Опера «Руслан и Людмила» (1842)
Ее премьера состоялась ровно через 6 лет после постановки первой оперы Глинки «Жизнь за царя» (27 ноября). После народно-исторической трагедии композитор обратился к сказке, поэтично пересказанной в юношеской поэме А.С. Пушкина (1820 [1] ).
Идея создания оперы возникла у Глинки не случайно. Живой интерес к русскому эпосу, «преданьям старины глубокой» испытывали в те годы многие деятели русской культуры.
Не меняя канвы пушкинского текста, композитор внес в него некоторые изменения. Так, например, у Пушкина временами проявляется легкая юношеская ирония по отношению к своим героям, у Глинки этого нет. Наделив положительных героев глубокими характерами, он придал им большую этическую значимость.
Обращение к Пушкину еще сильнее подчеркнуло светлое, гармоничное начало, присущее творчеству Глинки. Его «Руслан» – едва ли не самое «мажорное» произведение во всей оперной классике, посвященное идее торжества любви, победы богатырской силы над темными силами зла.
Либретто Валериана Ширкова, Константина Бахтурина и Михаила Глинки [2] .
Жанр, особенности эпической драматургии
Пушкинская поэма в интерпретации Глинки отличается эпическим тоном, она как бы «распета на былинный лад» (Асафьев). Композитор назвал свое сочинение «большой волшебной оперой». По жанру это народная сказочно-эпическая опера [3].
Новый жанр определил особенности драматургии «Руслана». Для нее характерны:
- неспешное развертывание событий, свойственное русским былинам;
- большая роль «случайности» в развитии сюжета [4] ;
- замена острого интонационного конфликта (имевшего место в «Жизни за царя») контрастом. Враждебные силы здесь не столько сталкиваются, сколько контрастно сопоставляются. Самые напряженые и драматические моменты остаются «за кадром» (например, битва Руслана с Черномором);
- размеренное эпическое повествование складывается в чередование больших контрастных картин:
- 1-е действие – экспозиция образов главных героев (интродукция: свадебный пир Руслана и Людмилы в княжеских палатах Светозара) и завязка сюжета (похищение Людмилы). Далее следует ряд отдельных картин – эпизодов сказочных приключений героев.
- 2-е действие: 1-я картина: встреча Руслана с волшебником Финном, его рассказ о любви к волшебнице Наине;
- 2-я картина: встреча Фарлафа с Наиной, которая обещает помочь ему найти Людмилу;
- 3-я картина: встреча Руслана с Головой, поединок, рассказ Головы, получение Русланом меча, которым можно сразить Черномора;
- 3-е действие: волшебный замок Наины, в который попадает вначале Ратмир, а затем Руслан. От волшебных чар Наины их спасает Финн;
- 4-е действие: Людмила тоскует в волшебных садах Черномора. Появляется Черномор. Руслан звуком сигнального рога вызывает Черномора на битву и побеждает, отрубив его бороду, в которой спрятана волшебная сила. Руслан находит Людмилу, но не может разбудить ее.
- 5-е действие: 1-я картина: рабы Черномора сообщают Ратмиру об исчезновении Людмилы и о том, что Руслан отправился спасать ее. Финн передает Ратмиру волшебный перстень, который должен разбудить Людмилу.
- 2-я картина: княжеские палаты Светозара. Фарлаф приносит похищенную им Людмилу, но разбудить ее никто не может. Появляется Руслан и пробуждает ее с помощью перстня, переданного ему Ратмиром. Народ прославляет жениха и невесту.
