22 июня вероломства не было
Молотов против Жукова
Считается, что для совершения величайшего научного открытия надо быть величайшим гением или обладать гигантским объёмом знаний. Да, в большинстве случаев это так. Но бывают иногда такие редкие случаи: человек совершает открытие чисто случайно. Вроде и не гений и больших знаний не имел, а открыл. Взять Колумба, например. Он разве гением был? Нет. А Америку открыл! Случайно. Плыл в Индию, а открыл в Америку.
Так вот, господа, хочу сообщить вам следующее: я тоже совершил величайшее открытие. Но не бойтесь, я — не гений. Я случайно открыл. Открытие это в области истории. И кстати, не историк я. Это у меня просто хобби со школьных лет. Очень интересовали меня тайны истории.
Так вот открытие моё — такое: Сталин всех обманул, нападение Германии на СССР не было вероломным. Нота об объявлении войны была вручена примерно за 1,5-2 часа до нападения. И вот я сейчас хочу рассказать, как мне удалось раскрыть эту страшную тайну истории.
А я уже сказал: это случайно получилось. Не хотел я ничего открывать, а чисто случайно открыл. Дело было так:
Где-то в последнюю неделю июня 2007 года читал я книгу одну. «140 бесед с Молотовым» называется. http://knigosite.org/library/read/39949 Автор — Феликс Чуев. Чуев был приятелем Молотова. Часто они беседовали о сталинских временах. А потом Чуев по памяти всё это записывал на бумагу. Но однажды Чуев вот что придумал: приносить с собой диктофон и тайком записывать свои беседы с Молотовым. А когда Молотов умер, Чуев выпустил книгу «140 бесед с Молотовым». В 1991 году.
И вот, значит, читаю я эту книгу в 66-ую годовщину начала Великой Отечественной войны и вижу нечто странное.
В тот день Чуев принёс на дачу к Молотову только что вышедшие в свет мемуары маршала Жукова. Принёс и стал читать вслух Молотову те страницы, где говорилось о нападении Германии на СССР. А Молотов слушал и временами такую реплику высказывал: «Да не так всё было». А потом Молотов рассказал, как на самом деле началась война.
Жуков рассказывает так:
В ночь на 22 июня был он в Генштабе. И в 3 часа 30 минут к нему позвонил начальник штаба Западного Особого военного округа генерал Климовских и сказал, что немцы бомбят города Белоруссии. А через 3 минуты позвонил начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал Пуркаев и сообщил, что немцы бомбят города Украины. А в 3 часа 40 минут позвонил генерал Кузнецов, начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа, и сказал, что немцы бомбят города Литвы. После этого Жуков решил позвонить на дачу Сталину. А трубку взял Власик, начальник охраны Сталина. Жуков сказал, чтобы тот позвал к телефону Сталина. И сказал Жуков Сталину, что Германия напала. Сталин отдал указание, чтобы все члены политбюро собрались на заседание. И вот 4 часа 30 минут заседание началось. А Молотов пошёл на встречу с Шуленбургом, послом Германии в СССР. Через какое-то время Молотов вернулся и сказал: «Германия объявила нам войну».
Но сам Молотов рассказал Чуеву нечто совсем иное! Вот рассказ Молотова:
Где-то в час ночи на советско-германской границе началась какая-то «напряжённость». Поэтому Сталин со своей дачи позвонил на дачу Молотову и велел ему ехать в Москву и потребовать от Шуленбурга объяснений — что за ерунда происходит на границе? Молотов поехал. И когда он прибыл в свой кремлёвский кабинет, дежурный ему сказал, что звонил Шуленбург и просил встречи с Молотовым, чтобы сделать важное заявление. И между 2 и 3 часами состоялась встреча Молотова и Шуленбурга. И зачитал Шуленбург Молотову ноту об объявлении войны.
То есть, нота советскому правительству была вручена не в 4.30, как пишет Жуков, а на 2 часа раньше, ещё до нападения! За 2 или, может, за полтора часа до нападения! А значит, никакого вероломства со стороны Германии не было! Сталин всех обманул!
Вот такая сенсация.
Но возникают многочисленные вопросы по этому поводу. Вот такие вопросы:
1) а что это за «напряжённость» на границе, возникшая в час ночи, о которой сказал Молотов?
2) почему, получив ноту ещё до нападения, Сталин не привёл войска в готовность?
3) почему Сталин скрыл от всех, что нота была получена до нападения?
