Тема: Г. Гульд. Гольдберг-вариации. Статья Тима Пэйджа
Опции темы
Поиск по теме
Г. Гульд. Гольдберг-вариации. Статья Тима Пэйджа
«Назначение искусства не
в моментальном выбросе
адреналина ,но скорее постепенное,
в течение всей жизни созидание
состояния изумления и ясности.»
Гленн Гульд.
Гленн Гульд —« состояние изумления.»
Тим Пейдж
лауреат Пулитцеровской премии за музыкальную критику 1997 г.
Вот они — альфа и омега — первое и последнее исполнения «Гольдберг– вариаций» И.С. Баха. Ошеломляющая победа юного Гленна Гульда в 1955 году, – исполнение,11 принесшее ему мировое признание и сопоставимое лишь с его вторым, сильно отличающимся от первого вариантом, – диском, появившимся за несколько дней до смерти пианиста 4 октября 1982 года.
За время, прошедшее между изданием этих двух превосходных альбомов, Гульд наиграл ещё около 50 часов записей ,но ни одна из них не приобрела легендарного статуса этих двух исполнений «Гульдбергов », которые пополнили бы любой список выдающихся фортепианных записей 20 –го века.
Предлагаемый альбом«Состояние изумления.» объединяет блестяще улучшенное с акустической точки зрения воспроизведение варианта 1955 года и позднейшее исполнение , тщательно реконструированное по первой пластинке (в сравнении с примитивной цифровой технологией того времени). Кроме этого, в альбом входит компакт-диск с интервью Гульда записанным на радио в 1982 году, где он комментирует и сопоставляет обе интерпретации, а также с включением драгоценных студийных вставок, которые не были слышны около половины столетия, со времени записи 1955 года.
Гульду было 22 года, он был уже знаменит на своей родине в Канаде, когда пришло время для его американского дебюта( в Phillips Gallery ,Washington,D.C., 2 января 1955 года). Он выбрал «Арию с многообразными вариациями»,теперь более известную как « Гольдберг-вариации»,в качестве центральной пьесы. Это был бы не вызывающий сомнений выбор для какой-либо знаменитости, но он представлялся необычно смелым в качестве первого предложения от музыканта, еще не известного в Соединённых Штатах.
Но отвага оказалась зрелищно эффективной. «Не многие пианисты играют на фортепиано столь же красиво, столь же мягко, с такой же музыкальной культурой и обширным репертуаром», писал Поль Хьюм в газете «Washington Post». «Гленн Гульд пианист редкого в мире дара. И не обязательно долго его слушать, чтобы понять, чем он покорил публику .Мы не знаем подобных ему пианистов среди исполнителей любого возраста».
На основании единственного концерта Дэвид Оппенгейм– директор Columbia Masterworks (теперь Sony Classical) –подписал с Гульдом эксклюзивный контракт и было решено ,что первой записью пианиста будут «Гольдберг–вариации». Это был смелый выбор по многим причинам. Некоторые сотрудники Колумбии подвергались давлению по поводу выдвижения нового артиста со столь изысканным репертуаром. В то время записи произведений Баха продавались с трудом ,в отличие от Шопена или Рахманинова.
Но Гульд знал, что он делает, также, как знал ,что он может предложить. Альбом немедленно приобрёл популярность и успех у критиков. Его переиздание никогда не прекращалось вплоть до настоящего момента и он быстро сделался одной из тех редких классических записей, которые становятся значительным интеллектуальным событием для широкой публики. Если вы были молоды в 50-е годы ,если вы смотрели фильмы Бергмана и Феллини, были увлечены парижскими экзистенциалистами и движением «битников», если вас покоряла неукротимая стилистика Джона Колтрейна,Майлса Девиса и других выдающихся артистов авангардного джаза,— вполне вероятно, вы были поклонниками и Гленна Гульда тоже.
Можно спорить по поводу манеры Гульда интерпретировать Баха. Более того , она кому-то может и не нравиться. Но нельзя отрицать того факта ,что он играет свежо, оригинально и , по мнению большей части его публики, глубоко проникая в замысел композитора, который, в это время был, вероятно, более уважаем ,чем любим. Так например, более ранние записи « Гольдберг–вариаций» Ванды Ландовской, Розалин Турек и некоторые другие–это суровые, малопонятные, скорее учебные работы, более пригодные для теоретического анализа, чем для удовольствия слушания.
