Вот мчится тройка почтовая баян ноты

Вот мчится тройка почтовая баян ноты

ВОТ МЧИТСЯ ТРОЙКА ПОЧТОВАЯ

Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке зимой,
Ямщик, уныло напевая,
Качает буйной головой.

«О чем задумался, детина? –
Седок приветливо спросил. –
Какая на сердце кручина,
Скажи, тебя кто огорчил?»

«Ах, милый барин, добрый барин,
Уж скоро год, как я люблю,
А нехристь староста, татарин,
Меня журит, а я терплю.

Ах, милый барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей,
Богатый выбрал да постылый –
Ей не видать отрадных дней…»

Ямщик умолк и кнут ременный
С досадой за пояс заткнул.
«Родные, стой, неугомонный! –
Сказал, сам горестно вздохнул. –

По мне лошадушки взгрустнутся
Расставшись, борзые, со мной,
А мне уж больше не промчаться
По Волге-матушке зимой!»

Песня стала популярной с конца XIX — начала XX века. Размер ее и некоторые строки восходят к песне А. Анордиста «Гремит звонок, и тройка мчится» («Вот на пути село большое»). Один из песенных вариантов (записано А.М. Новиковой в 1919 г. в Тульской области).

Русские народные песни. Вступ. статья, сост. и примеч. А.М. Новиковой. М., Государственное издательство художественной литературы, 1957. С. 443.

Песня неизвестного автора с использованием фрагментов нескольких популярных более ранних песен о тройке: первая строка, а также обращение «детина» — вероятно, из «Тройки» Федора Глинки (см. песню «Вот мчится тройка удалая»); последний куплет — из «Тройки» Н. Анордиста («Гремит звонок, и тройка мчится. «, ). Основной текст — вновь сочиненный.

Есть петербургская переработка о шофере, созданная около 1910 года — «На Острова летит стрелою» (поздние варианты — «Летит по Невскому машина»). Несколько ее вариантов см. в статье Владимира Бахтина «По островам летел стрелою. » (журнал «Нева», 1998, № 7, стр. 210-214).

Близкий вариант:

Вот мчится тройка почтовая

Слова и музыка неизвестных авторов

Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке зимой,
Ямщик, уныло напевая,
Качает буйной головой.

«О чем задумался, детина? –
Седок приветливо спросил. –
Какая на сердце кручина,
Скажи, тебя кто огорчил?»

«Ах, барин, барин, добрый барин,
Уж скоро год, как я люблю,
А нехристь-староста, татарин,
Меня журит, а я терплю.

Ах, барин, барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей,
Богатый выбрал да постылый –
Ей не видать отрадных дней…»

Ямщик умолк и кнут ременный
С досадой за пояс заткнул.
«Родные, стой! Неугомонны! –
Сказал, сам горестно вздохнул. –

По мне лошадушки взгрустнутся,
Расставшись, борзые, со мной,
А мне уж больше не промчаться
По Волге-матушке зимой!»

Русские песни и романсы / Вступ. статья и сост. В. Гусева. — М.: Худож. лит., 1989. — (Классики и современники. Поэтич. б-ка) — без заглавия.

Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке зимой.
Ямщик, уныло напевая,
Качает буйной головой.

«О чем задумался, детина? –
Седок приветливо спросил. –
Какая на сердце кручина?
Скажи, тебя кто огорчил?»

«Ах, милый барин, добрый барин!,
Уж скоро год, как я люблю.
Да нехристь староста-татарин
Меня журит, а я терплю.

Ах, милый барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей;
Богатый выбрал, да постылый,
Ей не видать веселых дней».

Ямщик умолк и кнут ременный
С голицей за пояс заткнул.
«Родные. Стой, неугомонны!» –
Сказал, сам горестно вздохнул.

Две последние строки куплетов повторяются

Такун Ф. И. Славянский базар. – М.: «Современная музыка», 2005.

В этом сборнике последний куплет песни пропущен, но обычно он поется:

«По мне лошадушки взгрустнутся,
Расставшись, борзые, со мной,
А мне уж больше не промчаться
По Волге-матушке зимой!