На первый вопрос мне удалось получить ответ относительно быстро. Прочитал я книгу Юрия Кисловского «От первого дня до последнего». (http://militera.lib.ru/h/kislovsky_jg/01.html) И понял, что за «напряжённость» возникла в час ночи на советско-германской границе. Книга Кисловского посвящена участию пограничных войск в СССР в Великой Отечественной войне. Так вот, начиная с половины первого ночи 22 июня, границу начали пересекать немецкие диверсанты. И кое-где они были замечены советскими пограничниками, и между ними возникала перестрелка. Об этом было доложено в Москву, Сталину. Точнее, ему на дачу было доложено. Вот почему он и дал указание Молотову ехать в Москву и потребовать объяснений у Шуленбурга. И где-то, может быть, полвторого ночи Молотов поехал с дачи в Москву. И там Шуленбург между 2 и 3 часами ночи зачитал ему ноту об объявлении войны. А потом Молотов доложил об этом, естественно, Сталину. Но почему Сталин не привёл войска в готовность?
Почему Сталин не поверил ноте?
Так вот, господа, Сталин, узнав, что Германия объявила войну СССР. не поверил ноте. Не поверил Шуленбургу.
Как это?
Дело в том, что существуют определённые правила объявления войны. Правила — такие:
1) нота должна быть в письменном виде, заверена подписями и печатями;
2) нота должна вручаться министром иностранных дел послу того государства, которому объявляется война.
Министром иностранных дел Германии был Риббентроп, а послом СССР был Деканозов. Значит, ноту должен был вручить Риббентроп Деканозову. А тут что-то не по правилам пошло: ноту даже не вручил, а только зачитал Шуленбург Молотову! Но так же не делается! Потому Сталин и не поверил Шуленбургу. Наоборот, заявление Шуленбурга привело Сталина в недоумение и замешательство.
Понимаете? Сталин был сбит с толку! Поэтому и не привёл войска в готовность. Всё логично.
А ноту Деканозову Риббентроп вручил уже после нападения Германии на СССР! Через час после нападения. Об этом пишет в своих мемуарах переводчик германского МИДа Пауль Шмидт ( http://militera.lib.ru/memo/german/schmidt/index.html ). В 4 часа, говорит, Деканозову была вручена нота.
А сейчас, господа, поговорим о. часовых поясах. Вот Шмидт в мемуарах написал: ноту Деканозову Риббентроп вручил в 4 часа. Да но нападение Германии в 4 свершилось! Значит, нота была вручена в момент нападения? Нет. 4 часа, о которых пишет Шмидт — это по берлинскому времени. А по московскому было 5 часов! Вот такая тонкость. Так что Риббентроп вручил ноту Деканозову не в момент начала войны, а через час после начала.
Поступок истинного аристократа
Пока мы разбирались с нотами и временем их вручения, возник ещё один любопытный вопрос: а как так получилось, что не только Риббентроп вручил ноту Деканозову в 5 часов утра, но и Шуленбург какую-то ноту зачитывал Молотову между 2 и 3 часами? Откуда Шуленбург взял эту «ноту»? Ведь текст ноты был у Риббентропа в Берлине. И почему Шуленбург зачитал этот текст ещё до нападения Германии? Риббентроп уже после нападения вручил ноту Деканозову, а почему Шуленбург — до нападения? Он что, предупредить решил советское правительство, что Германия скоро нападёт?
Сначала я так и подумал: да, Шуленбург решил предупредить, ибо он испытывал тёплые чувства к СССР и не любил фашистов. Да, он не любил фашистов. Это точно. Вот в июле 1944 года группа немецких офицеров хотела совершить переворот, свергнуть Гитлера, взрыв устроили в бункере Гитлера. Так Шуленбург тоже участвовал в этом антигитлеровском перевороте. И его за это потом приговорили к смертной казни.
И поначалу я так и решил: Шуленбург, наверное, потому решил передать ноту советскому правительству, что хотел тайком от Гитлера предупредить о нападении Германии на СССР.
Но всё оказалось не совсем так. На самом деле не Шуленбург, а Риббентроп решил заранее предупредить советское правительство о готовящемся нападении! И как я это узнал? А благодаря книге «Оглашению подлежит» (https://coollib.com/b/97911/read). Это сборник дипломатических документов периода с 23 августа 1939 года по 22 июня 1941 года. Есть в этой книге и нота, переданная Риббентропом Деканозову, и телеграмма, отправленная Риббентропом Шуленбургу в ночь на 22 июня. В этой телеграмме коротко изложена нота. Где-то в 5-6 раз короче. И просит в Риббентроп Шуленбурга в этой телеграмме, чтобы он зачитал сокращённый текст этой ноты Молотову. Но время, когда зачитать, Риббентроп не указал. Он сказал так: зачитайте немедленно, как только получите телеграмму, а потом уничтожьте. И, судя по воспоминаниям Молотова, Шуленбург зачитал телеграмму между 2 и 3 часами утра 22 июня.