Но Бах Гульда просто безумный. Он настойчивый, вибрирующий, напряженный и откровенно сексуальный, не имеющий себе подобия. Его игра несёт в себе сочетание жесткости и нежности ,присущее таким культурным идолам , как Марлон Брандо и Джеймс Дин. С одной стороны, она беспрецедентно агрессивна, с другой– пронзительна и глубоко ранима..
Запись возвещает новое прочтение клавирной музыки Баха— соединяет четкие, отдельные голоса контрапункта, так легко прослеживаемые на клавесине, с многообразием тонов и динамическими возможностями современного фортепиано. Никогда ещё эта музыка не игралась с таким блеском и с такой острой виртуозностью. Гульд быстро стал звездой, а бурные восторги в его адрес раскололи всё общество.
Этому способствовало и то , что Гленн Гульд был интересным и необычным человеком. Он жил один, в уединении, в окрестностях Торонто .У него были длинные, как у Beatles волосы ( за девять лет до «Британского нашествия»); лицо поэта – романтика, погруженного в грёзы. Он предпочитал очень низко сидеть за роялем, так, чтобы глаза были на уровне клавиатуры, путешествуя со своим собственным складным стульчиком. Гленн имел обыкновение петь—и достаточно громко—во время игры; к тому же, открыто демонстрировал отсутствие всякого пиетета в отношении принятых норм поведения на сцене. Всё его существо вибрировало и отзывалось на звучание струн, в то время, как его выразительное лицо ,страдающее и экстатическое, выражало самую суть музыки во всей её боли и экзальтации.
Columbia Мasterworks описала характерные «штучки» Гульда в пресс–релизе, выпущенном по случаю записи « Гольдберг–вариаций»: «Был сияющий июньский день, но Гульд появился в пальто, в берете, шарфе и перчатках. Экипировка дополнялась обычным музыкальным портфелем, стопкой полотенец, двумя большими бутылками минеральной воды ,пятью пузырьками с лекарствами ( различного цвета и назначения) и его собственного специального фортепианного стульчика .Полотенца использовались по мере надобности, потому что Гульд разогревал руки по локоть в горячей воде в течение 20 минут, прежде чем сесть за рояль… Минеральная вода была необходима, так как Гленну не подходила превосходная вода Нью-Йорка. Таблетки использовались по разным поводам: головные боли, повышенное давление, улучшение циркуляции крови…»
Впрочем, молодой человек сохранял абсолютное присутствие духа с момента первого появления ( например, при обсуждении разбитого рояля в Columbia`s 30th Street Studio–тревога по этому поводу слышна в студийных вставках, сопровождающих запись 1955 года).
Примерно пятью годами раньше, после посвященной ему радиопередачи, Гульд выразил своё отношение к перспективам технологии звукозаписи. «Я открыл, что уединение ,одиночество,(здесь, фрейдисты, навострите ушки!)внутриутробная защищенность студии дают возможность делать музыку в такой сосредоточенной, такой личной манере, в какой не позволит ни один концертный зал.» писал он «Что же касается меня то микрофон, в отличие от некоторых критиков, никогда не был враждебным, препарирующим, страшным, всем недовольным, внушительно–глупым аналитиком. День в1950 году, когда я познакомился с ним, стал днём, подарившим мне друга.»
И, действительно, микрофон стал таким другом, что с 1964 года Гульд оставил сцену окончательно, решив посвятить всю дальнейшую жизнь музыкальной звукозаписи, радиопрограммам и фильмам. «Технология даёт возможность создать атмосферу анонимности и предоставляет артисту время и свободу для приготовления концепции работы по мере его сил и способностей»–объяснял он. Даже если бы ему предложили огромные деньги за то, что он ,смеясь, называл «истерическим возвращением»,Гульд больше никогда не стал бы играть на публике. Для него это было делом чести.
Из оставшихся ему 18 лет жизни, значительную часть её он прожил, как и хотел, сосредоточив свою активность в крошечной студии, расположенной в окрестностях Торонто. Его студия была похожа на монашескую келью (или тюремную камеру)—окна заблокированы ,занавески опущены, всё завалено плёнкой, здесь же – записывающая техника, видео-рекордер, некоторое количество книг, пачки бумаги, недорогая стереосистема и телевизор. Это было ,говорил он, счастливейшее время его жизни.
