этого.
_____________________________________________________________

Источник