И получается вот что: Риббентроп решил предупредить советское правительство о скором нападении Германии. Но зачем. Риббентроп был разве советским разведчиком?
Нет. Если бы он был разведчиком, он бы послал телеграмму не Шуленбургу, а напрямую Сталину или Молотову. И послал бы не за 2-3 часа до нападения, а за неделю, скажем. Долго я размышлял, зачем Риббентроп решил предупредить СССР о скором нападении. И пришёл к такому выводу: да Риббентроп был просто. ну, скажем так, честным человеком. Не хотел он, чтоб нападение вероломно свершилось.
Риббентроп имел аристократическое происхождение. А в среде аристократов не принято было вероломно нападать. Допустим, произошла ссора. Что делает аристократ? А он вызывает противника на дуэль. «Бросить перчатку» это называется. Вот и решил Риббентроп «бросить перчатку» Сталину. Поэтому ещё до нападения послал телеграмму с кратким пересказом ноты. Он поступил как истинный аристократ!
Кстати, о том, что Риббентроп решил предупредить Сталина о скором нападении, косвенно свидетельствуют и мемуары переводчика советского посольства в Германии Бережкова. (http://militera.lib.ru/memo/russian/berezhkov_vm2/index.html) Он пишет:
Около пяти часов утра Деканозов и Бережков прибыли в германский МИД. И заметил Бережков, что Риббентроп был вроде. пьяный. Его телодвижения и мимика были какими-то не такими. Необычными какими-то. Координация была не та. Ну, как у подвыпившего. И истолковывает Бережков это так: на радостях, что Германия на СССР напала, Риббентроп выпил.
Нет, от радости Риббентроп выпил, а от. страха. Ведь за несколько часов до нападения Германии на СССР он совершил акт. измены родине. Он предупредил СССР о скором нападении! Если бы Гитлер узнал об этом, он бы приказал арестовать и повесить Риббентропа без следствия и суда! И вот для храбрости Риббентроп и выпил.
Далее Бережков пишет:
Когда они получили ноту и пошли к дверям, Риббентроп догнал их у дверей и зашептал Бережкову: «Передайте Сталину: я был против войны с СССР! Это Гитлер виноват, а я не хотел!» А шептал он, а не сказал обычным голосом потому, что в его кабинете были ещё какие-то люди(в том числе и переводчик Пауль Шмидт) и Риббентроп не хотел, чтобы они услышали.
И вот эти факты говорят о том, что Риббентроп действительно мог послать телеграмму в Москву, чтобы предупредить советское правительство о нападении.
Был ли Сталин в прострации?
А теперь переходим к последнему вопросу: почему Сталин решил скрыть от всех, что Шуленбург передал ноту Молотову до нападения? А ответ на этот вопрос уже понятен.
Сталин получил от Риббентропа ноту до нападения. Где-то за полтора часа до нападения. Получил, а войска-то в готовность не привёл! Потому что не поверил ноте. А неприведение войск в готовность перед нападением агрессора как называется? А так: ИЗМЕНА РОДИНЕ. Если бы люди узнали, когда на самом деле была получена нота, Сталина арестовали бы и расстреляли за предательство! Вот поэтому он решил умолчать о том, когда на самом деле была получена нота, и сочинил такую легенду: нота была получена в 5 часов 30 минут утра. То есть, через полтора часа после нападения Германии.
Но из вышесказанного возникают ещё некоторые вопросы и выводы. Например, вопрос о прострации Сталина. Хрущёв в своих мемуарах написал: Сталин был так ошарашен внезапным нападением Германии, что впал в прострацию и в первую неделю войны вообще не появлялся в Кремле, а был у себя на даче. Правоверные сталинисты, конечно, опровергают это утверждение Хрущёва. Клевета, мол, это. Но не только сталинисты, но и обычные историки опровергают.
Но давайте подумаем: как это Сталин не мог быть в прострации, если над ним повисла угроза ареста и расстрела за измену родине?! Хрущёв просто неправильно интерпретировал причину прострации. Он сказал: причина — внезапность нападения. Нет, не внезапность. Никакой внезапности для Сталина не было! Ещё за 3 часа до нападения пограничники доложили Сталину: немцы(диверсанты) переходят границу. А час-два до нападения была получена нота. Ну и где тут внезапность? Причина прострации — не внезапность, а страх! Страх, что тебя могут арестовать и расстрелять за измену родине! За то, что не привёл войска в готовность после получения ноты. Так что была прострация. Должна быть. Неделю не появлялся Сталин в Кремле!
