Тень человека с гитарой
Если на тебя упал свет, то в тени обязательно заведутся черти.
Я рождаюсь твоею тенью,
обнимая тебя за плечи,
мне не то, чтобы легче вторить,
мне, наверное, легче жить.
У меня нет с собой ни пенни,
мне платить за свободу нечем,
и осталось безмолвным вором
подбирать за тобой гроши.
Только долгими вечерами
я меняю тебя на стены,
на брусчатку и перекрестки,
на асфальт и фонарный свет.
Мы фантомы. И рядом с нами
… показать весь текст …
Тени были высокие, выше яблонь, и они думали, что это они приносят плоды.
Истина, как твоя тень- всегда будет рядом, но постичь ее ты вряд ли сможешь…
Подумай за меня,
Придумай что-нибудь,
Не буду я крутым,
Но ты не обессудь.
Ты тень моя всегда,
Обходишь стороной,
Когда я пуст душой,
Становишься родной.
Я в зеркало смотрю,
Ведь думаю — ты там…
Душою не кривлю,
Хоть там и пустота.
… показать весь текст …
Одни просто живут, другие смотрят на них, анализируют, судят, учат, завидуют, презирают,
Помогают, мешают, но в результате этого оказываются только
Тенью этих живущих.
Источник
С любовью к гитаре
Гитара не терпит шумных салонов, с недоверием вслушивается в напряженную тишину больших залов. Все это не для нее: она ищет интимного общения с аудиторией.
В страстных, жгучих объятиях гитары тает лед отчуждения и рождается чуткая доверительная беседа с её поклонниками.
Гитара снимает покровы с тайн человеческой души.
Вслушайся в звуки гитары – и ты поймешь, чем живет твое сердце.
Песни гитары наполняют душу весенней свежестью.
Гитара плачет, скорбит, страдает, но никогда не впадает в безысходное отчаяние.
На призыв гитары откликаются наши самые благородные чувства.
Волшебная сила гитары, словно крыло ангела, защищает измученную душу от волнений, страстей и грехов.
Гитара всегда желанна: свидания с нею ждешь, как встречи с любимой женщиной.
Тайна и магия лежат в родстве гитары и женщины.
Гитара – это инструмент возвышенных эмоций, но с ярко выраженным стремлением к оригинальности. Гитара похожа на гордую, независимую женщину, которая полюбит только того, кто равен ей.
Гитару можно завоевать преданной любовью и рыцарской отвагой, как своенравную цыганку Кармен или гордую царицу Тамар.
Гитара покоряется дерзким.
Оставьте гитару, если в вашей душе нет беззаветной любви к этому необыкновенно капризному инструменту.
Гитара не способна солгать, ибо шепчет о самом сокровенном и дорогом.
Даже ледяное сердце гитара согревает в теплых волнах любовных грез.
Гитара уносит слушателей от земных тревог в пленительный мир мечты.
Гитара – бальзам для душевных ран.
В пылкой исповеди гитары – и горечь разлуки, и радость встречи с возлюбленной.
Слушатели, затаив дыхание, внемлют гимну вечной любви, который творит гитара.
Гитара неукротима в стремлении к счастью.
В гитаре сокрыт священный трепет перед Божественной красотой и Вселенской гармонией.
Бескрайний и увлекательный мир гитары откроется каждому, кто вникнет в ее чарующие звуки, кто приложит усилия, чтобы понять ее строгую красоту, кто соотнесет порывы своей души с тем гимном жизни, который она творит с необычайной деликатностью и благородством!
Историки утверждают, что лютня была завезена в Европу из стран Ближнего Востока в XIV веке и стала популярным музыкальным инструментом примерно в середине XVI столетия. Иноземная гостья пришлась ко двору кичливым европейцам!
Нередко лютню сравнивают с женщиной, душа которой полна возвышенных чувств.
Изящный корпус лютни имеет овальную, миндалеобразную форму. В этом дивном инструменте столько обаяния, грации, женственности, а голос ее завораживает сердечной простотой, интимной доверительностью!
Лютня в итальянской народной музыке иногда груба и бесцеремонна, как скандальная крестьянка.
Свойственное лютне мягкое женское начало не исчезает даже в строгой средневековой полифонии.
В тембре лютни сплетаются солнечная мандолина и лунная арфа.
Гитара, как законная наследница лютни, переняла от своей матери редкий по красоте голос.
Лютня – почти идеальный аккомпанирующий инструмент. Гитара более независима и всякий раз заявляет о своей исключительности.
