Симфония для пианино с оркестром

Симфония №1 C-dur Op.21

Симфония до мажор – поэма юности, улыбающейся своим мечтам.
Но во вступлении, в тени некоторых сумрачных басов,в фантастическом
скерцо замечаешь. в этом младенце взгляд будущего гения.

26 марта 1800 года газета «Винер цайтунг» помещает объявление: «В среду 2 апреля 1800 года в Императорском придворном театре господин Людвиг ван Бетховен будет иметь честь дать большую музыкальную академию в свою пользу. «.

Знаменательно, с каким уважением Бетховен в своем первом, как теперь сказали бы, авторском концерте почтил великих учителей: в программу входили, помимо бетховенских сочинений, симфония Моцарта и фрагменты из оратории Гайдна «Сотворение мира». В те времена публичные музыкальные академии (концерты) могли включать наряду с симфоническими и камерные произведения. Афиша извещала, что прозвучит «большой концерт для фортепиано, сочиненный господином Людвигом ван Бетховеном в его исполнении; Септет, верноподданнейше посвященный Ее величеству императрице. новая большая симфония для полного оркестра, сочиненная господином Людвигом ван Бетховеном». Обещано было также «фантазирование Бетховена на фортепиано». Последнее не удивительно: для венской публики Бетховен пока еще прежде всего виртуоз, известный своими блистательными импровизациями в музыкальных салонах. Уступая моде, Бетховен пишет один за другим циклы вариаций на темы Генделя, Моцарта, Гретри, Сальери, на народные песни.

Исполнение Первой симфонии стало для Бетховена дебютом в его любимейшем жанре. Историки сегодня замечают, что в Первой симфонии Бетховен окончательно формирует и закрепляет так называемый парный состав оркестра (его иногда называют также «бетховенской капеллой») – две флейты, два гобоя, два кларнета, два фагота, две валторны, две трубы; духовым инструментам ярко и контрастно сопоставлены струнные. Заметили это и современники композитора; некоторым показалось, что симфония Бетховена похожа на «духовую музыку», что в ней. чрезмерно употреблены литавры! И лишь наиболее проницательные из критиков, «по когтям узнали льва» – почувствовали, как в недрах стиля, иногда обобщенно именуемого гайдновско-моцартовским, зреет музыка нового века. Как пробует композитор свои могучие «мускулы» в первом Allegro, как возникает жанр симфонического скерцо в ритмах галантного менуэта, как в коде финального рондо звонкие фанфары предвещают героическую эпоху. – словом, как рождается симфония Бетховена!

1. Adagio molto. Allegro con brio
2. Andante cantabile con moto
3. Menuetto: Allegro molto e vivace
4. Finale: Adagio. Allegro molto e vivace

Berliner Philharmoniker, Herbert von Karajan

История создания

Работу над «Первой» симфонией Бетховен начал в 1799 году, а завершил следующей весной. Это было самое безмятежное время в жизни композитора, который стоял на самой вершине тогдашней музыкальной Вены — рядом с прославленным Гайдном, у которого одно время брал Уроки. Любителей и профессионалов поражали виртуозные импровизации, в которых ему не было равных. Как пианист он выступал в домах знати, князья покровительствовали ему и заискивали перед ним, приглашали гостить в своих поместьях, а Бетховен вел себя независимо и дерзко, постоянно демонстрируя перед аристократическим обществом чувство собственного достоинства человека третьего сословия, что так отличало его от Гайдна. Бетховен давал уроки молодым девушкам из знатных семейств. Они занимались музыкой, прежде чем выйти замуж, и всячески ухаживали за модным музыкантом. А он, по словам современника, чувствительный к красоте, не мог видеть хорошенького личика без того, чтобы не влюбиться, хотя самое продолжительное увлечение, по его собственному утверждению, длилось не более семи месяцев. Выступления Бетховена в публичных концертах — в авторской «академии» Гайдна или в пользу вдовы Моцарта — привлекали многочисленную публику, издательские фирмы наперебой спешили опубликовать его новые сочинения, а музыкальные журналы и газеты помещали многочисленные восторженные рецензии на его выступления.

Премьера Первой симфонии, состоявшаяся в Вене 2 апреля 1800 года, стала событием не только в жизни композитора, но и в музыкальной жизни столицы Австрии. Это был первый большой авторский концерт Бетховена, так называемая «академия», свидетельствовавший о популярности тридцатилетнего автора: одно его имя на афише обладало способностью собрать полный зал. На этот раз — зал Национального придворного театра. Бетховен выступал с оркестром итальянской оперы, плохо приспособленным для исполнения симфонии, в особенности — такой необычной для своего времени. Поражал состав оркестра: по мнению рецензента лейпцигской газеты, «духовые инструменты применены слишком обильно, так что получилась скорее духовая музыка, нежели звучание полного симфонического оркестра». Бетховен ввел в партитуру два кларнета, что тогда еще не получило широкого распространения: Моцарт использовал их редко; Гайдн впервые сделал кларнеты равноправными участниками оркестра лишь в последних Лондонских симфониях. Бетховен же не только начал с такого состава, которым закончил Гайдн, но еще и построил ряд эпизодов на контрастах духовой и струнной групп.

