Шатаясь полез через ноты

Владимир Маяковский.

Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый Вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?

Простыни вод под брюхом были.
Их рвал на волны белый зуб.
Был вой трубы — как будто лили
любовь и похоть медью труб.
Прижались лодки в люльках входов
к сосцам железных матерей.
В ушах оглохших пароходов
горели серьги якорей.

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.
Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.
Толпа — пестрошерстая быстрая кошка —
плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.
Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул; пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.

Угрюмый дождь скосил глаза.
А за
решеткой
четкой
железной мысли проводов —
перина.
И на
нее
встающих звезд
легко оперлись ноги
Но ги-
бель фонарей,
царей
в короне газа,
для глаза
сделала больней
враждующий букет бульварных проституток.
И жуток
шуток
клюющий смех —
из желтых
ядовитых роз
возрос
зигзагом.
За гам
и жуть
взглянуть
отрадно глазу:
раба
крестов
страдающе-спокойно-безразличных,
гроба
домов
публичных
восток бросал в одну пылающую вазу.

СКРИПКА И НЕМНОЖКО НЕРВНО

Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
1914

Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.
Я не твой, снеговая уродина.
Глубже
в перья, душа, уложись!
И иная окажется родина,
вижу —
выжжена южная жизнь.
Остров зноя.
В пальмы овазился.
«Эй,
дорогу!»
Выдумку мнут.
И опять
до другого оазиса
вью следы песками минут.
Иные жмутся —
уйти б,
не кусается ль?-
Иные изогнуты в низкую лесть.
«Мама,
а мама,
несет он яйца?»-
«Не знаю, душечка.
Должен бы несть».
Ржут этажия.
Улицы пялятся.
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мерзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.

Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек.
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 20.07.2020. Владимир Маяковский.
• 17.07.2020. Проблема.
• 08.07.2020. Стихи!

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

Владимир Маяковский. Скрипка и немного нервно.

Скрипка издёргалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо,
хорошо,
хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушёл.

Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
Бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»

Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришёл к деревянной невесте!
Голова!»

А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.02.2015. Владимир Высоцкий. Побег.
• 27.02.2015. Дикий Мёд. Тоска по родине.
• 26.02.2015. Leonard Cohen. A Thousand Kisses Deep.
• 25.02.2015. Константин Арбенин. Уходя — возвращайся.
• 24.02.2015. Ольга Арефьева. Бритва Оккама.
• 23.02.2015. Леонид Сергеев. Колоколенка.
• 22.02.2015. Колибри. Город.
• 21.02.2015. Владимир Маяковский. Гейнеобразное.
• 20.02.2015. Неведома Зверушка. Старо как мир обидно до сих пор
• 19.02.2015. Ирина Богушевская. Танго Прощай.
• 18.02.2015. Sting. Moon Over Bourbon Street.
• 17.02.2015. Иосиф Бродский. Осенний крик ястреба.
• 16.02.2015. Владимир Маяковский. Скрипка и немного нервно.
• 15.02.2015. Осип Мандельштам. Notre Dame.
• 14.02.2015. Александр Блок. Антверпен.
• 13.02.2015. Иосиф Бродский. Прачечный мост.
• 12.02.2015. Илья Кормильцев. Бегущая вдаль.
• 11.02.2015. Егор Летов. Офелия.
• 10.02.2015. Heinrich Heine. Die Loreley.
• 09.02.2015. Илья Кормильцев. Паркет.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

Стихотворение и анализ «Скрипка и немножко нервно»

Скрипка издергалась, упрашивая,

и вдруг разревелась

что барабан не выдержал:

“Хорошо, хорошо, хорошо!”

не дослушал скрипкиной речи,

шмыгнул на горящий Кузнецкий

Оркестр чужо смотрел, как

А когда геликон –

шатаясь, полез через ноты,

сгибающиеся под ужасом пюпитры,

бросился на деревянную шею:

“Знаете что, скрипка?

Мы ужасно похожи:

а доказать ничего не умею!”