В 1980 году Гульд отметил двадцатипятилетие своего сотрудничества с Columbia Masterworks ,выпустив издание, озаглавленное «The Glenn Gould Silver Jubilee Album».Следующей весной, также в ретроспективном плане , он решает перезаписать «Гольдберг–вариации.». Они оставались его бестселлером, прошедшим через все годы, переводились на восьмидорожечную плёнку, воспроизводились на стерео и даже ,в качестве эксперимента, пробовались в варианте квадрофонического звучания. Эта новость породила значительное волнение в музыкальном мире и даже некоторое удивление—может ли Гульд играть лучше самого себя и зачем ему возвращаться к своему успеху?
Однако ,несомненно, пианист пренебрежительно относился к юношеской версии, говоря о ней на повышенных тонах, как о «самом затасканном фортепианном диске всех времён».Особую его неприязнь вызывало изумительное исполнение 25-й вариации, которую он расценивал, как ноктюрн Шопена и неумение сдерживать свои чувства. «Выглядит сие примерно так :»–говорил Гульд –«дорогой слушатель, пожалуйста, отметьте– это Трагедия. Вы знаете, отсутствие всякого достоинства—принимать страдание со столь малым смирением.»
Новая интерпретация гораздо более уравновешена и глубокомысленна, исполнена в медленном темпе(51м.14с.), в сравнении с интерпретацией 1955 года(38м.26с.) Фильм, сделанный на эту тему французской компанией Clasart , является одной из самых убедительных музыкальных работ и , к тому же, совершенен с точки зрения съёмки.
Версия 1981 года ощутимо длиннее, чем запись 1955 года. Частично это обусловлено преднамеренно замедленным темпом, но, кроме того, Гульд повторяет некоторые вариации(или части вариаций) из тех ,что ему особенно нравились. Таким laissez–faire были бы недовольны некоторые классики Барокко, которые следовали правилу: либо делать репризы в каждой вариации, либо не делать их совсем (в записи 1955 года реприз не было вовсе). Но Гленн Гульд шел своим собственным путём, и в результате получилось глубоко личное и созерцательное исполнение, головокружительное по богатству толкований, которым он и создал себе славу.
По прошествии времени, возникает щемящее чувство подведения итогов .Я помню радость, которую ощутил, получив по почте новую запись «Гольдберг–вариаций» за несколько дней до пятидесятилетия Гульда–25 сентября 1982 года. Но радость сменилась горем почти немедленно после известия об ударе, случившимся у пианиста 27 сентября, от которого он и умер спустя неделю в Toronto General Hospital. Такое впечатление, что Гульд завершил какой–то мистический круг, погрузившись в бездонные глубины шедевра, породившего начало и конец его необыкновенной карьеры, получившей такое непредвиденное завершение. Или как сказано у T. S. Eliot в его поэме «Little Gidding»:
Неутолимо желание знать, что впереди суждено испытать.
Когда же пройдём всё, что надо пройти–окажемся снова в начале пути…
Tim Page,лауреат Пулитцеровской
премии за 1997 год за лучшую книгу
о музыке.
«Гленн Гульд–картины жизни».
Наверное, Тим Пейдж был последним музыкальным авторитетом, видевшим Гленна Гульда.
Вот как он описывает их встречу 22 августа 1982 года ( 4 октября 1982 года пианиста не стало) .
«Но что за зрелище нам предстало! Гленн был одет в своей обычной летней манере: два свитера, шерстяная рубашка, шарф , перчатки ,длинное чёрное пальто и кепка, надвинутая на глаза. Более того, он выглядел совершенно больным: его лицо напоминало маску цвета выбеленного пергамента, волосы всклокочены. Исчез экстраординарно выглядевший юноша и кто-то, бесплотно прекрасный, скорее, чем , привычно значительный и импозантный, кто некогда поражал публику во всём мире своей блистательной и отважной игрой, занял его место.
Перед нами стоял умудрённый жизнью, кроткий, согбенный человек, выглядевший гораздо старше своих 49 лет и производивший впечатление деликатного гостя, готового покинуть своё бренное тело и превратиться в чистый дух.»
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– ––––––––––––––––––––––––––––––––
авторизованный перевод с англ. Н.А.Гугиной. май 2003 г.
