«Зато» или «за то»: как правильно писать?
Продолжаю тему слитного и раздельного написания слов. Сегодня расскажу о разнице между «зато» и «за то».
Для начала уясним:
1) Зато — противительный союз, у него значение противопоставления. Можно заменить на «но». Вопрос к нему поставить нельзя, как и к любому другому союзу.
2) За то — предлог «за» и указательное местоимение «то». Можно поставить вопрос «за что?» или более абстрактные «почему?», «куда?»
- Этим летом мы не поехали на море, зато (но) отлично провели время в горах.
- Я уважаю её за то , что всегда говорит со мной искренне.
Важный момент! Ни при каких обстоятельствах «зато» не пишется через дефис.
Это блюдо хоть и не очень вкусное, зато полезное. Он не умел петь, зато отлично играл на пианино. Наш дом маленький, зато уютный.
Устали, но зато много чего увидели. После составного союза «но зато», «а зато» запятая не ставится. Перед ним — ставится. К слову, перед «а», «но», «однако», «да» (в значении «но») запятая ставится всегда.
Ещё она ставится в составном союзе «за то, что» .
Пройдите (куда?) за то здание, которое находится в ста метрах. Сразу три человека получили премию (почему?) за то , что завершили проект успешно.
Таким образом, всё зависит от смысла предложения. Если это противопоставление, то используется союз «зато». Если указание на причину факта или на предмет, то пишем предлог «за» с местоимением «то».
Оригинал публикации размещён на нашем телеграм-канале . Если вы пользуетесь этим мессенджером, то переходите, подписывайтесь. Всем рад.
А как у вас дела с этими словами? 🙂 Многозначительный плюс в карму каждому, кто ставит лайк и делится этой публикацией с другими.
Источник
Как научиться играть на фортепиано за 7 дней
Этот текст не предназначен для тех, кто знаком с нотной грамотой.
И пусть плюются в меня те, кто лучшие годы детства промучился в музыкальной школе или зубрил сольфеджио.
Я не умею играть на фортепиано в обычном понимании, и не знаю ноты.
В детстве меня не отдали в музыкалку, потому, что я просто не могла запомнить семь нот.
Для других семь нот на нотном стане — это элементарно. Для меня до сих пор кажется нереально сложно.
Зато я могу любую знакомую песню вполне сносно напеть на слух.
Поэтому меня отдали в хор, а потом в детский ансамбль, где ноты были вроде как и не нужны. Преподаватель играл на рояле, мы пели в меру своих возможностей и на радость родителям.
Дома у меня стояло фортепиано. Резное, красного дерева, с костяными клавишами. Досталось от бабушки. И я всегда завидовала подруге которая умела играть и непринужденно сесть и сбацать популярную мелодию на раз-два-три.
Прошли годы. Чем только я не занималась все это время.
А пианино стояло. На него ставили вазы и прыгали кошки. Пытались настроить — не настраивается. Устаревшая модель, дека рассохлась, Пытались продать — не продается. Предлагали самовывоз за деньги.
То есть мы должны заплатить, чтобы наше родное пианино чужие дядьки выкинули.
Я не согласилась, пожалела его тогда. Пусть живёт, для декора.
А моя мечта вдруг сесть и заиграть жила вместе со старым пианино.
И вдруг грянул коронавирус. И потянулись выходные за выходными, и эта, ну как ее — само. ну вы поняли . изоляция.
И пошли в ход всевозможные ухищрения, как время занять.
Давно заброшенное вязание, шитье масок, просмотр всех телепередач подряд, экспериментальная кулинария, маниакальная уборка квартиры, химические опыты по смешиванию компонентов для санитайзеров в домашних условиях.
Вдруг я заметила пианино. Оно скромно стояло в углу, молча и благородно-матово блестело резьбой. Я вытерла с него пыль.
Играть я как не умела, так и не умею.
Это было романтические вступление. У каждого оно свое, как и свой путь до того заветного момента, когда ты сможешь сесть и сыграть свое первое музыкальное произведение.
А теперь ПРАКТИКА.
Уровень 1
Существует множество пособий и современных методик, как освоить нотную грамоту с нуля.
Взрослому человеку, у которого немного желания серьезно учиться и нет свободного времени будет некогда разбираться в куче разных методов.
Я не открываю Америку. Я просто утверждаю, что это работает. На моем личном опыте.
— Инструмент
(Если нет фортепиано, подойдёт электронная клавишные, или для начала приложение для Android — Mini Piano Light, например.
