Ты только две ноты пропой

ПЕСНЯ О ВЕСЕЛОМ ВЕТРЕ
Из кинофильма «Дети капитана Гранта»

Музыка Исаака Дунаевского
Слова Василия Лебедева-Кумача

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры,
Про синие просторы,
Про смелых и больших людей!

Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет,
Кто весел — тот смеется,
Кто хочет — тот добьется,
Кто ищет — то всегда найдет!

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про чащи лесные,
Про звериный запутанный след,
Про шорохи ночные,
Про мускулы стальные,
Про радость боевых побед.

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про славу и смелость,
Про ученых, героев, бойцов.
Чтоб сердце загорелось,
Чтоб каждому хотелось
Догнать и перегнать отцов.

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам песню, чтоб в ней прозвучали
Все весенние песни земли,
Чтоб трубы заиграли,
Чтоб губы подпевали,
Чтоб ноги веселей пошли!

Заре навстречу. Песенник для юношества / Сост. Ю.К. Комальков. М.: Сов. композитор, 1982.

Песня встречается под разными заглавиями: «Спой нам, ветер. » (в первых изданиях), «Веселый ветер», «Песня о веселом ветре».

Исаак Осипович Дунаевский (1900-1955)
Василий Иванович Лебедев-Кумач (1898-1949)

НОТЫ ДЛЯ ФОРТЕПИАНО (7 листов)

Две песни из фильма «Дети капитана Гранта» (Спой нам, ветер. ; Песенка о капитане). И. Дунаевский – В. Лебедев-Кумач. М.: Музгиз, 1936. М15254Г

Источник

Ты только две ноты пропой

Всё пройдёт

Вновь о том, что день уходит с Земли,
В час вечерний спой мне,
Этот день, быть может, где-то вдали,
Мы не однажды вспомним.
Вспомним, как прозрачный месяц плывёт
Над ночной прохладой,
Лишь о том, что всё пройдёт,
Вспоминать не надо.
Лишь о том, что всё пройдёт,
Вспоминать не надо.

Всё пройдёт, и печаль, и радость,
Всё пройдёт, так устроен свет.
Всё пройдёт, только верить надо,
Что любовь не проходит, нет.

Спой о том, как вдаль плывут корабли,
Не сдаваясь бурям,
Спой о том, что ради нашей любви
Весь этот мир придуман.
Спой о том, что биться не устаёт
Сердце с сердцем рядом,
Лишь о том, что всё пройдёт,
Вспоминать не надо.
Лишь о том, что всё пройдёт,
Вспоминать не надо.

Вновь о том, что день уходит с Земли,
Ты негромко спой мне.
Этот день, быть может, где-то вдали,
Мы не однажды вспомним.
Вспомним, как звезда всю ночь напролёт
Смотрит синим взглядом,
Лишь о том, что всё пройдёт,
Вспоминать не надо.
Лишь о том, что всё пройдёт,
Вспоминать не надо.

Источник

Женщина поет по две ноты за один раз

Дубликаты не найдены

Она в своих видосах объясняет. Второй (высокий) звук она получает ротовым резонансом, тем самым, который мы используем для произношения гласных о «у» до «и».

черт, мне не хватает навыка расслышать его среди всех этих голосов. можете посоветовать что-то почище?) похоже, интересные ребята

если кто не знал, то звук можно извлекать и носом

Нет, это ротовой резонанс. Произнеси шёпотом буквы от «у» до «и» — это не свист же

А меня за такие развлекухи в музыкалке из хора выгоняли. А оказывается это талант

Талант пропадает!

Талант

Куда деваются таланты?

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

С Ларисой я познакомился в конце девяностых, когда я уже ушел со школы и работал в училище учителем химии и мастером производственного обучения по очень востребованной в те времена специальности. Это был, наверно, последний или предпоследний год моей работы в системе образования.