- преобладание законченных сцен и отдельных замкнутых номеров, сравнительно небольшая роль сквозного действия;
- множество равнозначных персонажей, несколько линий действия (Руслан и Людмила, их борьба за счастье и противодействие им Черномора и Наины; Ратмир – Горислава; Фарлаф и Людмила, отчасти Фарлаф и Наина; Финн и Наина;
- показ не столько событий, сколько реакции персонажей на них, выраженная в законченных номерах, а также включение номеров, не связанных с действием (песенные «рассказы» Баяна, баллада Финна, рассказ Головы);
- использование «закона симметрии», характерного для русского фольклора. Тематизм увертюры повторяется в финале 5 действия в той же тональности D-dur, что придает опере особую стройность и завершенность. Кроме того, возникает и сценическая арка: интродукция и финал рисуют величавые картины Киевской Руси, это монументальные хоровые сцены. Уравновешенность и стройность пропорций отличает не только общую конструкцию в целом, но и отдельные действия, сцены.
- тот же неписанный закон сказывается в расстановке главных действующих лиц. Двум злым волшебниками – Наине и Черномору – противостоят два добрых вещих старца – Баян и Финн; Руслану и Людмиле «вторит» другая любящая пара – Ратмир и Горислава.
Вместе с тем эпос «Руслана и Людмилы» сказочный. А всякая сказка соотносится с сакральным мифом как его снижение. Вот почему своих «антигероев», которые противостоят светлым персонажам, Глинка не лишает пушкинского юмора. Они, скорее, комичны, чем ужасны. «Черноморское» и волшебное в «Руслане и Людмиле», конечно, враждебно, но как бы понарошку, по-сказочному.
В музыкальном отношении положительны» и отрицательные персонажи в «Руслане и Людмиле» разграничены. Первых характеризует вокальная музыка, вторых – инструментальная. Черномор вообще не поет, он немой персонаж, а Наина поет на одной-двух нотах сухой скороговоркой. Важным средством обрисовки фантастических героев является гармония – целотонная «гамма Черномора», элементы уменьшенного лада (например, уменьшенное трезвучие в характеристике Наины), острые диссонансы. Изысканность глинкинской фантастики сближает «Руслана» с «Обероном» Вебера и «Волшебной флейтой» Моцарта.
В характеристике положительных героев господствует народно-песенный тематизм. Композитор воссоздает наиболее яркие особенности русской народной песни, ее мелодику, гармонию, ритмику, не прибегая к прямому цитированию. Особенно широко представлены древнейшие пласты музыкального фольклора – обрядовые песни (свадебные, величальные), былины, плачи и причеты (в хорах 5-го действия, отчасти в партии Людмилы в плену у Черномора), интонации эпических песен в партии Руслана.
Контрастно сопоставляются в «Руслане и Людмиле» не только реальность и фантастика, но и Русь с Востоком. В восточных сценах композитор использует подлинные народные мелодии, бытующие в разных регионах Кавказа и Ближнего Востока – арабские, персидские, грузинские. Таким образом, «Восток» Глинки – это собирательное понятие, без точных национальных координат. Богатейшая фантазия композитора сотворила целый мир красочных, изысканных, необычных по звучанию музыкальных образов – то темпераментных и энергичных, то созерцательных, томных, упоительных. Эти находки позднее легли в основу оригинальной сферы русской музыки – «русского Востока».
Оркестр. Увертюра
Оркестровое мастерство – одна из отличительных особенностей «Руслана и Людмилы». Некоторых героев постоянно сопровождают определенные тембры (поэтому они называются лейттембрами): образ Руслана связан с тембром кларнета, Людмилы – с легкими пассажами флейты или со скрипкой, Гориславы – с «экзотическим» тембром фагота. Ратмира сопровождает тембр английского рожка, Наину – «колючее» звучание деревянных духовых, играющих стаккато.
Экспозицией важнейших тем оперы и концентрированным выражением ее идеи является увертюра, написанная после завершения оперы. Форма сонатная, построенная на сопоставлении противоборствующих образов: светлое, положительное начало сосредоточено в экспозиции, репризе и заключительной части коды; разработка и начальный раздел коды посвящены образам злой фантастики.
Начало увертюры (вступительный раздел, главная партия и начало связующей) целиком взяты из финала пятого действия. Богатырские образы проявляются уже в теме вступления – могучих аккордах плагального соотношения (Т-S-Т). Сам композитор сравнил их с мощным ударом кулака.