Источник

ВОТ МЧИТСЯ ТРОЙКА ПОЧТОВАЯ

Народные песни под гитару
_ _
Тексты, аккорды, миди, ноты, разбор
_ _
_ _
_ _
Музыка
_ _
Слова
_ _

_ _ рекомендуемый рисунок:

_ _ Am E
Вот мчится тройка почтовая
_ _ Am Dm E
По Волге-матушке зимой, послушать midi
_ _ Am Dm
Ямщик, уныло напевая, 2р.
__ Am E Am
Качает буйной головой.
__

«О чем задумался, детина? –
Седок приветливо спросил. –
Какая на сердце кручина,
Скажи, тебя кто огорчил?»

«Ах, барин, барин, добрый барин,
Уж скоро год, как я люблю,
А нехристь-староста, татарин,
Меня журит, а я терплю.

Ах, барин, барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей,
Богатый выбрал да постылый –
Ей не видать отрадных дней…»

Ямщик умолк и кнут ременный
С досадой за пояс заткнул.
«Родные, стой! Неугомонны! –
Сказал, сам горестно вздохнул. –

По мне лошадушки взгрустнутся,
Расставшись, борзые, со мной,
А мне уж больше не промчаться
По Волге-матушке зимой!

Источник

Русские народные песни в обработке В. Захарова

Ноты к народным песням для хора в обработке композитора Владимира Захарова

Русские народные песни
в обработке В. Захарова
для голоса и хора без сопровождения
и в сопровождении фортепиано (баяна)
составитель А. Широков
«Советский композитор», 1971г.
номер с2031к

Обработки русских народных песен занимают в творчестве такого композитора, как В. Г. Захаров, весьма своеобразное место и представляют несомненный интерес для исполнителей. Их не очень много: всего более тридцати. Созданы они в большинстве довольно поздно — между 1948 и 1955 годами, хотя отдельные из них возникли еще в 1938—1940 годы. Все они свидетельствуют о чистом и строгом вкусе в обращении с народным творчеством, о прекрасном соединении художественной интуиции и глубокой вдумчивости, характерном вообще для работ Захарова. В методах обработки, как будто бы очень простых и близких подлиннику, но в то же время гибких и всякий раз индивидуальных, никогда не чувствуется ничего надуманного, навязанного народному искусству: всё вытекает из самих его основ, все связано с народным характером исполнения. Вместе с тем Захаров отнюдь не остается пассивным «аранжировщиком» песни, безразличным к выбору средств, приемов, даже самого жанра обработки. Он проявляет творческую инициативу, определяет исполнительский состав, выявляет и подчеркивает то одни, то другие стороны каждой песни, то ее камерно-лирическое начало, то ее эпическую широту и мощь. В этом движении от подлинника к обработке не исчезают, не сглаживаются, не стилизуются, а лишь больше и ярче раскрываются художественные качества песни, заложенные в ней особенности образа, присущие ей оттенки выразительности.

Захаров подошел к обработке народных песен не только как их знаток и собиратель, владеющий сложнейшим искусством записи, не только как композитор, внутренне близкий основам народного творчества, и не только, наконец, как руководитель народного хора, то есть постигший определенный стиль исполнения песни. Важнее всего здесь оказалось соединение в одном лице этих трех качеств. Превосходно, как бы изнутри, зная русскую народную песню, ставши мастером-руководителем ее хорового исполнения, Захаров в тоже время был сложившимся художником со своей творческой манерой, с твердыми эстетическими убеждениями и выработанными критериями стиля. Поэтому он был одновременно точен в отношении к подлиннику песни и свободен в выборе приемов обработки.

Основная масса песенных записей Захарова связана с его работой в хоре имени Пятницкого и относится к 1931 —1935 годам, хотя ему приходилось записывать русские народные песни и в других условиях. Из огромного количества его записей издана к настоящему времени едва ли половина (в 1936—1939 и 1958 годах). Записывая старинные (и немногие современные) песни от выдающихся исполнителей хора имени Пятницкого (редакция текстов П. М. Казьмина), Захаров прежде всего глубоко изучил русское народное многоголосие именно в том его подголосочном строе, который был характерен для певцов хора, вышедших: из деревень бывших Воронежской, Рязанской, Смоленской и Калужской губерний, то есть для традиций среднерусской полосы. Но в репертуар хора имени Пятницкого со временем входили и песни иного, более позднего, городского демократического происхождения, связанные как с освободительным движением, так и с бытовой лирикой, не говоря уж о современных песнях и частушках. В этом процессе Захаров принимал направляющее участие: по его инициативе в программы хора вошли песни, по тематике и стилю не совсем обычные для этого исполнительского коллектива, в частности такие известные песни, как «Ревела буря, дождь шумел» на слова К. Рылеева, «Славное море, священный Байкал» на слова Д. Давыдова и «Есть на Волге утес» на слова А. Навроцкого. Новые образы, новый пафос освободительного движения, народного бунтарства потребовали и новых приемов исполнительского воплощения. В хоре имени Пятницкого не прозвучали бы убедительно ни простой бытовой вариант этих песен (вне развитого народного многоголосия), ни «переложение» их по образцу старинного подголосочного многоголосия. Захаров создал очень сильные и впечатляющие их обработки, в которых поддержал то, что следует назвать характером подлинника, раскрыл народно-героический, могучий образный строй каждой песни, и вместе с тем поставил перед хором имени Пятницкого новые художественные задачи, выявил новые его возможности. Хоровое звучание песни «Есть на Волге утес» в обработке Захарова, такое звеняще-мощное и грозное, открыло как бы новые краски в исполнении хора: он никогда не звучал столь аккордово-сильно, с такими богатыми обертонами, с такой гармонической полнотой.