И тут компетентные историки возразят мне: журнал записи лиц, принятых Сталиным в кремлёвском кабинете, показывает, что был Сталин в Кремле в первую неделю войны. В этом журнале отмечались все те люди, которые посещали кабинет Сталина за всё время пребывания Сталина у власти. Указано, когда человек зашёл в кабинет, и когда вышел. И вот в первые дни войны в журнале указано: посещали люди кабинет Сталина в эти дни. А значит, Сталин был в кабинете.
Нет, господа, это ошибка. Да, люди посещали кабинет Сталина, но Сталина-то там не было! Принимал людей не Сталин, а Молотов!
Есть такой историк — Андрей Костин. Есть у него книга «Июнь 41-го. 10 дней из жизни Сталина». (Тут в тексте я указал адрес сайта, где можно почитать эту книгу, но почему-то он не воспроизвёлся) Костин убедительно показал, что этот журнал мало чего значит. В журнале лишь указано, кто посещал кабинет Сталина, но приём мог вести и не Сталин, а другой человек. Например, Молотов или Маленков, или Каганович. Прочитайте эту книгу и сами поймёте. Я тут не буду объяснять. Правда, Костин, как сталинист, пытается доказать, что в некоторые дни первой недели войны Сталин всё-таки появлялся в Кремле. Но Костин ошибается. Если Сталин был в прострации, то с чего он иногда стал бы приезжать в Кремль? Чтоб его арестовали? Нет, всю неделю не было Сталина в Кремле. Только 1 июля он там появился.
Зачем Сталин выселял народы?
И вот, исходя из вышесказанного, становятся понятны некоторые грандиозные и странные деяния, совершённые Сталиным после июня 1941 года.
Первое деяние: в августе 1941 года Сталин вдруг ликвидировал Республику Немцев Поволжья. 400 тысяч немцев были выселены в Сибирь, в Казахстан. Ну вот зачем это надо было делать? К тому же коммунистам это как-то не к лицу: устраивать репрессии по национальному признаку. Коммунисты — это ведь интернационалисты.
А в 1944 году Сталин ещё одну массовую ссылку народов устроил! Крымских татар, чеченцев, ингушей, калмыков и ещё некоторые народности Кавказа выселил в сибирскую тайгу и казахские степи! Объявил эти народности предательскими и выселил с родных мест.
Ну зачем это надо было?
А из всего вышесказанного мною понятно, зачем это надо было Сталину. Сталиным двигал страх! Ночью 22 июня он получил ноту от Германии, но не привёл войска в готовность. Это было похоже на предательство. И страх, что люди узнают об этом и объявят его предателем, заставил Сталина усиленно изображать из себя жуткого патриота своей родины. Поэтому Сталин объявил беспощадную борьбу с предателями! Или с потенциальными предателями. Например, немцы, жившие на территории СССР, были как бы потенциальными предателями, вот Сталин и сослал их в Сибирь и Казахстан.
А осенью 1941 года Сталин сделал странное заявление. Приехала в Москву миссия Красного Креста. И они сказали Сталину, что если он хочет чем-то помочь советским военнопленным, то может это сделать через Красный Крест. И Сталин ответил: «У нас нет военнопленных, у нас есть только предатели». То есть 4 миллиона советских солдат и офицеров, находящихся в плену он взял, да и объявил предателями!
Но на этом Сталин не остановился. После войны Сталин этих военнопленных отправил на лесоповал! Как предателей. Правда, отправлены в Гулаг были не 4 миллиона, а где-то полмиллиона, может быть. Дело в том, что за время войны большинство этих пленных вымерло от недоедания, от холода и непосильного труда. Особенно много умерло в зиму 1941-1942 годов. Больше половины пленных умерло! Зима холодная выдалась.
Сталина часто изображают параноиком. Вот, мол, без всякого смысла устраивал массовые репрессии. Военнопленных, а также крымских татар и народности северного Кавказа объявил предателями. Нет, Сталин не был параноиком. Он знал, чего делал. В данном случае он строил из себя патриота своей родины, чтобы его не объявили предателем за неприведение войск в готовность 22 июня 1941 года.
Вероломства не было и со стороны Гитлера.
Итак, ноту Риббентроп передал Деканозову через час после нападения Германии на СССР. И отсюда как будто следует вывод: вот ведь каким вероломным был Гитлер! Он приказал Риббентропу передать ноту советскому послу не до нападения, а после!