Лариса училась в моей группе, она была стройной и миловидной девушкой лет 20-21, так как была немного старше всех других учащихся. По нашей специальности учились всего год выпускники одиннадцатого класса. Она была не местной, приехала с одного из райцентров восточного Оренбуржья, то ли из Ясного, то ли из Домбаровки. У нее тут жила тетка, но Лариса жила в общежитии.

В тот год я защищался на высшую категорию, мне кровь из носу надо было показать свои творческие и организаторские способности, без этого категорию не получить. А я страх как не любил все эти общественно-массовые мероприятия, художественную самодеятельность. Но моего желания никто не спрашивал, над душой стоял Андрей Федорович, наш завуч по УВР. Высокий и тощий немолодой мужик, манерным поведением и жеманностью сильно смахивающий на стереотипного педика. Впрочем, как говорили злые языки, он им и был.

Делать было нечего, поэтому меня назначили организатором творческого вечера «Золотая осень». К моему удивлению, нашлось не так уж и мало желающих поучастовать в нем. Собрались в училищном ДК, просмотрели сценарий, начали репетировать и возник вопрос с тем, кто будет выступать в музыкальной паузе. И тут Лариса сказала: я могу спеть.

Я давно замечал, что она постоянно напевает потихоньку в свободное время и двигается в такт песне. Но еще ни разу не слышал ее пения. ОК, давай сейчас включат минусовку и ты споешь. Нашли какую-то минусовую фонограмму летнего хита того года. Я уже и не помню какую, в принципе и сейчас наша поп-эстрада редко когда радует разнообразием, а большинство хитов того времени были еще более унылым говном: Я люблю тебя, а ты любишь ее, нам никогда не быть вместе, я плачу в подушку.

И Лариса запела. Она стояла на сцене в светлом платье – и пела. Я как стоял – так и застыл. Потому что не смотря на примитивную музыку и текст она пела не просто хорошо, она пела божественно хорошо. Оригинальная певица даже рядом не стояла, впрочем, как и абсолютное большинство нашей эстрады. Работая в школе и в училище, я видел немало талантливых ребят, но такого пения – нет, не слышал. Украдкой даже дотронулся до нижней челюсти – рот не открыт. После ее пения все даже в ладоши захлопали – так это было прекрасно.

«Золотая осень» удалась на славу. Было отличное выступление, активное участие и, конечно же, прекрасное пение Ларисы. Все ее песни шли под гром оваций. После выступления на сцену вышел сам директор, который делал это очень редко. Поздравил меня и всех участников с прекрасным выступлением. На следующий день меня вызвал Андрей Федорович и в своей жеманной манере сказал, что я молоток, утер нос известным в училище организаторам, а потом сказал, что мы еще (дословно) «покажем этим сучкам, как надо работать». Я же говорил, что его подозревали в гомосексуализме, как знать, может они и был им, педиком-женоненавистником.

А Лариса стала после этого вечера звездой. Участвовала во всех концертах, во всех вечерах и всегда блистала. Да, талант у нее был от Бога. Я даже разговаривал с ней, мол, Лариса, а что ты вообще тут делаешь, в нашем рядовом ПУ? Тебе надо в музыкальное училище идти. На что она рассказала, что выросла в очень бедной семье, денег на музыкальную школу не было, а без этого туда не возьмут. Да и не испытывает особого желания, ей просто нравится петь.

Тот год был юбилейный, училищу исполнилось Бог весть сколько лет, не помню, 60-65. На юбилей пригласили много гостей, в том числе и печально ныне известного настоятеля нашей обители отца Никола. Лариса пела и там, она была звездой. Не заметить такой талант было невозможно. Поэтому ее пригласили в церковный хор нашей обители. А у нас этот хор никак не похож на хор из Богом забытой деревни позднесоветского периода, где были три бабки в белых платочках, на которых давно махнула рукой советская власть. Они, что бы ни пели: Агни Парфене или Трисвятое, получается одно – плач плакальщиц над покойником. У нас же хор большой, профессиональный, с репетициями, подготовкой, уроками сольфеджио и изучением нотной грамоты. Лариса там стала очень быстро лучшей певицей.