Иные художественные намерения возникали у Захарова, когда он обращался к лирическим песням то более мягкого, так сказать, народно-камерного характера, то более повествовательного, народно-балладного. И в тех и в других случаях они зачастую требовали специальной обработки для— исполнителей из хора имени Пятницкого. Так Захаров создал, с одной стороны, образцы сольной лирики (для одного голоса или с поддержкой второго), очень душевной, сдержанно-женственной, прозрачной по звучанию («Колечко мое», «Упало колечко»), иногда уходящей к истокам народной обрядовости («Что от терема»). С другой стороны, повествовательно-лирические песни («Степь да степь кругом», «Вот мчится тройка почтовая») побудили Захарова к созданию своего рода хоровой баллады с инструментальным вступлением (первая) или сольного монолога с поддержкой хора а капелла (вторая).

Почти все названные песни в обработке Захарова были одновременно и связаны с традицией хора имени Пятницкого (возникнув для его программ), и в принципе новы для него —отчасти по тематике, отчасти по происхождению и музыкально-поэтическому стилю. К этой же группе обработок следует отнести захаровский «вариант» известной песни «Солнце всходит и заходит» (из пьесы М. Горького «На дне») для хора без сопровождения. Бесспорно новы были в репертуаре хора современные песни в обработке Захарова: «Уж ты, поле» (для мужских голосов), «Ночь уж наступает» (для женских голосов), «Зашепчите по ветру» (для хора с импровизированным сопровождением баянов). Впрочем, первая из них осталась только в рабочем репертуаре и не вошла в концертные программы хора.

Помимо большинства упомянутых песен среди обработок Захарова примерно половину составляют старинные русские песни. Здесь, казалось бы, ничто специально не побуждало композитора давать новое изложение давно известным образцам народного творчества. Но бывали для этого различные причины: то желание ввести в репертуар хора не совсем привычный для него жанр (например, солдатской песни), то стремление обогатить многоголосный строй песни, разнообразить изложение строф, то намерение создать обработку для солистов или небольшого ансамбля. В процессе обработок Захаров то держался в строгих рамках, только как бы перекладывая песню в манере хора Пятницкого, то раздвигал широко эти рамки, словно договаривал выразительный смысл песни, дорисовывал ее образы, почти преображал ее, не вступая, однако, в противоречие с народным первоисточником.

Примером такого творческого преображения может служить первая из обработок, осуществленная Захаровым еще в 1938 году,—«Горят, горят пожары». Мелодия и текст этой старой волжской песни записаны композитором в 1935—1936 годах от Р. М. Акульшина, а затем, при участии П. М. Казьмина, найден и избран вариант текста, усиливающий значение последних строф. В итоге песня о гибели Степана Разина (в образе ясна сокола) заканчивается не безнадежно, а грозными словами о его отмщении:
Как пройдет моя бела со кручиною, Я взовьюсь млад ясен сокол выше облака. Опущусь в ваше стадо быстрей стрелы. Перебью вас, черных воронов, до единого.

