Желтый ангел для гитары

Источник

wicomix

Интересно пишем про комиксы в России

Мнение: Жёлтый Ангел

Первая ассоциация, приходящая в голову при словосочетании «Жёлтый Ангел» — это Александр Вертинский и его знаменитое стихотворение, написанное в парижской эмиграции и позже ставшее песней. У меня даже было подозрение (зародившееся сразу же после того, как издательство «Белый Единорог» объявило о работе над этим комиксом) что грустный Пьеро русского декаданса может стать главным героем истории, сочиненной Дмитрием Елецким и нарисованной Аскольдом Акишиным. А почему бы и нет , ведь Дмитрий уже помещал в пространство выдуманного сюжета реального исторического персонажа, Сергея Михайловича Прокудина-Горского («Невероятное путешествие от вторника и до субботы»)? Но Вертинского здесь не будет, хотя эпоха, к которой он имел непосредственное отношение и воспевал в своих песнях, представлена сполна. А вот насчёт Жёлтого Ангела… что ж, здесь есть персонаж, принявший на себя эту роль и даже произносящий знаменитую фразу «Вы устали, Вы больны» в адрес другого героя, который действительно, и болен, и устал. Вот только Ангел ли это на самом деле?

Время действия – 1916 год, Россия, чьи войска сгорают в горниле Первой Мировой, замерла в преддверии революционных перемен. Место действия – «Столичный город», т.е. Санкт-Петербург. Здесь в царском сыске служит сыщик Андрей Евстафьев, комиссованный с фронта из-за тяжелого ранения. Боль физическую он, в традициях того времени, глушит инъекциями растворов из аптечных флакончиков, но даже верный химический «друг» всех страждущих не способен заглушить боль душевную. Первые страницы комикса погружают читателей в ужас войны со всей её свирепой жестокостью, показывают, что пережил Андрей и что не пережили другие люди. После этого модель поведения и образ жизни Евстафьева, демонстрируемые уже на следующих страницах, становятся понятными и мотивированными. Он – хмурый мизантроп, но что еще ждать от пострадавшего на бойне человека эпохи упадка? Разве того, что на самом деле он оказывается трагичной личностью, чей талант (Андрей писал стихи и даже неплохие) был уничтожен смертельным ужасом. А это уже идеальный декадентский образ, так и просящийся в лирику Вертинского. Однажды Андрей получает новое дело: в реке обнаруживается изуродованное тело молодой женщины, на котором кто-то вывел бритвой абстрактные фигуры. Так начинается путь главного героя по Питеру начала века, по рабочим баракам и бедняцким трущобам, по домам терпимости и доходным домам, по модным салонам, особнякам знати, театрам и кабинетам высшего начальства. И в этом пути он не один, за ним (и зачастую впереди него) следует незнакомец в маске, в шляпе и с наличием в одежде аксессуаров жёлтого цвета; странный тип, средь поэтов отдающий предпочтение Бодлеру. Данный гражданин, в отличии от полицейского, не стеснен уставом и нормами права, поэтому он более эффективен как в плане выколачивания показаний, так и в плане выбора того, с кем ему удобнее искать преступников.

Прежде всего, «Жёлтый Ангел» — это добротный ретро-детектив, представитель того же модного жанра, что и акунинские «Приключения Фандорина». Однозначно, по своему настроению произведение Елецкого и Акишина достойно того, чтобы называться «русским нуаром»… если бы не тот факт, что для «нуара» это очень яркая история. Дело в том, что основное действие замешано на культурном контексте эпохи, а в те годы умами продвинутой публики правил авангардизм. Поэтому главному герою предстоит с боем прорываться через непонятные для него вещи: абстрактную живопись модернистов-кубистов, через поэзию футуристов, перфомансы авангардистов, протоиндустриальные шумы Луиджи Руссосо и многое другое. Всё то, о чём Евстафьев ну крайне невысокого мнения, о чём не замедлит высказаться несколько раз по ходу действия, но деваться некуда, все эти странные шумы и абстракции займут место даже в его болезненных медикаментозных галлюцинациях. Соответственно, художнику Акишину предстояло не просто заполнить кадры культурными символами тех лет, а буквально оживить их, сделать участниками повествования, наполнить пространство рисунка тем самым пресловутым «духом времени», для чего авторский стиль Аскольда весьма подходит, в нём также есть что-то от авангардизма и прослеживаются черты плакатной эстетики, ставшей символом эпохи, которую отделяет от времени действия комикса совсем короткий срок. Плюс отличную работу с цветом проделали Сергей Назаров и Соня Кощеева, благодаря им рисунок стал ярким, аутентичным, броским и живым.