Лютня – строгая, набожная дама, гитара – светская красавица с непредсказуемым характером.
Лютня – инструмент небесной гармонии, гитара – человеческих страстей.
Покорная лютня веками томилась печальной узницей в сумраке средневековья. Гитара недолго взирала на ее слезы. Она гордо зазвучала в руках влюбленного человека.
Уму непостижимо, почему гитара потеснила на музыкальном Олимпе божественную лютню, как в свое время фортепиано – столь же божественный орган. Видимо, причиной тому – большая мобильность усовершенствованных инструментов и небывалая широта диапазона их выразительных средств.
СТАРШАЯ СЕСТРА ВИУЭЛА
Виуэла – старшая сестра гитары. Вот почему виуэлу нередко называют «старинной гитарой».
На виуэле играли при дворах испанских королей и грандов. Этот инструмент считался аристократическим, в отличие от гитары, которая была популярна среди простых людей.
Виуэла – инструмент, рождающий тихую ренессансную музыку, чьи звуки возносят слушателей к высотам незыблемого душевного покоя.
Виуэла умеет достичь такого высокого полета духа и кроткой безмятежности, которые возможны только за пределами земной жизни.
Виуэла благородна и сдержанна. Легко представить себе, что именно под ее аккомпанемент могли петь серенады славные рыцари, предшественники Дон Кихота.
Печаль виуэлы возвышенная, небесная, а радость – спокойная: в ней нет места для неистовых восторгов.
Истинное вдохновение виуэлы покоряет торжественной, величавой отстраненностью от земной жизни, оно без тени меланхолии, без намека на сладострастие.
Виуэле совершенно чужды бурные эмоции, чем грешит иногда порывистая гитара.
В старинной музыке виуэла – смиренная монахиня, гитара – шаловливая проказница.
Гитара возникла в результате замены двойных струн виуэлы на одинарные, что сделало звук нового инструмента более упругим и четким.
ГИТАРА В АНСАМБЛЕ
Орган наполняет пространство собора Божественной духовностью, гитара – порывами человеческой души. Вот почему их дуэт отличается таким богатством содержания.
Манерной декламации клавесина гитара противопоставляет живую человеческую речь.
Скрипку можно сравнить с цветущей розой, виолончель – с красавцем гладиолусом. Гитара – это ландыш, чей аромат опьяняет апрельской свежестью.
В дуэте с фортепиано гитара блекнет, теряет свою гордую осанку, будто сельская красавица – перед городской барышней.
Гитара прекрасно звучит на фоне акварельно-прозрачных оркестровых фактур, а также в ансамбле с такими инструментами, которые не подавляют ее хрупкий, кристально чистый голос.
У гитары свой самодостаточный мир. Она без фортепиано, скрипки или флейты способна выразить всю гамму наших переживаний. Более того: гитара – это камертон человеческой души.
ГИТАРА В СТАРИННОЙ МУЗЫКЕ
Гитара тиха и покорна в старинной музыке.
Гитара бесхитростна в народных танцах.
Гитара подчеркивает каждое движение, каждый жест танцующих галантных пар – придворных кавалеров и дам.
Гитара способна выразить глубокую, сдержанную скорбь в произведениях эпохи Ренессанса.
Гитаре доступно просветленное религиозное чувство, особенно в пьесах хорального склада старых мастеров.
Чтобы старинная музыка звучала на гитаре убедительно, недостаточно быть хорошим исполнителем. Надо знать внутренний мир людей, живших сотни лет тому назад.
ГИТАРА В РОМАНТИЧЕСКОЙ МУЗЫКЕ
Как только возникает романтическое чувство, гитара мгновенно оживает, молодеет душой.
Гитара звучит вдохновенно, когда передает поэзию романтических чувств.
Романтическая музыка гитары тревожит сердце воспоминаниями об утраченном счастье.
Гитара без труда переносит наше воображение во времена песен трубадуров и рыцарских поединков.
Соборы, замки, неземная любовь – все это превосходно воссоздает романтическая гитара.
До XVI века в Испании существовали две разновидности гитары: мавританская, звуки из которой извлекались щипком, и кастильская, на которой играли аккордами. Современный инструмент – своего рода гибрид двух своих предшественниц, вобравший в себя, помимо всего прочего, и два различных мироощущения: арабское и европейское. Вот почему шестиструнная чаровница стала наиболее ярким воплощением этнически пестрого испанского народа.