Так вот должен огорчить: на самом деле Гитлер приказал передать ноту ЗА ЧАС ДО НАПАДЕНИЯ. Так что никакого вероломства не было и со стороны Гитлера! И сейчас я это докажу. На основе конкретных фактов.
Известный вам уже Пауль Шмидт сказал в своих мемуарах: в 2 часа ночи из германского МИДа позвонили в советское посольство Деканозову и сказали, чтобы он прибыл в МИД, так как министр Риббентроп хочет сделать ему важное заявление. То есть, ноту об объявлении войны Риббентроп хотел вручить советскому послу. А сейчас я снова напомню: 2 часа ночи — это по берлинскому времени. А по московскому — это 3 часа. То есть, получается, что Риббентроп должен был официально вручить ноту за час до нападения. Гитлер дал ему такое указание.
Но тот же Пауль Шмидт пишет в своих мемуарах, что нота была вручена в 4 часа(в 5 часов по московскому времени). То есть, через час после нападения. Но как так получилось, что между звонком в советское посольство и вручением ноты прошло 2 часа? Деканозов с Бережковым добирались до МИДа 2 часа что ли? А что так долго? Даже пешком и то, наверное, не два часа им понадобилось бы. Не так уж и далеко было, наверное, от посольства до МИДа.
Да и на автомобиле они ехали. Так пишет Бережков в своих мемуарах. Но при этом рассказал Бережков нечто странное: они ехали не на своём автомобиле, а на «мерседесе» Риббентропа! Риббентроп, пишет Бережков, послал им свой автомобиль, чтобы на нём они приехали в МИД. Странно, а с чего это Риббентроп решил оказать им такую честь — на своём авто доставить их в МИД?
Ответ на этот вопрос мне дала книга Верховского и Тырмос «Тайный сценарий начала войны» (https://coollib.com/b/36174)
В этой книге авторы цитируют слова Бережкова. Откуда авторы взяли эту информацию, я не понял. В мемуарах Бережкова этих слов нет. Может быть, из интервью какого-то? Так вот Бережков рассказывает:
Где-то ещё до трёх часов ночи (по московскому времени) к ним в посольство пришла телеграмма от Молотова. По указанию Сталина, конечно, послал Молотов эту телеграмму. И сказал Молотов в телеграмме следующее: если вас вызовет к себе в МИД Риббентроп, придумайте какую-нибудь отговорку, чтобы не ехать! И Деканозов придумал. Когда в 3 часа ночи из МИДа позвонили и пригласили на аудиенцию, Деканозов, видно, сказал: ой, извините, у нас машина сломалась, сейчас отремонтируют и приедем. И вот почти два часа машину «ремонтировали»! А потом у Риббентропа нервы не выдержали, и он послал Деканозову свою машину. «Мерседес».
Вот, оказывается, в чём причина 2-часовой задержки. Ноту Риббентроп хотел (точнее, Гитлер хотел) передать за час до нападения, но Сталин дал приказ Деканозову не встречаться с Риббентропом! Вопрос: и зачем Сталин дал Деканозову такое странное указание? Если логически поразмыслить, то можно догадаться — зачем. Давайте, поразмыслим.
Итак, между 2 и 3 часами утра 22 июня Молотов получает от Шуленбурга ноту об объявлении войны. Точнее, не ноту, а некий огрызок ноты. Причём не в письменном виде получает, в устном. Сталин делает отсюда вывод: это провокация. Ведь нота в устном виде не вручается. Только в письменном и с подписями и печатями. И вот, чтобы не поддаваться на провокации, Сталин не отдаёт приказ о приведении войск в готовность. И одновременно даёт указание Деканозову НЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ С РИББЕНТРОПОМ!
Вот такое трагическое недоразумение получилось:
Никакого вероломства со стороны Гитлера не было. Он дал указание вручить ноту за час до нападения на СССР. А Риббентроп решил ещё дополнительно телеграмму Молотову с огрызком ноты послать! Через Шуленбурга. Чтобы предупредить Сталина о скором нападении и показать ему, что он, Риббентроп — человек чести, и что он против войны с СССР. А Сталин воспринял телеграмму Риббентропа как провокацию, и, наоборот, не привёл войска в готовность.
Риббентроп хотел как лучше. Для СССР лучше. И для себя. Но он, наоборот, этой телеграммой с огрызком ноты всё испортил! Сталин не поверил Риббентропу и не привёл войска в готовность, в результате советская армия попала под внезапный удар и была разгромлена, и немцы дошли до Москвы!