Симфония посвящена барону Г. ван Свитену — известному венскому меценату, содержавшему большую капеллу, пропагандисту творчества Генделя и Баха, автору либретто ораторий Гайдна, а также 12 симфоний, по словам Гайдна, «таких же тупых, как он сам».

Музыка

Начало симфонии поразило современников. Вместо ясного, определенного устойчивого аккорда, как было принято, Бетховен открывает медленное вступление таким созвучием, которое не дает возможности слуху определить тональность произведения. Все вступление, построенное на постоянных контрастах звучности, держит слушателя в напряжении, разрешение которого наступает только с вступлением главной темы сонатного аллегро. В ней звучит юношеская энергия, порыв нерастраченных сил. Упорно стремится она вверх, постепенно завоевывая высокий регистр и утверждаясь в звонком звучании всего оркестра. Грациозный облик побочной темы (переклички гобоя и флейты, а затем скрипок) заставляет вспомнить Моцарта. Но и эта более лирическая тема дышит той же радостью жизни, что и первая. На миг набегает облачко грусти, побочная возникает в приглушенном, несколько таинственном звучании низких струнных. Им отвечает задумчивый мотив гобоя. И вновь весь оркестр утверждает энергичную поступь главной темы. Ее мотивы пронизывают и разработку, которая строится на резких сменах звучностей, внезапных акцентах, перекличках инструментов. В репризе господствует главная тема. Особенно ее главенство подчеркивается в коде, которой Бетховен, в отличие от своих предшественников, придает очень важное значение.

В медленной второй части несколько тем, но они лишены контрастов и дополняют друг друга. Начальная, светлая и певучая, излагается струнными поочередно, как в фуге. Здесь наиболее ясно ощущается связь Бетховена с его учителем Гайдном, с музыкой XVIII века. Однако на смену изящным украшениям «галантного стиля» приходит большая простота и ясность мелодических линий, большая четкость и острота ритма.

Третью часть композитор в соответствии с традицией называет менуэтом, хотя ее мало что связывает с плавным танцем XVIII века — это типично бетховенское скерцо (такое обозначение появится лишь в следующей симфонии). Тема отличается простотой и лапидарностью: гамма, стремительно восходящая вверх с одновременным возрастанием звучности, завершается юмористически-громогласным унисоном всего оркестра. Трио контрастно по настроению и отличается негромкой, прозрачной звучностью. Неизменно повторяющимся аккордам духовых отвечают легкие пассажи струнных.

Финал симфонии Бетховен начинает юмористическим эффектом. После мощно звучащего унисона всего оркестра медленно и негромко, словно нерешительно, вступают скрипки с тремя нотами восходящей гаммы; в каждом последующем такте после паузы добавляется по ноте, пока, наконец, стремительным раскатом не начинается легкая подвижная главная тема. Это юмористическое вступление было настолько необычным, что нередко во времена Бетховена исключалось дирижерами — из боязни вызвать смех публики. Главную тему дополняет столь же беззаботная, покачивающаяся, танцующая побочная с внезапными акцентами и синкопами. Однако заканчивается финал не легкими юмористическими штрихами, а звонкими героическими фанфарами, предвещающими следующие симфонии Бетховена.

От Первой до Девятой симфонии, отдаленных друг от друга четвертью века, Бетховен прошел громадный путь. Первой симфонией С-Dur (ор. 21, 1800), сверстницей нового столетия, Бетховен завершил развитие венской инструментальной музыки XVIII века. Это сочинение насыщено интонациями, характерными для поколения Гайдна и Моцарта, и во многом продолжает традиции гайдновской симфонии. Жанрово-бытовые образы, элементы танцевальности в юмористическом преломлении, камерный прозрачный оркестр, типичная «сюитная» структура цикла – все это роднит Первую симфонию с произведениями венской школы раннего периода. Особенно ясно проявляется родство с Гайдном в приемах сонат­ного формообразования: здесь та же характерная для классиков периодическая структура тем (побочная тема первой части, главная тема финала, материал второй части); та же ясная внутренняя разграниченностъ мотивного вычленения в разработке.

Знаменательно, однако, что при первом исполнении симфонии венские слушатели ощутили в ее музыке новые черты. И дейст­вительно, при всей традиционности в ней уже проявляются признаки скрытой «взрывной» силы. Стремление преодолеть классицистскую уравновешенность и драматизировать музыку путем усиления контрастирующих элементов резко выделяет Первую симфонию Бетховена на фоне ее исторических прототипов.