У гитары две грани души: благородная сдержанность придворной музыки и зажигательные ритмы народных танцев. Гитара – это Испания, элегантный Веласкес и ликующая коррида!
Какой роскошный букет из цветов испанской народной музыки подарила нам гитара!
Гитара безумствует в стихии испанского танца.
В искрометных испанских танцах гитара доводит себя до исступления, не замечая шумного праздника вокруг.
Как бы гитара ни веселилась в вихре испанского танца, в ней есть все-таки нечто очень древнее, темное, магическое, то, что скрыто в тайниках египетских пирамид и в гипнотизирующем взгляде верховного жреца.
Фламенко – это сакральное действо людей, охваченных экстазом радости, это пляска, исполненная чувственного неистовства, будто она совершается на раскаленных углях костра.
Фламенко – это испанская народная музыка, ворвавшаяся в прокуренную таверну, словно свежий весенний ветер.
Гитарист, как тонкий гурман, не устает наслаждаться причудливыми ритмами фламенко.
Испания не дала миру ни одного гитариста, чье творчество можно было бы сравнить с бессмертными произведениями Альбениса, Гранадоса, де Фальи, Родриго – все они играли на фортепиано! Однако вряд ли кто-либо из этой славной плеяды стал бы знаменитым композитором без подражания гитаре.
К ВЕРШИНАМ МУЗЫКАЛЬНОГО ИСКУССТВА
Гитарист – это не просто музыкант, обычный храмовый служитель музы Эвтерпы. Гитарист – представитель высшего клана жрецов, посвященный в святые тайны искусства.
Честолюбие – не самое плохое качество в гитаристе. Действительно, трудно ожидать художественных взлетов от того исполнителя, кто не мечтает о покорении музыкального Олимпа!
Порой лучи славы ослепляют музыканта, он перестает видеть дорогу, по которой идет. Нужно постоянно прикрывать ладонью глаза, чтобы благополучно одолеть путь выдающегося гитариста.
Для одних гитара – это предмет слепого поклонения, идол, для других – самый лучший инструмент для выражения своих чувств и мыслей.
Необходим талант, чтобы подняться на Парнас искусства, но сколько бездарей путается под ногами гениев! То же мы наблюдаем среди гитаристов: толпа посредственностей мешает великим музыкантам идти вперед.
Тропинка, ведущая гитариста к славе, извилиста и крута. У подножья горы много друзей и поклонников, на вершине – уже нет никого рядом. Какие чудные перспективы открываются взору с высоты птичьего полета, и как горько осознавать свое одиночество!
Мы не можем назвать ни одного гениального пианиста или скрипача, кто достиг бы вершин мастерства самостоятельно, без помощи опытных педагогов. Почему же появляются одаренные гитаристы-самоучки? Видимо, дело в том, что гитара демократична по своей природе и чрезвычайно популярна. Она дает шанс прославиться каждому начинающему исполнителю, если тот настойчив, терпелив и талантлив.
Селедонио Ромеро был гитаристом-самоучкой, что не помешало ему добиться всемирной славы – как, впрочем, и многим другим самородкам: Фернандо Соро, Йозефу Мерцу, Николаю Макарову, Марку Соколовскому, Владимиру Русланову, Андресу Сеговии, Игорю Лютикову.
Великие гитаристы уникальны и неповторимы:
Андрес Сеговия – энтузиаст, подвижник гитары, который раскрывает ее безграничные возможности.
Джулиан Брим – всеми признанный мэтр, обнажающий духовную сущность музыкального искусства.
Джон Уильямс – мастер, чье исполнение отличается необыкновенно богатой палитрой красок.
Нарсисо Йепес – блестящий виртуоз, который плотью и кровью связан с испанской народной музыкой.
Элиот Фиск – мощный компьютер, способный воплотить в звуках любую идею, для чего имеет в своем распоряжении уникальную технику игры на гитаре.
Да, поразительное многообразие интерпретаций предлагают нам эти выдающиеся гитаристы ХХ века!
Сфера гитарного творчества кажется непосвященным маленьким островком первозданной природы, недоступным для туристов. На самом же деле это целый континент, Атлантида – загадочная, но не ушедшая под волны бушующего океана.
Невольно задаешься вопросом: когда миру явится Моцарт гитары? Пожалуй, не ранее, чем будут созданы произведения совершенной красоты и безупречной формы.
Гитара – едва ли не самый универсальный музыкальный инструмент.