И почему-то вспоминается общеизвестный афоризм: благими намерениями выложена дорога в ад. Ведь Риббентроп послал телеграмму Сталину с благими намерениями, верно? Но закончилось всё ужасным образом!
В обществе, где существует смертельная конфронтация между странами, даже благие намерения приводят к ещё более худшей трагедии. Вот такой печальный философский вывод следует из всей этой истории с нотой.
Директива №1 — сталинская фальшивка
Итак, Сталин всех обманул. Нападение Германии на СССР не было вероломным. Нота была вручена до нападения! Но это не самый главный обман, совершённый Сталиным в истории войны между Германией и СССР. Есть ещё более грандиозный обман.
Все мы со школьных лет знаем из уроков истории, что в ночь на 22 июня 1941 года в войска западных округов была направлена так называемая директива №1, в которой предписывалось привести войска в готовность, но на провокации не поддаваться. Так вот, господа, никакой директивы №1. не было. И в войска её не отправляли. И с чего я сделал такой странный вывод? Да вот всё из-за Молотова!
Он рассказывал Чуеву и о том, что происходило в верхах СССР в последний предвоенный вечер, 21 июня, но ничего о директиве №1 не сказал! Маршал Жуков в своих мемуарах рассказывает: поздним вечером он в Генштабе составил текст директивы, а потом поехал в Кремль к Сталину, чтобы тот утвердил её. Сталин прочитал, кое-что переправил, а потом Жуков поехал обратно в Генштаб передавать директиву в войска. А Молотов рассказывает совершенно другое! Вот, почитайте:
«Мы собрались у товарища Сталина в Кремле около двух часов ночи, официальное заседание, все члены Политбюро были вызваны. До этого, 21 июня, вечером мы были на даче у Сталина часов до одиннадцати-двенадцати. Может быть, даже кино смотрели, в свое время мы часто так делали вечером – после обеда смотрели кино. Потом разошлись, и снова нас собрали. А между двумя и тремя ночи позвонили от Шуленбурга в мой секретариат, а из моего секретариата – Поскребышеву, что немецкий посол Шуленбург хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. «
Молотов говорит, что вечером 21 июня Сталина в Кремле не было. Он и остальные его ближайшие соратники были на даче у Сталина. Часов до 11-12 ночи. И даже кино какое-то смотрели вроде бы. Так что никакую директиву Сталин не читал и не исправлял!
Так кто же тут врёт? Молотов или Жуков? Допустим, Молотов. Но зачем ему врать?
Наоборот, он должен был подтвердить: да-да, Сталин был в Кремле, директиву готовил войскам западных округов! А Молотов взял и подвёл Сталина: сказал, что не было его в Кремле! На даче, мол, был он, кино смотрел. Нет, не мог Молотов такую выдумку сочинить, которая бы дискредитировала Сталина! Значит, это правда. Не было Сталина в Кремле! И никакую директиву он не подготавливал!
Но. тут есть такой нюанс: а ведь журнал записи лиц, принятых Сталиным, показывает, что вечером 21 июня приём в кабинете Сталина вёлся. И Жуков приезжал в 20 часов 50 минут. А уехал в 22 часа 20 минут. С проектом директивы, наверное, приезжал? Сталину показать?
Нет. Я ведь уже говорил, что запись в журнале не означает, что приём вёл именно Сталин! А он вёл или не он — догадаться относительно нетрудно. Надо всего лишь посмотреть на начало списка. Если первый человек, вошедший в кабинет, последним вышел из него, значит, он и вёл приём. Рассмотрим записи за 21 июня. Видим, что в первой строчке написано: Молотов, 18.27 — 23.00. И приём закончился в 23.00. Вывод: Сталина в кабинете не было, а приём вёл Молотов!
Но в то же время следует признать: Молотов соврал, сказав, что он вечером был на даче у Сталина. Нет, сам-то Молотов был в Кремле! А Сталин на даче.
А Жуков приезжал в Кремль, был в сталинском кабинете с 20.50 до 22.20. Но приезжал он не директиву утвердить! Иначе Молотов бы сказал об этом.
А теперь сравним рассказы Жукова и Молотова с рассказом Микояна о событиях вечера 21 июня и утра 22 июня. И рассказанное Микояном отличается от рассказанного Жуковым и Молотовым. Вот сравните.