-––
Идет ветер к югу и переходит к северу,
кружится, кружится на пути своём,
и возвращается ветер на круги своя.»
Экклезиаст–проповедник, сын Давида царя Иерусалима.
Michel Schneider, французский психолог и музыковед писал в 1988 году в своём эссе, озаглавленном «Glenn Gould–piano solo»,в одном из тех этюдов, которые наиболее глубоко и ясно освещают феномен Гульда. «По поводу его игры я скажу лишь несколько слов: устрашающая потусторонность, что–то неизмеримое: он нас подавляет, я даже знаю некоторых, кто не выносит эту его невероятную прозрачность, возвышенность; по их коже бегут мурашки, их пальцы сводит судорога… Есть в игре Гульда нечто чрезвычайно мистическое, в этой сухой игре, очень четкой, даже пуантилистской, в которой прослеживается бесконечная линия экстраординарной плотности. И то, что нам предлагает Гульд, это не вопрос техники ,но скорее мировоззрения. Идея понятна тому, кто слушает, так как она заключена в концепции Гульда».
Гленн Гульд. Биография.
В течение своей короткой (9 лет) пианистической карьеры, одной из самых выдающихся и блестящих в истории современной классической музыки, Гленн Гульд глубоко повлиял на манеру слушать, воспринимать и обсуждать музыку.
В 31 год Гленн Гульд оставил сцену, предпочтя пленять слушателей огромным количеством высококачественных записей, радиопередач и фильмов.
Дебют Гленна Гульда состоялся в Америке 2 января 1955 года. На следующий же день был подписан эксклюзивный контракт с СBS ( в 1986 году все права на издание работ Гульда перешли к Sony Classical ).Первая запись была сделана в студии CBS в июне 1955 года. Это были «Гольдберг–вариации» И.С.Баха.
Диск приобрел популярность немедленно, став бестселлером и одновременно дав начало международной карьере пианиста.
Гленн Герберт Гульд–единственный сын Рассела Герберта Гульда, меховщика и скрипача–любителя и его жены Флоранс (ей было к этому времени уже 42 года ) явился в этот мир 25 сентября 1932 года в Торонто. По выражению М. Л. Ростроповича, Бог пролетал в этот момент над Торонто, опустился и поцеловал ребёнка. Последствия этого поцелуя обнаружились уже на третьем году жизни мальчика: абсолютный слух, необыкновенная тяга к музыке и прочие музыкальные достоинства. Так например, читать ноты он научился раньше, чем буквы. Его мать в течение всей жизни лелеяла мечту вырастить сына–музыканта. И вот весной 1935 года Флоранс Гульд дала свой первый урок сыну (по специальной методике для малышей).Она была прекрасно подготовлена для этой роли, будучи профессиональной пианисткой, органисткой и профессиональным преподавателем пения. Трудно измерить вклад матери в артистическое и , в особенности, человеческое развитие Гленна Гульда. До 1943 года она была единственным педагогом Гленна. «Матери детей, готовящихся стать музыкантами, должны посвятить им всё своё время и прекратить собственную социальную активность» сказала она в одном из интервью.
Осенью 1943 года Гленн Гульд поступает в Королевскую Музыкальную Консерваторию города Торонто в класс профессора Альберто Гуерреро, учеником которого остаётся до 1952 года.
Первое внешнее музыкальное впечатление, полученное 6-летним Гленном, был концерт выдающегося пианиста Иосифа Хофмана, концерт ,который произвёл на мальчика ошеломляющее впечатление и, очевидно, определил цель, которую поставил перед собой Гленн Гульд еще в детстве. Сосед – писатель ,наблюдавший его в первые 9 лет жизни, писал впоследствии: «Гленн был одинок среди детей, потому что он работал как сумасшедший, проводя у рояля по 9 часов в день, решив стать великим человеком. Он воспринимал музыку с чрезвычайной чувствительностью и безграничной нежностью. Это было чувство глубокое и всепоглощающее.
Он знал, что он из себя представляет и куда идёт.»
В 1944 году Гленн Гульд дал свой первый сольный концерт, но не на рояле, а на органе. И тогда в его адрес впервые прозвучало слово «гений».