Пришел к деревянной невесте!

А мне – наплевать!

“Знаете что, скрипка?

будем жить вместе!

Краткое содержание

А. Яковлев. Скрипач

Сюжет произведения прост: лирический герой слушает игру оркестра. К сожалению, бедной скрипке никак не удаётся играть в унисон с другими инструментами, она постоянно выбивается из общего строя. Не выдержав происходящего, скрипка горько плачет. На слёзы рыдающей скрипки тут же реагирует барабан: он пытается утешить несчастную, уверяя её, что всё будет хорошо. Но в дальнейшем даже сердобольный барабан не выдерживает потока скрипичных слёз и покидает оркестр.

Весь оркестр с огромным недоумением взирает на рыдающую скрипку. Одна лишь тарелка никак не может понять, что же приключилось? Толстый и грубый «медный геликон» строго отчитывает несчастную, требуя немедленно успокоиться. В какой-то момент лирическому герою, ставшему невольным свидетелем происходящего, становится невмоготу спокойно наблюдать за всем этим. Поэтому он «смело полез … и заставил пюпитры сгибаться в ужасе». Герой обращается к одинокой страдающей скрипке: он уверяет несчастную, что прекрасно понимает ее. Герой считает, что ором и криком ничего невозможно доказать. В конце произведения музыканты смеются над поведением лирического героя, но их смех его абсолютно не смущает. Герой делает скрипке предложение жить вместе: ведь она одна способна его понять.

История создания

Произведение увидело свет в 1914 г. Следует заметить, что этот год был сложным для Маяковского. Поэт остро ощущал собственное одиночество, творчество не приносило ему удовлетворения. Маяковский, именно в это время, активно экспериментирует над формой стихов, создавая уникальные авторские неологизмы. В творчестве и в жизни у него всё неопределённо и туманно.

Только редкие происшествия тогда вдохновляли поэта на работу. К примеру, однажды он сидел в ресторане в ожидании, когда официант принесёт ему заказ. В том ресторане он ужинал впервые в жизни. В ожидании официанта Маяковский внимательно наблюдал за оркестром: его чуткий слух буквально «споткнулся» о диссонанс между прочими музыкальными инструментами и скрипкой. Испытав яркое акустическое впечатление, поэт тут же исторг из себя мысль: «скрипка издёргалась, упрашивая, и вдруг разревелась». Из одной этой мысли и родилось всё стихотворение.

Жанр, направление, размер

Перед нами яркий образец лирического стихотворения. В нём романтический герой (поэт) выражает собственные мысли и эмоции через вещи, которые он воодушевляет, наделяя человеческими характерами и темпераментами. Произведение написано посредством экспериментального тонического стиха. Поэт выстраивает собственную форму стихосложения – ритмичную, за счёт логических ударений. Но эта форма не схожа с классическим построением стиха. Благодаря новаторскому подходу, Маяковский существенно расширил возможности стихотворного произведения, заставив его зазвучать абсолютно по-новому.

Композиция

Высокая степень эмоциональности произведения, его экспериментальная форма, не помешали автору выстроить последовательную композицию повествования. Сюжетная линия получила крайне динамичное и поступательное развитие. Намёк на основную тему присутствует уже в первых строчках произведения. Постепенно повествование развивается, а переживания накапливаются, и случается кульминация в виде эмоционального взрыва. В тексте можно выделить три семантических части:

1. Знакомство лирического героя с музыкальными инструментами.
2. Трагедия одинокой скрипки.
3. Спасение несчастного инструмента.