А потом закончился год учебы. Еще в общежитии она познакомилась с одним сельским парнем. Не смотря на то, что он был младше ее, между ними возникла любовь, после окончания училища она уехала к нему в село. Спустя лет шесть-семь, я видел ее, когда проезжал по ее селу. Я давно уже не работал в училище. Она шла с сыном в детский сад. Я остановился и мы поговорили с ней. Муж работает, она тоже в сельском ДК. Спросил, не пыталась ли она реализовать свой талант, пойти учиться, попасть на конкурс. Нет, не пыталась.

После этого случая я вообще потерял информацию о ней. Спрашивал ее односельчан, получал маловразумительный ответ. Искал в интернете – так ничего и не нашел. По моим подсчетам ей сейчас 42-43 года, понимаю так – не взлетела. Не могу сказать, что это несправедливо, мол на сцене бездарности, а талант пропадает в сельской глуши. Она и не пыталась выйти на сцену, какая тут несправедливость. Вот если бы выбрали вместо нее Лену Зосимову («Подружки мои, не ревнуйте» — это просто апофеоз бездарности на сцене) – это было бы несправедливо. А может и хорошо, что она не попыталась, не испытала всю грязь, который присущ шоу бизнесу. Живет в своем мире, воспитывает детей, поет для души – в этом и есть ее счастье. Не знаю, не мне судить. Но все равно, мне кажется, что она была достойная куда большего.

Не знаю, как она сейчас выглядит. Может она толстая расплывшаяся тетка, которая тайком бреет усы. Столько лет прошло, столько я ее не видел. Но в моей памяти она навсегда останется стройной красивой девушкой в белом платье на сцене, где она поет о вечном – о любви.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

Источник

Ты только две ноты пропой

ВЕЧЕР НА РЕЙДЕ

Слова А. Чуркина
Музыка В. Соловьева-Седого

Споемте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдем в предрассветный туман.
Споем веселей, пусть нам подпоет
Седой боевой капитан.

Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.

А вечер опять хороший такой,
Что песен не петь нам нельзя,
О дружбе большой, о службе морской
Подтянем дружнее, друзья!

На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман,
И берег родной целует волна,
И тихо доносит баян:

слова и музыка — август 1941

Нам дороги эти позабыть нельзя. Песенник. Сост. А. П. Павлинов, Т. П. Орлова. СПб., «Композитор – Санкт-Петербург», 2005.

Датировка не совпадает с другими источниками, которые называют песню предвоенной, написанной накануне войны. По воспоминаниям куплетиста Владимира Коралли, мужа Клавдии Шульженко, эту песню Шульженко пела 22 июня 1941 года на концерте в Ереване, где ее застала война, о которой музыканты узнали на утренней репетиции:

«За такой короткий срок мы не смогли, конечно, приготовить ни одного нового номера. Но все наши старые номера словно преобразились. Если номер был шутливый, то он становился символом нашего жизнелюбия и веры в победу. А лирические песни «Вечер на рейде» и «Мама» приобретали суровый, военный смысл…» (Я люблю тебя, жизнь: Песни на все времена. Сост. Л. Сафошкина, В. Сафошкин. М.: Изд-во Эксмо, 2004, стр. 74).

Источник

Вечер на рейде (трио). Соловьёв-Седой. Чуркин

Вы находитесь на сайте Нотного Архива России (library notes Russia) — www.notarhiv.ru Посмотреть другие произведения

Слова А. Чуркина Музыка В. Соловьева-Седого

Припев:
Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.
Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.

А вечер опять хороший такой,
Что песен не петь нам нельзя,
О дружбе большой, о службе морской
Подтянем дружнее, друзья.

На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман,
И берег родной целует волна,
И слышен далекий баян.

Источник