Уникальность гитары заставляет ее искать собственный путь развития.
Музыковеды относят рождение классической гитары примерно к 1775 году. До этого свыше пяти столетий длился период ее становления. Но, как показывает сегодняшний день, гитара продолжает совершенствоваться. Воистину неисчерпаемы ее возможности!
Главными условиями совершенствования гитары всегда были и будут в дальнейшем виртуозность и красота звука. Этому инструменту, как скоростному фрегату, предстоит великое плавание!
Французский музыковед Элен Шарнассе тысячу раз права, когда утверждает, что «гитара – инструмент непрерывного обновления».
Гитару ожидает такое же славное будущее, каким замечательным было ее многовековое прошлое.
Источник
Тень человека с гитарой
Ричарду Корбену, Вон Боуд, Джими Хендриксу и Китти-киске
Взволновались звезды, и явлены были в небесах знамения.
В день четвертый Элурии, следующий за Пиршеством Единокровия, огромная комета осветила ночное небо. С востока на запад проследовала она над Древом и видна была всю седмицу. А когда исчезла, черный шрам остался на плоти сущего, горячий и неизгладимый.
Со временем из шрама стали выглядывать хари. Немногие способны были их лицезреть, и совсем никто не знал, зачем и откуда явились они. Хари плясали, насмешничали, издевались над невинными очевидцами. С негодованием или просто в ужасе отворачивались редкие зрители или же начинали придумывать всему какое-нибудь успокоительное объяснение.
Лишь один поступил по-другому. Он просто не мог иначе: эти морды мучили его во сне и не давали покоя днем. Он пропускал слова в формулах, путал простейшие заклинания, запинался, читая, и ошибался в рифмах.
Великое зло проникло в мир. Дважды за свою долгую жизнь сталкивался с ним волшебник, но никогда еще прежде не сочеталось оно со столь неотступным предчувствием грядущей гибели и всеобщего разрушения. Он не мог дотянуться до сердцевины этого зла, в ней гнездилось такое, чего он не мог понять; неизвестное нечто грозило разметать в клочья все каноны привычной магии. Гнусное, чуждое, не знающее, не ведающее ни чувства, ни смысла. Вот это более всего и ужасало.
Только в одном маг был уверен. На этот раз потребуется помощь. Природу зла может понять лишь тот, кто способен видеть и слышать его. Не волшебник — некто другой должен спасти мир от жути, силящейся поглотить все вокруг.
Тому, кто познал тайные пути, изведал пересечения вселенных, ходы между реальностями, пройти ими ничуть не труднее, чем преодолеть простейший барьер, разделяющий две личности. Однако переход между вселенными совершается редко: мало кто способен повторить удавшуюся формулу.
И все же. настало время для риска.
А потому, пыхтя и напрягаясь, волшебник выразил свою просьбу, прочной связью скрепив ее с собственным сознанием.
И послал по волнам пространства — подгоняя всей мощью, увы, стареющего разума. Просьба эта сама искала того, кто способен постичь суть новой тьмы, ныне грозящей его миру. Отступали в сторону измерения, раздвигались перед ищущей мыслью, пропускали ее.
Волшебник сотрясался от напряжения, разумные ветры завывали около Древа, тянулись к тонкой ниточке жизни. Он знал — все должно свершиться быстро, иначе ищущая нить распадется, так и не встретив союзника. А он даже не смел надеяться на то, что получит возможность повторить попытку.
Но пустота никого не явила. Щупальце заклинания дотянулось до разума. ощутило несколько мыслей. личность. Неуверенно, обессилев от напряжения, отшельник погрузился в глубины ее. Ум оказался на удивление открытым и гибким, восприимчивым и к вторжению, и к выражению. Он чуть ли не рад был соприкосновению, покоряясь, не протестуя и не сопротивляясь; невольно ужаснувшийся такому безразличию, волшебник тем не менее испытывал благодарность. Ум оторвался, поплыл. Доставить его к себе будет уже нетрудно.
Нетрудно. кому угодно, только не стареющему чародею. Ухватившись покрепче, он повлек этот ум за собой, потянул со всей силой, что была в нем, отдавая ее до последней унции. Разум не сопротивлялся, но материализация не прошла гладко. Связь разорвалась в последний момент.
Нет, нет и. Но силы иссякли. Подобралась и навалилась гостья, пусть и нечастая, — дряхлость, сном обволакивала великий и истощенный разум. Ну а пока спал он, зло строило козни, творило планы, гной растекался, и тень поползла на невинные души.