Образы и символы

В произведении представлена широкая палитра смысловых образов, помогающих донести до читателей основную идею, заложенную автором. Внимания заслуживают следующие образы:

• образ лирического героя – центральный. Лирический герой полностью идентичен автору. Он является единственным человеком, способным понять несчастную скрипку (неслучайно речь идёт именно об инструменте одиночке). Прослеживается чёткая, практически родственная связь между героем и скрипкой: оба они понимают бесполезность ора и крика. Ни скрипка, ни герой не могут аргументированно доказать собственную правоту. В какой-то момент герою надоедает тратить зря свои нервы и рвать голосовые связки, поэтому он предлагает скрипке поселиться жить вместе;
• образ скрипки – центральный. Скрипка во многом напоминает юную девушку, страдающую от постоянного непонимания взрослых людей. Старшие музыканты, что окружают несчастную скрипку, стремятся навязать ей собственные правила игры. Но все их потуги тщетны: скрипке чужды такие понятия, как логика и рационализм. Она живём исключительно в чувственном мире. Поэтому скрипка желает «плакать» вне общего такта, без слов. Мы невольно сочувствуем инструменту одиночке, всеми силами желая ему помочь. Для оркестра скрипка чужая, и даже миролюбивый барабан устаёт от неё. Образ скрипки символизирует самого поэта и его творчество;
• образ «немножко нервно» – нервозность является отдельным, самостоятельным образом. Раньше Маяковский нередко обращался к теме непонимания со стороны общества, имея в виду непонимание обывателей. Лирический герой произведения ненавидит мещан, едко высмеивая их жизнь и мораль. Музыкальные инструменты, непонимающие скрипку, сродни таким мещанам;
• образ «медного геликона» – медный геликон является неприятным, упитанным, потным человеком, к тому же ещё неуравновешенным глупцом. Геликон чрезвычайно грубо обращается со скрипкой. Образ «медного геликона» символизирует яркого представителя мещанства, зацикленного лишь на материальных ценностях;
• образ барабана – один лишь барабан участливо отнесся к слезам скрипки, в отличие от других своих коллег по оркестру. Барабан является грузным человеком с добрым сердцем. Он трижды произносит в адрес скрипки слово: «Хорошо!». Но, как известно, один в поле не воин: прочие инструменты не разделяют позитивных эмоций барабана. Постепенно, сочувствие барабана трансформируется в предательство: он утомляется, резко прерывает скрипку и уходит. Образ барабана выступает символом предательства, неуверенности, зависимости от внешних обстоятельств жизни;
• образ оркестра – все музыкальные инструменты, кроме скрипки, выступают олицетворением таких негативных черт человеческой натуры, как: грубость, глупость, бесчувственность, агрессия и пр. Они символизируют бездуховное, плотское начало. Оркестру, состоящему из обывателей, чужд богатый внутренний мир, свойственный поэту.

Темы и настроение

Основная тема произведения – одиночество. Маяковский, посредством образа несчастной скрипки, говорит не только о себе, но и о каждом непонятом человеке вообще. Музыкальные инструменты, входящие в оркестр, олицетворяют собой обывателей, нацеленных лишь на отстаивание собственных интересов, а скрипка – это лирическая героиня, воплотившая в себе чувственную палитру самого Маяковского. Настроенческий пафос произведения – трагический. Вместе с тем, стихотворение оставляет читателям робкую надежду на то, что неожиданно, в судьбе каждого отчаявшегося человека, может появиться тот, кто примет его, не осудит и поймёт

Основная идея

Поэт доносит до читателей глубокую мысль о том, что творческие люди, как никто другой, нуждаются в поддержке и понимании общества. Творческие люди – особенные: если социум резко отвергает, или насмехается над ними, они не способны противостоять этому в одиночку. Им требуется помощь похожего человека, только более сильного и отважного.

Средства выразительности

С целью передачи всей глубины человеческого отчаяния по причине ненужности и одиночества, поэт использует следующие средства выразительности:

• эпитеты – «глупая тарелка», «скрипкина речь», «геликон меднорожий»;
• метафоры – «оркестр чужо смотрел», «скрипка издёргалась, упрашивая»;
• неологизмы – «меднорожий», «чужо», «вылязгивала»;
• риторические вопросы — «Что это? Как это?»;
• риторические восклицания – «Влип как! Пришёл к деревянной невесте!»

Источник