Источник
«У моего пианино 1885 года есть скрытый выдвижной подсвечник»
Найдены возможные дубликаты
Это же для булочки полочка)))
Туда ноты заряжали. Самоиграйка. Минус.
Минус — это фонограмма (ноты без голоса, типа сам пой). Для одарённых поясняю шутку юмора. Гы-гы-гы — вот сюда.
А посту плюс, если чо.
Ну подставку для кофе не дураки же проектировали, должны были предусмотреть такую ситуацию).
главное не перезагружать комп 🙂
Охуенная жизнь без пианины. Только как этот соседям объяснить?
Почему же именно подсвечник? Туда и тарелку с бутербродиками поставить можно.
Салфеточки-с рядом положить и все дела.
полная шляпа. Ни помыть толком, ни тяжелое что-то не разделать (ну те же кости, например). Чисто для рендеринга.
Полочка для котика .
Заначку от жены прятать ништяк 🙂
у меня корпус пустой без блока питания и компонентов 14 кило весит, с ним далеко не убежишь)
Все давно придумано бачок унитаза лучшее место
В который полезут первым делом
Ну и пусть лезут. Зато сам бачок не унесут!
Да не тащат такое вроде.
Деньги и легкие ценности — сопрут.
А системник, телевизор, и прочее только алкаши какие позарятся, да и то.
ЗЫ: Хотя конкретно этот системник у @NaglijKOT, могут и спереть.
Заинтересовался, посмотрел, у него ручка для переноски есть))
Источник
История пианино
Из сборника «Страна, которую мы забыли»
Глава 1. Обрывки
1.2.История пианино
(с тремя лирическими отступлениями)
Я уже ходил в первый класс, когда мы переехали на Малую Колхозную площадь. Тогда уже мало кто помнил про Сухаревскую башню, и Малую Колхозную никто не называл Сухаревкой. Зато теперь это опять настоящая, а не «бывшая» Малая Сухаревская площадь.
Почти напротив нашего дома располагалась детская музыкальная дневная школа в паре с музыкальной вечерней (очевидно, взрослой). Это подало идею моим родителям воспользоваться столь удачным соседством. Тем более что одна знакомая с последнего курса консерватории убеждала всех в существовании у меня соответствующих способностей.
В школу меня устроили, когда я пошел во второй класс. Таким образом, я окончил музыкальные семь классов одновременно с восьмилеткой. Из-за этого мне всегда казалось, что и в музыкальной школе я отбарабанил целых восемь лет, хотя на самом деле отучился там только стандартные семь.
То, как меня устроили, требует первого лирического отступления. В конце пятидесятых — начале шестидесятых музыкальное образование в Москве здорово вошло в моду. Почти как немного позже фигурное катание. Наверное, определенную роль в этом сыграл и первый конкурс Чайковского, и обаявший всех Ван (Ванечка) Клиберн (теперь Клайберн). Так вот, попасть в музыкальную школу, да еще по классу фоно тогда было совсем не просто, несмотря на платное обучение. Фоно означало фортепиано, что ни в коем случае не следовало произносить как «пьяно». По крайней мере, мою учительницу это бы просто убило.
Обнаружилось, что у завуча школы была проблема с устройством на работу дочери. Такие проблемы бывают у всех, везде и во все времена. Просто так совпало, что именно в это время я поступал именно в эту школу, где завучем была именно эта дама. Поскольку мой отец работал в редакции журнала «Комсомольская жизнь», (орган ЦК ВЛКСМ. ), то есть имел какое-то отношение к партийно-комсомольской номенклатуре, дама решила, что он сможет ей помочь. Вряд ли надежды ее были оправданы. Она явно переоценивала влияние отца и недооценивала особенности его характера. Он никогда не умел пользоваться «блатом» ни для себя, ни устраивать что-либо для других. Однако в школу меня приняли. На вступительном прослушивании я фальшивил жутко, но подкупил комиссию тем, что и сам это знал и честно заявил, что пою неправильно.
Итак, обучение началось. Для этого и понадобилось пианино. Хотя сомнений в моей перспективности ни у кого не возникало, решили с покупкой инструмента не торопиться. Стоило пианино по тем временам совсем не дешево (пятьсот рублей на фоне сторублевых зарплат), при этом все равно его надо было «доставать», а не покупать. То ли по причине музыкального бума, то ли вследствие общих закономерностей социалистической экономики.