Елецкий как рассказчик продолжает расти. Во-первых, он заставил персонажей разных социальных слоёв говорить «по своему». У бродяг, работяг, проституток-желтобилетниц (подразделяющихся на дорогих и совсем дешевых), артистов, чиновников и дворян разная речь, хорошо переданы говоры и прочие отличительные особенности произношения. Это придаёт происходящему аутентичности, заставляет поверить в то, что перед нами оживший Питер начала двадцатого века, похожий на пестрое лоскутное одеяло – где-то оно выглядит побогаче, мелькая дорогими шелками, а где-то истлело до дыр. Также заметно, что проведена солидная работа с первоисточниками, книгами по истории, которые помогали воссоздавать эпоху. Лично у меня ни разу не возникло желания крикнуть «Не верю!», всё весьма убедительно. Во-вторых, у Дмитрия получается поддерживать интригу практически на всём протяжении сюжета, добавляя в сюжет обязательные для приключенческой беллетристики погони с прыжками по питерским крышам, зубодробительные драки и прочие элементы экшена. Использовав классический ход «два героя ведут расследование параллельно и в итоге сходятся вместе», сценарист заходит на территорию классических палповых историй, глядя на некоторые сцены с участием таинственного человека в маске и цилиндре сложно не вспомнить о том, что в каталоге «Белого Единорога» есть комикс про схожего персонажа, «Чёрного Жука», так что «Жёлтый Ангел» однозначно эту традицию бульварного чтива и олдовых комиксов пытается продолжить и развить на русской почве. Единственная моя претензия – непосредственно к раскрытию детективной головоломки, которая в итоге не выглядит этой самой головоломкой, хотя Дмитрий пытается завлечь читателей ещё и наличием некоего тайного культа… впрочем, почему пытается, в то время только ленивый не бегал на собрания обществ и кружков по эзотерическим интересам, так что это ещё один признак, скорее даже симптом тех времен. Кажется (и это чисто субъективное мнение), что не хватило как минимум ещё одной главы, чтобы подвести героев к развязке более плавно.

Читается «Жёлтый Ангел» легко и с интересом, с самого начала ваше внимание поглощено историей и это главное. Есть ощущение, что попади книга в нужные руки, из неё получился бы неплохой сериал, все составляющие на месте и работают как надо. Харизматичные герои, убийство девушки (я уж и не помню, сколько детективных триллеров так начиналось), умело проработанный исторический бэкграунд, талантливая графика с необычными стилевыми решениями, отсылки для знатоков не только комиксов. О серьезном подходе к работе говорит и тот факт, что для некоторых сцен были специально написаны стихи (их автором стала Ольга Рябченко), соответствующие стилистике всех этих авангардных, футуристичных слово- и образо-излияний. Говорить, что «для российских комиксов это очередная веха» слишком пафосно, но высокий уровень качества произведение задаёт. Я очень надеюсь, что «Жёлтый Ангел» окажется в поле внимания как можно большего количества читателей, станет событием. Коллекционерам печатной продукции здесь точно есть что ловить: издан комикс в твёрдой обложке с выборочной лакировкой, в увеличенном формате 206х310мм, выглядит крайне стильно. Из бонусов только реклама других изданий «Белого Единорога». 208 страниц, тираж 2000 экземпляров, рекомендованная розничная цена с обложки 1200 руб.

Источник

Желтый Ангел

В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешевом электрическом раю,
Всю ночь ломаю руки
От ярости и муки
И людям что-то жалобно пою.

Звенят, гудят джаз-банды,
И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я, кривой и пьяный,
Зову их в океаны
И сыплю им в шампанское цветы.

А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным,
Где в испуге даже дети убегают от меня.
Я усталый, старый клоун, я машу мечом картонным,
И лучах моей короны умирает светоч дня.

Звенят, гудят джаз-банды,
Танцуют обезьяны
И бешено встречают Рождество.
А я, кривой и пьяный,
Заснул у фортепьяно
Под этот дикий гул и торжество.

На башне бьют куранты,
Уходят музыканты,
И елка догорела до конца.
Лакеи тушат свечи,
Давно замолкли речи,
И я уж не могу поднять лица.

И тогда с потухшей елки тихо спрыгнул желтый Ангел
И сказал: «Маэстро бедный, Вы устали, Вы больны.
Говорят, что Вы в притонах по ночам поете танго.
Даже в нашем добром небе были все удивлены».

И, закрыв лицо руками, я внимал жестокой речи,
Утирая фраком слезы, слезы боли и стыда.
А высоко в синем небе догорали божьи свечи
И печальный желтый Ангел тихо таял без следа.

Источник