Жуков пишет, что Сталин и остальные члены политбюро были в сталинском кабинете. Молотов же говорит, что Сталин и члены политбюро были на даче Сталина. А Микоян пишет, что все были на квартире Сталина! Непонятно, что он подразумевает под словом «квартира». Да, была у Сталина квартира в Кремле. Её что ли имеет в виду Микоян? Или подразумевает дачу? И вот в эту квартиру, пишет Микоян, вдруг заявляется маршал Жуков, но не с проектом директивы, а с сообщением о том, что какой-то немецкий перебежчик сказал, будто Германия нападёт в 4 утра. И Сталин, подумав, решил составить директиву и отправить в войска. А где-то в 3 часа утра все разошлись по домам.
Не совпадает рассказ Микояна с рассказом Молотова! Ведь Молотов сказал, что в 2 часа началось заседание политбюро, а вскоре Шуленбург зачитал ноту Молотову. Ещё до 3 часов! Микоян же про ноту ничего не сказал.
Так что верить мемуарам Микояна нельзя. Они сильно подправлены кремлёвскими цензорами. Поэтому там ничего не сказано про ноту. А зато сказано про директиву. КОТОРОЙ НЕ БЫЛО.
Но решил я перелистать мемуары и других участников событий — генералов и маршалов. Результаты моих поисков: никто из военачальников не упоминает об этой директиве, кроме маршала Баграмяна и генерала Сандалова. Это я имею ввиду военачальников, служивших в июне 1941 года в западных округах. А из тех, которые служили на всей остальной территории СССР, только два военачальника пишут в своих мемуарах о директиве: маршалы Василевский и Мерецков.
Вот такая странная картина получается: только 5 участников войны знают про директиву — Жуков, Василевский, Мерецков, Баграмян и Сандалов. А остальные не знают! Ни Рокоссовский, ни Конев, ни Федюнинский, ни Штеменко, ни Болдин, ни Поппель и другие. А ведь все эти люди занимали высокие должности.
Особенно странно выглядит тот факт, что не упоминает об этой директиве в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны» генерал Штеменко. Он служил в Генштабе, там же, где и Жуков, и Василевский. Ну как он мог не знать об этой директиве?! Жуков и Василевский не говорили ему что ли? Странно. А другие сотрудники Генштаба тоже не говорили? Они тоже не знали о директиве? Всё это очень странно. Выходит, только два сотрудника Генштаба знали о ней: Жуков и Василевский! И ещё знал человек, не являющийся сотрудником Генштаба в июне 1941 года: Мерецков. А он откуда узнал?
В ночь на 22 июня Мерецкова даже вообще в Москве не было. Он в это время направлялся в Ленинград на новое место службы. А 23 июня его. арестовали. И больше двух месяцев пытали в тюрьме. Но он, тем не менее, как-то узнал о директиве. А Штеменко, всю жизнь прослуживший в Генштабе, так и не узнал о существовании этой директивы! Вывод: да не было этой директивы. Это фальшивка, созданная уже после войны по указанию Сталина. Созданная с целью убедить советский народ, что Сталин всё-таки отдал приказ привести войска в готовность перед нападением Германии! И в создании этой фальшивки участвовали Жуков, Василевский и Мерецков. Вот почему в их мемуарах директива упоминается, а в мемуарах других участников войны не упоминается!
Стоп. А ведь выше я сказал, что в двух мемуарах говорится об этой директиве. Это в мемуарах Баграмяна и Сандалова. Да, говорится, но говорится каким-то странным образом. Рассмотрим мемуары Баграмяна «Так началась война». Очень странно он пишет: директива к ним в штаб Киевского Особого Военного Округа(КОВО) начала передаваться в 0 часов 30 минут, а полностью была передана в 2 часа 30 минут. Что за, извиняюсь, бред? Два часа что ли передавали по телеграфу эту директиву? Объём директивы — где-то полстраницы. Опытный телеграфист за две минуты мог бы её передать, а неопытный, может, за 10 минут. Но не 2 же часа! В общем, у меня такое мнение о Баграмяне:
Когда он написал мемуары, какой-то очень дотошный цензор из Кремля придрался к нему: а что вы тут про директиву №1 ничего не сказали? В 0.30, мол, была передана директива в округа, а у вас об этом не сказано! И пришлось Баграмяну соврать: написал он, что получили они директиву. Но ведь читатели мемуаров могли спросить: а если вы получили директиву, то почему не выполнили её? Почему не привели войска в готовность? И написал Баграмян такое «объяснение»: а директиву они очень поздно получили, в 2 часа 30 минут. До нападения оставалось полтора часа, а разве за это время успеешь привести войска в готовность? Нет, конечно. Причём Баграмян добавил: для полного приведения всех войск в готовность необходимо 8-10 часов. То есть, директиву надо было отправлять даже не в 0.30, а как минимум в 20.00 вечера 21 июня! А ещё лучше — в 18.00.