Главная тема стремительна и оптимистична, «летит на всех парусах» (выражение Глинки). Она основана на гексахордовой попевке («глинкинский гексахорд»).
В связующей партии впервые появляется фрагмент целотонной гаммы (гаммы Черномора). В основе побочной партии – лирическая тема любви Руслана («О, Людмила, Лель сулил мне радость» из его арии). В разработке вновь возникает образ Черномора – в «аккордах оцепенения», которые звучат в сцене похищения Людмилы. В коде у тромбонов дважды проходит полная целотонная гамма («гамма Черномора»), но после нее возвращаются интонации главной партии и вступления, воплощая идею торжества добра над злом.
Первое действие
Первое действие открывается монументальной хоровой сценой. Это интродукция, музыка которой создает ощущение древности. Главной фигурой интродукции является певец-сказитель Баян, известный по старинным сказаниям – образ-символ, воплощающий народную мудрость [5] .
По форме интродукция представляет собой рондообразную композицию. Рефреном служит запев Баяна «Дела давно минувших дней», развивающийся у хора и солистов (на основной попевке – глинкинском гексахорде), а эпизодами – две песни сказителя. Хоры интродукции написаны в старинном жанре величальных свадебных песен.
В первой песне Баяна (тенор) – «Оденется с зарею» (с.23) – звучит предсказание будущих драматических событий оперы (о том, что «рок грозит жениху гибелью»). Характер былинного сказа подчеркивают аккорды arpeggiato арфы и фортепиано. Они имитируют игру на гуслях, которой традиционно сопровождалось исполнение былин. Народный колорит создается и ладовыми средствами (используется фригийский и натуральный минор). Также типично для русской народной песни поэтическое сопоставление образов природы и человека (цветок любви и жених, буря и рок).
Вторая песня Баяна – «Есть пустынный край» (с.32) – вносит в праздничную атмосферу элемент лирического раздумья. Она посвящена памяти Пушкина («но недолог срок на земле певцу») [6] .
Характеры главных героев раскрываются в развернутых ариях-портретах. Людмила (сопрано) является воплощением женственности, красоты и любви. Это идеальный возвышенный образ – архетип чистоты, искренности и верности. Ее первая характеристика дана в каватине из 1-го действия. Это огромная сцена с участием хора. Сначала, согласно свадебному обряду, Людмила прощается с отчим домом – «Грустно мне, родитель дорогой» (с.50). Музыка проникнута светлой грустью. Как и в партии Антониды, здесь сочетаются распевность русской народной песни, интонации городского романса и сложное виртуозное пение. Виртуозность вокальной партии акцентирует юную жизнерадостность Людмилы.
Реплики хора, утешающего Людмилу и прославляющего Леля [7] – «Не тужи, дитя родимое» (с.53) – звучат мягко, ласково на 5/4.
Затем героиня обращается к неудачливым претендентам на ее руку – Фарлафу и Ратмиру. С каждым из них она говорит по-разному: с Фарлафом – шутливо («Не гневись, знатный гость» в ритме польки, с.56), к Ратмиру обращается, имитируя восточные интонации ( «Под роскошным небом юга» с. 57 – хроматизмы, гармонический мажор).
В целом, в каватине создается образ юной и по-детски беспечной княжны. Кульминация свадебного обряда 1-го действия – хор «Лель таинственный, упоительный» (с. 77), в котором возникает атмосфера древнего языческого действа. Впечатление архаики создается унисонным исполнением мелодии в пятидольном метре, с повторением звуков в октавном удвоении, диковатыми выкриками «Ой, Дидо!». Повторение мелодии без изменений образует форму «глинкинских вариаций» (варьируются фактура и оркестровка).