Здесь напрашивается второе лирическое отступление. В это самое время моя бабушка однажды заболела гриппом. Болела она тяжело, чувствовала себя очень плохо, но четвертое число каждого месяца было для нее святым днем: надо было явиться за пенсией в сберкассу. Все увещевания, что пенсия никуда не денется, разбивались о железную логику: «Если я не приду за пенсией четвертого числа, ОНИ решат, что мне деньги не нужны и пенсию отнимут». Загадочные «они» требуют пояснений. Но это потянет не на одно лирическое отступление, поэтому — как-нибудь в другой раз. Проще всего считать, что «они» подразумевали обобщенный образ советской власти. Вопреки ей бабушка еще успела окончить гимназию. Но благодаря ей бабушка оказалась в Москве (из Дагестана), так как вышла замуж за красного командира. Опять же благодаря (или вопреки?!) ей она слушала живых Есенина и Маяковского. Но «задрав штаны», за комсомолом никогда бегать не собиралась. Стала почти генеральшей – к 37-му году у деда было три ромба. В тридцать восьмом благодаря советской власти потеряла мужа. В 1944 благодаря ей же оказалась в Казахстане. В 1956 советская власть в лице Хрущева допустила слабину: бабушка получила компенсацию за расстрелянного мужа и конфискованное имущество в размере 48 тысяч рублей, а, главное, эту самую «генеральскую» пенсию.
Итак, для похода в сберкассу была вызвана с работы моя мама, чтобы сопровождать едва стоявшую на ногах бабушку. Еле передвигаясь и тяжело опираясь на мамину руку, бабушка добрела с 1-ой Строительной улицы (теперь просто улица Строителей) до Ленинского проспекта. Сберкасса находилась в шикарных домах со сплошными архитектурными излишествами. Кроме колонн, арок, балконов и балкончиков они выделялись светлой облицовкой. Как и в других районах Москвы, облицовка эта сразу же начала осыпаться, поэтому пешеходов защищали сетки, которые со временем превратились в часть архитектурного замысла. В одном из этих шикарных восьмиэтажных домов, не доходя до сберкассы, располагался магазин с вывеской «Пианино». И вот больная бабушка вдруг замечает, что у витрин этого магазина толпится очередь. Проползая мимо какого-то мужичка в очереди, бабушка слабеющим голосом поинтересовалась, за чем это народ стоит? «За пианинами!» — лаконично ответил мужичок. И тут в бабулю вселился дьявол. Она стряхнула с себя мамину руку и начала лихорадочно рыться в своей сумочке. При этом она приговаривала: «Вот, посмотрите на себя. Сейчас я вам достану зеркало. Нет, вы посмотрите на себя, — тыкала она пудреницей в лицо опешившего мужичка. – Вы посмотрите на него,- обращалась она уже ко всей очереди. – Ему только пианино не хватает!».
Унять бабушку, когда она входила в раж, было невозможно. В этом я имел возможность убедиться и сам. Поэтому вполне верю, когда мама говорит, что ей стоило нечеловеческих усилий оттащить больную старушку от разъяренной толпы, дабы избежать неминуемой жестокой расправы. Зато грипп был побежден.
В моем случае вопрос был решен очень просто. Пианино взяли напрокат. Надо сказать, что я проявил поразительную тягу к этому инструменту. В первый же день после того, как пианино обосновалось в нашей комнате (на Колхозной мы жили в коммуналке с одной соседкой), я любовно протер его мамиными духами. То ли благодаря качеству лака, то ли благодаря качеству духов, лакировка не пострадала, но родители пережили настоящий стресс. Все-таки инструмент-то был казенный!
Прошел первый год обучения в музыкальной школе, и к нам приехал погостить мой дед из Алтайского края. Наряду с восторгами по поводу гениального внука, он был несколько обескуражен тем фактом, что молодой талант вынужден играть на прокатном инструменте. Доводы о рациональности такого решения его не успокоили. В результате, месяца полтора спустя, мы получили извещение о посылке из Барнаула: ящик с весьма внушительными габаритами. Это было пианино почти местного алтайского производства никому не известной марки «Ижевск». А котировались тогда в Москве пианино (в отличие от мотоцикла «Иж») только марки «Красный Октябрь» или на худой конец — «Аккорд», «Лира».
Марка оказалась вполне добротной. Пианино выдержало и мои издевательства, и переезд с Колхозной на пятый этаж блочной «хрущевки». Грузчики были просто виртуозами. На пятом этаже пианино остается по сей день, хотя все наше семейство разбросало по разным местам.
Когда мы в результате обмена переезжали уже на десятый этаж модернизированного варианта «хрущевки» (практически, то же самое, но с лифтом и кухня чуть больше), судьба алтайского пианино обсуждалась очень жарко. Все остальные пожитки мы планировали перетаскивать своими силами с помощью друзей и знакомых. Но на пианино мы явно не тянули. Слабым утешением могло быть только то, что это был не кабинетный рояль.