Обитатели Плющей смеялись над незваными гостями. Жутких обитателей Зеленых Всхолмий они не боялись, хотя и жили к ним ближе всех цивилизованных народов. Город был обнесен стенами, выраставшими прямо из обрыва. Подойти к нему можно было по одной только узкой тропинке. Утверждали, что от врага город обороняли пять бабок с внучатами.
Так что, когда предводитель смехотворно малочисленного отряда налетчиков потребовал капитуляции, горожане покатились со смеху и принялись швырять в него мусором и поливать содержимым ночных горшков.
— Ступайте домой! — кричали они. — Возвращайтесь в свои вонючие хижины, идите назад — кормить своих матерей пометом, пока мы не залили камни вашей кровью!
Как ни странно, предводитель не рассердился. Некоторые горожане это заметили и встревожились, но все вокруг хохотали.
Вождь вернулся назад к шатрам своего войска, не умалив достоинства. Он знал, что последует дальше.
Наконец перед ним оказался шатер выше и чернее остальных. Тут отвага отказала ему: разговор с обитателями шатра не сулил ничего приятного. Тем не менее войти было нужно. Так он и поступил.
Внутри шатра царила ночь, хотя снаружи еще было утро. Черная и зловонная ночь, пропахшая всякими мерзостями, ночь, от которой разило близостью смерти.
В глубине над слугами возвышался волшебник. А за ним чернела Купель Зла.
— Прости меня, господин, — начал предводитель солдат свое повествование о пренебрежительном приеме, оказанном ему жителями Плющей.
И как только закончил он, сгорбленный силуэт проскрипел:
— Возвращайся к отряду, доблестный капитан, и жди.
Предводитель поспешно вышел. Он был рад оставить нечистое место и вновь оказаться среди своих солдат. Но беспомощно ожидать перед неприступной скалой, пусть даже покоряясь приказу, было делом нелегким, а горожане дразнили сердитых солдат, смеялись над ними, поворачивались к ним задами.
И вдруг тьма пришла, и небо сделалось медным. Бухнул гром, хотя не было облаков. Великая стена вокруг Плющей исчезла, распалась в пыль вместе со многими ничего не понявшими защитниками. На мгновение оцепенели даже нападавшие, но вспыхнула в них жажда крови, и ринулись они на беззащитный город, предвкушая немалое удовольствие.
Началось избиение, и живых в городе не осталось. Не любивший мяса с наслаждением припадал к лужам крови, вытекавшей из тел умирающих.
Потом поспорили, стоит ли сохранить жизнь детям, захваченным в городе, оставлять их на племя. Подумав, предводитель воспротивился. Зачем это ему гнать пискливую стаю похабных щенков в свой Куглух. Кроме того, солдаты заслужили награду, стойко выдержав град словесных и физических оскорблений, нанесенных им жителями уничтоженного города. Так что он велел перебить и весь молодняк.
В ту ночь горели Плющи, а дети пошли на ужин солдатам. Деревянные дома и соломенные крыши пылали всю ночь, до самого утра.
Капитан наблюдал, как догорали последние огни, и с одобрением закивал, когда должным образом упакованное мясо начали грузить для отправки домой. Высасывая мозг из тоненькой ручки, он обратился к летуну:
— Вестник, используй самые быстрые воздушные токи, — наставлял он своего крылатого воина. — Лети скорее в столицу, извести каждого о том, что сгинули высокомерные и насмешливые Плющи, тысячу лет досаждавшие нам. Передай двору и народу, что этот малый успех был полным и что скоро вся мякоть теплых земель станет нашей. Мы захватим запад и все миры, что лежат за ним.
Отдав честь, летун взвился в горный воздух. Капитан посмотрел, как обитатели темного шатра пакуют свои пакости. Колдун как раз приглядывал за погрузкой жуткого предмета, помощью которого воспользовался для разрушения Плющей. Поежившись, капитан отвернулся.
Сила этого зла, познания колдуна принесут им власть над всею Вселенной. если только можно верить самому чародею. И все-таки предводитель предпочитал держаться подальше от этой жути.
Новые орудия смертоубийства он обожал, но такое, которому подвластны миры.
Одного только роста и наряда хватило б, чтобы обратить внимание его на гигантскую выдру, даже не споткнись она о ноги Меривезера. Ткнувшееся носом и усами в траву создание было всего на фут короче самого молодого человека — это с его-то шестью футами и двумя дюймами!
Источник