Захаров не изменяет характера мелодии, широкой, скорбной и мужественной, но строгой аккордной сопровождения (в запеве баса), суровой сдержанностью многоголосных хоровых строф, общим развитием формы с ее оркестровыми интерлюдиями подчеркивает, раскрывает грозную трагическую силу песни — одновременно глубокого переживания и зримой страшной картины с ее символическими обобщениями. Изменяются сами масштабы впечатления, оно становится глубже, острее, могущественнее.
Наряду с такими масштабными обработками мы встретим у Захарова гораздо более скромные, «скупые» обработки традиционных народных песен в традиционной же многоголосной манере хора имени Пятницкого, зачастую совсем без сопровождения: «Ясен то ли сокол» (1939), «Не одна во поле дороженька» (1948), «Уж я золото хороню» (1948), «Селезень» (1953) и некоторые другие.
О песнях, которые обновляли традицию хора имени Пятницкого, и поэтому побуждали Захарова к обработкам несколько иного типа, у нас речь уже шла. Они в известной мере тоже были подготовлены новым подходом к старинным песням, например обработкой песни -«Встала я на зореньке» для сольного исполнения (с ансамблем домр, 1948). А затем уже последовала целая группа своего рода «камерных» обработок лирических песен для солистов: «Липа вековая», «Уродилася я» (1950), «Колечко мое» (1952), «Упало колечко» (1953) и другие. В них композитор не порывает с традицией хора имени Пятницкого, строго сохраняя характер народной мелодии, но вместе с тем он освобождает ее от -плетения вокальных подголосков и лишь тактично выделяет сопровождением, то более аккордовым, то с элементами подголосочности, то с обильными терцовыми параллелизмами. Эта прозрачная фактура является едва ли не главным признаком сольных лирических обработок Захарова и придает им какой-то народно-интимный характер.

Наконец, значительная, хотя и небольшая группа обработок, появившихся в 1948, 1949 и 1954 годах и связанных с особым интересом к традиции освободительного движения в России, привела Захарова к поискам новых выразительных средств хорового письма. В песнях «Ревела буря», «Славное море, священный Байкал» и, особенно, «Есть на Волге утес» хоровое многоголосие как бы сгущается до мощной аккордики, в которой и отдельные голоса не утрачивают своей плавности, и все подчиняется гармоническим комплексам. В большой мере примыкает сюда и обработка «горьковской» песни «Солнце всходит и заходит».

Нет сомнений в том, что обработки русских народных песен, выполненные Захаровым в огромном большинстве для хора имени Пятницкого и его солистов, имеют гораздо более широкое художественное значение как образцы точной и свободной, выдержанной и стильной интерпретации народного искусства. Здесь все верно подлиннику и все в достаточной мере гибко. В одном случае изложение аскетически строго в отношении к первоисточнику, в другом дается простор фантазии, однако никогда не нарушающей существа народной песни. Так или иначе, обработка русской песни всегда остается для Захарова и точным мастерством, и подлинным творческим процессом.
Т. Ливанова

• ГОРЯТ, ГОРЯТ ПОЖАРЫ
• ЯСЕН ТО ЛИ СОКОЛ
• СТЕПЬ ДА СТЕПЬ КРУГОМ
• СО РОДИМОЙ СО СТОРОНКИ
• ВЕТЕР ВЕЕТ
• ЗАБОЛИТ МОЯ ГОЛОВУШКА
• ЧАРОЧКА МОЯ
• УЖ ТЫ, САД
• НЕ ОДНА ВО ПОЛЕ ДОРОЖЕНЬКА
• ВСТАЛА Я НА ЗОРЕНЬКЕ
• УЖ Я ЗОЛОТО ХОРОНЮ
• РЕВЕЛА БУРЯ
• СЛАВНОЕ МОРЕ-СВЯЩЕННЫЙ БАЙКАЛ
• ЕСТЬ НА ВОЛГЕ УТЕС
• ЛИПА ВЕКОВАЯ
• УРОДИЛАСЯ Я
• ТЫ ЗАЛЕЙСЯ, МОЯ ЛИХА ТРОЙКА
• НОЧЬ УЖ НАСТУПАЕТ
• КОЛЕЧКО МОЕ
• ЗАШЕПЧИТЕ ПО ВЕТРУ
• СЕЛЕЗЕНЬ
• УПАЛО КОЛЕЧКО
• ЧТО ОТ ТЕРЕМА
• ВДОЛЬ ДА ПО РЕЧКЕ
• УЖ ТЫ ПОЛЕ
• СОЛНЦЕ ВСХОДИТ И ЗАХОДИТ
• ТЫ ВЗОЙДИ, СОЛНЦЕ КРАСНОЕ
• ВОТ МЧИТСЯ ТРОЙКА ПОЧТОВАЯ

Скачать ноты

Источник