Современников озадачил уже первый аккорд (из небольшого вступительного Adagio) – диссонирующее созвучие, притом не тя­готеющее к основной тональности (симфония начинается с доминантсептаккорда к субдоминанте основной тональности). Их слух отметил лишь неожиданное, в начале сочинения, звучание диссо­нанса. А между тем Бетховен начал с относительно далекой и не­устойчивой гармонии для того, чтобы подчеркнуть целеустремленное внутреннее движение на основе гармонических тяготений. Так и в легкой, «танцевальной» главной теме (отчасти напоми­нающей главную партию из симфонии Моцарта «Юпитер») вместо обычной замкнутой симметрии с самого же начала преобладает целеустремленное движение. В ней уже содержатся элементы изло­жения, развития и «суммирования». В сонатных allegro ранних венских классиков эффект tutti играл роль обрамления по отно­шению к завершенному «излагающему этапу» главной партии. Здесь же оркестровое tutti участвует в развитии, вторгаясь в мо­мент «суммирования», до окончания изложения самой темы:

Побочная партия, с ее наивной грацией, кажется образцом классицистского стиля XVIII века:

Но как раз в тот момент, когда ее завершает и обрамляет традиционный ритурнель, Бетховен неожиданно показывает эту тему в новом и резко контрастном аспекте. Переданная басам на pia­nissimo, с новой контрапунктирующей мелодией у духовых, она теперь звучит углубленно, серьезно, взволнованно:

Драматизирована и вся форма сонатного allegro, так как ре­приза дана не как обычное повторение. экспозиции: в ней значительно больше динамики (оркестровое tutti в главной теме, разработочные, элементы в связующей и в коде).

Вторая часть симфонии, Andante cantabile con moto, написана в типичном для XVIII века «чувствительном» стиле. Характерна изящно детализированная фразировка, обилие орнаментики, за­кругленные темы, поэтически размеренная структура музыкальных фраз. Однако и в этот мир образов Бетховен привносит элемент драматизма. В заключительной теме, построенной на типичной орнаментальной мелодике, обращает на себя внимание необычный оркестровый эффект – pianissimo литавр на трепещущем пункти­рованном ритме. Этот таинственный, еле слышный аккомпанемент пронизывает всю разработку; он разрастается, достигает огромной мощи звучания и затем постепенно угасает:

Реприза Andante также не является механическим повторением материала экспозиции. Полифоническое изложение главной темы обогащает ее. Реприза заканчивается значительной по объему кодой, которая содержит элементы разработки.

Менуэт Первой симфонии – самая смелая, самая «бетховенская» из всех частей цикла. Он имеет мало общего со стилем и ду­хом традиционного менуэта XVIII века. Быстрый темп, отрывистое звучание (staccato), частые резкие акценты и динамические кон­трасты лишают эту часть плавности. Наоборот, в ней максимально подчеркнуты подвижность, взрывчатость, стремительность. В таком же духе трактована и традиционная трехчастная форма. Водово­рот веселья, взрывы смеха слышатся в этом своеобразнейшем сим­фоническом менуэте.

В финале Бетховен, казалось бы, смиренно возвращается к тра­дициям. Гайдн мог бы порадоваться тому, как строго и притом самобытно возрождается дух созданных им танцевально-юмори­стических финалов. Однако увеличение состава оркестра, большие общие масштабы (опять, как и в предшествующих частях, за счет довольно развитой коды), более острые и тонкие юмористические штрихи изобличают в авторе музыканта несколько иной художе­ственной формации, чем Гайдн. Прелестный юмористический эф­фект изобретен был Бетховеном для самого начала: основанный на игре ритмов и скрытой полифонии эффект постепенного вклю­чения темы, которую удается, наконец, «поймать» только в вось­мом такте:

Источник

Симфония для пианино с оркестром

Композитор Р. Газизов : В связи с темой интернет-продвижения хочу рассказать про свой Концерт для фортепиано с оркестром. Он впервые был исполнен в Ульяновской филармонии, куда меня приглашали. У меня осталось жуткое впечатление… Я думал: «Какую, извините, хреновину я написал…» — исполнение было просто жуткое! Потом все же я рискнул: был концерт на секретариате Союза в Свердловске, и там исполнял приличный оркестр. Свердловский оркестр очень неплохой, а главным дирижером там был человек, который потом в Большом театре дирижировал. Вы знаете, это была совсем другая музыка! И я понял, что это не неудача, это нормальная работа. И мне удалось на фирме «Мелодия» выпустить пластинку с этим концертом и симфонией. Представляете, какое я удовольствие получил — перед тобой сидит оркестр, там 32 скрипки! Московский оркестр под руководством Дударовой. И вот у каких-то ребят, кажется, из Испании, оказалась эта пластинка. Может, это русские эмигранты. Они создали сайт, где выставляют малоизвестные в мире произведения. Там есть мой фортепианный концерт и отзывы к нему. Очень интересно люди пишут. Если прочитать эти отзывы, то мне где-то памятник надо ставить.

Источник