В 1946 году он в первый и в последний раз участвовал в конкурсе молодых пианистов, после которого стал убежденным противником любых соревнований,
несмотря на то что его успех был безоговорочным и после его исполнения си бемоль минорной прелюдии и фуги И.С.Баха BWV 867 из первого тома ХТК конкурс можно было не продолжать. В эти годы вырабатывается его характерный «хрустальный» звук и характерная манера исполнения музыки Баха без контакта с правой педалью.
В 1945 году он выдерживает экзамен на концертирующего пианиста, в 1946 –демонстрирует блестящее знание теории музыки и заканчивает Консерваторию, продолжая заниматься у Альберто Гуерреро.
В годы своего становления как пианиста Гленн Гульд испытал сильное влияние Артура Шнабеля, от которого потом освобождался, хотя и относился к великому пианисту с пиететом всю жизнь.
В 1947 году он даёт свой первый сольный концерт как пианист. В программе Скарлатти, Бетховен, Шопен, Лист. В выборе произведений программы чувствуется влияние педагога. Позже он избегал исполнений Шопена и Листа. И опять в отзывах критиков звучит слово «гений».В 1950 он впервые выступает на радио, на CBC и становится широко известным у себя на родине.
Всемирная слава приходит к Гульду в 1955 году после выступления в Америке и записи знаменитого диска «Гольдберг–вариации» И.С.Баха.
В 1957 году в рамках европейского турне Гульд выступил в Москве и Ленинграде. Он был первым североамериканцем, приехавшим в Советский Союз в разгар холодной войны. Успех его был ошеломительным.
И вот на волне такой славы, будучи кумиром и профессионалов, и интеллектуалов всех мастей, он решает оставить сцену и посвятить себя звукозаписи, радио и фильмам. 10 апреля 1964 года в возрасте неполных 32 лет он даёт в Лос–Анжелосе свой последний концерт и тихо, без фанфар покидает огни рампы.
Сам он объясняет свой поступок так: жизнь концертирующего пианиста–расточительна. Она не оставляет времени на размышление, на создание концепции интерпретации. «На сцене я чувствовал себя униженным бульварным шутом»-говорил Гульд. Это изнуряющая антимузыкальная деятельность–такова была его позиция.
Концерт как форма общения: –композитор–исполнитель–слушатель–умер. В таких залах как Зал имени Чайковского в Москве не может быть полноценного контакта с аудиторией. Такой контакт он надеялся обрести и обрёл в процессе звукозаписи. «Гульд обладал феноменальной пианистической техникой и к тому же виртуозно владел своим собственным методом звукозаписи ,отмечали его сподвижники. Он создал свою студию и жил уединенно, в отеле Toronto`s Inn on the Park, посвятив себя музыке. Такому образу жизни способствовали и его образ мыслей, и его интеллект, и его религиозное воспитание в пресвитерианской вере. Он называл себя «последним пуританином».Но при этом был человеком общительным, живо интересовался происходящим вокруг, имел много преданных друзей. Своё видение мира он сформулировал в телепередаче, которая называлась «Идея Севера». Для него Север означал: одиночество, независимость, рациональный характер ,отвага, уважение к миру природы, духовность, сила характера, следование законам, чистота морали и мир в душе.
Гульду не импонировал южный характер с его яркостью, самолюбованием, буйным темпераментом.
В 1981 году он нарушает свой обычай и, спустя 26 лет в той же студии Columbia 30th Street Studio переписывает совсем по новому «Гольдберг–вариации».
Это был человек абсолютно одержимый, если так можно сказать, музыкальной совестью и даже в музыке вопросы морали были для него на первом месте. И что бы о нём ни говорили, он не был странным. Он был просто не такой как все. В жизни он выбрал путь зрителя, а не актёра.
Друзья, с которыми он общался, по большей части, по телефону или навещал их в Торонто, говорили о нём как о человеке нежном, трогательном, любезном, забавном, очаровательном, тёплом и верном. Его одиночество волновало и возвышало души ему подобных.
Гульду всегда хотелось попробовать себя в качестве дирижера. И вот летом 1982 года он создаёт небольшой камерный оркестр, с которым в июле 1982 года записывает «Siegfried Idyll « Вагнера. К несчастью, первый опыт оказался последним. Хроническая гипертония, которой пианист страдал с молодых лет, оказалась фатальной.
Гленн Гульд умер от инсульта 4 октября 1982 года, через неделю после того, как ему исполнилось 50 лет.