Хор резко прерывается – начинается сцена похищения Людмилы. Вторжение враждебной фантастической силы меняет строй музыки: грозно звучит целотонная гамма (симметричный лад воспринимается здесь как нечто бесстрастно-холодное, враждебное).
Все присутствующие при похищении охвачены оцепенением, которое изображено музыкальными средствами. На протянутый тон (ми-бемоль, энгармонически заменяемый ре-диезом) нанизываются доминантсептаккорды к различным тональностям, имеющие этот звук в своем составе. Они остаются без разрешения, «повисают в воздухе», создавая впечатление нереальности происходящих событий. На этом фоне звучит квартет 4-х низких голосов «Какое чудное мгновенье». Его участники – три витязя (Руслан, Ратмир и Фарлаф) и Светозар – поют канон, словно в полусне, повторяя одну и ту же фразу в медленном темпе.
Второе действие
Центр 1-й картины второго действия – баллада Финна, где звучит цитата финской народной песни (в форме, сочетающей рондо с вариациями). В предпоследнем куплете, где Финн описывает Наину как «старушку дряхлую, седую», звучат аккорды стаккато деревянных духовых, которые станут лейтмотивом Наины.
Сцена Фарлафа и Наины (2-я картина второго действия) – комическая. Фарлаф боится Наины («Страшная старушка зачем идет сюда» и т. п.). В Рондо Фарлафа «Близок уж час торжества моего» используется типичный для итальянской комической оперы буффа прием скороговорки в басовой партии; здесь он изображает характер Фарлафа, труса и лентяя. Герой захлебывается от радости, что ему удастся найти Людмилу без усилий, при помощи Наины.
3-я картина второго действия посвящена Руслану (баритон). В этом образе отразились представления о патриотизме и доблести былинных и сказочных богатырей, которые в народном сознании всегда олицетворяли защитников и спасателей земли русской.
В портретной арии Руслана три раздела. Первые два – медленные, минорные: «О поле, поле» (с.154) и «Времен от вечной темноты» (с.156). Вокальная партия в характере распевного речитатива передает раздумья о бренности всего земного. Начальная интонация 1-го раздела – движение по глинкинскому гексахорду (как в главной теме увертюры и начальной фразе Баяна).
3-й раздел – «Дай, Перун, булатный меч мне по руке» (с.159) – основной, раскрывающий героическую суть образа. Он написан в сонатной форме без разработки. Главная тема маршеобразная, энергичная, она родственна всем темам с глинкинским гексахордом. Тема побочной партии – «О, Людмила» (с. 160) – лирическая (она выступает в роли побочной и в увертюре к опере). Картина завершается сценой Руслана с Головой. Партия Головы исполняется мужским хором, поющим в унисон.
Поверженная голова рассказывает Руслану свою историю. Когда-то она была храбрым витязем-гигантом, но на свою беду имела младшего брата-карлика, злобного Черномора, который завидовал старшему. Однажды Черномор открыл секрет, найденный им в черных книгах, что за восточными горами в подвале хранится меч, который опасен для обоих братьев. Черномор уговорил брата отправиться на поиски этого меча и, когда он был найден, обманным путем завладел им и отрубил брату голову, перенес её в этот пустынный край и обрек на то, чтобы она вечно сторожила меч. Голова предлагает Руслану взять меч и отомстить коварному Черномору.
Третье действие
Третье действие можно охарактеризовать как восточное. Оно происходит в волшебном замке Наины, которая завлекает Руслана и Ратмира в свое царство неги.
Мягкий, вкрадчивый хор волшебных дев Наины (Персидский хор, с.179) основан на подлинной мелодии восточной песни, написан в форме глинкинских вариаций (на неизменную мелодию).
Появляется Горислава – возлюбленная Ратмира, которая отважилась вызволять его из замка Наины. Ее портрет дан в каватине (страстные романсовые интонации). Ария Ратмира, как и ария Руслана, состоит из контрастных разделов – медленного речитативного и быстрого «Чудный сон живой любви». Это – очень быстрый вальс.