Ему посвящается третье и последнее лирическое отступление. Незадолго до этого с проблемой кабинетного рояля столкнулся мой школьный товарищ. Он жил в роскошной отдельной трехкомнатной квартире. На самом деле она была хуже любой коммуналки, поскольку в ней накопилось уже четыре поколения родственников. И еще там был этот самый кабинетный рояль. Слово «кабинетный» в данном случае лучше опустить, чтобы оно никого не вводило в заблуждение. Это был РОЯЛЬ! Все попытки избавиться от него цивилизованным образом закончились неудачно. Близлежащие музыкальные школы принять рояль в дар отказались, возможно, правильно оценивая транспортные последствия подобной щедрости.
В один прекрасный день терпение домочадцев было исчерпано. Призвав на помощь старшего брата (профессора Гнесинского училища по классу виолончели – сакраментальное: «я не шучу»), мой товарищ и его средний брат втроем распилили рояль на транспортабельные части и вынесли на помойку. В самой экзекуции я не участвовал, но мне достался фрагмент рояльной крышки, сделанной из какого-то экзотического дерева. Когда я смастерил из него журнальный столик, все спрашивали, из чего он сделан.
У алтайского пианино, безусловно, был ангел-хранитель. На одной лестничной клетке с нами, в квартире напротив жила моя одноклассница. Ее дочка как раз начинала заниматься музыкой, и им предстояла покупка инструмента. Переместив пианино по горизонтали из одной квартиры в другую, мы решили все проблемы «в комплексе». Поскольку происходило это еще до эпохи «засилья американской валюты», сделка принесла нам 300 рублей, а всем заинтересованным сторонам – колоссальную экономию на подъемно-транспортных расходах.
Настоящее несчастье приходит неожиданно. Скоропостижно, почти в один день умерли родители Татьяны, моей жены. Прошло некоторое время после их смерти, пришел черед решать вопросы дележа наследства. Среди накопленного богатства числилось и пианино. Татьяна тоже окончила музыкальную школу и, по семейному преданию, пианино было особенно дорого ей, так как было подарено мамой. Кроме того, наша младшая дочь вдруг проявила интерес к занятиям музыкой. Поэтому пианино, наряду с символическим, приобрело еще и прагматическое звучание.
Однако, Ирина, младшая сестра моей жены, при активной поддержке своего мужа почему-то встала грудью на защиту унаследованного имущества. Конфликт вышел нешуточный. Чтобы сгладить ситуацию, я предложил купить пианино по объявлению или в комиссионном магазине поблизости. Там действительно нашелся «ханурик», который обещал позвонить, если на горизонте появится что-нибудь подходящее. Самое странное заключается в том, что он действительно позвонил и за те же триста рублей мы стали обладателями вполне сносного инструмента. Как матерились грузчики, можно только вообразить, взглянув на узкие лестничные пролеты, которые вели на наш десятый этаж. Архитекторы явно не предполагали у советских людей такой тяги к музицированию.
С женой я развелся, наши дочери — ни старшая, ни младшая – на пианино играть не стали. Но не это послужило причиной его роковой судьбы. Очередной переезд – вот поворотный пункт в биографии этих громоздких созданий. Увы, история кабинетного рояля повторилась до мелочей. Только музыкальная школа, отказавшаяся принять пианино в свое лоно, находилась прямо во дворе, да в разборке инструмента не участвовал профессиональный музыкант-профессор. Зато все остальные палачи в свое время окончили музыкальную школу.
Не так давно мне удалось увидеть яблоко раздора – то самое пианино, которое Ирина не захотела отдать своей старшей сестре. Оно могло навеять только мысли о бренности существования. То, что на нем так никто и не играл, не удивительно. Но уж больно унылым был вид инструмента, выставленного на проходе в коридоре. Крышка потерта и вся в каких-то трещинах, бока обшарпаны… Будущее его было предопределено.
Спасла инструмент принципиальность моей бывшей жены. Она последовательно придерживалась первоначальной версии о том, что пианино дорого ей как память. В результате оно переехало к ней в новую квартиру. Осталось только реставрировать его и настроить. Впрочем, как показывает практика, последнее необязательно.
Этим летом по дороге на дачу я заглянул в хозяйственно-мебельный магазин широкого профиля у станции Сходня (в Подмосковье еще сохранились такие пережитки старых времен). Вместе с мебелью в зале приютилось подержанное пианино. Я не поленился посмотреть на цену – три тысячи рублей. Если кому нужно, имейте в виду.
Источник