А теперь посмотрим, что пишет Сандалов об этой директиве в своих мемуарах «Пережитое». Сандалов был начальником штаба 4-ой армии, стоявшей в районе Бреста. Он пишет: директиву они получили уже после нападения! Время получения он не указал, но из фактов, сказанных им, можно понять так: где-то в 4.30 они получили или немного позже. То есть, директива шла из Москвы до Бреста аж 4 часа! Но такого тоже не могло быть. По телеграфу директива не может идти с черепашьей скоростью. Да не было никакой директивы! Сандалов вынужден был соврать, что она была, так как кремлёвские цензоры докопались, что он о ней не упомянул!
Но самое яркое доказательство, что директивы не было — это мемуары генерала Болдина «Страницы жизни». В июне 1941 года он служил в Западном Особом Военном Округе(ЗапОВО) в должности заместителя командующего округом. Подробно описывает Болдин и предвоенные часы, и начало войны, а о директиве — ни слова. А уж он-то должен был знать о ней, раз находился на такой высокой должности! А раз не знал, значит, не было её.
Кремлёвский цензор, проверявший мемуары Болдина, видно, оказался не слишком дотошным, не слишком внимательным, поэтому не заметил, что тут не упоминается директива №1.
А теперь рассмотрим один интересный момент. Помните, я говорил о Сандалове? Он служил в 4-ой армии, а она входила в состав ЗапОВО. То есть, Сандалов был подчинённым у Болдина. Но Сандалов написал о директиве №1, а Болдин — нет! Но ведь директиву эту Сандалов должен был от Болдина получить! Не напрямую же из Москвы в Брест ушла эта директива. Сначала она должна быть передана в штаб ЗапОВО(к Болдину) а уж потом в Брест должна была передаться. А тут получается несуразица: к Болдину директива не пришла, а к Сандалову пришла почему-то. Ясно, что такого не могло быть. Так что не было директивы. Фальшивка это, созданная уже после войны.
И ещё одну несуразицу я заметил, читая мемуары. Жуков в мемуарах написал: в 3 часа 30 минут 22 июня к нему позвонил генерал Климовских, начальник штаба ЗапОВО, и сказал, что немцы бомбят города Белоруссии. А вот что пишет Сандалов:
«В 3 часа 30 минут Коробкова вызвал к телеграфному аппарату командующий округом и сообщил, что в эту ночь ожидается провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. Но категорически предупредил, что на провокацию мы не должны поддаваться. Наша задача — только пленить банды. Государственную границу переходить запрещается.»
Коробков — это командующий 4-ой армией, где служил Сандалов. А командующий округом — это генерал Павлов(заместителем которого был Болдин) И вот смотрите какой абсурд получается:
В штабе ЗапОВО сидят Павлов и Климовских и в 3.30 они звонят. Павлов звонит Коробкову и говорит, что возможны провокации со стороны немцев, но вы на них не поддавайтесь. А Климовских звонит Жукову и говорит, что немцы уже бомбят города Белоруссии!
Что за бред? А объясняется этот бред вот чем: Жуков не верно указал время звонка Климовских. Не мог Климовских в 3.30 позвонить! Война началась в 4 часа, а точнее, в 4.15. Так что Климовских, если и звонил, то разве что в 4.30.
Так что не следует слепо верить мемуарам. Надо их сравнивать между собой. Думать надо! В мемуарах могут быть и ошибочные утверждения и даже враньё.
Да что там мемуары! Даже в архивных документах может быть враньё! Вот лежит в архиве министерства обороны России директива №1. Так она — фальшивка! И остальные директивы — №2 и №3 — тоже фальшивки! Не было их. Они созданы уже после войны. Сталин дал указание сочинить их и отправить в архив. Чтобы оправдаться. Чтобы показать, что он всё-таки принимал меры для отражения агрессии фашистской Германии.
На самом же деле ничего он не принимал. Не верил он в нападение Германии и не привёл войска в боевую готовность. Он даже ноте, которую ему послал Риббентроп, не поверил и не отдал приказ привести войска в готовность!
Более того, он не поверил даже тогда, когда Германия уже напала! Жуков пишет в мемуарах: когда нападение совершилось, Сталин всё ещё думал, что это провокация.
А через несколько часов, когда Сталин осознал, что это война, он впал в прострацию. От страха, что его могут обвинить в измене родине за то, что не привёл войска в готовность.
Источник