«ГОЛЬДБЕРГ – ВАРИАЦИИ «
статья Линды Коблер, сопровождающая запись исполнения Гленна Гульда, сделанную 22-25 апреля & 15,19,29 мая 1981 в Columbia 30th Street Studio, New York City.
Сокращенный перевод с французского Н. Гугиной. 21,22 июня 2003 года.
Гленну Гульду вспоминается ясное утро декабря 1950 года, «которое отметило начало [его] истории любви с микрофоном, «тогда он готовился к записи радиопрограммы для СВС. Именно в то время определилось его предпочтение студии звукозаписи, которое подтвердилось в полной мере, когда он покинул концертные залы в 31 год , решив пленять свою публику при помощи электроники. Несмотря на всеобщее потрясение, с которым было воспринято это решение, Гульд никогда не сожалел о том, что оставил сцену. Напротив, он считал мастерство владения микрофоном делом более благородным, чем погоня за концертами. «Когда делается запись « отметил он однажды в разговоре с Артуром Рубинштейном «происходит воздействие не только на неизмеримо большее количество людей, чем это возможно в процессе концерта. Причем это воздействие навсегда, не только на один момент, на один вечер, когда слушатели либо могут, либо не могут получить повторение, но навсегда.»
Но это не было лёгким делом для Гленна Гульда : писать музыку. Он неизменно появлялся в студии, нагруженный, как вьючное животное, производя такое впечатление, что он переселяется: флаконы с витаминами и таблетками всех видов, от всех болезней, действительных и воображаемых; целая коллекция шапок, перчаток и шарфов, как зимой, так и летом; неразлучный с ним стульчик, сделанный ему отцом по его расчетам, немного уже колченогий, но весьма впечатляющей высоты-35,5 см. ,едва возвышающийся над полом; полотенца и тазики, в которых он прогревал руки в течение 20 минут прежде, чем сесть за рояль; и, конечно, бесчисленные бутылки с водой и маленькие пирожные Arrowroot. Запись музыки- задача колоссальная, но навязчивые идеи, преследовавшие его в концертных залах, сопутствовали ему также и во всех студиях. Слова «Take Two « приносили Гленну некоторое умиротворение. Во всяком случае, Гульд мог общаться со своей публикой без того, чтобы превозмогать тяготы путешествий, которых он так боялся и к которым чувствовал отвращение.
Дискография Гленна Гульда началась и закончилась « Гольдберг-вариациями,»ознаменовавшими его ослепительный дебют в 1955 году(с альбомом, который не утратил популярности и по сей день) и с ними же он покинул этот мир в 1982 году(он умер за несколько дней до выпуска новой интерпретации, записанной в 1981 году.) Его первая интерпретация была самым продаваемым диском в год выхода среди дисков классической музыки. Но в 1981 году он решил переписать вариации, решив исправить некоторые, чувствительные для него, несоответствия этого исполнения времён своей юности своему теперешнему миросозерцанию. «Вот теперь я созрел « писал он по этому поводу.»Большинство моих ранних интерпретаций теперь мне кажутся слишком быстрыми…Сложность контрапунктической текстуры предполагает некоторое размышление и я полагаю, возвращаясь к теме разговора, отсутствие этого размышления и есть то , что меня беспокоит в первой версии Гольдберг-вариаций.» Вторая версия основана на новой теории единства ритма, которую исповедует теперь артист, исходя из которой каждая часть порождается основным импульсом, .передающимся от одной пьесы к другой Исполнение ,явивщееся результатом долгих размышлений, к которым приводит созерцательная строгость Баха.
Двойное исполнение вариаций Гленном Гульдом представляет собой своеобразный магический круг ,предполагаемый самой формой пьесы. Бах открывает своё творение достаточно простой темой, продолжаемой серией из 30 вариаций, одна превосходней другой, с канонами через каждые три вариации. В течение 50 минут потрясающая авантюра оборачивается. дивным спокойствием, шумную комедию сменяет щемящая тоска .Бах проделывает размеренное путешествие к теме, открывающей произведение. Блестящий манёвр, предполагающий показать нам неиссякаемый ресурс изобретательности гения, при этом никогда не теряющего основного направления мысли. Можно сказать в конечном счете, это и есть артистическая эпопея Гленна Гульда.
Источник