Итак, Ратмир увлекается волшебными девами и отвергает Гориславу, – зато появляющемуся в финале Руслану она очень нравится («Этот грустный взор, страстью распаленный, голос, звук речей, стройные движенья тревожат сердце мне… И Людмилы милый образ тускнеет, исчезает…»). К счастью, вовремя появляется Финн – он разрушает чары Наины и ее волшебный замок превращается в лес. Руслан снова готов спасать Людмилу.
Четвертое действие
Четвертое действие открывается сценой Людмилы в садах Черномора. Ее ария «Ах ты, доля-долюшка» (с.262) звучит как задушевная русская лирическая песня. Для мелодии характерны «никнущие» окончания фраз, аккомпанемент «гитарный». Ария является частью большой рондообразной сцены, в которой чередуются сольные и хоровые эпизоды. Это небольшие хоры водяных и волшебных дев, которые звучат очень беззаботно, что создает контраст с состоянием Людмилы. Людмила тоже вскоре берет себя в руки: очень гордо, почти героически звучит музыка последнего раздела «Безумный волшебник! Я дочь Светозара».
Музыкальным портретом Черномора является условно-варварский марш, несколько напоминающий моцартовских янычар. Музыка этого марша характеризует злого волшебника, одновременно грозного и комичного (без своей бороды карлик абсолютно бессилен). В образе бородатого и немого властелина ярче всего воплотилось сочетание иронии и гротеска, характерное для «антигероев» «Руслана и Людмилы».
Марш Черномора написан в двойной 3-частной форме (трио и реприза повторяются). Тональность определить трудно (постоянно звучат увеличенные трезвучия, полученные из целотнной гаммы Черномора). В начальной теме (с.279) два элемента. 1-й элемент исполняется грозно, t utti в унисон, ff, с акцентами на сильную долю. 2-й элемент – отрывистые, подпрыгивающие аккорды. В средней части – трио (с.280) – нежно звучащие в высоком регистре колокольчики, pizz icato струнных олицетворяют иллюзорность сказочного мира, которым правит этот.
За маршем следуют восточные танцы. Это так называемый характерный балет, составленный из различных по национальному колориту народных танцев. За плавным и томным турецким танцем следует подвижный и мужественный арабский танец, а затем огненная, вихревая лезгинка. В лезгинке использованы две подлинные закавказские мелодии, которые Глинка узнал от художника И. К. Айвазовского, услышавшего их в Крыму. Лезгинка прерывается сигнальным призывом Руслана (соло трубы за сценой) и переходит в хор рабов, наблюдающих за небесным поединком витязя и Черномора.
Пятое действие
Пятое действие происходит в древнем Киеве. Киевляне оплакивают княжну. Выделяются два хора: « «Ах ты, свет Людмила» » (с. 349) – горестный, близкий народным причитаниям, своеобразное русское lamento . Усиливает выразительность каноническая имитация солирующей скрипки. Второй хор – «Не проснется птичка утром» (с.354) – лирический, мягкий, в духе бытового романса.
Чудесное пробуждение Людмилы вызывает всеобщее ликование. Основная тема финала ( prestissimo ) – это главная партия в увертюре к опере.
В финале-апофеозе звучит ликующий хор народа «Слава великим богам» на материале увертюры.
[1] В 1828 году вышло второе издание, со знаменитым прологом «У лукоморья дуб зеленый…».
[2] При участии Н. Маркевича, Н. Кукольника, М. Гедеонова.
[3] Позднее к этому жанру обращался Римский-Корсаков («Садко», «Сказание о невидимом граде Китеже»).
[4] если бы Финн не спас Руслана из замка Наины, а потом не передал бы для него волшебный перстень, вряд ли бы все завершилось счастливой развязкой.
[5] Пушкин взял это имя из «Слова о полку Игореве».
[6] Задумав оперу при жизни Пушкина, Глинка приступил к работе над ней уже после трагической гибели поэта.
Источник